Культура и духовная жизнь общества в 1930-е годы

1. Основные итоги развития системы образования и науки

Повышение уровня грамотности населения и подготовка высокопрофес­сиональных специалистов являлись задачей не просто образовательной, а в большей степени — социальной, условием для ускоренного развития об­щества.

В 1930 г. в стране было введено всеобщее бесплатное обязательное начальное образование, в го­родах и поселках приступили к обязательному семилетнему обучению де­тей. Одной из главных задач советской школы стало максимальное соответ­ствие учебного процесса требованиям социалистического строительства. Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О структуре начальной и сред­ней школы в СССР» (май 1934 г.) были определены единые типы общеоб­разовательных школ: начальная (4 кл.), неполная средняя (7 кл.) и средняя (10 кл.). Основной формой обучения стал урок. Вводились твердое распи­сание занятий и экзамены, отказались от бригадного способа проверки зна­ний. Издавались стабильные учебники. Особое внимание уделялось препо­даванию общественных дисциплин. С 1934 г. было восстановлено препода­вание всемирной и русской истории, началось изучение Конституции СССР. Таким образом, к середине 30-х годов в СССР сложилась советская система образования.

Быстрыми темпами развивалась система среднего специального и выс­шего образования. Кроме стационарных учебных заведений подготовка спе­циалистов шла через заочное обучение, заводы-втузы, фабрично-заводские курсы. С 1927/28 по 1932/33 годы число техникумов увеличилось в 3,3 раза, вузов - в 5,6 раза. К 1940 г. в стране было около 4600 вузов. Академия наук (1933) была подчинена Совнаркому, ее автономия была ликвидирована, что вело к утверждению административных методов руководства наукой.

В 1933 г. при ЦИК СССР был создан Всесоюзный Комитет по высшему техническому образованию, а весной 1936 г. на его базе был создан Всесоюзный Комитет по делам высшей школы при СНК СССР. В июне 1936 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О работе высших учеб­ных заведений и о руководстве высшей школой». Было потребовано под­нять роль и качество обучения, усилить связь вузов с производством. Сту­денты стали проходить практику на заводах, фабриках, в колхозах. Запре­щен был досрочный выпуск студентов без сдачи госэкзаменов. Вводился строгий контроль за распределением выпускников через наркоматы и глав­ки. Особое внимание предлагалось уделить изучению марксистско-ленин­ской теории и истории большевистской партии.

Продолжала действовать разветвленная сеть учебных заведений по под­готовке руководящих работников, кадров партийно-советской номенклату­ры. В середине 30-х годов в стране функционировало 53 комвуза, 250 со­впартшкол, свыше 20 промакадемий и многочисленные курсы красных ди­ректоров.

К концу 30-х годов процесс формирования социалистической интелли­генции в основном завершился. Среди выпускников вузов доля выходцев из рабочих достигала 52%, крестьян - почти 17 %. Итоги переписи 1939 г. показали, что в стране 13,8 млн человек заняты умственным трудом. На 1 января 1941 г. в народном хозяйстве было занято 2,4 млн человек со сред­ним образованием и - 900 тыс. человек - с высшим.

В стране всеобщей грамотности (к 1939 г. 81,1 % населения старше 9 лет овладели основами знаний) динамично развивалась наука, которую ак­тивно поддерживало государство. Расходы за первую пятилетку составили 826, 4 млн руб., во второй увеличились в 3,6 раза. Перестраивалась работа научных учреждений, постоянно повышали свою квалификацию кадры. В 1937 г. была введена система аттестации научных и педагогических работ­ников, защита докторских и кандидатских диссертаций, началось присвое­ние отмененных ранее ученых званий.

Наука имела явно утилитарный, практический характер. Успешно раз­вивались естественные и технические науки. Заложил основы современной ракетной авиации, разработав теорию ракетного движения, К. Э. Циолковс­кий. Сконструировал первый в мире реактивный самолет, работавший на бензине и сжатом воздухе, Ф. А. Цандер. Для развития современной авиа­ции много сделали И. Е. Жуковский и С. А. Чаплыгин. На основе научных исследований академика С. В. Лебедева в СССР впервые в мире было орга­низовано массовое производство синтетического каучука и этилового спирта. Отрывали широкие перспективы для мировой науки исследования со­ветских ученых по изучению строения атомного ядра. Над теорией цепных реакций успешно работала группа физиков во главе с Н. Н. Семеновым, о строении атомного ядра из протонов и нейтронов высказал свою гипотезу Д. В. Иваненко. Мировой технический прогресс во многом обязан акаде­мику А. Ф. Иоффе, который изобрел многопластиночный изолятор и тем самым заложил основы современной физики полупроводников. Успешно развивалась новая наука - биохимия, созданная академиком А. И. Бахом.

С конца 20-х годов в стране появились новые научные центры. В 1929 г была открыта Всесоюзная Академия сельскохозяйственных наук (ВАСХНИЛ), президентом которой был избран И. И. Вавилов. В начале 30-х годов созданы уральский, дальневосточный и закавказский филиалы АН СССР. Начали ра­ботать перспективные научно-исследовательские институты: органической химии, физических проблем, геофизики и др. Всего к 1937 г. в стране име­лось 867 научных центров, в которых работало свыше 37 тыс. ученых.

Административно-командная система меньше всего нуждалась в людях высокой культуры, способных мыслить иначе. Этой системе нужен был про­фессионально подготовленный, дисциплинированный человек, пунктуаль­но и без сомнения выполняющий директивы центра.

Так, социально-политический контекст 30-х годов сформировал лысенковщину. В заряженной идеологией интеллектуальной среде демагогичес­кие заявления Т. Лысенко о преобразовании сельского хозяйства на благо социалистического государства были очень популярны, и находилось мало желающих критиковать его эксперименты по «яровизации» семян (т. е. предварительную обработку семян перед посевом для ускорения роста). Газеты охотно расписывали его экспери­менты: от обработки семян холодом до обрывания листьев с хлопка; от уда­ления пыльников с колосьев пшеницы до групповой посадки деревьев; от необычных смесей удобрений до методов селекционного выведения пород крупного рогатого скота. Случались и вовсе фантастические заявления «уче­ного-новатора» типа превращения озимой пшеницы в яровую. Выводы де­лались поспешные, а противоречащие ожиданиям результаты отбрасыва­лись под предлогом несортовых семян или недостаточного числа экспери­ментов. Лысенко, обещавший революцию в сельском хозяйстве, обладал бесспорным политическим преимуществом по сравнению с добросовест­ными учеными-генетиками, которые настаивали на более длительных сро­ках проверки результатов своих опытов. Но подобная медлительность рас­сматривалась как вредительство. Главный довод Лысенко и его защитников: сельское хозяйство не может ждать, а доводы серьезных исследователей он представлял как «академическую привередливость» и саботаж. Атмосфера в стране создала беспринципным карьеристам типа Лысенко неограниченные возможности для собственного успеха и разрушения чужих судеб.

Антиподом Лысенко являлся ученый-биолог Н. И. Вавилов, организовавший в 20-е годы экспедиции по всему миру для сбора коллекции сельскохозяйственных культур. Вавилов был типичным представителем старой российской профессуры, хорошо образован, владел несколькими языками. Это уже вызывало неприязнь у новой генерации ученых. В своем важней­шем труде «Центры происхождения культурных растений» (1926) он обо­сновал основные положения генетики. Вавилов являлся специалистом в те­оретической биологии, Лысенко был практиком. И тем не менее Вавилов оказал поддержку Лысенко, поощрял его идеи, надеясь убедить в ошибоч­ности взглядов. С течением времени антагонизм двух ученых старого и но­вого поколений обострялся. На съезде колхозников в 1935 г., на котором присутствовал Сталин, Лысенко обвинил ученых-биологов в сознательном торможении прогресса советского строя. В своих обвинениях развала сель­ского хозяйства Лысенко неоднократно упоминал Вавилова и других «клас­совых врагов» среди ученых. С этого времени началась активная пропаган­да теории «яровизации». Лысенко поддерживали государственные чинов­ники, которым импонировало его пролетарское происхождение. Вавилов был арестован, через год приговорен к расстрелу за шпионаж и контррево­люционную деятельность. В 1942 г. приговор был заменен 20-летним заключением, в 1943 г. Вавилов умер от истощения в саратовской тюрьме.

Особая роль в формировании «нового» человека отводилась обще­ственным наукам, которые находились под неустанным контролем партий­но-государственной системы. Главной задачей историков, экономистов, философов являлось идеологическое обоснование линии партии. Попытки сопротивления, проблески мысли, стремление сопоставить теорию с жиз­нью объявлялись ревизионизмом, вызывали сомнение в партийной и гражданской благонадежности ученых, сурово карались. Одними из первых пострадали экономисты. В 1930 г. во вредительстве обвинили Н.Д. Кондартьева, авто­ра признанной в мире теории длинных волн экономической активности, А.В. Чаянова, В.В. Челинцева, Н.П. Макарова, Л.Н. Юровского и др., доказывавших пагубность насилия над экономическими законами, высту­павших против разрушения рынка и ограбления крестьянства.

В 30-е годы были репрессированы многие известные ученые-теорети­ки. По сфабрикованному обвинению в 1933 г. был арестован и погиб в Соловецком лагере особого назначения П. А. Флоренский. Его исследования в области философии, химии, математики, филологии и искусствоведения и полной мере оценены лишь в последние годы. К 10 годам без права переписки был пригоорен в марте 1937 г. известный философ и деятель культуры Г. Шпет. Одновременное физи­ческой расправой в спецхраны попали и его произведения: десятки моно­графии и переводов по психологии, философии, логике и эстетике. Были обвинены в преступной деятельности и репрессированы бывшие руководи­тели Института Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК партии Д. Б. Рязанов и В. В. Адоратский.

На рубеже 20-30-х годов вышли первые обобщающие работы по истории Октябрьской рево­люции. По инициативе М. Горького и решению ЦК ВКП(б) в 1931 г. нача­лась подготовка многотомной «Истории гражданской войны в СССР». Уче­ные приступили к исследованию многих неразработанных проблем проле­тарской революции в России. В Обществе историков-марксистов, Институте красной профессуры, Комакадемии, на страницах теоретических журналов проходили оживленные дискуссии. В такой обстановке И. Сталин решил дать свою интерпретацию обсуждаемых вопросов, изложив их в письме «О некоторых вопросах истории большевизма», напечатанном в журнале «Про­летарская революция». Подтекст был ясен: автор пытался предстать после­довательным защитником идей В. Ленина. При всей тенденциозности и не­соответствии действительности сталинская версия истории партии больше­виков была воспринята как истина в последней инстанции и широко распространилась в исторической науке. Была развязана кампания выиски­вания явных и мнимых ошибок у историков, всех обществоведов, их огуль­ного осуждения, изгнания из вузов. Был взят курс на превращение истории в средство формирования догматического мышления. С начала 30-х годов целенаправленно проводился отбор событий, дат, имен, которые должны усвоить советские граждане. Не смогли восстановить историческую правду ни Историческая комиссия, созданная в 1931 г., ни Историко-археографический институт (1934 г.), ни Институт истории АН СССР (1936 г.). Заключительным аккордом в фальсификации истории стал выход в свет в 1937 г. учебника «История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс», объявленного «энциклопедией основных знаний в области марксизма-ленинизма». Несколько десятилетий концепция «Краткого курса» являлась доминирующей в историко-партийной науке, а ее рецидивы проявляются и поныне.

Академия наук была объявлена «цитаделью чистой науки», далекой от нужд социалис­тического строительства. Ученые-академики С.П. Плато­нов, Н.П. Лихачев, М.К. Любавский, Е.В. Тарле и другие обвинялись в антисоветской деятельности и были осуждены по сфабрикованному «делу» на различные сроки тюремного заключения и ссылки.

Драматически складывалась ситуация в философской науке. К концу 20-х годов она все еще оставалась вне сферы политического давления, однако уже в 1930 г. Сталин в своей работе «К вопросам аграрной политики в СССР» обвинял обществоведов в отставании теоретического фронта от «успехов практического строительства». Была начата кампания по дискредитации высококвалифицированных ученых-философов, в результате которой была разгромлена группа так называемых «диалектиков», возглавляемая А. М Дебориным. Несмотря на то, что партийно-государственная власть провозг­ласила в качестве официальной философской доктрины диалектический материализм, многие публикации того времени свидетельствуют о сильных антифилософских настроениях среди большевиков. Наиболее полно это выразилось в статье одного из руководителей Института красной профессуры М. Минина «Философию за борт».