Книга третья. Экономический быт Глава I. Начало экономической деятельности

Деятельность человека в экономической области состоит в покорении природы и обращении ее сил и произведений на удовлетворение человеческих потребностей. Для этого необходимо: 1) усвоение сил и произведений природы, с целью обращения их на пользу человека; 2) такое преобразование этих сил и произведений, которое делало бы их полезными для людей. Первое составляет необходимое условие всякой экономической деятельности, второе составляет содержание этой деятельности.

Все, что служит целям человека, составляет для него известный интерес. Подчинение себе предметов материального мира есть интерес материальный. Поэтому руководящее начало экономической деятельности есть материальный интерес. Усвоенные и преобразованные им вещи человек может затем обратить на всякие цели, как материальные, так и духовные; он может употреблять их на себя и на других, пользоваться ими хорошо или дурно. Но первое дело состоит в том, чтобы усвоить себе вещи и преобразовать их так, чтобы они могли быть полезными человеку. В этом именно состоит экономическая деятельность. И в этом нет ничего предосудительного, ибо человек есть физическое существо, призванное действовать в материальном мире и пользоваться ими для своих потребностей; иначе он не мог бы существовать. Покорение природы составляет требование самого духовного его естества. Дух возвышается над материальным миром именно тем, что он ставит его в служебное к себе отношение. Это составляет призвание человечества на земле. Предосудительною эта деятельность становится лишь тогда, когда из-за нее забываются высшие, духовные интересы, когда из служебной она делается первенствующею. Но исправление этого недостатка не есть дело экономической деятельности, которая, покоряя природу, исполняет свое назначение. Это составляет задачу высших духовных сил, религии, науки, искусства, нравственности. Преобладание в обществе материальных интересов оказывается тогда, когда эти высшие силы глохнут; но поднять их опять же не дело экономической деятельности, которая имеет значение служебное. Она ограничивается доставлением средств, предоставляя духовным силам руководить человека в употреблении этих средств. Покорение природы составляет только одну сторону человеческой жизни, ту, которая обращена на материальный мир. Другая, высшая сторона остается вне принадлежащей ей области.

Исследование именно этой стороны человеческой деятельности составляет предмет экономической науки. Наблюдая явления и сводя их к общим началам, она старается определить те законы, которыми управляется эта деятельность. Но для достижения этой цели необходимо выделить посторонние элементы, которые в действительной жизни видоизменяют чисто экономические начала и отношения, также как физик, исследующий законы падения тел, устраняет все посторонние условия. По закону тяготения, все тела падают с одинаковой скоростью, но сопротивление воздуха делает то, что в действительности эта скорость весьма различна. По закону тяготения, тела падают вертикально к центру земли, но посторонние условия, например движение ветра, относят тела в сторону на более или менее значительное расстояние. Те же приемы употребляют и экономисты в исследовании экономических отношений. Они определяют те законы, которыми управляется свободное действие экономических сил; они исследуют и те преграды, которые поставляются этому действию принудительными человеческими установлениями; но им нет дела до внутренних побуждений человека, до того употребления, которое он делает из приобретенных им средств. Выводя законы, которыми установляются цены произведений, и условия, которые делают производство выгодным или невыгодным, они оставляют совершенно в стороне вопрос о том, работает ли добродетельный человек или порочный, имеет ли он ввиду личную корысть или нравственные цели. Все это они предоставляют моралистам. Отец классической политической экономии Адам Смит, исследовав законы народного богатства, рядом с этим выработал и теорию нравственных чувств. Он понимал, что это две разные области, которые следует строго различать.

Между тем новейшие представители экономической науки, особенно в Германии, снова стремятся к смешению этих областей. Они в исследование экономических отношений вводят нравственные начала, в виде требований, существенно изменяющих характер и свойства первых. Такую постановку вопроса нельзя не признать принципиально ложной и противоречащей истинно научной методе. Нравственная политическая экономия столь же мало имеет смысла, как и политическая экономия религиозная или эстетическая. В действительности, человек, как цельное существо действует под влиянием разнообразных побуждений, но каждый разряд побуждений, с принадлежащею ему областью деятельности, должен быть исследован особо. В природе точно также действуют разнообразные силы, но каждая из них изучается отдельно от других. Физика не смешивается ни с химией, ни с минералогией, ни с ботаникой. Реальная связь различных областей человеческой деятельности, без сомнения, требует научного изучения их отношений; они должны быть связаны в науке, так же как они связаны в жизни. Но связать не значит смешать. Менее всего можно допустить, внесение в экономическую науку неопределенных нравственных требований и совершенно поверхностных взглядов на право и государство, не опирающихся ни на какие научные данные. Определить, связь различных начал в человеческом общежитии можно лишь на основании точного исследования не одной только экономической науки, но также и права, нравственности, религии, государства. Каждой области должно быть указано подобающее ей место и значение в совокупном объеме человеческих отношений; только тогда можно установить и взаимную их связь. Именно это и составляет задачу науки об обществе, которая является, таким образом, как бы фокусом, в котором сходятся различные отрасли знания, касающиеся человека. Но без предварительного исследования отдельных областей она будет висеть в воздухе или представит только хаотическую смесь разнородных начал без всякой внутренней связи. Синтез имеет научное значение лишь тогда, когда он опирается на научный анализ.

Интерес, который служит руководящим началом экономической деятельности, есть интерес действующего лица. Таковым может быть, как физическое лицо, так и юридическое. Государство имеет свои материальные интересы, ибо оно нуждается в материальных средствах для своей деятельности. Такие же интересы имеют и те мелкие союзы, в которые группируются люди. Но так как вся работа в покорении природы производится физическими лицами, то основным началом экономической деятельности является личный интерес. И тут опять нет ничего противоречащего нравственным требованиям. Пока личный интерес держится в своих пределах, не нарушая чужого права и не посягая на интересы общественные, он имеет полное и законное право на существование. Защитники социалистических мечтаний стараются выставить существующий экономический порядок, основанный на личном интересе, как явление эгоизма, которое следует отрицать во имя нравственных начал. Но все это не более как пустая риторика. В экономической сфере дело идет не о внутреннем настроении человека, не о нравственной проповеди, а об отношениях к материальному миру. Если человек есть лицо, то у него есть и личные интересы, и если это лицо призвано действовать в материальном мире, то у него необходимо есть и материальный личный интерес, руководящий его материальною деятельностью. Это мировой факт, вытекающий из самой природы вещей, против которого бессильны всякие декламации. Отрицая личное начало, превращая лицо в страдательное колесо громадной общественной машины, утописты не только хотят сделать людей вовсе не такими, какими они созданы Богом, но они подрывают самые основания права и нравственности, которые вытекают из природы человека, как единичного свободного существа. Без внешней свободы нет права, без внутренней свободы нет нравственности. А свобода и есть то личное начало, которым человек руководится в своих отношениях к материальному миру. Человек сам полагает себе цели, сам выбирает для них средства, сам удовлетворяет своим потребностям, и в этой деятельности он должен быть огражден от всякого посягательства, как со стороны других лиц, так и со стороны общества. И право и нравственность одинаково требуют, чтобы ему присвоивались плоды его труда и обеспечивалось то, что им приобретено, а в этом и состоит тот личный интерес, который он преследует в своей экономической деятельности. Это - требование не эгоизма, а справедливости, воздающей каждому свое.

Однако интерес единичного лица, проявляясь в материальном мире, не остается разобщенным с таковыми же интересами других лиц. Общество, как мы видели, представляет взаимодействие единичных особей; из этого взаимодействия вытекают отношения, в силу которых интересы людей переплетаются между собою. Прежде всего, при усвоении внешней природы, необходимо разграничить то, что принадлежит одному и что принадлежит другому. Это составляет задачу права. Затем, из взаимодействия единичных особей вытекают два начала, которыми определяется вся экономическая деятельность людей, именно: разделение труда и соединение сил. Сама жизнь учит человека, что прилагая собственный труд к удовлетворению всех своих потребностей, он достигает весьма немногого. Напротив, ограничивая свою деятельность известною отраслью и снабжая своими произведениями других, взамен чего он получает от них то, чего ему недостает, он может добиться несравненно больших результатов. С другой стороны, крупные работы, необходимые для покорения природы, не под силу отдельному человеку; нужно соединение многих. Отсюда новый источник взаимодействия: являются совокупные интересы многих лиц. Таким образом, собственный личный интерес побуждает человека соединяться с другими и ограничивать свою деятельность известною отраслью при живом обмене произведений. Отсюда возникает переплетение интересов и взаимная зависимость единичных деятелей, из которой образуется экономическое общество. Это и есть та сторона общественной жизни, которая обращена на покорение внешней природы. Но эта взаимная зависимость, проистекающая из разделения труда и соединения сил, не делает из экономического общества нечто цельное и единое, владычествующее над частями. Мы уже видели, что все уподобления общества физическому организму основаны на фантастических аналогиях и пустых метафорах. Экономическое общество остается живым взаимодействием свободных единиц, которые собственным личным интересом побуждаются к разделению труда и соединению сил. Свободное лицо избирает себе известную отрасль деятельности и вступает в соглашения с другими не потому, что этого требует от него фантастическое общество, а потому, что оно находит это для себя выгодным. Ничего другого явления нам не представляют и ничего другого не указывает нам здравый рассудок. В этой области представление целого, владычествующего над частями, ничто иное как праздная фантазия. Это представление заимствовано из сферы политической. Государство действительно есть целое, владычествующее над частями; но оно имеет свои задачи и свое призвание. Оно строится над частною сферою, а не поглощает последней в себе. Государство не распределяет занятий между гражданами и не соединяет людей в частные предприятия: его цель состоит в охранении права и в управлении совокупными интересами народа, что именно и требует господства целого над частями.

Это живое взаимодействие лиц управляется известными законами, в значительной степени независимыми от человеческого произвола. Где есть взаимодействие, там есть и общий закон, определяющий отношение действующих сил. Человек, как свободное лицо, может совершать те или другие действия, но последствия этих действий и вытекающие из них отношения часто от него не зависят. Они определяются силою вещей, свойствами тех элементов, с которыми он имеет дело. Это относится в особенности к деятельности, обращенной на материальный мир. Человек может покорить себе природу, только сообразуясь с ее законами, иначе его деятельность останется бесплодною. Он волен построить какую угодно машину, но если она построена не согласно с неизменными законами механики, она не пойдет. То же относится и к экономической области. Человек волен начать какое угодно предприятие, но часто не от него зависит, будет ли оно выгодно или нет. Результат в значительной степени определяется общими условиями, в которых личная воля играет наименьшую роль. Это относится не только к отдельным лицам, но и к самому государству. Всемогущее правительство может выпустить сколько угодно бумажных денег; не от него зависит поддержание их курса. Чрезмерные выпуски ведут к неизбежному падению их цены. Тут есть сила вещей, против которой бессильна всякая власть.

Исследование этих общих условий промышленной деятельности составляет задачу экономической науки.Отсюда выводятся экономические законы, отличные от законов юридических. Последние установляются волею человека, первые вытекают из силы вещей; одни определяют формальную сторону человеческой деятельности, другие ее содержание, в значительной степени зависящее от тех фактических условий, в которые она поставлена.

Однако и юридический закон имеет существенное влияние на экономическую деятельность. Ограничивая свободу путем принуждения, он отчасти определяет само содержание и направление деятельности. В крайнем случае, он может даже совершенно уничтожить свободу человека, подчиняя его всецело воле другого. Для раба побуждением к работе служит уже не личный его интерес, а интерес хозяина, действующего путем принуждения. Именно это явление представляется нам на первоначальных ступенях человеческого развития.

Мы видели, что гражданский порядок, в своем историческом движении, проходит три последовательные ступени: порядок родовой, сословный и общегражданский. В каждом из них установляются своеобразные отношения юридического закона к экономическому быту. Первый основан на рабстве, второй на крепостном праве, в третьем господствует свобода. Из этих основных начал вытекают различные, как юридические, так и экономические последствия.

При существовании рабства закон вовсе не вмешивается в отношения господина и раба. Последний рассматривается как простое орудие, которое всецело состоит в воле хозяина. Только когда нужно вынудить повиновение и частная власть оказывается недостаточною, прибегают к помощи общественной власти. Но если в отношении к рабу воля господина всесильна, то в отношении к государству она подвергается существенным ограничениям. В родовом порядке, при смешении гражданской области и политической, гражданин является не частным человеком, а прежде всего служителем государства. Поэтому и экономические его отношения регулируются с точки зрения публичного права. Роды составляют постоянные единицы, из которых слагается государство. Они наделяются землею и строго определяется порядок перехода имуществ. Охраняя свободу граждан, как служителей государства, закон вмешивается и в гражданские обязательства. Отсюда законы о росте, имевшие целью препятствовать вступлению свободного гражданина в кабалу к другому. Государство в этом отношении шло так далеко, что оно по своему усмотрению сокращало долги.

Такой порядок вещей имел свое историческое и экономическое оправдание. Родовой порядок был колыбелью, в которой зародилась и воспиталась человеческая свобода. В основанных на нем классических государствах человек впервые освободился от тяготевших над ним теократических пут и создал свой собственный мир свободных общественных отношений. Государство являлось для него не извне наложенным ярмом, а живым организмом, которого он состоял членом. В родовых отношениях он находил крепкую опору, которая дозволяла ему стоять на своих ногах; они давали обществу и внутреннюю связь, составляющую условие свободы. Но для того чтобы над этою первоначальною патриархальною основой можно было воздвигнуть высший духовный мир, нужно было материальное обеспечение. Оно давалось покорением других племен, которые обращались в рабство. Гражданин мог всецело отдавать себя государству, только будучи рабовладельцем. Рабство одних было первоначальным условием свободы других.

Это требовалось и самими экономическими условиями быта. На низших ступенях развития капитала почти нет, земли вдоволь, а труд ограничивается тем, что необходимо для скудного пропитания. В этом состоянии человек имеет ничтожные потребности; он не смотрит дальше настоящего дня и предан на жертву всем случайным невзгодам. Чтобы получить излишек, чтобы устроить прочный хозяйственный быт, нужно употребить принуждение. Рабство служило некоторого рода воспитательным учреждением, необходимым для того, чтобы приучить дикаря к труду, накопить материальные средства и тем достигнуть высшего благосостояния.

Но если на первых порах экономического развития такой порядок вещей представляется естественным и необходимым, то он разрушается действием тех самых экономических сил, которые вызваны им к жизни. Накопление богатства с помощью насилия и рабства ведет к сосредоточению его в немногих руках, а с тем вместе к противоположению богатых и бедных. Мелкие поземельные собственники исчезают, не будучи в состоянии выдержать соперничество крупных рабовладельцев; они превращаются в пролетариев. Политика завоеваний, при непрестанных столкновениях с чужестранцами, усиливает это движение. Протиположение классов становится наконец господствующим началом всей общественной жизни. Это явление повторяется во всех древних республиках. Даже Спарта, при всей строгости законов, определявших размеры богатства и передвижение имений, не могла его избегнуть. В Афинах оно получает еще более резкую форму; в Риме, при мировом расширении его владычества, оно достигает ужасающих размеров.

Между тем это противоположение классов неизбежно ведет к разрушению родового порядка, основанного на совершенно иных началах. Оно, в конце концов, подрывает само экономическое развитие, ибо рабский труд, при отсутствии всякого личного интереса, побуждающего к работе, далеко не дает того, что дает труд свободный. И чем больше количество рабов, тем менее их работа производительна. Крупные рабовладельческие имения, сосредоточенные в немногих руках, дают средства к роскошной жизни немногим богачам, но остальному населению не доставляют почти ничего, чем самым подрываются основы народного благосостояния. Латифундии погубили Италию, говорит Плиний.

Выходом из такого положения может быть только ограничение рабства и превращение рабов в колонов. Это и совершилось в Римской Империи. С тем вместе родовой порядок окончательно разрушается и переходит в сословный.

Последний, как сказано, основывается на крепостном праве. Тут зависимость уже не полная, а ограниченная. Вследствие этого является необходимость юридически регулировать все хозяйственные отношения, ибо они определяются не договором свободных лиц, а принудительными нормами. Поэтому регламентация экономического быта составляет отличительную черту этого общественного строя. Она требуется тем в большей степени, чем определеннее сами отношения. При широком развитии крепостного права, там где, как, например, еще недавно было у нас, рабочее население почти всецело отдается во власть хозяина, закон не имеет нужды вмешиваться в эти отношения. Но как скоро требуется оградить права подчиненных, так необходимо самым точным образом определить, что именно они должны дать или делать. Отсюда регламентация распространяется и на те мелкие союзы, которые образуются соединением свободных людей. При отсутствии общего права, установляющего форму свободных соглашений, все определяется частными привилегиями тех или других лиц. Отсюда размножение корпораций и цехов, заключающих в себе отдельные разряды лиц, каждый со своим особым привилегированным положением. Государство, которое образуется на основании этого общественного строя, входит сюда со своими требованиями и целями, что ведет к новой, сугубой регламентации экономических отношений. Там, где крепостное право не установилось само собой, государство его установляет, ибо высшее сословие, призванное служить государству, нуждается в материальном обеспечении, а последнее доставляется только принудительным трудом рабочего населения. Так именно было у нас. Точно так же, где не сложились цехи, государство их учреждает, ибо ему нужно устроить и сгруппировать рассеянные силы и направить их к общей цели. Это делается не во имя каких-либо произвольных измышлений или заимствований, а под гнетом обстоятельств. Сословный порядок, также как родовой, составляет необходимую историческую форму, через которую проходит общественное развитие; и он имеет свою внутреннюю логику, которая ведет к установлению известного общественного строя. Государство, еще не успевшее развить свой собственный организм, нуждается в этих мелких союзах, которые дают ему прочную основу и установляют в обществе внутреннюю связь. В них нуждается и гражданин, который находит в них крепкую опору для всего своего существования. В них развивается гражданское сознание, вытекающее из взаимного ограничения прав; развивается и привычка к труду определенному, составляющему специальное призвание человека. Можно сказать, что чем крепче организованы эти союзы, тем воспитательное их значение больше. Напротив, чем слабее внутренняя организация, чем меньше юридических определений, чем, вследствие того, произвольнее власть высших над низшими, тем менее в обществе вырабатываются твердые правила жизни и тем менее приобретается привычка к определенному труду. Тут все стремится расплываться вширь, а вследствие того является необходимость восполнить недостаток внутренней связи внешним действием власти. Это явление мы замечаем у нас.

Но и сословный порядок, в свою очередь, разрушается действием воспитанных им экономических сил. Чем более развивается промышленность, тем менее она выносит юридическую регламентацию. Основное ее начало, то, которое вдыхает в нее жизнь и составляет главную пружину развития, есть, как мы видели, личный интерес. А личный интерес, истекая из человеческого самоопределения, требует прежде всего свободы. Именно этой потребности призван удовлетворить общегражданский порядок. Промышленным силам становится тесно в узких рамках юридической регламентации; они выбиваются на простор. Навстречу этим стремлениям идет и здравая экономическая теория. Могучим натиском этих двух факторов разбиваются все преграды и водворяется новый порядок вещей, который, установляя общее для всех формальное право, дает полный простор человеческой деятельности.

В общегражданском строе установляются те отношения права к экономическому быту, которые вытекают из природы обоих. Мы видели, что здесь право достигает высшего своего развития. Оно является чистым выражением требований свободного лица в его отношениях к внешней природе и к другим людям. На первых основана собственность, на вторых договор. Это не произвольные формы, изобретенные человеком, а юридические начала, вытекающие из существа вещей, а потому существовавшие всегда и везде, но здесь получающие полное приложение. То же относится и к экономической области. Присущее ей начало личного интереса является выражением свободы человека в его отношениях к материальному миру. И это начало, вытекая из внутренней природы лица, всегда и везде составляло движущую пружину экономической деятельности, но в общегражданском строе оно становится всеобщим и владычествующим. Все искусственные преграды падают и человеческой деятельности открывается самое широкое поприще. Таким образом, начала, составляющие истинную норму обеих сфер, совпадают, и отношения установляются вполне правильные. Правом определяется формальная сторона внешней свободы человека, а экономическая деятельность дает ей содержание.

Из этого не следует, однако, что с установлением такого порядка водворяется всеобщее благоденствие, а следует только, что всякие дальнейшие экономические успехи возможны лишь на этой почве.

Первые шаги человека требуют принуждения; но высшие ступени достигаются не внешнею регламентациею, а внутренним развитием действующих сил. Именно для такого развития общегражданский порядок создает все нужные условия: он открывает человеку полный простор для проявления всех его способностей. И точно, результаты получаются изумительные. Покорение природы есть дело всей истории человечества; но никогда оно не совершалось в таких громадных размерах и с такою быстротой, как именно в наше время, когда человеческим силам предоставлена полная свобода. Только при этом условии возможно самое широкое и плодотворное применение обоих начал экономического производства, разделения труда и соединения сил; и то и другое, под влиянием личного интереса, совершается наиболее выгодным образом. И надобно заметить, что мы стоим только в начале предстоящего нам пути. К чему приведет дальнейшее материальное развитие человечества при свободном действии экономических сил, невозможно даже предвидеть.

Не менее обширное поле предстоит и законодательной деятельности. Чем выше экономическое развитие, чем сложнее и оживленнее отношения, тем большего совершенства достигают общие условия экономической деятельности, которые, принадлежа к области совокупных интересов, естественно, находятся под управлением государства. Таковы монетная система, пути сообщения, почты, телеграфы. При сложности переплетающихся интересов необходимо и установление общих распорядков, ограждающих лица от вредных влияний, которые отдельное лицо не в состоянии контролировать. В этом отношении, законодательство призвано восполнять недостатки экономической свободы; это составляет одну из существенных забот административной политики. Как далеко государство может идти в этом направлении, не стесняя свободного действия экономических сил, это зависит от разнообразных фактических условий и прежде всего от свойства самих этих сил. Чтобы определить в этой области отношения государства к обществу, надобно знать, как действуют эти силы, предоставленные самим себе. К этому мы теперь и обращаемся.