Иллюстрация:

Апостол Лука

Лист из «Апостола» 1564 г. Москва

Вскоре после издания своих первых книг Иван Федоров и Петр Мстиславец переехали в Литву, но печатание книг продолжалось — сперва в Москве, а затем в Александровской слободе под Москвой. Всего во второй половине XVI в. было издано около 20 печатных книг, а сам «Апостол» 1597 г. вышел очень большим по тому времени тиражом: было издано 1050 экземпляров.

486

XVI век характеризуется расцветом исторических песен. В отличие от былин исторические песни посвящены отдельным историческим событиям: взятию Казани, походам Ермака, женитьбе Грозного или убийству им сына. В них нет одного героя-богатыря. В них действует войско, народ, а исторические лица имеют сложный характер, в них соединяются положительные и отрицательные черты. В этом отношении исторические песни XVI в. представляют очень важную параллель к литературе того же времени, где определяются аналогичные черты усложнения изображения человека.

Таким сложным и противоречивым характером выступает в исторических песнях Иван Грозный. С одной стороны, Грозный заботится о чести своего государства, отстаивает интересы Руси, он отходчив, быстро восстанавливает справедливость. С другой стороны, это жестокий и властный, скорый на кровопролитие и самовластный деспот, не терпящий никаких возражений. Народ подметил мнительность Грозного, его склонность подозревать измену, но и его нелюбовь к боярам. Последнее вызывало сочувствие: царь был силой, которая могла восстановить справедливость.

Исторические песни всегда остросюжетны, имеют завязку и развязку — по большей части счастливую. В песне «Взятие Казани» рассказывается, как государь-царь Иван Васильевич «под Казанку под реку он подкопы подводил, // За Сулай за реку бочки с порохом катил». Ничего не подозревающие казанцы похаживают по стенам и «всякие похабности оказывают, // Они грозному царю да надсмехаются: // «Не бывать нашей Казани да за белым царем!»». Далее сюжет осложняется. Для проверки были зажжены две свечи. Одна, которая, догорев, должна была взорвать порох в подкопе, а другая возле царя, чтобы по ней следить, когда произойдет взрыв. Когда догорела свеча перед царем, взрыва не происходит. Это вызывает гнев царя: «Приказал тут он да пушкарей казнить, всех подкопщиков да й зажигальщичков». Выручает всех один молодой пушкарь. Он «приотважился», подошел к царю и объяснил ему: «На ходу-то наши свечки скоро горят, // Во глухом же месте оне тихо горят». Не успел пушкарь слова вымолвить, как бочки с порохом взорвались и татар, насмехавшихся над царем, всех поубивало и поразбросало. Царь щедро наградил пушкарей и особенно того пушкаря, который «к царю близко подходил, ему речи говорил».

Другая историческая песня — «Смерть царицы Анастасии Романовой» — повествует, как, умирая, царица, которой и литература русская этого же времени приписывала благотворное влияние на царя, дает ему «добрые советы».

Она наказывает ему не быть «спальчивым» до своих детушек-царевичей, стоять за православную веру, быть кротким «до чужих-то до деточек — новобраных же солдатушек», быть милостивым к крестьянам «чернопахотным» и, наконец, не жениться в «проклятой Литве» «у Кострюка-Нетрюка на родной сестре», чтобы не порушилась наша вера православная. Этого последнего совета Грозный не стерпел, разгневался и убежал из спальни умирающей царицы.

И тут скатилась звезда поднебесная, потухла свеча «воску ярого» — умерла царица благоверная.

Следующая песня о Кострюке рассказывает, как вопреки наказам Анастасии Грозный сватался к Марии Темрюковне. На почетном свадебном пиру брат новой царицы Кострюк Темрюкович похваляется побороть любых московских борцов. Царь подозвал борцов. Случился тут только Васенька Хромоножецкой:

На леву он ножку припадывает, По двору прихрамывает, И ко двору государеву придымается.

Он-то и побеждает Кострюка, пускает его без штанов по каменно́й Москве. Грозный награждает победителя, а побежденный Кострюк закаивается бывать на святой Руси.

Другой завет Анастасии нарушает Грозный в песне «Иван Грозный и его сыновья». Песня рассказывает, как на почетном пиру Грозный похвалялся, что вывел он измену в Казани, в Рязани и Астрахани, в Новгороде и каменной Москве. Сын его Иван Иванович перечит Грозному и указывает на Федора, который в Новгороде жалел людей и сек вместо людских голов гусиные.

За эту «измену великую» Грозный велит своим палачам казнить князя Федора. Спасает Федора Никита Романович, брат царицы.

Как видим из приведенных исторических песен, все они остросюжетны, а героями выступают не те, кто храбро сражался с врагами, а те, кто стоит за справедливость и не боится «близко подходить и речи говорить» грозному и жестокому царю.

Социальная тематика все более входит в эпическое сознание народа.

Написанная за рубежом «История о великом князе Московском», посвященная биографии Грозного, не оказала влияния на последующую литературу Руси, но она явилась первым симптомом нового отношения к историческим проблемам, нового исторического сознания, с особенной резкостью сказавшегося в сочинениях так

487

называемого «Смутного времени» начала XVII в.

В XVI столетии были заложены основы того переворота, который совершился в XVII в. и который привел к появлению в России литературы нового типа — литературы Нового времени. Этот переворот был ускорен огромным историческим опытом, приобретенным во всех слоях русского общества, событиями крестьянской войны и иностранной интервенции начала XVII в., падением династии, усилившимися сношениями с Западной Европой и воссоединением с Украиной.

487

УКРАИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

В XIV—XVI вв. на общей основе древнерусской народности осуществляется формирование как украинской, так и белорусской и русской народностей и соответственно будущих национальных культур трех братских народов. Этот процесс протекал в крайне сложных общественно-исторических условиях. Монголо-татарское нашествие разорило почти все центры экономической, политической и культурной жизни южных и западных древнерусских земель. Вслед за этим Поднепровье было захвачено литовскими, Галиция — польскими, Закарпатье — венгерскими феодалами. С юга территория Украины долгое время подвергалась истребительным набегам турок, крымских и ногайских татар. В таких условиях феодальной раздробленности и непрекращающейся борьбы против чужеземного порабощения украинская народность постепенно складывается на территории бывшей юго-западной части Киевской Руси — Киевщины, Переяславщины (современная Полтавщина), Черниговщины, Волыни, Подолья, Галиции, Буковины и Закарпатья. Центром формирования украинской народности стало среднее Поднепровье с городом Киевом.

Одновременно в XIV—XV вв. на базе различных диалектных групп общего для всех восточных славян древнерусского языка оформляются основные фонетические, морфологические и лексические черты разговорного украинского языка. В этот период продолжает существовать славянорусский, или древнерусский, литературный язык, но в него проникают особенности разговорной речи. Элементы разговорной украинской речи встречаются уже в Галицко-Волынской летописи (XIII в.), в грамотах, в церковно-религиозных произведениях — Поликарповом евангелии 1307 г., Королевском евангелии из Закарпатья 1401 г., «Минеях Четьих» 1489 г., Пересопницком евангелии 1556—1561 гг.

Более полное отражение язык украинского народа той поры нашел в народном творчестве, в частности в исторических песнях и думах, которые были, с одной стороны, продолжением героического эпоса Киевской Руси, а с другой — носили оригинальный характер. Возникновение и бытование исторических песен и дум непосредственно связаны с борьбой украинского народа против внешних и внутренних врагов и особенно с формированием украинского казачества и Запорожской Сечи, которая в начале XVI в. стала центром антифеодального, народно-освободительного движения, оплотом борьбы против шляхетской Польши, османской Турции, Крымского ханства, а также против местных феодалов — за воссоединение Украины с Россией.

В древнейших исторических песнях и думах («За рекой огни горят», «Песня о Байде», «Плач невольников», «Самийло Кишка», «Маруся Богуславка», «Три братья азовские», «Засвистали козаченьки», «Иван Богун» и др.) воспроизводятся эпизоды борьбы казачества за свободу, прославляются его полководцы, рисуются бедствия в татарской и турецкой неволе, осуждаются предатели, внешние враги, казацкая старшина. Авторами исторических песен и дум были украинские народные певцы-кобзари, которые исполняли произведения под собственное музыкальное сопровождение на кобзе (бандуре). Нередко думы и песни они слагали под непосредственным впечатлением событий, да и сами принимали участие в казачьих походах и освободительных движениях.

Для дальнейшего развития украинской литературы особое значение имели некоторые памятники древнерусской литературы XIII в. (см. II том настоящего издания). Сюда должна быть отнесена составленная во второй половине XIII в. Галицко-Волынская летопись. Она сохранилась в нескольких списках позднего происхождения, в частности в Хлебниковском (XIV в.) и Ипатьевском (начало XV в.). Летопись начинается с 1201 г., как бы продолжая Киевскую летопись, и состоит из двух частей — Галицкой (1201—1261) и Волынской (1262—1292). В ней воссоздана общественно-политическая борьба в тяжелое для древнерусской земли время, когда ее опустошали чужеземные завоеватели и междоусобные раздоры. Идея «Слова о полку Игореве» и предыдущих летописей — любовь к родной земле, воспевание

488

силы великокиевской «златопрестольной» княжеской власти, способной объединить и защитить Русскую землю от внешнего и внутреннего разорения, — проходит через всю Галицко-Волынскую летопись.

С идеей борьбы за единство Руси связано творчество Серапиона, митрополита Владимирского, автора патриотических сочинений середины XIII в., бывшего в начале своей деятельности, до переезда во Владимир Суздальский, архимандритом Киево-Печерского монастыря (подробнее см. II том настоящего издания).

В этом же свете здесь может быть упомянута и Кассиановская редакция «Киево-Печерского патерика» (см. II том настоящего издания). Первая редакция патерика, составленная владимирским епископом Симоном и печерским монахом Поликарпом, относится к началу XIII в. В 1406 г. в Твери возникла так называемая Арсеньевская редакция, а в середине XV в. (1450 и 1462 гг.) в Киево-Печерском монастыре — новые Кассиановские редакции. Дальнейшее развитие памятника вновь связано прежде всего с Киево-Печерским монастырем.

После монголо-татарского лихолетья начинается постепенное культурно-просветительное движение. В городах, местечках, а также при больших монастырях и церковных приходах открываются общеобразовательные учебные заведения, возникают новые редакции и списки литературных памятников домонгольского периода, создаются новые произведения. Основное внимание в школах обращалось на начальное образование. Наряду с церковнославянским изучали греческий и латинский языки. В XVI—XVII вв. в целях противодействия наступлению католической, или «латинской», церкви изучение латыни стало обязательным во всех братских школах, коллегиумах и семинариях Украины, Белоруссии и России.

В XIV—XV вв. важными политическими и культурными событиями были так называемое второе южнославянское влияние и еретические движения. Второе южнославянское влияние обусловлено усилением культурных и литературных связей с южными славянами, прежде всего с Болгарией и Сербией, достигшими высокого культурного развития уже в первой половине XIV в. Когда Болгария и Сербия стали подвергаться нападениям турецких завоевателей, а потом и совсем утратили свою независимость, с Балкан на Украину, Белоруссию и в Россию в конце XV в. приходит много деятелей культуры. Ученик Евфимия Киприан (ок. 1327 — ок. 1402), воспитанник реформатора болгарского литературного языка и создателя новой литературной школы — Тырновского патриарха, стал киевским, а потом московским митрополитом; Григорий Цамблак (ум. 1419 или 1420 г.), племянник Киприана, был митрополитом украинских и белорусских земель Литовского княжества. На восточнославянских землях Киприан и Цамблак ввели в церковную проповедь присущий южнославянской литературе тех времен пышный риторический стиль — «плетение словес».

В конце XV в. появилось книгопечатание на кириллице, которое демократизировало книгу и науку, стало важнейшим «переломным фактором в истории южнорусской письменности» (И. Франко). Пионером кирилловского книгопечатания был украинско-белорусский деятель Швайпольт Фиоль (1460—1525), который издал в Кракове четыре богослужебные книги («Часослов», «Октоих», две «Триоди»), распространившиеся на восточнославянских землях. Одновременно с издательской деятельностью Фиоля начинается книгопечатание у южных славян в Черногории, а в начале XVI в. — в Валахии (иеромонах Макарий) и Венеции (сербы Вуковичи). Традиции кирилловского книгопечатания Фиоля, Макария, Вуковичей в последующем столетии успешно продолжили белорус Георгий-Франциск Скорина и великоросс Иван Федоров. На Украине Федоров, «друкар книг пред тым невиданных», опубликовал новое издание «Апостола» (1574), первую «Азбуку» (1574), знаменитую Острожскую библию (1581) и другие книги.

Украинская, как и белорусская и русская, литература второй половины XIII—XV в., стойко сохраняя традиции Киевской Руси, постепенно приобретала специфические национальные черты. Появляются новые переводы «Четвероевангелия», новые редакции «Апостола», «Псалтири», служебных миней; обогащается список аскетических произведений византийских писателей в духе философии исихазма, учительных или толковых евангелий и житийных произведений, появляется, в частности, «Сводный патерик», который был компиляцией разных поучительных легенд из монашеской жизни, составленный из всех известных славянских переводов патериков. Зарегистрированы также новые обработки «Шестоднева» и другой переводной литературы, в частности произведения физико-математического, космографично-астрологического содержания. Приблизительно к 1483 г. относят сборник «Приточник», написанный Васко́-писарем, где содержатся отдельные строки и молитвы Кирилла Туровского, выписки на моральные и дидактические темы, полемические писания против католицизма и иудаизма, индексы незапрещенных и запрещенных книг, ссылки на «Аристотелевы врата»,

489

или «Тайная тайных», и на трактат «Авиасаф» реформатора ислама Газали (аль-Газзалии). В конце XV в. с немецкого языка переведено и средневековое произведение «Луцидарий», где в форме вопросов и ответов излагались разнообразные сведения по естествознанию, пересказывались отдельные сюжеты и образы античной мифологии и науки.

Наряду с церковно-морализаторскими, дидактически-воспитательными сочинениями типа «Златоуста», «Златоструя» и других появляются в украинской редакции XIV—XV вв. такие сборники, как «Измарагд», переводные повести о трех королях-волхвах, о страстях Христовых, о Таудале-рыцаре, а также светские произведения: «Александрия», «Троянская история», «Сказание об Индийском царстве» и др.

Наступает новый по сравнению с древнерусским периодом этап в развитии летописания, которое все полнее отражает формирование трех восточнославянских народов. Среди нескольких списков Белорусско-литовской летописи более близким к украинской историографии является Супрасльский список, наиболее же полным — список, или «Хроника Быховца», который стал источником для позднейших польских, украинских, русских и, конечно, белорусских и литовских историков

В Супрасльском списке рядом с Новгородской помещена летопись «Начало рускых князей Рускаго княженья», которую принято называть Краткой Киевской летописью. Она была отредактирована в начале XVI в. и охватывала события от 862 до 1515 г.; детальные записи событий и личные наблюдения летописца относятся к 1491—1515 гг. Сохранились четыре редакции этой летописи, которые, возможно, были объединены в так называемую Смоленскую летопись.

Названные летописи — общее культурное наследие украинцев, русских, белорусов, литовцев — создавались или компилировались в разных частях Белоруссии, Северной Украины, Смоленщины и Литвы, поэтому и языковый строй их неодинаков; если тот или иной список переписывался на южнорусских землях, то в нем преобладали элементы украинской лексики, если в западнорусских землях — то белорусской, если далее на восток — то русской.