Shapovalov_V_F_Osnovy_filosofii_Ot_klassiki_k

тересов классов. Поэтому в большинстве случаев знание, в том числе философия, есть знание заведомо ложное. Возможность же достижения истинного знания связывается в рамках концепции классово-иде- ологической обусловленности с одним, особым общественным классом. Для него делается исключение в том смысле, что его позиция радикально отлична от позиций остальных классов. Эта позиция единственно возможна для достижения истины. Вместе с тем истина, понятная и приемлемая для всех, достижима только с исчезновением всяких классов, т.е. в бесклассовом обществе. Предполагается, что состояние бесклассовости неминуемо наступит, хотя его пришествие относится к неопределенному будущему. Таковы основные тезисы концепции классово-идеологической обусловленности знания, в том числе философского знания. Этой концепции присущ целый ряд коренных пороков. Обратим внимание на некоторые из них.

Прежде всего, отнесение достижимости истины в далекое и неопределенное будущее обезоруживает людей перед лицом современности. К тому же бесклассовое общество, о котором толкует названная концепция, может и не наступить. Что же такое общественные классы?

Классы — это большие группы людей, различающиеся по их месту в обществе и по их общественной роли. Вплоть до конца XIX -начала XX в. западноевропейское и российское общества имели отчетливую классовую структуру. Ее основу составляли три общественных класса: буржуазия, рабочий класс и крестьянство. Классовая структура современного общества гораздо более сложна. Более того, она имеет тенденцию к дальнейшему усложнению. В ряде случаев классовая дифференциация может значительно возрастать, поэтому ожидать исчезновения классов в близком будущем не приходится. Кроме того, вряд ли есть основания полагать, что принципиально достижима такая степень однородности общества, при которой различия интересов станут абсолютно не-ощутимы и перестанут оказывать влияние на различия взглядов людей.

Наличие в обществе определенной структурированности и соответственно разнообразных социальных и иных групп или классов есть условие его жизнеспособности. «Простое» общество, т.е. общество без внутренней структуры, окажется не в состоянии справиться с разнообразными и многочисленными функциями, будет препятствовать увеличению разнообразия потребностей людей. Увеличение разнообразия есть закон развития, упрощение же ведет к затуханию жизни, к смерти.

В сложно структурированном обществе не остается ничего другого, кроме как научиться жить вместе, несмотря на различия и даже противоречия интересов различных социальных групп. Нужно уметь находить точки соприкосновения, способы согласования интересов и цивилизованные способы разрешения конфликтов. Концепция же клас- сово-идеологической обусловленности настраивает на противоположное — в этом состоит коренной порок данной концепции.

16

В самом деле, названная концепция выдвигает непреодолимый барьер между общественными классами, провоцирует классовую рознь. Она наделяет правом на истину одну категорию людей и лишает такого права другие категории. При этом различия проводятся не по уровню знаний и компетентности, а по принадлежности к определенному общественному классу. Сама по себе принадлежность к данному классу якобы обеспечивает наилучшие условия для понимания общественных и философских проблем. Не случайно особая роль отводится категории «классовое чутье». Классовое чутье призвано заменить знания и компетентность. Оно якобы дает неоценимые преимущества данному классу перед другими — неким мистическим способом открывать истину, принципиально недоступную представителям других классов, сколь бы они ни были учены и знающи. Таким образом, концепция классово-идео- логической обусловленности в действительности исповедует обскурантизм1 — отрицание значения знания, просвещения, науки. В этом состоит еще один существенный недостаток данной концепции.

В рамках концепции классово-идеологической обусловленности предполагается, что человек ни при каких условиях не в состоянии отвлечься от своих материально-эгоистических интересов. Однако это неверно. Если бы было так, как предполагает данная концепция, то были бы невозможны не только философия и общественные науки, но никакое знание вообще. Не были бы возможными ни естествознание, ни математика как науки всеобщего характера. Если признать, что люди только и делают, что думают о своих материально-классо- вых интересах, пришлось бы согласиться, что должны существовать резко различающиеся между собой «пролетарская физика» и «буржуазная физика», «пролетарская химия» и «буржуазная химия», «крестьянская биология» и т.д. — ведь не только к обществу, но и к природе люди различных классов относятся по-разному, если строго придерживаются интересов своего класса. Не случайно радикальные сторонники концепции классово-идеологической обусловленности знания настаивали в 20-е гг. на борьбе со всей «буржуазной» наукой, в том числе с естествознанием. Всерьез рассматривалась возможность создания особой «пролетарской» физики, химии и т.д. Согласно той же логике в 30-40-е гг. подверглась гонениям и разгрому генетика, а в 50- е гг. — кибернетика. И генетика, и кибернетика были объявлены «буржуазными», а значит, не имеющими права на существование. В разряд «буржуазных» в разное время попадали и другие области знания.

В действительности всякое знание, претендующее на всеобщность, т.е. знание научного типа, строится на приеме мысленного отвлечения от своекорыстных интересов и непосредственных влечений. Для того чтобы получить знание научно-теоретического характе-

От лат. obscure — темный.

17

pa, необходимо произвести особую умственную операцию. Эта операция состоит в мысленном исключении субъекта, т.е. человека, осуществляющего познание, из объекта изучения. Такая операция носит условный характер и применима только в целях познания. Но она принципиально важна. Классическое естествознание строится на еще бо - лее сильном приеме, чем науки, изучающие общество: здесь необходимо исключить не только интересы отдельных общественных клас - сов, но и общества (человечества) в целом. Фундаментальные законы наук о природе базируются на приеме мысленного исключения влияния человечества на природу. Природа рассматривается так, как она существовала бы без человечества, как если бы человечества не было. И. Кант (1724—1804) характеризовал прием, применяемый в научном познании, как «практически-технический прием разума» по принципу «als ob — как если...». В соответствии с ним мы мысленно устраняем себя из объекта изучения, становимся в позицию независимого наблюдателя. Нас как будто и нет, мы наблюдаем лишь объект, как он есть. Конечно, прием по принципу «как если...» имеет свои ограничения и пределы (обнаруженные, в частности, современной, т.е. постклассической, наукой), но он принципиально важен для познания.

Человек в состоянии отвлечься «от своекорыстных интересов и непосредственных влечений» при изучении таких явлений, как экономика, политика или, например, язык. В рамках наук о языке (филологии, лингвистики) в большинстве случаев язык рассматривается как реальность, для характеристики которой не имеют существенного значения воля и сознание человека. Такой прием позволяет науке вскрыть законы языка, его структуру, закономерности функционирования. Он осуществляется по принципу «как если...», поскольку оче - видно, что в действительности язык не существует вне человека, его носителя. Хотя такой прием применим не во всех разделах филологических наук (как мы заметили выше, он имеет свои ограничения и пределы), тем не менее и здесь, как в других случаях, он позволяет изучать объект «без гнева и пристрастья», т.е. объективно.

Таким образом, вопреки концепции классово-идеологической обусловленности знание может быть независимым от идеологии. Более того, на способности отвлечься от непосредственных интересов строится всякое знание всеобщего характера. Этот вывод относится и к философии.

Философ, так же как представители других наук, может и должен мысленно отвлечься от индивидуальных и классовых пристрастий, если он претендует на истину всеобщего характера. Только при этом условии его труды приобретают шанс быть понятыми и принятыми людьми независимо от их классовой и иной принадлежности. Только при соблюдении этого условия философия может стать достоянием народов и человечества, а не остаться замкнутым учением сектантского типа. Поэтому выражение «буржуазная философия» звучит не лучше, чем «буржуаз18

ная физика» или «пролетарская химия». Оно может указывать лишь на социальную принадлежность автора, но не на существо его идей.

Ценность философских идей определяется, в частности, тем, насколько их автор сумел преодолеть ограниченные интересы того круга, к которому принадлежал или с которым себя отождествлял; насколько он оказался в состоянии выйти на широкий простор общечеловеческого бытия, осуществить обобщения всеобщего характера. Для философии важна внутренняя свобода и открытость миру. «Начало философствования в удивлении», — писали Платон и Аристотель. В известном смысле философу нужно освободиться от пут земной зависимости, приобрести свободу, чтобы вместить в себя и осмыслить мир во всей его многокрасочности и богатстве. Путь философа не сулит особых выгод и преимуществ, а задачи, стоящие перед ним, исключительно сложны. Вот почему, согласно X. Ортеге-и-Гассету, «философия — синоним возвышенного теоретического героизма»1.

Здесь необходимо обратить внимание на концепцию социокультурной обусловленности знания, о которой мы уже упоминали. Эта концепция решает те же проблемы, что и классово-идеологическая, но решает их по-иному.

В рамках концепции социокультурной обусловленности признается, что на знание, в том числе на знание философское, оказывает влияние общество, в котором это знание возникает и существует. Однако это влияние носит сложный, опосредованный характер. Это значит, что прямой перенос на знание известных характеристик данного общества, например его классовой структуры, недопустим. Главным посредствующим звеном влияния общества на характер знания является культура этого общества. Таково важнейшее положение концепции социокультурной обусловленности.

Другое важное положение связано с пониманием сложности духовного мира человека. Духовному миру свойственна относительная автономия сфер духовной жизни. При всем стремлении к целостности духовный мир не представляет собой единого монолита, в котором невозможно выделить отдельные части. Разные сферы духа существуют в относительной независимости друг от друга. По мере развития и духовного обогащения личности ее духовный мир становится все более многообразным. Относительная автономия сфер духовной жизни проявляется, в частности, в том, что человек не может думать обо всем сразу или же все время думать только об одном. В разных условиях и обстоятельствах внимание концентрируется на разных аспектах жизни. Например, поэту, ученому или философу в то время, когда они непосредственно заняты творчеством, отнюдь не обязательно думать, за кого проголосовать на предстоящих политических выборах. Отсутствие автономии сфер духовной жизни свидетельствовало бы о неумении

Ортега-и-Гассет X. Указ. соч. С. 35.

переключаться, о «зацикленности» человека на каком-то вопросе, об опасном сужении его сознания.

Как истолковываются отношения между философией и идеологией с точки зрения концепции социокультурной обусловленности знания? Обратим внимание на основные аспекты.

Содной стороны, правомерно отграничивать творчество философа (как и творчество писателя, поэта и т.д.) от его политических взглядов, высказываемых в публицистических выступлениях, личных беседах, статьях на специально-политические темы и т.д. Если имеет место автономия сфер духовной жизни, то классово-политические симпатии или антипатии могут и не выражаться в философском творчестве.

Сдругой стороны, классово-идеологические пристрастия опосредуются в философском творчестве культурой общества. Поэтому философ

вряде случаев может невольно оказаться выразителем интересов како- го-либо класса. Изучая произведения мыслителей прошлого, мы нередко обнаруживаем связь отдельных теоретических положений или направленность концепции с особыми задачами того или иного общественного класса. Однако такая связь не может быть основанием для того, чтобы считать данную философскую концепцию идеологией. Эта связь показывает, что прием мысленного отвлечения, о котором мы вели речь выше, имеет свои пределы. Философ, как и любой человек, может лишь относительно, но не абсолютно отрешиться от социальной среды, от эпохи, от культуры общества, в котором живет. Тем большее значение приобретает то, какую он исповедует установку — либо всегда и во всем придерживаться интересов близкого ему классового сообщества, либо стремиться к истине универсального характера.

Вто же время в произведениях большинства философов отчетливо звучит мотив обеспокоенности судьбами родной страны, народа или народов, к которым относит себя автор. Судьба Отечества, его история

иперспективы — одна из важнейших тем философских произведений. Осмысливая историю, философ стремится определить место своей страны в истории человечества, ее миссию, ее предназначение. Он обосновывает долгосрочные ориентиры развития. В известном смысле он ста-

новится идеологом, но не в узком социально-классовом понимании. Его задачей должно стать сплочение людей, проживающих в одном государстве, а не разобщение их. Поэтому он не вправе претендовать на создание идеологии, обязательной для всех граждан государства.

Наличие обязательной государственной идеологии означает поддер-

живаемую силой государственного принуждения обязательность некоторой доктрины для всех граждан государства. За проявление отклонений от нее предусматриваются санкции со стороны органов государственного принуждения. Такая идеология нарушает право граждан на свободный выбор, на самостоятельное мировоззрение. Поэтому наличие обязательной государственной идеологии есть один из характерных признаков тоталитарного общества. Вместе с тем надо иметь в

20

виду, что одних только прав и свобод недостаточно для нормальной жизни страны и ее граждан, так же как для этого недостаточно рыночных отношений. Рынок и демократические институты — лишь средства для достижения более серьезных и значительных целей, для обеспечения достойной жизни людей. Поэтому сегодня Россия остро нуждается в фундаментальной идее, способной объединить всех россиян, породить чувство общности и взаимного доверия, наметить долгосрочные перспективы совместной жизни.

ФИЛОСОФИЯ И НАУКА

Вопрос о соотношении философии и науки важен для более глубокого понимания смысла и назначения философии. Является ли философия наукой? Находится ли она в одном ряду с другими науками или занимает совершенно особое место, будучи самостоятельной формой культуры?

От ответа на эти вопросы зависит трактовка взаимосвязи философии и частных наук. Под частными науками понимаются науки, изучающие отдельные области реальности. Это такие науки, как физика, химия, биология, экономическая теория, литературоведение, правоведение, языкознание и др. Таким образом, наука сегодня — это семейство разнообразных дисциплин. Вместе с тем есть основания говорить о «науке вообще», т.е. об общих чертах, характерных для всякого научного познания — научного познания как такового. Очевидно, что научное познание отличается от ненаучного — обыденного, художественного и т.д.

В наши дни наука пронизывает все сферы деятельности человека. Она стала мощным фактором достижений человечества в самых различных областях. Однако очевидно, что так было не всегда. Человечеству потребовалось пройти большой путь, чтобы перейти от донаучных форм познания к научным.

Существует ряд точек зрения на возникновение науки. Обратим вни-

мание на две, наиболее широко представленные в литературе.

В соответствии с одной из них наука возникает в Древней Греции приблизительно в ту же эпоху, когда возникает философия, - в VI—V вв. до н.э. В этот период происходит освобождение сознания от плена мифологического мышления, в результате чего появляются философия и наука.

Основанием для такого взгляда является факт развития в Древней Греции после отмеченного времени ряда отраслей научного знания. Прежде всего это математика, а также некоторые другие знания, в

21

частности, биологические, медицинские, астрономические. Особое значение имели математические познания греков. Древняя Греция создала образцы математического знания, неизвестные ни предшествующим эпохам, ни другим цивилизациям. Речь идет прежде всего о трудах Эвклида (ок. 330-277 гг. до н.э.) и Архимеда (287-212 гг. до н.э.). Произведение Эвклида под названием «Начала» (т.е. «принципы», «основные элементы») заложило основы геометрии. Эвклид и Архимед первыми представили образцы строгой математической теории. Все положения такой теории логически обоснованы и взаимосвязаны. Математика древних греков впервые стала строится как теоретическая наука, а не как лишь средство, пригодное для нужд практического измерения. Эвклид и Архимед создают свои теории в стремлении обнаружить математические закономерности. Их интересуют закономерности сами по себе, а не то, как они могут быть применены на практике. Лишь после того как искомые закономерности обнаружены и сформулированы, выясняются возможности их широкого практического применения. Древним грекам удалось создать строгие теории только в области математики. В остальных сферах их знания представляли собой лишь более или менее систематизированные результаты непосредственных наблюдений.

В области естествознания грекам не удалось создать ни одной строгой научной теории. Открытая ими математика не нашла широкого применения для объяснения природных закономерностей. На факт отсутствия в Древней Греции строгих естественнонаучных теорий об-

ращает внимание другая концепция возникновения науки. Ее придержи-

вается наибольшее число историков науки.

Согласно этому взгляду наука в собственном понимании возникает в Европе начиная с XVI-XVII вв. Это эпоха, когда появляются работы И. Кеплера (1571-1630), Г. Галилея (1564-1642), X. Гюйгенса

(1629-1695), И. Ньютона (1643-1727).

Рождение науки связано с естествознанием, которое строит математические модели изучаемых явлений, сопоставляет их с экспериментальными данными, проводит рассуждения посредством мысленного эксперимента. Возникают естественнонаучные теории сначала в механике, а затем в различных областях физики. Эти теории не являются только лишь систематизацией опыта и наблюдений. Они строятся на введении особых понятий абстрактно-теоретического характера. Поэтому они связаны с математическим моделированием.

Возникновение экспериментально-математического естествознания на основе механики и физики знаменовало собой рождение знания особого типа. С ним стали связывать особенности научного знания вообще. Экспериментально-математическое естествознание надолго определило идеал научности. Под идеалом научности принято понимать совокупность представлений о том, каким должно быть научное знание в отличие от знания ненаучного. Идеал научности определяет, каким крите22

риям должно соответствовать научное знание, как оно соотносится с экспериментом, каковы его практические возможности и т.д.

ВXVII в. складываются первые сообщества ученых. Это сообщества людей, осознавших свои особые задачи и общественную роль. Поэтому можно говорить о рождении науки как особого социального института в XVII в. В 1662 г. возникает ставшее впоследствии знаменитым Лондонское Королевское общество ученых, в 1666 г. — Парижская Академия наук.

Первые ученые не стремятся к противоборству ни с господствующей религией, ни с государственной властью, ни с традиционными философскими воззрениями. Они ищут для науки место в сложившейся структуре знаний и общественных институтов, определяют ее собственную «нишу». Иначе и не могло быть: при рождении наука была столь слаба, что всякая конфронтация с существующей системой институтов

изнаний была бы для нее губительной. Конечно, полностью избежать конфликтов не удалось: случай Г. Галилея, как и другие подобные, — яркое тому подтверждение. Однако первые ученые стремятся избежать противостояния. Напротив, они ищут покровительства у «сильных мира сего» — королей, герцогов, богатых меценатов и создают добровольные общества свободных испытателей природы — естествоиспытателей. Характерно и то, что наука возникает вне стен университетов, которые традиционно служили целям подготовки кадров богословов для католической церкви. Лишь постепенно, в течение XVIII — начало XIX в. наука проникает в рамки университетского образования. С этого момента наука становится деятельностью в полной мере профессиональной. Ученыелюбители сменяются учеными-профессионалами. Во-первых, работа ученых в университетах стала постоянно оплачиваемой, а не осуществляемой на случайные средства, как было ранее. Во-вторых, университеты проводили регулярную подготовку кадров ученых. В-третьих, в университетах обеспечивалась преемственность научных идей. В дальнейшем университеты ведут научную работу и подготовку кадров в тесном взаимодействии с разнообразными содружествами ученых — академиями, научными обществами и т.д.

Впериод возникновения наука отчетливо не осознает себя чем-то радикально отличным от философии. Первые ученые называют свои труды «позитивной экспериментальной философией». Пути и методы научного изучения природы обосновываются философски. Особый вклад в обоснование науки и методов научного познания внесли такие мыслители, как Ф. Бэкон (1561-1626), Р. Декарт (1596-1650),

Дж. Локк (1632-1704), Г. Лейбниц (1646-1716) и др.

Во многих случаях одни и те же люди выступают и как философы, обосновывающие правомерность научного познания, и как ученыеестествоиспытатели. Будучи убеждены в перспективности научного изучения природы, они подчас остро критикуют традиционную для Западной Европы схоластическую философию, тесно связанную с

23

античными взглядами на природу. Однако первые ученые убеждены в совместимости их воззрений с христианским мировоззрением. Они полагают, что, разгадывая тайны природы, они лишь расшифровывают «письмена Бога». Они убеждены, что читают Книгу Природы, в которой Творец запечатлел определенные закономерности. Природа не является хаотическим сцеплением разнородных частей. В силу замысла Творца в ней присутствуют закономерности. Человек, будучи наделен разумом, способен познать их. Такого взгляда на научную работу придерживались не только первые ученые, но и многие исследователи природы в последующие времена, вплоть до наших дней. Однако важно подчеркнуть, что первые этапы развития науки не были связаны с конфронтацией ее ни с религией, ни с другими формами культуры, в том числе с философией.

По мере развития науки и роста ее общественного влияния отношения науки с другими формами культуры все более усложнялись. Могущество науки со временем создало условия для экспансии науки. Экспансия (букв, «расширение») означала распространение науки на все без исключения сферы жизни человека.

Экспансия предполагает вытеснение наукой всех других форм культуры — религии, философии, искусства. Первая волна экспансионистских устремлений науки пришлась в Европе на середину XIX столетия. В России такая волна впервые явственно наблюдается в 60-е гг. XIX в. В это время модой становится отрицание значения сфер культуры, непосредственно не связанных с наукой, с естествознанием. Убежденность в превосходстве естественнонаучного подхода над всеми другими запечатлена, например, в образе Базарова из известного романа И.С. Тургенева. Волны преувеличенной оценки возможностей науки повторяются периодически. Как правило, они совпадают с периодами значительных успехов какой-либо отрасли научного познания.

В наши дни особые надежды сторонников абсолютного доминирования науки обращены к успехам кибернетики и связанного с ней широкого распространения компьютеров. Не меньшие надежды продолжают возлагаться на генетику — науку о законах наследственности живых организмов. Экспансия науки выражается, в частности, в стремлении полностью и без остатка «онаучить» человека и его бытие. Такое «онаучивание» означало бы полное исключение из жизни элементов поэзии, искусства, мифа, религии. Преувеличенные упования на науку обычно связаны со стремлением к абсолютному господству над природой. Природа представляется не более, чем объектом манипулирования и средством удовлетворения потребностей общества. Столь же характерна для экспансии науки установка на переделку природы самого человека. Возникают проекты искусственного моделирования человека, создания людей с заранее заданными свойствами и т.д. Такая установка грозит полностью вытеснить из человеческих отношений элементы гуманности, сочувственного отношения человека к человеку.

Таким образом, развитие науки сопровождается вызовами с ее стороны, обращенными ко всей культуре, прежде всего культуре гуманитарной. Испытывает такие вызовы и философия.

Рост влияния науки поставил перед философией множество проблем. Прежде всего возникла необходимость дать четкий ответ на воп-

росы: является ли философия наукой и каково ее отношение к науке!

Обратим внимание на три основных варианта ответа на эти вопросы. Первый вариант связан с отказом от самостоятельного значения

философии. С этой точки зрения философия должна выполнять слу-

жебно-подчиненную роль по отношению к науке. Такая позиция наибо-

лее ярко выразилась в неопозитивизме и родственной ему аналитической философии — направлениях, возникших в 20—30-х гг. XX столетия. Сторонники этих направлений считали, что назначение философии в том, чтобы быть деятельностью по логическому анализу языка науки1. Философ должен быть занят проблемами, связанными с изучением процесса научного познания, т.е. быть методологом науки. Ученый изучает реальность, а философ-методолог описывает, что ученый при этом делает, и проясняет смысл его действий — так видится роль философии с данной позиции.

Второй вариант реакции на возрастающее значение науки состоит в стремлении превратить философию в строгую науку, подобную физике или математике. Наиболее ярко этот вариант представлен феноменологией. Основатель феноменологии немецкий философ Эдмунд Гуссерль (1859—1938) писал, что «интересы человеческой культуры требуют образования строго научной философии»2. Э. Гуссерль и его последователи были заняты разработкой особого метода, который позволил бы превратить философию в науку. О своих претензиях на создание научной философии заявляли и некоторые другие направления философской мысли.

Третий вариант состоит в признании того, что философия не является и не должна быть наукой. Она есть нечто принципиально отличное от науки, как и от остальных форм культуры. «Да, философия — не наука. Она больше чем наука», — писал, например, испанский философ X. Ортега-и-Гассет3. Выражение «больше чем наука» здесь не означает «лучше». Речь идет о том, что философ должен быть знаком с достижениями науки, но не ограничиваться простым комментарием к ним. Обобщая достижения науки, философия прибавляет к ним новое знание, которое не могут дать частные науки. Кроме того, философия решает особые задачи и выполняет особые общественные функции, отличные от задач и функций науки (см. пп. 1—4 данного раздела).

1См. более подробно: Аналитическая философия: Избр. тексты/Сост., вступ. ст.

иприм. А.Ф. Грязнова. М., 1993.

2Гуссерль Э. Философия как строгая наука//Хрестоматия по зарубежной фило софии конца XIX — начала XX столетия/Под общ. ред. А.В. Соколова. М., 1995. С. 25.

3Ортега-и-Гассет X. Указ. соч. С. 22.

Наиболее распространенными в современной философии являются второй и третий варианты. Тем не менее следует отдать предпочтение третьему варианту, открыто признающему особый статус философии. Одновременно следует отметить вклад аналитической философии и феноменологии в развитие философского знания, науки и культуры в целом.

В рамках третьего варианта не отвергается близость философии и науки. Наиболее отчетливо эта близость проявляется в методе: и на-

ука, и философия являются рациональными формами познания. Они стремятся к логической строгости и обоснованности. Художественный образ, метафора, элементы веры играют как в философии, так и в науке вспомогательную роль. Но и в рамках метода имеются различия. Так, для философии не характерен эксперимент, без которого наука в большинстве случаев немыслима. Применимость математики для решения философских проблем далеко не так очевидна, как это признается для большинства научных дисциплин. Еще более значительны отличия между философией и наукой в содержании, целях общественных функций и т.д.

Различия не являются помехой для сотрудничества между философией и наукой. Наиболее полно сотрудничество реализуется в рамках особой отрасли философского знания, получившей название «философия и методология науки»1. Эта область находится на стыке философии и науки. Она широко привлекает данные из истории науки. Философия и методология науки анализирует проблемы, связанные с особенностями науки как явления духовной культуры и общественной жизни. Среди них: понятие и образ науки, проблема возникновения науки, структура научного знания, функции научного исследования, научные революции, идеалы научности, нормы и ценности научного сообщества и др. Философия и методология науки существенно дополняет традиционную область философского знания, сложившуюся до нее, — теорию познания (см. более подробно п. 8 «Структура философского знания»).

Философия обобщает достижения науки, опирается на них. Игнорирование научных достижений привело бы ее к бессодержательности. Философия вписывает факты развития науки в широкий контекст культурного и социального развития. Совместно с другими формами гуманитарной культуры философия призвана способствовать гуманизации науки, повышению в составе научной деятельности роли нравственных факторов. Поэтому философия во многих случаях должна ограничивать непомерные притязания науки на роль единственного и универсального способа освоения мира. Она соотносит факты научного познания с идеалами и ценностями гуманитарной культуры.

1 См.: Философия и методология науки/Под ред. В.И. Купцова. М., 1996.

Не только философия нуждается в науке, но и наука нуждается в философии для решения стоящих перед нею проблем. Один из величайших ученых XX в. А. Эйнштейн писал: «В наше время физик вынужден заниматься философскими проблемами в гораздо большей степени, чем это приходилось делать физикам предыдущих поколений. К этому физиков вынуждают трудности их собственной науки».

ФИЛОСОФИЯ И РЕЛИГИЯ

Религия (от лат. religio — совестливое отношение к чему-либо) - не менее сложное и многообразное явление, чем философия, наука или искусство. Его сложность и многообразие находят отражение в многозначности термина «религия». Часто под религией понимают всякое воззрение, содержащее в себе значительный элемент веры. В этом случае в понятие религии включается множество самых разных явлений духовного мира человека. Поэтому для строгости и определенности рассуждений необходимо ограничить сферу применения понятия религии. Это легче всего сделать, приняв за точку отсчета развитые мировые религии. К их числу принято относить христианство, ислам, иудаизм, буддизм.

Названные религиозные направления, в силу длительности своей истории, широты распространения и других факторов, яачяются тщательно разработанными системами. Они содержат в себе все элементы, характеризующие религию как феномен духовной культуры и общественной жизни. Развитые мировые религии позволяют составить образ религии вообще, чего невозможно сделать, если принять за точку отсчета, например, верования первобытных людей. Зачатки религии, возникшие в первобытном обществе, следует отличать от формы религии, какой она сложилась начиная от «осевого времени» (см. п. 1 данной части). Религиозные представления примитивных племен правильнее называть первобытными верованиями, не смешивая их с религией в собственном смысле.

Основные элементы, характеризующие развитые формы религии, следующие: 1. Вероучение. 2. Религиозная организация (церковь). 3. Культ (система обрядов и таинств).

Вероучение представляет собой доктрину, в которой раскрывается смысл и существо данного религиозного направления. Центральное место в вероучении отводится учению о Боге — богословию, или теологии. Богословие (теология) раскрывает понятие о Боге, характерное для данной конфессии — объединения людей, исповедующих одну и ту же религиозную веру. Богословие разъясняет также смысл рели-

гиозных догматов — положений и идей, являющихся фундаментальными для данного вероучения. Наконец, в рамках богословия решается задача о путях богопознания. В большинстве мировых религий Бог трактуется как принципиально надмирное существо, т.е. существо, качественно отличное от вещей видимого (чувственно воспринимаемого) мира. Поэтому путь познания Бога должен принципиально отличаться от того, каким человек познает окружающий мир. Разъяснение путей познания Бога (богопознания) является одной из важнейших задач богословия, или теологии. В состав вероучения, помимо богословия, входит ряд иных дисциплин, освещающих различные стороны религиозной жизни,

Тесно связана с вероучением определенная этическая система — совокупность нравственных идеалов, принципов и норм, характерных для данного конфессионального направления.

Религиозная организация (церковь) — один из важнейших элемен-

тов религиозной жизни. Она состоит из системы религиозных учреждений, а также из людей, профессионально занятых организацией отправления религиозных культов — священнослужителей. Религиозная организация, это также и определенная система управления. Деятели церкви (клир) ведут религиозно-просветительскую работу среди рядовых верующих — прихожан, или мирян. Сеть учебных и богослов- ско-просветительских учреждений призвана готовить профессиональные кадры служителей церкви.

Наличие церковной организации превращает религию в социальный институт, стоящий в ряду других социальных институтов, таких, как наука, право (юстиция), учреждения культуры и образования. Главная функция церкви состоит в создании условий для отправления религиозных культов. Церковь рассматривается в качестве обязательного посредника между Богом и человеком.

Культ — это система обрядов (ритуалов) и таинств, характерная для данного религиозного направления. Развитые религии предполагают сложную систему обрядов и таинств. Предполагается, что без них невозможно полноценное общение Бога и человека. К элементам культа принадлежат в рамках, например, христианства крещение, молитва, исповедь, покаяние, причащение, пост, почитание святых, соблю - дение религиозных праздников и знаменательных дат церковного календаря и т.д. Посредством культа религия обращается не только к умственной, но и к эмоциональной стороне человека. В отсутствие культа религия превратилась бы в нечто сугубо рациональное, стала бы аналогом науки. Большинство конфессий отчетливо осознают отличие религиозных форм познания от чисто рациональных. Отправление религиозного культа призвано воздействовать на все существо человека, а не только на его ум.

Сравнивая философию и религию как общественные явления, мы видим, прежде всего, что для философии наличие культовой стороны

28

не является характерным признаком. Обрядам и таинствам не принадлежит значительная роль ни в науке, ни во многих других сферах человеческой деятельности. Вместе с тем факт наличия в составе большинства форм культуры, в том числе нерелигиозной, отдельных элементов культа общепризнан. Не случайно «культура» и «культ» — слова однокоренные.

Культура как целостное явление предполагает наличие определенных процедур (ритуалов). В них запечатлеваются образцы поведения, признающиеся данным объединением людей в качестве положительных. Нарушения принятых образцов воспринимаются как проявления негативного свойства. На основе принятых образцов вырабатываются нормы и правила или стандарты определенного вида деятельности. В этом смысле не лишена культовой стороны даже такая сугубо рациональная сфера человеческой деятельности, как наука. Однако ни в науке, ни в культуре в целом культу, конечно, не принадлежит такой значительной роли, какую он играет в религии. По этому признаку сравнение религии с философией не представляет трудностей, поскольку культ для философии неспецифичен.

По-иному обстоит дело, если сравнивать содержательную сторону религии и философии. В этом случае необходимо прежде всего сравнивать две доктрины, т.е. философию и теологию. Можно выделить несколько вариантов решения вопроса об отношении теологии и философии.

Первый вариант может быть охарактеризован краткой формулой: «философия — сама себе теология». Наиболее ярко он представлен античной философией. Античные философы в большинстве случаев строят самостоятельную религиозно-философскую систему, отличную от современных им народных религий. Это рациональные системы, стремящиеся обосновать абстрактное понятие о Боге. Элемент веры в философии, например, Платона и Аристотеля играет значительно меньшую роль по сравнению о народными верованиями греков. Античные философы создают особую теологию, рассчитанную на немногих, на образованную часть общества, на тех, кто способен и желает мыслить и рассуждать. Мифы, заимствованные из общераспространенных религиозных представлений (это особенно характерно для Платона), служат в качестве разъясняющих иллюстраций к теоретическим рассуждениям. Народные верования не отвергаются, но рассматриваются как более низкая ступень по сравнению с философией. Здесь Бог — весьма абстрактное понятие, например Нус (Ум) Аристотеля. Он существенно отличен от антропоморфных, т.е. человекоподобных богов религиозномифологических представлений: Зевса, Аполлона, Афродиты и т.д.

Второй вариант отношений философии и теологии складывается в средние века. Его можно охарактеризовать как «философствование в вере». Философия здесь существует «под знаком» веры. Она непосредственно отправляется от догматов теологии. Истины откровения рассматривают-

29

ся в качестве незыблемых. На их основе развивается философское знание, более всеохватное по своему характеру и более абстрактное по сравнению с богословским. Христианского Бога-Личность «философствование в вере» наделяет абстрактно-философскими характеристиками. Он есть символ бесконечного, вечного, единого, истинного, доброго, прекрасного и т.д. Такой тип отношений характерен для всех философий, в том числе современной католической, православной, исламской и др., прямо признающих свою религиозную принадлежность.

Третий вариант связан с направленностью философского знания на обнаружение таких универсальных характеристик бытия, которые не зависят от религиозного мировоззрения. Такая философия религиозно нейтральна. Она учитывает факт многообразия религиозных конфессий, но ее теоретические положения строятся так, чтобы были приемлемы для всех людей, без различия вероисповеданий. Она не строит своего Бога, но и не отвергает Бога религий. Вопрос о Боге она целиком передает на усмотрение теологии. Этот тип характерен для ряда направлений западноевропейской философии XVIII в. Он широко распространен и в наше время,

Четвертый вариант есть открытое признание непримиримости философии и религии. Это атеистическая, или богоборческая философия. Она принципиально отвергает религию, рассматривая ее в качестве заблуждения человечества. Отвергая религиозное мировоззрение, такая философия осознано или неосознано стремится взять на себя функции религии. Нередко она сама превращается в особую религию, резко отличную от известных религиозных направлений.

Всовременной философии представлены все названные варианты.

Вистории же мысли доминирующим является второй вариант. Философия, непосредственно связанная с определенной конфессией, т.е. «философствование в вере», имеет наибольший удельный вес в истории мировой мысли. Четвертый вариант — агрессивно-атеистическая философия — сравнительно редкое явление как в истории, так и в современном мире.

Потребность в религиозно нейтральной философии (третий вариант) обусловлена двумя основными факторами. Во-первых, характерным для современности (по сравнению с прошлыми веками) ростом религиозного индифферентизма — безразличного отношения к религии больших масс людей. Во-вторых, осознанием в рамках философии (и не только философии) того обстоятельства, что взаимопонимание и сотрудничество между людьми различных вероисповеданий возможно лишь при условии уважительного отношения к религиозным чувствам каждого. Убеждение, что религия есть устаревший феномен, предназначенный к исчезновению или уничтожению, означало бы оскорбление чувств верующих. Поэтому необходимо искать ценности, способные объединить людей разных вероисповеданий, верующих и неверующих.

30

Возникает вопрос о том, какой из приведенных вариантов наиболее «правильный». Предпочтение зависит от самого человека. Каждый из нас вправе самостоятельно решить, какой вариант предпочесть, какой из них наиболее соответствует характеру личного мировоззрения. Чтобы наметить подходы к решению этого вопроса, необходимо, в частности, выяснить, что такое вера — не религиозная только, а вера вообще. Осмысление феномена веры входит в задачу философии.

Вера — это незыблемая убежденность человека в чем-либо. Такая убежденность основывается на особой способности души человека. Вера как особая способность души имеет самостоятельное значение. Она не находится в прямой зависимости ни от разума, ни от воли. Нельзя принудить себя поверить во что-либо; волевое усилие не формирует веры и не способно породить веры. Точно так же нельзя поверить во что-либо, полагаясь лишь на доводы разума. Вера требует посторонних подкреплений, когда иссякает энтузиазм веры. Та вера, которая нуждается во внешних подкреплениях — слабеющая вера. Понятно, что нежелательно, чтобы вера противоречила доводам разума. Но это бывает далеко не всегда. Сохраняя свою самостоятельность, вера во многих случаях есть «вера вопреки».

Следует различать слепую и осознанную веру. Слепая вера имеет место тогда, когда человек во что-то верит, но не отдает себе отчета, во что именно и почему. Осознанная вера — это вера, тесно связанная с пониманием объекта веры. Такая вера предполагает знание того, во что следует верить, а во что верить не следует и даже опасно для благополучия человека и сохранения его души.

Познавательное значение веры невелико. Было бы легкомысленным сохранять незыблемую убежденность в абсолютности тех или иных научных положений вопреки данным эксперимента и логическим доводам. Научное исследование предполагает умение сомневаться, хотя и оно не обходится без веры. И все же, познавая, мы не можем делать ставку на веру. Гораздо большую важность здесь имеют обоснованность и логическая убедительность. Но если познавательное значение веры невелико, то исключительно велико ее жизненное значение.

Без веры невозможен сам процесс жизни человека. В самом деле, чтобы жить, мы должны верить в то, что нам суждена какая-то, более или менее значительная, миссия на земле. Мы верим (ибо строгих доказательств этому не существует), что наша жизнь не оборвется в следующую минуту. Без веры невозможно никакое дело, никакое предприятие, ибо, приступая к какому-либо делу или предприятию, мы должны хотя бы в минимальной степени верить в его успех. Чтобы жить, мы должны верить в собственные силы. Мы доверяем нашим органам чувств и верим, что в большинстве случаев они поставляют нам верную информацию о внешнем мире. В конце концов, мы верим в наш разум, в способность нашего мышления находить более или менее приемлемые решения сложных проблем. Впрочем, в жизни су-

31

ществует множество ситуаций (их большинство), исход которых заранее просчитать с абсолютной точностью мы не в состоянии. В таких ситуациях вера выручает нас. Безверие ведет к апатии и унынию, которые могут перейти в отчаяние. Отсутствие веры рождает скепсис и цинизм.

Философия так или иначе признает роль веры в широком смысле. Немецкий философ К. Ясперс обосновал, например, понятие «философская вера». Аналогичные понятия можно встретить и у других философов.

Философская вера не является альтернативой вере религиозной. С одной стороны, ее может принять любой верующий, независимо от конфессиональной принадлежности, не отказываясь при этом от своих религиозных убеждений. С другой — она приемлема и для людей религиозно индифферентных или несамоопределившихся в вопросах религии.

Философская вера противостоит суевериям. Суеверие — это необдуманная вера в приметы и предсказания произвольного характера. Суеверие — это «вера всуе». Это даже не совсем вера, поскольку суевериям не хватает трезвости и серьезности, присущих настоящей вере. Философская вера отвергает также поклонение кумирам. Такое поклонение возводит на недосягаемый пьедестал какое-либо лицо или группу лиц, наделяя их свойством непогрешимости. Поклонение кумирам чревато тяжким разочарованием, поскольку со временем неизбежно выяснится, что объект поклонения обладал, помимо достоинств, многими недостатками, а иногда и пороками. Наконец, философская вера отвергает фетишизм. Фетишизм есть поклонение вещам. Фетишизм неправомерно наделяет абсолютным значением то, что по своей природе является временным, условным, преходящим.

Философская вера предполагает признание того, что обладает безусловным значением. Она ориентирует человека на вечные ценности. Это вера в то, что свято, что имеет непреходящее значение. В философской вере находит свое выражение вера в истину, добро и красоту, которые хотя и трудно достижимы, но существуют и заслуживают того, чтобы к ним стремиться. Философская вера говорит, что помимо земного, суетного и преходящего, без которого мы не можем обойтись, поскольку нуждаемся в удовлетворении непосредственных потребностей, существует высшее, служащее удовлетворению потребностей духа. Ориентируя на высшее, философская вера помогает лучше ориентироваться в мире земном, избегать его соблазнов и искушений. Она, в частности, помогает наладить полноценное общение с другими людьми. Поэтому философскую веру, по словам К. Ясперса, «можно назвать также верой в коммуникацию. Ибо здесь имеют силу два положения: истина есть то, что нас соединяет, и — в коммуникации заключены истоки истины. Человек находит... другого человека как единственную действительность, с которой он может объединиться в

32

понимании и доверии. На всех ступенях объединения людей попутчики по судьбе, любя, находят путь к истине, который теряется в изоляции, в упрямстве и в своеволии, в замкнутом одиночестве»1.

Для благополучия и процветания современного мира крайне важно найти путь налаживания полноценного диалога между верующими и неверующими, между людьми различной конфессиональной принадлежности. В решении этой задачи важная роль принадлежит философии. Конечно, установлению такого диалога никак не может способствовать агрессивно-атеистическая, богоборческая философия. Она лишь противопоставляет людей, сеет рознь и разобщенность. Но не способствует диалогу и воинственная религиозность.

С проявлениями воинственной религиозности человечество сталкивалось на протяжении длительного исторического времени и продолжает сталкиваться сегодня. Для нее характерно принуждение к вере, непримиримость к иным конфессиям, к праву человека самостоятельно решать вопрос о религиозной вере. Философия богоборчества и воинственная религиозность являются серьезными опасностями. Они далеко не изжиты в современном мире, вновь и вновь заявляют о своих притязаниях.

8

СТРУКТУРА ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ

Философское знание имеет определенную структуру. Это означает, что внутри философии выделяются отдельные разделы, или части, различающиеся, прежде всего, своей тематикой. По мере развития философии сложилась относительно общепризнанная структура философского знания, которую принято считать традиционной, или классической. Она рассматривается в качестве более или менее обязательного образца для всякой целостной философской концепции.

В реальном существовании философии структура философских учений не является неизменной. Она меняется в зависимости от многих факторов: от характера исторической эпохи, от особенностей культуры того или иного общества, от понимания актуальных целей и задач философии и т.д. Немалую роль играют и личные пристрастия философа, который вправе уделять особое внимание одним разделам философии и придавать гораздо меньшее значение другим.

Целесообразно рассмотреть структуру философского знания прежде всего с точки зрения традиционных, или классических, представлений. Такие представления задают определенный стандарт того, как в

1 Ясперс К. Указ. соч. С. 442.

принципе должна быть структурирована философия. С этой точки зрения основными частями, или разделами, философского знания являются следующие:

—философская онтология, или учение о бытии;

—гносеология, или философское учение о познании;

—философская антропология, или философское учение о чело

веке;

—социальная философия;

—философия истории;

—этика, или философское учение о морали и нравственности, о добре и зле;

- эстетика, или философское учение о красоте, о прекрасном и безобразном, о смысле и предназначении искусства;

— история философии.

Прежде чем приступить к краткой характеристике указанных разделов, обратим внимание на важное обстоятельство.

Для развития философии характерны процессы дифференциации и интеграции. Дифференциация означает разделение философии на все большее число относительно самостоятельных разделов и отраслей. Новые отрасли философии, как правило, вычленяются из старых, разрастаются, приобретают самостоятельное значение. В то же время многим современным сферам философского познания свойственны интегративные тенденции: они не только «отпочковываются» от одной или нескольких известных отраслей, но и вбирают в себя достижения многих других разделов философии, а также науки и культуры в целом. Так, упомяну-

тая выше (см. п. 6 настоящей части) философия и методология науки в

значительной мере выросла из классической теории познания. Одновременно она вобрала в себя целый ряд достижений социальной философии, философии культуры, истории философии, а также истории науки. Философия искусства первоначально возникла как раздел эстетики. Однако она сумела впитать в себя достижения философии истории, антропологии, искусствознания и т.д. Философия глобальных проблем предполагает обобщение широкого круга знаний из области социальной философии, политики, экономики, геологии, биохимии и т.д.

Процессы дифференциации и интеграции в развитии философии стали особенно заметны с конца XIX в. Современная философия — это подвижная и изменчивая система самых разнообразных философских дисциплин. Постоянно возникают новые направления. В то время как одни темы уходят в тень, другие выдвигаются на первый план. В одних странах и культурных регионах актуальными оказываются одни темы и проблемы, в других — предпочтение отдается иным. Поэтому структура философского знания, принятая в качестве образца, или стандарта (о ней мы поведем речь), это только определенная схема. Она призвана лишь в самом первом приближении упорядочить и систематизировать многообразие философских знаний.

Философская онтология, или учение о бытии, рассматривает вопросы о существующем. Главный вопрос онтологии: что существует подлинно, а существование чего является кажимостью, иллюзией! Онто-

логия стремится создать определенную картину мира, которая не только позволяла бы составить представление о мире в целом, но и выявила бы его скрытую сущность, его глубинные причины.

Уже в древности философы заметили, что не все, что дано нам в непосредственном восприятии, т.е. что открывается нам посредством органов чувств, обладает подлинной реальностью. Видимый и ощущаемый нами мир непостоянен, подвижен, текуч, изменчив. Он непрерывно дробится и рассыпается на бесконечное множество отдельных частей, предметов, элементов. Что же в нем является устойчивым, надежным, абсолютным? Древние мыслители пришли к выводу, что подлинно существующей является особая, сверхчувственная реальность. Она доступна уму, но не органам чувств. Так возникла метафизика — учение о сверхчувственной реальности, обладающей гораздо большей степенью устойчивости, чем вечно текущие и рассыпающиеся вещи, непосредственно воспринимаемые нами.

Первоначально метафизика выступала в фантастической форме. Философы мыслили метафизические сущности по аналогии с реальными предметами чувственного мира. Платон, в частности, выдвинул гипотезу о существовании особого мира — мира идей, «параллельного» видимому миру. «Идеи» Платона — аналоги чувственно воспринимаемых вещей. По мере преодоления наивных и фантастических представлений метафизика становилась все более сложной и утонченной. Со временем стало ясно, что открытие метафизики явилось выдающимся достижением философской мысли. Это открытие направило человеческую мысль на постижение скрытой сущности вещей, на отыскание их единства и внутренней связи, недоступных непосредственному наблюдению. Метафизический подход лег в основу философской онтологии.

Онтология создает философскую картину мира. При ее создании используются данные науки и иных форм освоения действительности. Однако философская онтология не совпадает с научной картиной мира. Философия ищет предельных оснований бытия. Поэтому она стремится заглянуть в подоснову той картины мира, которую дает наука. Если, например, физика утверждает, что в мире действует сила всемирного тяготения, то философия может поставить вопросы относительно происхождения и сущности этой силы. В самом деле, почему предметы притягиваются друг к другу (согласно закону тяготения)? Философия вправе сделать предположение, например, такого рода: а не является ли физическая сила всемирного тяготения лишь одним из проявлений силы еще более универсальной — силы всеобщего притяжения или взаимной любви? Тогда действием этой силы можно объяснить и притяжение положительного и отрицательного полюсов маг-