Вопросы для повторения и обсуждения:

1. Какие признаки человеческой уникальности Вам известны?

2. Что характерно для человеческого сознания? Какой параметр сознания обуславливает человеческие потребности в творчестве и в выражении индивидуальности?

3. В каких потребностях человека обнаруживают себя такие параметры человеческого желания как нехватка и необходимость признания? Обоснуйте свой ответ.

4. Каким образом культурные нормы влияют на различные проявления потребности в самосохранении? Приведите примеры культурного воздействия на потребности в питании, сне, движении, жилище.

5. Раскройте различия человеческого языка и животной коммуникации.

Список рекомендуемой литературы

Основная:

1. Вальверде К. Философская антропология. – М., 2001. – Гл. 4.

2. Шелер М. Положение человека в космосе // Шелер М. Избранные произведения. – М.: Гнозис, 1994.

3. Финк Э. Основные феномены человеческого бытия // Проблема человека в западной философии. – М.: «Прогресс», 1988.

Дополнительная:

1. Мамардашвили М. Сознание – это парадоксальность, к которой невозможно привыкнуть // Мамардашвили М. Как я понимаю философию. – М.: «Прогресс», 1992.

2. Мамфорд Л. Миф машины. – М., 2001. – Гл.2-4.

3. Марсель Г. Быть и иметь. – Новочеркасск: Агентство Сагуна, 1994.

ЧастьII. Представление о человеке как социоприродном существе

Глава 2. Происхождение антропомерных потребностей

§2.1 Основные гипотезы антропогенеза

Основания постановки проблемы антропогенеза

Понятие «антропогенез» (от греч. anthropos – «человек» и genesis – «происхождение») означает историческое происхождение человека в биологическом, психическом и социокультурном плане и, таким образом, описывает становление человека как вида.

Данный процесс сложен и многогранен и потому его изучение предполагает рассмотрение целого ряда общих и частных проблем. Укажем на основные из них. Что именно отличает человека от животных? Исследователи антропогенеза в качестве соответствующих характеристик, как правило, называют разум (абстрактно-понятийное мышление), общественные взаимоотношения, коллективную память, членораздельную речь, осмысленный труд, а также указывают на специфические биологические параметры человека – такие, как прямохождение, объем мозга, перпендикулярное положение большого пальца руки по отношению к остальным. Каким образом и почему возникли названные атрибуты человека? И стоит ли вообще искать однозначные отличительные признаки, выделяемые для всей истории развития человека? Имеет ли смысл по отношению к происхождению человека предполагать чудо творения, участие божественной воли, которое отстаивают сторонники креационизма? Если положение дел действительно таково, то ответ на вопрос о причине появления человека, конечно, найден, но осмысление этого процесса покидает область науки. Или «почти» сходная с человеком специфика имелась и у животных, а у людей, развиваясь «мало-помалу», «постепенно», она предстала наконец в развернутом виде? В таком случае – почему это произошло? Ведь понятие постепенности развития ни в коей мере не вскрывает породившие его причины. В свою очередь в псевдонаучной литературе, рассчитанной на падкого до сенсаций обывателя, освещалась и фантастическая гипотеза занесения человека на Землю инопланетной цивилизацией. Эта гипотеза опровергается не столько фактом значительной генетической близости человека к другим земным существам (прежде всего – к другим высшим приматам), сколько тем, что в рамках ее даже не предпринимается попытка дать какое-либо объяснение феномену возникновения разумной жизни на другой планете.

Эволюционные теории антропогенеза

Эволюционизм (от лат. evolutio – «развертывание») – общее название концепций, утверждающих, что все ныне существующие организмы произошли от ранее существовавших путем длительного постепенного изменения под воздействием внешних и внутренних факторов.

Рассмотрим некоторые попытки применить к антропогенезу категорию причинности в рамках эволюционного подхода. Трудовая теория, основанная на дарвинизме и восходящая к взглядам К. Маркса и Ф. Энгельса на труд, – это наиболее известная эволюционная теория, имеющая множество сторонников, но вместе с тем и бесчисленных критиков, раскрывающих с различных теоретических позиций недостаток ее объяснительной силы.

Переворот в биологии, совершенный Ч. Дарвином в середине ХIХ века, впоследствии навеки связался с тезисом «человек произошел от обезьяны». Однако данный тезис Дарвину не принадлежит. Это вывод, сделанный из его теории видообразования К. Фохтом, Т. Гексли, Э. Геккелем в 1863 г. Впоследствии Геккель обосновал, что дистанция между высшими антропоморфными обезьянами, или антропоидами, и человеком все же слишком велика: здесь должен быть промежуточный родственник. В 1866 г. Геккель и Фохт выдвинули идею происхождения человека не непосредственно от обезьяны, а от посредствующего вида – обезьяночеловека (по-гречески – «питекантропа»).

Трудовая теория антропогенеза была изложена Энгельсом в работе «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» (1896). Энгельс предположил существование сложного маятникообразного движения от биологических к качественно новым социальным закономерностям и обратно. В силу изменения природных условий жизни будущий человек в собственной деятельности стал чаще использовать камни, палки; кроме того, он вынужден был распрямиться для лучшей ориентации в условиях изменившегося рельефа. Это стимулировало развитие простейших трудовых навыков, которые, в свою очередь, привели к изменению строения руки. Освобожденная от участия в передвижении, рука стала органом и одновременно продуктом труда. Производство орудий труда послужило импульсом для развития речи: орудийная деятельность выступила тем коллективным процессом, включенность в который вызвала у людей «потребность что-то сказать друг другу», сформировала «предмет» для разговора, вследствие чего гортань изменила свою структуру, что и выступило биологической предпосылкой для развития речи. Открытие подобной последовательности взаимосвязей выступило для Энгельса основным аргументом в пользу обоснования труда как фактора превращения обезьяны в человека и вместе с тем главного отличительного признака человека от животных. Дело в том, что животные «трудятся» инстинктивно, а люди – целенаправленно, осмысленно, имея в уме предполагаемый результат. Этим, по острому выражению К. Маркса, наихудший архитектор отличается от наилучшей пчелы. Иными словами, некоторые животные, попав в кризисную экологическую ситуацию, освоили трудовые навыки, животным не свойственные.

«Звено», которого недоставало теории антропогенеза, основанной на симиализме (от лат. simia «обезьяна»), в 1860-е гг. представлялось единственным связующим и по своим признакам чем-то средним между обезьяной и человеком. Впоследствии, благодаря успехам археологии, было открыто очень много подобных звеньев: перед учеными умами прошел целый «парад» многообразных существ, которых эволюционная теория поставила между ископаемыми высшими обезьянами и человеком современного вида. Считать ли их обезьянами с примесью человеческих черт или людьми с примесью черт обезьяньих? Обнаружение ископаемых этих «средних» существ, привело выдающегося палеопсихолога ХХ века, создателя оригинальной эволюционной теории антропогенеза Б.Ф. Поршнева к заключению о наличие на первоначальной арене человеческой истории животного вида, представители которого ничуть не являются ни обезьянами, ни людьми. Проведя их обширное исследование в работе «О начале человеческой истории. Проблемы палеопсихологии», ученый, чтобы не употреблять термин «обезьяночеловек», предложил называть их троглодитидами. Это были существа прямоходящие, но бессловесные, независимо от того, изготовляли они орудия или нет; они заняли, по мнению Поршнева, экологическую нишу некрофагов (поедателей падали), поскольку не могли конкурентно бороться за пищу с высокоспециализированными для охоты хищниками. Благодаря применению тяжелых и острых камней, троглодитиды стали высоко оснащенными раскалывателями, разбивателями, расчленителями крепких органических покровов. Тот же самый механизм раскалывания был перенесен ими и на сами камни для получения лучших рубящих и режущих свойств. Поршнев прослеживает, как в популяции троглодитид от архантропов (древнейших из гоминид – ископаемых человекообразных существ) отделились палеоантропы (древние гоминиды), усовершенствовавшие свою способность находить мясную пищу в самых разнообразных ландшафтах, жить в симбиозе с различными животными. Но и на них надвигался экологический кризис, связанный с колебаниями численности хищников и травоядных. Теория антропогенеза, таким образом, призвана объяснить, как именно произошло расхождение (дивергенция) между палеоантропами (древними людьми) и неоантропами (людьми в собственном смысле слова).

Главным отличием человека от животных Поршнев считал наличие второй сигнальной системы. Данное понятие было введено русским физиологом И.П. Павловым в связи с тем, что мозг животного отвечает лишь на непосредственные раздражения (зрительные, звуковые и др.) или их следы; возникающие в результате этих ответов ощущения и составляют первую сигнальную систему. Человек же сверх этого способен обобщать при помощи слова бесчисленные сигналы первой сигнальной системы, при этом слово само начинает функционировать в качестве сигнала. Таким образом, вторая сигнальная система – это система речевых сигналов и особая, свойственная только человеку форма высшей нервной деятельности.

Согласно Поршневу, речевая деятельность определяет в конечном счете все свойства и процессы человеческой психики. Она позволяет обобщать опыт, воплощать мысль, осуществлять общение между людьми. Целенаправленная деятельность человека, в том числе и труд, отличный от механического, инстинктивного труда животных, предполагает сознательную цель, которая по аналогии с законом определяет способ и характер его действий. В качестве этой цели может предстать экстероинструкция (команда) или аутоинструкция (намерение, план, замысел). Человеческий труд, таким образом, производен от способности человека формулировать для себя подобную инструкцию.

К речевым механизмам мозга относятся не только участки, управляющие собственно аппаратом речи, но и лобные доли, которые дирижируют всем поведением, затормаживая все не отвечающие сформированному требованию импульсы и мотивы. Итак, вторая сигнальная система человека тормозит выполнение команд его первой сигнальной системы и стимулирует такие действия индивида, которые не являются прямым реагированием на среду.

Кроме того, применительно к ситуации межиндивидуального взаимодействия вторая сигнальная система обеспечивает возможность суггестии (внушения), то есть побуждения к реакции, противоречащей рефлекторным побуждениям организма. Поршнев рассматривает суггестию в качестве ядра речевого общения, выделяя две фазы воздействия человека на человека: 1) фаза отмены определенных реакций, обозначаемая Поршневым понятием интердикции (запрета); 2) фаза прескрипции (предписания), подразумевающая приказ произвести определенное действие благодаря принудительной, суггестирующей силе слова.

Еще одним важным понятием для Поршнева является торможение. В каждом живом теле нет, очевидно, ни одной мышцы, ни одной железы, которые не получали бы в каждый данный момент бодрствования больших или малых импульсов возбуждения от каждого участка сенсорно-анализаторной системы. Однако они все бездействуют, все заторможены. Это торможение обусловлено запуском тормозной доминанты – механизма выделения наиболее неотъемлемых на данный момент времени импульсов организма посредством глушения всех остальных. Изучив данный психофизиологический феномен, Поршнев утверждает, что в высшей нервной деятельности животных налицо нечто, что могло бы быть охарактеризовано как противоположное, обратное их биологически рациональному рефлекторному функционированию. Как же совершился переход к специфической только для человека форме торможения? Отвечая на этот вопрос, Поршнев обращается к феномену неадекватных рефлексов.

Неадекватные рефлексы – это сопутствующие, явно не адекватные раздражителю реакции, наблюдаемые в моменты столкновения тормозного и возбудительного процессов. Например, у обезьян наблюдаются следующие типы неадекватных реакций: 1) отрицательные реакции – движение «от» вместо движения «к» (отбегание от кормушки вместо подбегания, отворачивание, зевание, крики и др.); 2) реакции на окружающую обстановку – разрушительные и ориентировочные действия, например ковыряние стен или пола, расчленение предметов, манипулирование ими и др.; 3) реакция «на себя» – почесывание, облизывание, обнюхивание, рассматривание себя и т.п. Согласно Поршневу, «депо неадекватных рефлексов» характерное для предковой формы человека, было куда большим, чем у современных высших животных. Какова же их роль в антропогенезе при становлении второй сигнальной системы? Собственно интердикцией, по мнению Поршнева, следует назвать такое воздействие неадекватного рефлекса, когда он, давая пример для имитации, провоцирует в другом организме активное торможение и тем самым временно «запрещает» это действие. В таком случае исходное звено перестает быть собственно неадекватным рефлексом, а может биологически закрепиться просто как акт воздействия на поведение другого индивида.

Дело в том, что сила имитации заразительна помимо какого бы то ни было подкрепления. Имитация (подражательное поведение) очень распространена в природе, но подражательный рефлекс этологи обычно фиксируют у «зрителя» – особи, заимствующей чуждую поведенческую активность. Поршнев же предположил, что у приматов стал развиваться и иной механизм имитации – активное стимулирование «актером» подражательного механизма «зрителя». Например, когда механизм «доминирования» вожака, полезный в стае, становится вредным и жизненно опасным в больших скоплениях, его возможно приостановить при помощи интердикции: члены стада могут прервать командный сигнал вожака, дистантно вызвав у него, скажем, почесывание в затылке, или зевание, или засыпание, или еще какую-либо реакцию, неодолимо провоцирующую в нем подражание.

Поршнев допускает, что у высокоорганизованных предков человека были гигантские возможности активного воздействия на центральную нервную систему животных. Если не усматривать в доисторическом прошлом обязательно войну нашего предка со всем животным миром, то откроется широчайшее поле для реконструкции его тесной и бескровной связи с различными живыми существами. Вероятно, палеоантроп был способен вызывать имитативно-интердиктивную реакцию у животных, подражая их видовым голосам, в немалой части представлявшим собой неадекватные рефлексы. А поздние мустьерцы (гоминиды, жившие 100-35 тыс. лет назад, в так называемую мустьерскую эпоху), освоив сигнальную интердикцию в отношении зверей и птиц, наконец, возымели тенденцию все более распространять ее и на себе подобных. Те, кто испытывал на себе силу внушения, чтобы окончательно не превратится в объект манипуляции, воспитали в себе нейрофизиологический механизм противодействия, то есть способность невнушаемости, неконтактности.

Таковым являлось начало дивергенции палеоантропов и неоантропов, в ситуации которой будущий человек выстроил дистантные отношения с собственным предковым видом. По предположению Поршнева, неоантропы стремились отселиться как можно дальше от палеоантропов, передвигались по водным путям, рекам и океанам на бревнах. Позже процесс взрывного расселения неоантропов, бегущих от палеоантропов, сменится процессом освоения практики соседства: люди станут возвращаться к людям или оставаться среди людей – так начнется история человечества.

Итак, вторая сигнальная система родилась на фундаменте интердикции. Это был объективный механизм межиндивидуального воздействия на поведение. Затем возникла «интердикция интердикции» – свойственный только Homo sapiens защитный механизм от манипулирующего поведением воздействия.

Креационистские концепции антропогенеза

Креационизм (от лат. creatio – «творение») – общее название концепций, в рамках которых основные формы органического мира, человечество, планета Земля и мир в целом рассматриваются как созданные Богом.

Термин «креационизм» обозначает чрезвычайно широкий спектр концепций – теологических (богословских), философских и претендующих на принадлежность к естественнонаучному знанию. Мыслители из числа креационистов занимают различные позиции – от последовательного возражения против любых эволюционных теорий антропо- и космогенеза до признания самой эволюции и естественного отбора важными факторами человекообразования и инструментами божественной воли. Можно сказать, что креационизм в некоторых своих современных разновидностях борется с эволюционизмом на его же территории, заимствуя у него максимальное количество постулатов.

Богословские концепции креационизма подразделяют на несколько типов. 1. Буквалистский креационизм настаивает на строго буквальном понимании священных текстов: например, наиболее консервативно настроенные православные христиане полагают, что весь мир был создан Богом немногим более семи с половиной тысяч лет назад в течение шести дней (а человек, соответственно, в последний из них), опираясь в этом на буквальное прочтение ветхозаветной Книги Бытия. 2. Метафорический креационизм представляет христианские «шесть дней творения» как универсальную метафору, иносказание, обозначающее огромные отрезки времени, длительностью в миллионы и миллиарды лет. К метафорическому креационизму относятся а) концепции постепенного творения – непрерывно направляемого Богом процесса изменения и появления биологических видов, исключающего, однако, такие факторы, как эволюция и естественный отбор; б) концепции эволюционного креационизма, которые рассматривают эволюцию как орудие Творца и его замысла в отношении мира и человека. Однако и в последнем случае, когда по отношению к человеку применяются такие понятия, как «эволюция», «видообразование», божественный акт сотворения бессмертной человеческой души считается недоступным научному пониманию. Приведенная типология разработана прежде всего для христианских конфессий, но к тому или ином типу в рамках нее могут быть отнесены и креационистские воззрения других религий.

Креационистские теории, претендующие на научность, дистанцируются от религии, однако предполагают наличие Творца, устроившего сложный и целесообразный мир живых существ. Пример – так называемая теория разумного замысла, опирающаяся на антропный принцип. Согласно данному принципу («слабый антропный принцип»), наблюдаемые во вселенной соотношения между фундаментальными физическими параметрами, которые способны привести к возникновению разумной жизни, потому имеют место, что только в такой вселенной мог возникнуть человек. Иными словами, вселенная должна иметь свойства, позволяющие развиться разумной жизни, или же – («сильный антропный принцип») – вселенной нужен наблюдатель – разумный человек, и потому она такова, какой мы ее знаем. Сторонники теории разумного замысла делают на основании сказанного далеко идущий вывод: поскольку свойства вселенной, обусловившие наше бытие, наблюдаются в самом деле, значит, существует проект Творца по созданию человека.

Яркий пример синтеза религиозных, философских, культурологических, естественнонаучных идей являют собой работы Пьера Тейяра де Шардена – геолога, палеонтолога, археолога, антрополога, католического священника и богослова. Главным его трудами являются «Божественная Среда» и «Феномен человека». Данный автор, наряду с В.И. Вернадским, считается создателем теории ноосферы (сферы разума). Ноосфера, согласно Тейяру де Шардену, – это особая «мыслящая» оболочка Земли, воплощением которой стал человек как единственное думающее существо. Божественное начало в форме жизненной энергии пронизывает всю вселенную в ее неорганической, а потом и в органической части, постепенно усложняет и совершенствует мир. С моментом гоминизации (от лат. homo – «человек») Земля «меняет кожу», более того, она «обретает душу», начинает двигаться «вперед» и «ввысь» к некоей «точке Омега», где произойдет слияние человека с Божеством. Значит, с возникновением человека эволюция не заканчивается. Тейяр де Шарден выделяет четыре ступени божественного промысла: преджизнь, жизнь, мысль, сверхжизнь. В настоящее время человечество находится на третьей стадии развития и его задачей является поиск путей вхождения в четвертую, заключительную фазу, когда достигшее совершенства сознание отделится от материально исчерпавшей себя планеты, чтобы объединиться с Богом. Таким образом, понятия эволюции, с одной стороны, и конца света – с другой одинаково легко находят себе место в рамках концепции данного креациониста.

Психоделическая теория Т. Маккенны

Еще одну оригинальную концепцию антропогенеза, трактующую (аналогично теории Поршнева) сбой психики животного предка человека в качестве истока человекообразования, создает современный американский этноботаник и культуролог Теренс Маккенна.

В работе «Пища Богов» Маккенна постулирует, что основными феноменами, обусловившими превращение наших обезьяньих предков в человека, выступили язык и воображение. Воображение данный автор не отделяет от познавательной деятельности, понимая последнюю через широкий спектр разнообразных видов человеческой активности: в него входят такие сугубо человеческие действия, как танец, философия, живопись, поэзия, спорт, размышление, эротическая фантазия, политика и экстатическое самоопьянение. Таким образом, язык и воображение для Маккенны – атрибуты человека и только его одного, но вместе с тем и факторы, превратившие животное в человека.

Саму первоначальную возможность развить познание и самопознание, быстро перерабатывать информацию наши предки получили благодаря симбиозу с психоактивными грибами и растениями, содержащими психоделические вещества, например, псилоцибин. Эти растения и грибы повлияли на ход эволюции, изменили условия и сам характер естественного отбора, вызывали мутации. Галлюциногены были источником прозрения и согласия, струящегося из мира природы в мир человеческий. Таким образом, воображение Маккенны подсказывает ему иной способ симбиоза с природным миром, чем тот, что описан Поршневым. Людям было дано не налагать запреты и давать предписания, а существовать с природой в равновесии и соответствующим образом относиться к человеческой общине, то есть жить в культуре партнерства, а не в культуре подавления и владычества. По мнению этого автора, где-то между 5-м и 3-м тысячелетиями до н. э. общество партнерства было подавлено патриархальными захватчиками, неограниченное экспериментальное исследование природы, возможность которого предоставляли психоделики, сменилось традицией догм, жречества, патриархии, войн и, в конечном счете, «рациональными и научными» ценностями общества владычества.

Мы должны, пока не поздно, считает Маккенна, отвратиться от саморазрушительной, антиэкологичной цивилизации и восстановить утраченное ощущение природы как некой живой тайны, поверить в новые перспективы всего замысла нашей культуры. Во всяком случае, данная концепция – доказательство того, что начало, исток человечества, антропо-, а вместе и социо- и культурогенеза не является закрытой, «мертвой» проблемой. Хотя генезис того или иного явления далеко не всегда проливает свет на его современную сущность и смысл, современному человеку, чтобы понять себя и свое место в мире, приходится снова и снова задаваться вопросом о своем происхождении.

Резюме

Первой завершенной научной теорией антропогенеза принято считать концепцию, суммирующую основные положения теории эволюции Ч. Дарвина и трудовой антропологии К. Маркса – Ф. Энгельса. Но современное научное поле знает и альтернативные подходы к процессу человекообразования, создатели которых считают явно недостаточными следующие основные положения классиков: 1) труд есть необходимое условие и главная сила человекообразования; 2) основные признаки человека – это результат постепенного накопления, дальнейшего развития качеств, которыми уже обладал ближайший животный предок человека, вынужденный приспосабливаться к меняющейся среде обитания. Именно недостаточная объяснительная сила этих положений привела авторов новых картин антропогенеза к выводу: чтобы создать необходимые подготовительные условия для возникновения сознания, психика предчеловеческого животного должна была пережить радикальный перелом, превратиться в собственную противоположность. Это событие осмыслялось по-разному: например, Б.Ф. Поршнев связывал его с формированием механизма контр-суггестии (способности защиты от идущего извне внушения) у неоантропов, а Т. Маккенна трактовал его как результат адаптации эффектов воздействия психоделического вещества обезьяньим предком человека. Обозначенное выше оформление нового психического механизма или спонтанное расширение границ психического опыта объясняет, вследствие чего такая форма нервной деятельности, как инстинктивное реагирование на среду, перестала играть исключительную роль в жизни предчеловеческого животного. С точки зрения различных теорий, известных под общим названием креационизма, творение человека (как одномоментный божественный акт или как продолжительный процесс) – важный этап в истории вселенной, становящейся тем самым разумной и одухотворенной. Таким образом, в данных случаях важным оказывается не приспособление человека к среде, скорее антропогенез выступает как способ приспособления вселенной к разумному замыслу Творца. Данная точка зрения должна учитываться как влияющая на умы наших современников, но она, как уже было сказано, не принадлежит области научного мышления.