2.5. Остаточная государственная собственность

В большинстве ПСЭ существенная часть совокупных активов остается в руках государства (Pistor, Turkewitz, 1996). Кроме того, государство являлось ключевым инвестором в основных банках и финансовых институтах, создавших крупнейшие приватизацион­ные инвестиционные фонды, например в Чехии (Mlcoch, 1998), пока оно не продало в последние годы свою долю зарубежным инвесторам. В Венгрии государство обладает контрольным паке­том в национальной электроэнергетической компании, а также «золотой» акцией в ряде крупнейших компаний и банков. Хотя продажи активов были в этой стране привилегированным мето­дом приватизации, остаточная государственная собственность достигает 28% совокупных приватизированных активов. В Румы­нии, где в ходе приватизации ставилась задача сохранения у го­сударства контрольного или блокирующего пакета акций, в част­ные руки перешло 18,7% балансовой стоимости активов. Россия не стала здесь исключением, потому что массовая приватизация сохранила за государством блокирующий пакет практически каж­дого предприятия (Frydman et al., 1996), ставя его в ряд основных собственников наряду с менеджерами и ЧИФами. По состоянию на конец 2002 г., государство сохраняет доли в собственности 13 тыс. предприятий (см. подраздел 1.4). С другой стороны, госу­дарственная собственность даже немного возросла в последние годы (см. табл. II.5.5) в результате инициированных им банкротств и судебных разбирательств. Следует ли видеть в этом, вместе с С. Нестором (Nestor, 2002), повод для беспокойства? Мы вернемся к этому вопросу ниже (см. подраздел 3.2).

Остаточная государственная собственность сохраняется в фор­ме владения «золотой» акцией или из-за неспособности государ­ства в настоящее время продать или раздать все активы. Зачастую государство и хотело бы выйти из числа собственников, но вы­нуждено сохранять второстепенное участие в капитале. Иногда оно владеет блокирующим пакетом, чтобы препятствовать поглоще­нию зарубежным инвестором. Остаточная государственная соб­ственность препятствует эффективному корпоративному управле­нию, если представители государства занимают пассивную пози­цию в совете директоров, потому что другие акционеры тоже устраняются от участия в контроле над принятием решений (чем более распылена собственность, тем более это верно), вплоть до полного растаскивания собственности. Ситуация еще больше ухуд­шается, когда государство передает свои полномочия собственника менеджерам. Действия представителей государства в советах ди­ректоров заслуживают более подробного разговора. Часто они не принимают активного участия в управлении, но если это все же происходит, они могут голосовать против решений, поддержива­емых частными акционерами. Представителями государства обыч­но становятся чиновники, государственные служащие, ученые, преподаватели, а не профессиональные эксперты в области финан­сов, маркетинга, менеджмента или коммерческого права. Они могут даже превратиться в особую категорию акционеров, пресле­дующих свои собственные интересы. Длительное время участвуя в работе совета директоров, они начинают лоббировать решения, сохраняющие статус-кво (выгодный для них) и препятствующие последующей приватизации остаточной государственной соб­ственности.

Когда государство владеет долей в собственности стратегичес­ких предприятий, возникает вопрос о возможных ограничениях деятельности фирмы, налагаемых профильными (или иными) министерствами. Эти ограничения связаны с проводимой прави­тельством макроэкономической и социальной политикой, а не с микроэкономическими критериями эффективности управления и реструктуризации. Риск здесь заключается в инерции корпоратив­ного менеджмента частично приватизированных предприятий: предпочтении стратегий, обеспечивающих выживание инсайдеров, стремлении получить субсидии и финансовые преференции, а также возможной политизации остаточной государственной соб­ственности, исключающей дальнейшую приватизацию. «Государ­ственная собственность и участие чиновников в работе советов ди­ректоров будут преобладать до завершения приватизации. Их сле­дует сохранить значительно дольше в секторах, которые требуется существенным образом преобразовать до начала приватизации» (Tirole, 1991, р. 243). Это предсказание Ж. Тироля нашло себе подтверждение во всех ПСЭ.

Переходные экономики вынуждены на время смириться с ос­таточной государственной собственностью. Что можно предпри­нять в этой ситуации? В некотором смысле основное отличие между частным и государственным кроется не в собственности (Buss, 1986). Было доказано, что при благоприятных условиях публичный менеджмент превосходит частный менеджмент. Пра­вительства могут вмешиваться в функционирование любой фир­мы, частной или государственной. Однако трансакционные издержки, связанные с вмешательством государства в производ­ственный процесс и другие ключевые для фирмы сферы деятель­ности, существенно выше в случае частной фирмы. Таким обра­зом, в той мере, в какой государственная интервенция связана с издержками, превышающими выгоды от нее, частная собствен­ность предпочтительнее государственной (Sappington, Stiglitz, 1987). Постплановые экономики представляют собой жесткий мир, где основные отличия касаются менеджмента и многочис­ленных политических и экономических детерминант деятельнос­ти государственных предприятий. Для частного же бизнеса зна­чимы преимущественно коммерческие детерминанты. История успешной приватизации во Франции убеждает в том, что прива­тизация менеджмента (правительство устанавливает рыночные ориентиры — прибыль — для менеджеров и увольняет их в случае неспособности их достигнуть) стала хорошим трамплином для последующей (после обеспечения их прибыльности) передачи го­сударственных активов в частные руки (Andreff, 1995). Для час­тично приватизированных и остающихся в государственной соб­ственности предприятий в ПСЭ такой опыт приватизации менед­жмента представляет определенный интерес. Таким образом, мы можем только согласиться с подобной стратегией «мягкой посад­ки», контрастирующей с установкой на ускорение приватизации любой ценой. Она сформулирована в одном из аналитических об­зоров Мирового банка (Pannier, 1996, р. 45) следующим образом: «Реформа предприятий государственного сектора является ключом к структурной трансформации переходных экономик», «значитель­ное число предприятий вероятнее всего останутся в государствен­ной собственности, ожидая приватизации, на неопределенно дол­гое время». П. Мюрелл (Murrell, 2003), напоминая о том, что госу­дарственные предприятия эффективнее тех, что находятся под контролем инсайдеров, защищает независимые государственные предприятия, особенно в условиях нехватки необходимых инсти­тутов. Мировой банк недавно признал (World Bank, 2002), что было бы предпочтительнее оставить активы в руках государства, ожидая стратегических инвесторов, хотя аналогичное предложение (Andreff, 1992) отвергалось им же десять лет назад. Ряд крупных предприя­тий остается неприватизированными или лишь частично привати­зированными. С точки зрения структуры собственности ПСЭ по-прежнему остаются «смешанными». Более актуальным, чем прива­тизация, следует признать достижение эффективного менеджмента государственных и частных предприятий.