27. Процесс расообразования.

Генетические исследования последних лет позволили вскрыть миграционную историю человечества – пусть только в самых общих чертах.  Прежде всего, генетика однозначно разрешает спор между полигенистами и моногенистами. У всех людей есть общие мать и отец, жившие 100-200 тыс. лет назад в Восточной Африке. От них в современном человеке присутствуют соответственные детали мтДНК и Y-хромосомы, а от их немногочисленных соплеменников – иной генетический материал. Впрочем, родство от биологических «Адама» и «Евы» только формально. В действительности между современным человеком и этими существами лежит генетическая пропасть. Очень вероятно, что генотип прародителей соответствует другому виду. В порядке наброска абсурдной иллюстрации можно было бы представить, что все мы имеем в качестве предка бактерию. Но это вовсе не означает, что наш фенотип воспроизвел облик бактерии. Ясно, что предковая группа была не единственной группой, которая «отпочковалась» от исходной антропоидной ветви и была ей противопоставлена в качестве природного генетического эксперимента. Все эти мутантные группы, как и исходная немутированная группа, могли поставлять в генотип последующих поколений выживавшей в муках генетических трансформаций популяции. Вполне возможно, что мутированные группы оказывались совместимыми с дочеловеческими особями, которые также мутировали от исходной формы. В последующих генотипах мог сохраняться также и «звериный ген», причем различный для различных территорий, где эволюция шла своим путем. Таким образом, магистральная линия развития к современному человеку могла постоянно смешиваться с различными генотипами, несущими пространственное разнообразие от более ранних антропоморфных существ, сохраняющих признаки родства с доминирующей человеческой расой. При этом генетическое родство, даже в случае смешения, оставалось призрачным – отдельные наследуемые признаки вовсе не означали, что в дальнейшем вражда ослабеет и сменится на мирное сосуществование. Следует признать, что у человеческих рас все-таки был общий предок. Он не был похож ни на одну из человеческих рас. Материнская раса, вероятно, имела австралоидные и африканоидные черты – именно таковы древнейших ископаемые черепа верхнепалеолитических людей, найденные в Африке и в южных районах Европы. Определенное генетическое родство (весьма отдаленное) прослеживается у австралоидов с неандертальцами - находки в пещере Схул (Палестина) демонстрируют сочетание у неандертальцев европеоидных и австралоидных признаков. Все это, впрочем, вовсе не означает родства рас, которые отражают дальнейшее расхождение от стержневой расовой ветви, которая будет выбрана в будущем за счет маргинализации, а потом и истребления/исчезновения других ветвей и образованием новых расовых форм. История образования человеческих рас выглядит примерно следующим образом. Около 150-200 тыс. лет назад африканское племя перволюдей, в котором жили наши прародители, расселилось на такой территории, когда один род не имел тесных контактов с другим. Каждый из родов все больше отличался от соседних, пока не образовалось несколько различных ветвей. Считается, что возникло три африканских родословных (произошло это 130-170 тыс. лет назад), доживших до наших дней. Один из родов образовал миграционный поток и дальнейшую расовую трансформацию переселенцев. Может быть, имелось большее количество расовых образований, но в современных генотипах фиксируются только три. Остальные, вероятно, вымерли, образовав тупиковые ветви расовой эволюции.

Миграционный путь из Африки мог проходить только через узкое северо-восточное «горлышко». Сквозь это «горлышко» вдоль теплого морского побережья Евразии двинулись рыбаки – именно этот «технический» прорыв, связанный с возможностью кормиться от морских ресурсов, дал ту численность племен, которая образовала переселенческий поток. Путь миграции был предопределен, поскольку Европа была покрыта ледником и заселена неандертальцами, более адаптированными к холодному климату. Вдоль южного побережья Азии рыбаки двигались достаточно бодро, заняв примерно 60-70 тыс. лет назад всю приморскую кромку – вплоть до Австралии (тогда Австралия составляла единое целое с Тасманией и Новой Гвинеей, едины были также Суматра, Ява, Борнео и Бали). И только малочисленные отщепенцы пытались сменить профессию и отправиться вглубь материка на север – северо-восток.  На пути континентальных переселенцев образовалось «запруды».  1) Накопив миграционный потенциал в Месопотамии, протораса выделила переселенцев, двинувшихся на север и запад. Ландшафт Передней Азии оказался многообразным и давал оседлым общинам собственное бытие, отдельное от прежних родственников. Они все больше различались между собой и самостоятельно формировали новые отряды переселенцев, двигающихся дальше малыми группами (со своими уникальными генотипами) по холодным ущельям и нагорьям – пока все это племенное разнообразие не уперлось в Кавказские горы. Здесь возникла своя «Африка» - многоплеменное население, трудно фильтрующееся через Кавказский хребет, а также «в обход» Каспия – вдоль его восточного побережья. Но за Кавказским хребтом переселенцев, оторвавшихся от проторасы, ждало изобильное существование и возможность быстрого размножения и пространного расселения. 2) Вторая «запруда» образована Гималаями. Но пространство Индостана дало возможность континентальным переселенцам образовать многочисленную австрало-негроидную расу, не разделенную преградами и живущую в достаточно благоприятных условиях. Обе эти причины объясняют частую физиономическую близость современных индийских южан к африканским типам. Древнейший комплекс австралоидных признаков до сих пор прослеживается у изолированных реликтовых групп населения Индии. 3) Континентальные переселенцы Индокитая образовали свою расу в поймах великих китайских рек, встретив там обезьяноподобных «прародителей» - вроде тех «хоббитов», чьи останки найдены на индонезийском острове Флорес (Homo floresiensis). Афроавстралоидный признак – широкий нос и выступающие губы, обнаруженный в костных останках неолитических могильников в междуречье Хуанхэ и Янцзы, говорит о генетической связи этого очага расообразования с материнской расой, вышедшей из Африки. Возможно, своеобразие монголоидов связано со смешением с потомками синантропов, которые мигрировали вместе с сапиенсами. Так или иначе, строения зубов современных монголоидов и синантропа указывает на комплекс общих признаков, которые считают проявлением генетической преемственности. Возможно, синантропы, были одной из ранних ветвей протолюдей, просочившихся на территорию современного Китая уже в достаточно развитом состоянии и не слишком отличными генетически от мигрирующих афро-австралоидов. О развитости мозга синантропа говорят зоны в задней части височной доли и височно-теменно-затылочной области, которые отвечают за управление речью. Синантропы владели огнем, занимались загонной охотой.  Особенность монголоидов, как заметил В.П.Алексеев, проявляется в том, что резкая выраженность расовых признаков у них наступает уже в детском возрасте, чего не наблюдается у негритянских и европейских детей. Эта специфика может свидетельствовать как о более позднем отделении монголоидов от материнской расы, так и об особенностях расогенеза монголоидов (например, смешение с одной из родственных расовых ветвей – потомков синантропов). Монголоидная ветвь по времени отделения от основного миграционного потока ближе всего к исходной африканской расе, но это вовсе не означает генотипического родства – интенсивность расогенеза, как и для кавказской расы, здесь была чрезвычайно высока. То же можно сказать и о коренном американском населении, образовавшемся от переселенцев, проникших сюда несколькими волнами через пересыхающий в периоды оледенения Берингов пролив 40-15 тыс. лет назад. Судя по антропологическим данным, первые люди жили в Америке 40-30 тысяч лет назад. Исследования показали, что коренные жители Америки происходят всего от четырех носительниц особых мтДНК, которые не встречаются у европейцев, но часто встречаются у тувинцев и сойтов, в значительно меньшей степени – у тибетцев, северных китайцев и монголов. Некоторые исследователи находят нечто общее между коренным населением Америки и негритосами, карпентарианцами (родственники американских индейцев, отправившиеся не с ними, а к югу – в Меланезию и Австралию) и амурцами (группа, осевшая по пути в Америку на Дальнем Востоке). Причем в ранних волнах доминировали амурцы (представители ветви кавказоидов), а в поздних – монголоиды. Как и прочие расы, америнды были не следствием эволюции, а акта творения из малых групп азиатской проторасы. Протораса рыбаков-африканоидов исчезла вместе с поднятием уровня океана, лишившись возможности прежнего существования и единого для всего побережья ландшафта, а значит – единой расовой общности.  Некоторые ученые считают, что в вопросе о происхождении человека из Африки стоит соблюдать большую осторожность, поскольку исчисленный по мтДНК и Y-маркерам наш общий предок может оказаться вовсе не из рода Homo Sapiens. Тем более, что палеоантропологические данные указывают на наличие человекоподобных существ не только в Африке.  С нашей точки зрения, такая осторожность скорее затрудняет понимание. Действительно, человекоподобные существа могли существовать и существовали далеко за пределами Африки. Вместе с тем, все они вымерли, и только в Африке до современности сохранились ближайшие к человекоподобным существам народы, которые своим генетическим и фенотипическим разнообразием доказывает свою древность и обособленность от других мегарас, сформировавшихся позднее и, возможно, имея в своем генотипе также и фрагменты вымерших популяций, обитавших вне Африки. Мы можем уверенно говорить, что если такое смешение и имело место, оно состоялось значительно позднее исхода пралюдей из Африки и существенно не повлияло на их генетическое разнообразие. Мы толком не можем определить, в какой момент человекоподобное существо стало человеком  - таким, каким мы его видим сегодня или, точнее, хотели бы видеть. В каком-то смысле мы переносим свои идеальные воззрения на человека на своих очень отдаленных биологических предков. Если рассматривать только узкий набор биометрических параметров, то уже прямохождение и развитая кисть ископаемых существ напоминают нам человека. Но некоторые субъекты, которые по этим признакам куда более похожи на нас и встречаются нам если не часто, то хотя бы иногда, могут произвести настолько отталкивающее впечатление, что мы не захотим принимать их за людей. Именно так относились к чужакам уже совсем близкие к нам исторические народы: люди – это «мы», а «они» - не люди.