29. Узнав, что Демосфен на Калаврии и ищет защиты у алтаря Посейдона,

Архий с фракийскими копейщиками переправился туда на нескольких суденышках и

стал уговаривать Демосфена выйти из храма и вместе поехать к Антипатру,

который, дескать, не сделает ему ничего дурного. А Демосфен как раз накануне

ночью видел странный сон. Снилось ему, будто они с Архием состязаются в

трагической игре, и хотя он играет прекрасно и весь театр на его стороне,

из-за бедности и скудости постановки победа достается противнику. Поэтому,

выслушав пространные и вкрадчивые разглагольствования Архия, он, не

поднимаясь с земли, взглянул на него и сказал: "Вот что, Архий, прежде

неубедительна была для меня твоя игра, а теперь столь же неубедительны твои

посулы". Взбешенный Архий разразился угрозами, и Демосфен заметил: "Вот они,

истинные прорицания с македонского треножника {55}, а раньше ты просто играл

роль. Обожди немного, я хочу послать несколько слов своим". Затем,

удалившись в глубину храма, он взял листок, словно бы для письма, поднес к

губам тростниковое перо и прикусил кончик, как делал всегда, обдумывая

фразу. Так он сидел несколько времени, потом закутался в плащ и уронил

голову на грудь. Думая, что он робеет, стоявшие у дверей копейщики

насмехались над ним, бранили трусом и бабою. Снова подошел Архий и предложил

ему встать, повторив прежние речи и опять суля мир с Антипатром. Демосфен,

который уже чувствовал силу разлившегося по жилам яда, откинул плащ,

пристально взглянул на Архия и вымолвил: "Теперь, если угодно, можешь

сыграть Креонта из трагедии {56} и бросить это тело без погребения. Я, о

гостеприимец Посейдон, не оскверню святилище своим трупом, но будь

свидетелем, что Антипатр и македоняне не пощадили даже твоего храма!"

Сказавши так, он попросил поддержать его, ибо уже шатался и дрожал всем

телом, но, едва миновав жертвенник, упал и со стоном испустил дух.

30. Аристон сообщает, что яд он принял из тростникового пера, как

говорится и у нас. Но по утверждению некоего Паппа, рассказ которого

повторяет Гермипп, когда Демосфен упал подле жертвенника и на листке не

оказалось ничего, кроме самых первых слов письма: "Демосфен Антипатру...", -

все были изумлены внезапностью этой смерти. Фракийцы, караулившие при входе,

объясняли, будто он переложил яд из какого-то лоскутка на ладонь, поднес ко

рту и проглотил, а они-де подумали, что он глотает золото. Архий расспросил

рабыню, ходившую за умершим, и она сказала, что Демосфен уже давно носил при

себе этот узелок, словно талисман. Еще по-иному рассказывает Эратосфен:

Демосфен будто бы хранил яд в полом запястье, которое не снимал с руки.

Разноречивые повествования остальных авторов, писавших о Демосфене, - а их

чрезвычайно много, - нет необходимости рассматривать здесь, и я приведу лишь

суждение Демохарета, Демосфенова родича, который верил, что Демосфен умер не

от яда, но что боги взыскали его наградою и попечением, вырвав из жестоких

когтей македонян и даровав кончину скорую и безболезненную.

Он погиб в шестнадцатый день месяца пианепсиона - самый мрачный день

Фесмофорий {57}, который женщины проводят в строгом посте, подле храма

богини. Прошло немного времени, и афинский народ воздал ему почести по

достоинству: он воздвиг бронзовое изображение Демосфена и предоставил

старшему из его рода право кормиться в пританее {58}. На цоколе статуи была

вырезана известная каждому надпись:

Если бы мощь, Демосфен, ты имел такую, как разум,

Власть бы в Элладе не смог взять македонский Арей.

Те, кто утверждает, будто стихи эти сочинил сам Демосфен перед тем, как

принять яд на Калаврии, несут совершеннейший вздор.