Политические элиты

Еще в древности люди заметили, что в обществе всегда существуют две неравновесные группы: относительно самостоятельное и привилегированное меньшинство, которое властвует и управляет, и большинство, которое является объектом власти и управления. За этим правящимся меньшинством и закрепился термин “элита”, происходящий от латинского “eligere” (отбирать) или французского “elite” (лучший, отборный, избранный). В политической науке термин “элита” употребляется в этически нейтральном значении, отражает обладание какими-то интенсивно, четко и максимально выраженными чертами, наивысшими на той или иной шкале измерений. Самостоятельные элитистские концепции возникли лишь в конце XIX столетия в борьбе, условно говоря, с антиэлитистскими взглядами и воззрениями. В частности, сторонники французского просветителя Ж.-Ж. Руссо считали, исходя из неделимости народного суверенитета, что сама передача гражданами даже части своих прав на власть каким-то представителям ведет к разрушению системы народовластия, отрицая целесообразность разделения функций управляющих и управляемых. Сторонники толстовства в России и за ее пределами находились в резкой нравственной оппозиции ко всем власть предержащим. Сам Л.Н. Толстой в произведениях “В чем моя вера” и “Закон насилия” неоднократно порицал систему светского правления, полагая, что “государственная власть всегда принадлежит худшим и злым”, государственные властители “большей частью подкупленные насильники”, а сенаторы, монархи и министры – “хуже и гаже палачей”, ибо прикрывают зло, наносимое людям, лицемерием. Однако наиболее серьезным теоретическим оппонентом элитистов стало марксистское учение, в ответ на ряд положений которого, собственно и сложились концепции основателей современной элитологии В. Парето, Г. Моска, Р. Михельса и других. К. Маркс и его последователи, признавая, что обществом правит меньшинство, высказывали уверенность в том, что на определенных этапах истории, начиная с перехода от социализма к коммунизму, такое положение сменится иной формой управления обществом. Она будет заключаться в том, что каждый человек начнет осуществлять определенные управленческие функции, в результате чего государство как аппарат, стоящий над обществом, постепенно сойдет на нет, “отомрет”. Приверженцы же элитистских подход обосновывали и продолжают обосновывать тем, что история не знает исключений и потому власть меньшинства над большинством постоянна, если не вечна.

I. Учения В. Парето, Г. Моски, Р. Михельса. Вильфредо Парето (1848-1923) в своих основных трудах “Социальные системы (1902)” и “Трактат общей социологии” (1916) сформулировал концепцию, согласно которой равновесия и динамика любой социальной системы детерминируется правящим меньшинством – элитой, проходящей определенные циклы своего развития. Элиты – это то лучшее, что создается в недрах общества, они возникают из его низших слоев, в ходе борьбы поднимаются в высшие круги, расцветают та, а впоследствии вырождаются и исчезают. Им на смену приходят так называемые контрэлиты, которые проходят те же фазы развития и упадка, а заем тоже сменяются новыми элитарными образованиями. При этом смена элит, как правило, знаменует собой чередование у власти разных типов элит, в частности, “лис” (изворотливых, хитрых и беспринципных) и “львов” (обладающих чувством преданности государству, консервативно настроенных и не боящихся применять силу), использующих различные методы управления и властвования. Этот кругооборот, циркуляцию элит Парето назвал “универсальным законом истории”, который позволяет обществу накапливать и использовать все лучшее, что развилось в нем, ради собственного благополучия.

Формулируя свою концепцию, Парето исходил из того, что самым важным основанием выделения элитарных групп является принадлежащие ее представителям определенные психологические тенденции, личностные качества и компоненты (“резидуи”), которые, собственно, и отличают их от остальной массы населения. Таким образом, он концептуально оформил многочисленные идеи Платона, Ф. Ницше, Т. Карлейля и других мыслителей, которые указывали на наличие определенных человеческих качеств, выражающих неравенство людей и разделяющих высшие и низшие слои общества. Итальянский ученый разделяет элиту на правящую и не правящую, в связи с чем считает революцию всего лишь борьбой за смену тех или иных элитарных групп у власти. Потенциальная элита, маскируясь под “глас народа”, писал Парето, побуждает массы к недовольству правящей элитой, использует народ как стадо баранов, с помощью которых она пробивает дыру в ветхом заборе, ограждающем Олимп прежней элиты, и пробивается таким образом к вершинам власти. Затем новая элита загоняет это народное стадо в те же “стойла” общественного пространства. Парето может считаться основоположником так называемого аристократического направления в элитологии.

Основы другого, функционального направления элитологии считают еще одного великого итальянского социолога и политолога – Гаэтано Моска (1858-1941), который в своих важнейших работах “Теория управления и парламентское правление” (1884) и “Элементы политической науки” (1896) рассматривал элиту как группу управляющих, выполняющих определенные социальные обязанности. Правда, вместо понятия “элита” он больше оперировал категорией “правящий класс”, которая демонстрировала, что наряду со свойствами, отличавшими его представителей от остальных (богатством, военной доблестью, происхождением или владением искусством управления), главной причиной его властного могущества являлась высокая степень внутренней организованности и сплоченности данной группы. Именно это свойство и позволяет элите концентрировать в своих руках руководство обществом и государством. По мнению Моски, главная задача элиты как особого политического класса состоит прежде всего в укреплении своего господства, и даже не столько de jure, сколько de facto. Организованность правящего меньшинства непосредственно отражает так называемая политическая формула, означающая совокупность юридических и моральных средств укрепления им своей власти и положения. Государство, воплощающее эту формулу, осуществляет функцию поддержания баланса как в отношении управляющих и управляемых, так и внутри правящего класса.

Пристальное внимание Моска уделил и процессам изменения состава и преемственности в развитии правящего класса. В частности, выделив демократическую и аристократическую тенденции в этом развитии, он подчеркивал, что преобладание последней, выражающей стремление группы управляющих так или иначе стать наследственной и несменяемой, ведет к “закрытию и кристаллизации”, а затем к вырождению элиты. В связи с тем, что этот ученый считает фундаментом общественного развития не экономику, а политику, то и его требования по отношению к правящему классу, его политическому сознанию и влиянию весьма высоки, ибо он в конечном счете ответственен за выбор путей исторического прогресса. Принципиальные различия между его взглядами и суждениями Парето могут быть сформулированы в трех пунктах:

а) Парето делает упор на замене в ходе циркуляции одной элиты элитой другого типа, в то время как Моска подчеркивает постоянный характер проникновения в правящий класс “лучших” элементов из “низов”;

б) Моска абсолютизирует роль политического фактора в развитии общества, в то время как Парето объясняет динамику смены элит во многом с позиций психологии: элита господствует над массами, насаждая политические мифы, сам же она возвышается над их обыденным сознанием;

в) для Моски элита – это “политический класс”, у Парето это понятие имеет более широкое, в том числе и антропологическое, содержание.

Р. Михельс (1876-1936), немецкий ученый, развивал параллельно с Моской такие же подходы к социальным механизмам, рождающим элитарность общества. Он особо выделяет организаторские способности и организационные структуры, усиливающие элитарность и возвышающие управленческий слой. Он сформулировал вывод, согласно которому сама организация общества требует элитарности и закономерно воспроизводит ее. Этот вывод получил известность как “железный закон олигархии”, суть которого состоит в том, что демократия для самосохранения и достижения стабильности вынуждена создавать организацию, а это связано с созданием элиты – активного меньшинства, которому массам приходит довериться из-за невозможности их прямого контроля над этой организацией. Демократия в таком случае неизбежно превращается в олигархию, так как тот, кто произносит слово “организация”, тот одновременно говорит и слово “олигархия”, то есть имеет в виду прежде всего именно этот тип властвования. По мнению Р. Михельса, никакой демократии никогда не существовало и не может существовать, так как народные лидеры, прорвавшись в политическую элиту, меняют свой социальный статус и концентрируются на защите собственных, теперь уже элитарных интересов.

II. Современные элитистские теории. В трудах Моски, Парето, Михельса были намечены параметры, позволяющие разграничить и оценивать различные элитарные теории современности: а) особые свойства, присущие представителям элиты; б) степень сплоченности, интегрированности элитарных слоев; в) отношения элиты с массами; г) рекрутирование элиты, то есть как и из кого она образуется; д) роль элиты в обществе, ее функции и влияние. На их основе можно выделить:

- концепции макиавеллистской школы, не утратившие своего значения до настоящего времени. Их объединяют следующие идеи:

1) особые качества элиты, связанные с природными дарованиями и воспитанием и проявляющиеся в ее способности к управлению или хотя бы к борьбе за власть;

2) групповая сплоченность элиты, возникающая не только в результате возникновения единых интересов, но и складывания элитарного самосознания;

3) признание элитарности любого общества закономерно вытекающей из естественной природы человека;

4) смена элиты в ходе борьбы за власть;

5) в общем конструктивная, руководящая и господствующая роль элиты в обществе. Макиавеллистские концепции элит подвергаются во многом не лишенной оснований критике за преувеличение значения психологических факторов, антидемократизм и недооценку способностей и активности масс, недостаточный учет эволюции общества и , циничное отношение к борьбе за власть;

- ценностные теории. Их авторы пытаются преодолеть слабости теоретических взглядов макиавеллистов, стремятся приспособить элитарную теорию к жизни современных государств, смягчают свою позицию по отношению к демократии, в целом исходят из ряда общих установок:

элита – наиболее ценный элемент социальной системы, на протяжении истории менявший функции и ценностные ориентации – аристократия менялась предпринимателями, предприниматели – менеджерами и интеллектуалами. Некоторые современные сторонники ценностных теорий элит утверждают, что только в индустриальную и постиндустриальну.ю эпохи общество становится подлинно элитарным, поскольку элиты рекрутируются не по крови или владению собственностью, а на основе деловой квалификации;

элита относительно сплочена на основе выполняемых ею руководящих функцийее объединение представляет собой сотрудничество лиц, заботящихся прежде всего об общем благе;

отношения между элитой и массами носит характер не столько господства, сколько руководства, предполагающего прежде всего управленческое воздействие, принимаемое на добровольной основе. Ведущая роль элиты уподобляется руководству старших младшими;

формирование элиты – не столько результат борьбы за власть, сколько следствие естественного отбора обществом наиболее ценных представителей;

элитарность – условие функционирования любого общества. Она основана на разделении управленческого и исполнительского труда, закономерно вытекает из равенства возможностей и не противоречит демократии. “Коэффициент элиты” Н.А. Бердяева: 5% и выше высокоинтеллектуальной части населения обеспечивает высокий потенциал развития, 1% - ведет к застою и окостенению общества, вырождению элиты в жречество;

- теории демократического элитизма. Сторонники элитарной демократии исходят из предложенного Йозефом Шумпатаром понимания демократии как конкуренции между потенциальными руководителями за доверие избирателей. Как писал Карл Мангейм, “демократия влечет за собой антиэлитистскую тенденцию, но не требует идти до конца к утопическому уравнению элиты и масс. Мы понимаем, что демократия характеризуется не отсутствием страты элиты, а скорее новым способом рекрутирования и новым самосознанием элиты”;

- концепции плюрализма элит. Они нередко называются функциональными теориями элиты, в их основе лежат следующие постулаты:

трактовка политических элит как элит функциональных. “Функциональные элиты, - пишет Э. Гольтманн, - это лица или группы, обладающие особой квалификацией, необходимой для занятия определенных руководящих позиций в обществе. Их превосходство по отношению к другим членам общества проявляется в управлении важными политическими и социальными процессами или во влиянии на них”;

отрицание элиты как единой привилегированной, относительно сплоченной группы. В обществе существует множество элит, влияние которых ограничивается отдельными областями деятельности. Плюрализм элит определяется сложным общественным разделением труда, многообразием социальных структур. Рвазилияи между элитами важнейших общественных секторов более значительны, чем различия между слоями элиты, принадлежащих к одному сектору;

деление общества на элиту и массу относительно, условно и часто размыто. Между ними существуют скорее отношения представительства, чем господства или постоянного руководства. С помощью разнообразных демократических механизмов – выборов, референдумов, опросов, групп давления, прессы, - можно ограничить или вообще предотвратить действие сформулированного Р. Михельсом “закона олигархических тенденций” и удержать элиты под контролем и влиянием масс. Этому способствует также конкуренция элит;

в современных демократиях элиты формируются из наиболее компетентных и заинтересованных граждан. Главный субъект политической жизни – не элиты, а группы интересов. Различия между элитой и массами основаны главным образом на неодинаковой заинтересованности в принятии решений;

в демократических государствах элиты выполняют важные общественные функции и говорить о их социальном господстве неправомерно;

- леволиберальные концепции элит. Своего рода идейным антиподом плюралистического элитизма выступают леволиберальные теории элиты. Чарльз Райт Миллс еще в 50-е годы ХХ столетия пытался доказать, что США управляются не многими, а одной властвующей элитой. Леволиберальный элитизм имеет ряд специфических черт:

главный элитообразующий признак – не выдающиеся индивидуальные качества, а обладание командными позициями, руководящими должностями. Властвующая элита, пишет Миллс, “состоит из людей, занимающих такие позиции, которые дают им возможность возвыситься над средой обыкновенных людей и принимать решения, имеющие крупные последствия”;

групповая сплоченность и разнообразие состава властвующей элиты, которая не ограничивается элитой политической, непосредственно принимающей государственные решения, а включает и руководителей корпораций, высших государственных служащих и офицеров армии. Внутри правящей элиты существуют сложные иерархические отношения;

глубокое различие между элитой и массой. Выходцы из народа могут войти в элиту, лишь заняв высокие посты в общественной иерархии. Возможности влияния масс на элиту посредством выборов и других демократических процедур весьма ограничены. Властвующая элита, используя все ресурсы, управляет массами фактически бесконтрольно;

рекрутирование элиты осуществляется преимущественно из своей собственной среды на основе принятия ее социально-политических ценностей. Важнейшими критериями отбора является обладание ресурсами влияния;

первейшая функция правящей элиты в обществе – обеспечение своего собственного господства. Именно этой функции подчинено решение управленческих задач.

III. Сущность, структура и функции политической элиты. Политическая элита – это группа лиц, профессионально занимающаяся деятельностью в сфере власти и управления государством (партиями, другими политическими институтами). Она составляет лишь определенную часть более широких элитарных слоев общества в целом, в которые входят наиболее авторитетные и видные представители социально-экономической, политической и культурно-духовной сфер жизни. В зависимости от условий деятельности правящих кругов во власти образуются различные типы политических элит, обладающие большей или меньшей закрытостью или открытостью, наличием гегемонистских или демократических, автократических или олигархических черт, той или иной степенью внутригрупповой солидарности или конфронтационности (Э. Гидденс) и т.д. В рамках отдельных политических систем могут существовать и действовать уникальные элитарные образования, например, такие, как пресловутая “номенклатура” в бывшем СССР. Учитывая сказанное, политическую элиту можно определить как группу лиц, подготовленных для выражения социальных интересов той или иной общности, приспособленных для продуцирования определенных политических ценностей и целей и контролирующих процесс принятия решений.

К основным функциям и задачам политической элиты, раскрывающим ее центральную роль в управлении обществом и государством, относятся:

принятие и контроль за реализацией решений;

формирование и репрезентация групповых интересов;

продуцирование политических ценностей;

способность к манипулированию общественным мнением.

Строение элитарного слоя демократических государств чрезвычайно сложно. Известные категории элиты и контрэлиты уже недостаточны для понимания механизма формирования государственной политики. Известный польский политолог В. Милановский предложил рассматривать структуру элитарных кругов в зависимости от выполнения их внутренними группировками своеобразных функций в сфере политического управления обществом. Прежде всего нужно учитывать, по его мнению, особое место “селектората”, включающего в себя тех лиц, которые потенциально готовы к выполнению профессиональных функций в политической сфере. В “селекторат” входят и те, кто оказывает влияние на выдвижение представителей населения, и те, кто сам готовится к исполнению этих ролей. Следующим элитарным образованием выступают “потенциальные элиты”, представляющие собой разрозненные элитарные группировки, еще только стремящиеся к власти, готовящиеся к выборам. Те из них, которые проиграли выборы, но остались в публичной политике, составляют “самодеятельные элиты”. Авторитетные в обществе представители этих кругов могут лишь косвенно влиять на принимаемые в государстве решения. В этом же сегменте два основных элементарных образования: оппозиция и сторонники проправительственных сил. Победившая на выборах элита приобретает статус “правящей политической элиты”. Эта группировка также разделяется на ряд составляющих. В нее входят представители центральных и региональных властей, представители высшей, средней и низшей элиты. Наряду с избираемыми политиками непременным участником этого круга являются и определенные слои государственной бюрократии.

Особым структурным элементом политической элиты являются “элиты в политике”, которые представляют собой разновидность не избираемой элиты. Она состоит из наиболее авторитетных представителей технической и гуманитарной интеллигенции, видных писателей, ученых, спортсменов, распорядителей шоу-бизнеса, способных помочь не только выиграть выборы тем или иным партиям, но и поддержать их политические требования в условиях кризисов или рутинного течения политических процессов. Но самой мощной и одновременно таинственной элитарной группировкой является “связанная группа”, которая представляет собой неформальное объединение политиков, оказывающее решающее влияние на принятие решений. Это анонимное сообщество может включать и чиновников, и даже лиц, не обладающих никаким формальным статусом в системе власти.

IV. Системы рекрутирования элит. Большое влияние на социальную представительность, качественный состав, профессиональную компетентность и результативность элиты в целом оказывают системы ее отбора или рекрутирования. Наиболее известные и распространенные две – гильдийная и антрепренерская. В чистом виде они встречаются довольно редко. Каждая имеет свои специфические черты, причем для системы гильдий характерны следующие из них:

закрытость, отбор претендентов на более высокие посты главным образом из нижестоящих слоев самой элиты, медленный, постепенный путь наверх.;

высокая степень институциализации процесса отбора, наличие многочисленных фильтров – формальных требований для занятия должности: партийность. Возраст, стаж работы, образование, рекомендация руководства и т.д.;

небольшой, относительно закрытый круг селектората, в который входят лишь члены вышестоящего органа или один первый руководитель;

подбор и назначение кадров узким кругом руководителей, отсутствие открытой конкуренции;

тенденции к воспроизводству существующего типа элиты.

Антрепренерская система рекрутирования элит во многом противоположна системе гильдий. Ее отличают:

- открытость, широкие возможности для представителей любых общественных групп претендовать на занятие лидирующих позиций;

- небольшое число формальных требований, институциональных фильтров;

- широкий круг селектората, который может включать всех избирателей страны;

- высокая конкурентность отбора, острота соперничества за занятие руководящих должностей;

- изменчивость состава элиты, первостепенная значимость для этого личностных качеств, индивидуальной активности, умение найти поддержку широкой аудитории и т.д. Обе системы рекрутирования элит имеют свои плюсы и минусы.

V. Государственная бюрократия как составная часть политической элиты. Исторически бюрократия формировалась как управленческий аппарат государства индустриального типа. Поэтому она определяется через специфическую социальную общность, структура и организация которой подчинена эффективному осуществлению государственного управления. В связи с этим часть бюрократии (вся высшая и некоторые слои средней) неизбежно включается в состав правящей политической элиты. М. Веберу принадлежит квалификация бюрократии как основного носителя рациональной организации власти. Согласно выработанной им идеальной модели, государственная бюрократия должна отличаться четырьмя важнейшими отличительными признаками:

- твердо установленная и неукоснительно соблюдаемая система вертикальных связей – служебная иерархия, которая позволяет вышестоящим инстанциям осуществлять руководство и контроль нижестоящих;

- эффективность, которая достигается за счет разделения труда между членами организации, что позволяет избежать дублирования и использования высоко квалифицированных специалистов на руководящих должностях;

- формализованная и четко зафиксированная система правил и директив, обеспечивающих единообразие управленческой деятельности и применение общих инструкций к частным случаям в кратчайший срок;

- безличность административной деятельности, исходящая из точного и строгого выполнения заранее определенных методов, правил и приемов решения задач и заданий. При этом каждый чиновник выступает не как индивид, а как носитель рациональной власти, как представитель определенной управленческой системы. Профессор Колумбийского университета (США) Роберт Мертон развил идеи М. Вебера, но, в отличие от него, основное внимание уделил проблемам, возникающим внутри самой бюрократии как самого известного механизма социального управления. Американский ученый констатировал в этой связи:

.- в определенных условиях применение бюрократических технологий и средств может становиться самоцелью, и тогда все достоинства бюрократии превращаются в свою противоположность, рождая явление системной дисфункции;

- возникновение у бюрократии скрытых “латентных” функций: бюрократическая система стремится к увековечиванию своего существования, доказательству собственной необходимости и незаменимости, именно на этом направлении расходуя имеющиеся в ее распоряжении ресурсы;

- любая бюрократическая организация стремится к экспансии, к расширению сферы своего влияния и тем самым к расширению численности своих функционеров.

Динамика развития современных сложноорганизованных государств выявила ряд принципиальных тенденций формирования и развития государственной политики, которые заставили иначе подходить к оценке роли государственной бюрократии. В частности, усиление роли государства в организации социальных процессов неизбежно повысило и роль бюрократии. Занимаемое чиновниками место в системе государственного управления дает им громадные возможности в деле реального перераспределения властных ресурсов. Иначе говоря, само положение высших и части средних чиновников в системе исполнительной власти объективно придает их должностям политический масштаб, увеличивает их роль и значение в системе принятия решений. Не случайно в ряде государств после выборов практически весь контингент высших чиновников подлежит замене в соответствии с политическими пристрастиями вновь избранного президента или главы правительства. Например, в США действует система “spoil system”, которая распространяется приблизительно на 1200 государственных постов, которые становятся призом победившей на выборах президента партии.

Усиление политических функций бюрократии связано и с повышением роли профессиональных знаний чиновников, что дает им известное преимущество перед избираемыми на определенный срок политиками. Преимущество чиновничества перед политиками состоит еще и в том, что оно обладает своей корпоративной этикой и традициями, обеспечивающие сплочение этого социального слоя. Несомненным фактором, повышающим политический вес и значение государственной бюрократии, являются ее тесные связи с различными лоббистскими группировками, представляющими сегодня одну из наиболее мощных структур политического представительства интересов. Нередко происходящее сращивание бюрократических и лоббистских структур становится мощным каналом трансляции групповых интересов и влияния на центры политической власти. Отмеченные тенденции в эволюции государственной бюрократии характеризуют ее высших и частично средних ее представителей как вполне определившихся в статусе самостоятельных субъектов политической власти.

VI. Политическая элита в России. До 1917 г. политическая элита страны формировалась по сословно-бюрократическому принципу, допускавшему возможность существования контрэлиты, в годы советской власти – по бессословно-номенклатурному, исключавшему даже гипотетическую возможность появления какой-нибудь оппозиции. Номенклатурная система рекрутирования политической элиты - один из наиболее типичных вариантов системы гильдий. Суть номенклатурной системы состоит в назначении лиц на сколько-нибудь социально-значимые руководящие должности лишь в соответствии и по рекомендации соответствующих партийных органов КПСС, в подборе элиты сверху. Негативные социальные последствия этой системы усиливались ее всеохватывающим характером, полным устранением конкурентных механизмов в экономике и политике, идеологизацией, политизацией и непотизацией (доминированием родственных связей) критериев отбора. Такими критериями фактически стали полнейший идеологический и политический конформизм, называвшийся “политической зрелостью”, преданность делу партии, что на самом деле означало преданность начальству, вышестоящему руководству, угодничество и подхалимаж, родственные связи, показной активизм и т.п. Эти и другие подобные нормы-фильтры отсеивали наиболее профессионально подготовленные и способные, честные кадры, порождали массовый тип серого, идеологически закомплексованного, не способного на подлинную инициативу работника, видящего в занятии руководящих постов лишь личную выгоду. Долголетнее разрушительное воздействие именно номенклатурной системы рекрутирования не могло не привести к вырождения советской политической элиты.

Начиная с 1990 г., перед стремящимися к властным высотам России людьми открылся весь набор средств, имевшихся для этого как в странах Запада, так и Востока. В политическую элиту стало возможно войти как через “номенклатурную дверь”, то есть через аппарат исполнительной власти, так и через парламент, то есть, опираясь на поддержку партий. Номенклатурное прошлое, усугубляемое почти полным отсутствием социального контроля и нравами легализировавшихся дельцов теневой экономики, ярко проявилось у посткоммунистической российской элиты. Ее низкие деловые и нравственные качества во многом объясняют перманентность и глубину кризиса российского общества в последнее десятилетие, массовое распространение коррупции и безответственности. Она не стала принципиально новым политико-культурным образованием, в руководстве остались в основном кадры, которые начали свой политический путь в советское время и выдвинулись на сколько-нибудь значимые посты в годы перестройки, что позволило ядру номенклатурной элиты сохранить свои позиции и в новом российском обществе. Часть ее перешла в бизнес, часть – в государственные институты, в том числе в администрацию президента и правительство.

Вместе с тем в 90-е годы начала формироваться так называемая “новая элита”, которую представляли молодые, энергичные лидеры, активно занимавшиеся бизнесом. Они сегодня выражают интересы не только быстро обогащающихся групп финансового, торгового капитала, но и криминальных структур. Некоторые из них пошли в политику, другие остались в бизнесе, активно пользуясь в своей деятельности поддержкой политико-административных структур и органов. Важной тенденцией политических процессов в России является выдвижение в республиках, регионах влиятельного слоя этнократии (интеллектуальных, политических, культурных лидеров, носителей местного или национального сознания), ставшего важной, ведущей частью региональной политической элиты. Следует также отметить, что с изменением политической системы источники элитообразовательного процесса (власть, собственность, деньги, сила) сконцентрировались в руках исполнительных органов – президента, его администрации, правительства. Это позволило им контролировать деятельность законодательных институтов власти. В настоящее время политическая элита России все больше превращается в замкнутое образование: стихийное рекрутирование по существу завершено, подбор на руководящие должности опять все больше напоминает черты номенклатурного подхода. Утверждается “табель о рангах”, то есть система рангов и тарифных ставок для государственных чиновников, выделился узкий круг лиц, сменяющих друг друга на командных позициях в государстве и т.д.

Из опыта развития современных демократических государств между тем явствует, что успешное социально-экономическое и политическое реформирование возможны лишь на пути создания новой системы рекрутирования элит, основанной на конкурентных началах и институциализации требований к деловым и нравственным качествам политических и административных руководителей. Весьма слабая политическая активность граждан, низкая результативность деятельности современной российской элиты, незавершенность рекрутирования нового руководящего слоя и в то же время его первостепенная значимость для преобразования страны – все это делает проблему политической элиты особенно актуальной для российского общества именно на современном этапе его развития.

ЛЕКЦИЯ ДЕВЯТАЯ