Из книги а.Г.Образцовой «Бернард Шоу и европейская театральная культура». Москва, Издательство «Наука». 1974.

«Традиции просветителей не были обойдены вовсе. Как и для драматургического метода, для театральной эстетики Шоу они имели существенное значение. Не только самые общие идейно-эстетические положения просветителей - апелляция к разуму, утверждение примата гражданственности над проявлением личных человеческих переживаний…. Для театральной эстетики Шоу приобрели большое значение некоторые частные теоретические положения просветителей, находящие подтверждение в их практике, например мысли создателя «комического эпоса в прозе» Филдинга о своеобразной «героической комедийности», рождающейся на стыке героики и сатиры» (с.77).

«Средствами комического Шоу, драматург и режиссер, пользовался весьма вольно и многообразно. Но наличие одного приема признавалось обязательным, составляя идейную и художественную суть каждого образа. Речь идет о всеохватывающей и всесильной иронии автора» (с.133).

«В «Доме», где… ведутся дискуссии и сталкиваются идеи, с особой остротой чувствуется время - тотчас после первой мировой войны, когда разбивались не только человеческие сердца, а разорвано было человеческое сознание, изуродованы, смяты судьбы миллионов людей. С одной стороны, обстановка в пьесе напоминает анатомический музей. Только анатомируют здесь не тела, а души. Покров за покровом срываются с них маски - ложные иллюзии… (Отсюда мотив «оголения»)… С другой стороны, атмосфера «Дома, где разбиваются сердца» - это атмосфера грозного судилища, надвигающегося на героев» (с.308-309). «То вполне правдоподобные, то таинственно-фантастические звуки, несущиеся с неба, - выражение идеи возмездия» (с.310).

«Композиция - важнейший формообразующий элемент драматургии Шоу. Композиция, т.е. организация многопланового диспута, который лишь при поверхностном наблюдении может показаться расплывчатым или затянутым» (с.311). Композиция у Шоу «идейна, содержательна и публицистична».

«Насквозь полифонична драма «Дом, где разбиваются сердца». Количество монологов здесь ограничено, они невелики, колеблются все время между разросшейся репликой диалога и монологом, тем самым ясно подтверждая свое происхождение. Есть сцены, включая финальную, в которой принимают участие все персонажи, а их девять.

Чем ближе час страшного суда, тем категоричнее подчеркивает автор, что нет среди созданных им героев лидирующих и подчиненных, ведущих и ведомых: все равны, так как все виновны и заслуживают одного и того же наказания» (с.345).

Из статьи Томаса Манна «Бернард Шоу»

«Шоу, как всякий самобытный драматург, создал свой собственный язык, театральный язык, такой же, в сущности, нереалистический, как и поющая страсть оперы, - торжественный, утрированный, сгущающий краски, эпиграмматически меткий, не менее риторический, чем ямбы Шиллера и, как ни странно это прозвучит, столь же патетический - причем под «пафосом» следует понимать не елейность и высокопарность, а лишь предельную выразительность, почти всегда юмористически окрашенную эксцентричность слова, полного остроумия, вызова, афронта, - разящий парадокс».

«Восстание против тирании секса» (как он выражался) было одним из пунктов его социально-этической и художественной программы, и в его пьесах мы не найдем страсти, упоения, чувственного угара».

Л.Н. Татаринова