10945

Рис. 21. Модель баз и банков проектных данных

120

Краткие выводы по третьей главе

Самые простейшие размышления любого живого человека начинаются со следующего. Есть Я – то, что внутри меня; есть то, что вне меня и то, что происходит между мной и всем остальным. В этой же логике рассуждал И. Кант, утверждающий, что «весь человеческий разум архитектоничен». В продолжении этого утверждения в каждом человеке есть как главное во мне нравственный закон, та космическая бесконечность перед ним и множество путей, связывающих эти ипостаси. Исходя из всеобщей логики организации единой науки, речь аналогично должна идти об архитектонике человека, архитектонике пространства и архитектонике пространства человека. Следовательно, развивая многомерное качество монополицентричной организации структуры научного знания, его дополнения, расширения и уплотнения, параллельно следует поднимать, расшифровывать, дополнять коды, ключи, алгоритмы архитектоники. В упрощенном варианте это: А (Исток, начало + альфа) архе и архи (подъем и взлет от «а» до «архе» – духа и «архи» – силы), тектоника (организация «тех + кто» стремится к победе – Ника + знания того, что все имеет завершение – омегу). Перспективы превращения архитектоник в действительную могущественную производительную силу науки, техники и идеологии пока определяются началами: математическими и геометрическими прогрессиями, жизнеутверждающими философемами и культуремами. По сути же в триаде «пространства – человек – архитектоника» – одновременно самое сильное и слабое звено есть человек. От него во многом и будет зависеть (не)стабильное будущее, архитектоника пространства человека.

123

ЧАСТЬ 2. ХРОНОТОПЫ АНСАМБЛЕОБРАЗОВАНИЯ: АРХИТЕКТУРА*ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО*ДИЗАЙН

124

ГЛАВА 4. АРХИТЕКТОНИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА ЧЕЛОВЕКА

Архитектоническая культура всякого человека закономерно характеризуется интегральной шкалой мер. Отсюда и проблема интегративных мер духовно-практического взаимодействия человека с пространством ареалов и аурных полей предметного мира. В архитектонической культуре целостного человека мера как интегративный его показатель задана рефлексией меры мер человеческого и предметного, гуманитарного и технического, социального и урбанистического начал. Традиции бахтиноведения в познании способа взаимодействии человека с миром дают ключ к изучению его как личности. Закономерности формирования архитектонической культуры личности основаны на объективной и субъективной диалектике всестороннего и узкоспециального гармоничного развития и образования человека. Бумажная архитектура русского авангарда из далекого советского прошлого подсказывает решения будущего. Основу архитектонической целостности второй природы, сформированных из хронотопов, прежде всего образует единство архитектуры, градостроительства и дизайна. Хронотопом ансамблеобразования может выступать как сам человек, так и любой артефакт предметно-пространственной среды, встроенный в общую архитектонику пространства где этот человек функционирует.

Ведущими критериями прогрессивности созидательной деятельности являются ценности культуры, проявляемые в цивилизованном творчестве человека по формированию архитектоники пространства ансамблей. В процессе

125

познания мироосвоения не должно быть жесткого противопоставления материального и идеального, предметно-вещного и духовно-образного, т. к. они неразрывны. Гармонизация их мер – это основа становления культуры общества, обращенная на сознательное регулирование архитектонического взаимодействия человека с пространством огромных просторов нашей страны. Благодаря этому в ансамблеобразовании современной России осуществляется гуманизация окружающей среды средствами искусства, науки, техники в интересах народа.

4.1.Хронотопы формирования архитектонической культуры личности

4.1.1.Многомерность хронотопа личности

Сам человек зависит не только от себя самого. Человек зависит от своего окружения, но и оно само зависит от человека. Полностью люди не сводимы к элементам предметного мира. Выделение их из многообразия мира и даже некоторое противопоставление предметности обусловлено особым местом персон и личностей в мире. Взаимоотношения человека и ограниченного пространства, согласно ряду философских систем, становятся «клеточкой», из тесноты которой на свободу выводят множества взаимосвязей и взаимозависимостей интересующих философов и специалистов-профессионалов действительности (см. Ананьев Б. Г., Батенин С. С., Григорьян Б. Т., Давидович В. Е., Зеленов Л. А., Кутырев В. А., Любутин К. Н., Нажнудинов Г. М.).

Выдающийся отечественный культоролог-филолог М. М. Бахтин писал: «Архитектоника – как воззрительно необходимое, неслучайное расположение и связь конкретных, единственных частей и моментов в завершенное целое – возможна только вокруг данного человека – героя». Стремление философски осмыслить Человека-Творца нового мироздания, более совершенного устроителя планеты, не может быть достаточным, основываясь лишь на анализе самого человека. Перемещаясь в центр современной философии, проблема человека трактуется все более емко, многопланово и универсально (см. Дорожкин А. М., Руткевич А. М., Субетто А. И., Сулима И. И., Фатенков А. Н., Шапошников Л. Е., Шитиков М. М.; Агацци, Леви-Стросс К., Убальдо Н).

Наряду с традициями философской антропологии, идущими еще от Фейербаха и советских классиков марксизма, утверждается тенденция развития новых философских интерпретаций человека как творца себя и своего пространственного окружения, благодаря мудрости Востока и Запада. Традиции, заданные приоритетом социального детерминизма, классовым подходом, доминантностью экономического осмысления сферы материального производства при всех своих преимуществах уже не отодвигают на второй план общечеловеческие ценности. Если на практике робкие ростки самодеятельности в

126

каждом человеке, его возможности самореализации и всестороннего развития не получают выхода, то, соответственно, и на более высоком уровне социальных, политических закономерностей они, складываясь, дают свои самые разные результаты (Адлер А. «Индивидуальная психология», Леви-Стросс К. «Структурная антропология»).

Декларирование освоения и преобразования мира человеком не освобождает результаты человеческого труда от генетической связи с их творцами. Если же волевым путем идет отчуждение, то это непременно сказывается и на них самих, и на их создателях. Тем самым, мы подходим к ключевой мысли данной монографии, которая заключается в том, что есть возможность посредством превращений узнать о человеке больше, чем он знает о себе сам из результатов его труда. До нас дошли вещи, которые создавались сотни и тысячи лет назад, образуя архитектонику рукотворного пространства. Они и их создатели, рассмотренные в ракурсе всемирной истории человечества, определяют, а в какой-то мере и предопределяют истинность и полноту различных метаморфоз философских и культурологических теорий человека (см. Уисслер К., Малиновский Б. К., Мосс М. «Социальная антропология», Мунье Э. «Персонализм», Хейзинга Й. «Человек-играющий»).

Человек без пространства предметного мира все равно, что дерево без земли, взрастившей его. Они просто не могут существовать друг без друга. Отсюда понятна главная идея: увидеть и понять человека, не только исходя из него самого, а и из того, что он создал и что его окружает. Опредмечиваясь, объективируясь, умножая себя в предметно-пространственном мире, человек сам становится иным. Через реализацию своего иного он познает себя в новом качестве, в том числе и как творческую жизнеутверждающую и миросозидающую личность (анимизм – учение о жизненности души, бихевиоризм – теории поведения).

Многие философы мира во все времена обращали свои помыслы на человека. В последнее время непосредственно к нему достаточно часто обращаются отечественные философы, ученые, художники, технари. Но человека, как правило, хотят понять, исходя из него самого («человек есть то, что он ест»), или вывести из социальных отношений и свойств, хотя его нельзя достаточно глубоко узнать, основываясь только на его внутреннем и внешнем коммуникативном мире. Не все открывает и анализ деяний совокупности людей, проводимый на основе прикладного социологического исследования. Человек в значительной мере может быть глубже раскрыт в связи с познанием предметного мира, им и для него созданного пространства.

127