Устные мемуары

Если бы устную речь можно было всегда без потерь переносить на бумагу и даже на магнитную ленту, не было бы профессий и даже самих понятий: оратор, проповедник, агитатор, сказитель, учитель, – то есть мастеров устной речи. Представьте себе ашуга с книгой в руке. И он уже не ашуг.

В наш век феноменальной эволюции радио и телевидения потребность в устном слове возросла в неисчислимых размерах. Эфиру необходимы интересные собеседники, увлекательные рассказчики, радио и телевидению не хватает настоящего красноречия – людей, способных находить живой контакт с невидимой радио- и телеаудиторией. По счастью, их становится больше.

Меня радуют выступления наших прославленных комментаторов, появление новых молодых дикторов, замечательных артистов, писателей. Я уже не говорю о классиках телеэкрана – Корнее Ивановиче Чуковском, Сергее Сергеевиче Смирнове, Сергее Владимировиче Образцове, Александре Петровиче Межирове. Это признанные мастера, умеющие размышлять перед камерой и говорить содержательно, живо, доступно и очень естественно.

Кто-то сказал, что хорошо писать – это, прежде всего, хорошо думать. А уж к говорящим это относится еще в большей мере. Для них это значит не только хорошо думать, но и не терять мысли, не волноваться, не испытывать скованности от отсутствия перед глазами аудитории.

Если хотите, мне в высшей степени повезло. Родись я несколько раньше, и я со своим рассказыванием так и не узнал бы великого удовольствия выступать по телевидению и по радио. А сейчас устные рассказы, которые зарождались в узком кругу людей, пригодились для выступления перед радио- и телеаудиторией. И знаете почему? Потому, что перед каждым телевизором сидит тоже небольшая аудитория, так же как и у радиоточки. А в целом... Ну, вы знаете этот тираж...

Меня часто спрашивают, откуда пошло само название «устный рассказ». А мне просто надо было как-то обозначить жанр для афиши. И другого названия я впопыхах не придумал. Однажды Юрий Карлович Олеша сказал:

– В сочетании слов «устный рассказ» есть элемент тавтологии. Рассказ – это уже устный. А у вас перед фамилией стоит еще слово «писатель». А раз писатель, то, значит, он пишет. А рассказы получаются устные.

– Поскольку все привыкли, что писатели ПИШУТ рассказы – «рассказы Короленко», «рассказы Аверченко», – так вот это НЕ письменные!

Олеша расхохотался.

– Он огорчился! Он еще мальчик! К этому привыкнут так же, как к сочетаниям «красные чернила» или «белая роза», первая роза – розовая! А вообще говоря, тут что-то есть! – желание возвратить слову первоначальный смысл.

Итак, я не пишу рассказов. Сперва я много лет их исполняю, а потом записываю их. Это совсем другое. В процессе возникновения рассказа я к бумаге не прикасаюсь. Законы устной и письменной речи слишком различны.

Рассказ я слышу в звучании. Он не задумывается. Он рождается как импровизация и растет в процессе рассказывания – в редакциях, дома, в гостях, в вагоне поезда, везде – были бы слушатели. Рассказа еще нет. Можно сказать, он еще сам не знает, что он рассказ. И я пока об этом не знаю. Есть только ядро сюжета, ядро образа. Это ядро долго томится во мне. И вот я решаюсь – выхожу на эстраду, и рассказ рождается. Отливается сразу, без помарок, без подыскивания слов.

Запоминаются форма, интонация рассказа. Ее я воспроизвожу как музыкальную мелодию, со всеми особенностями ритма, темпа, характера, образа. Я могу просвистеть свои рассказы. А слова приходят как в разговоре – сами собой, но под моим очень жестоким и придирчивым контролем.

Выступая на эстраде, я должен успеть подумать о тех, кто знает изображаемого, и о тех, кто его не знает; о тех, кто, может быть, его родственник; о тех, кои, не спрашивая, могут записать это на портативный магнитофон, и тогда это будет уже навсегда; о тех, кто не любит того, о котором я рассказываю, кто сидит далеко и кто – близко, кто слышит хорошо и кто – плохо. И чтобы получилось правильно и тактично в отношении всех. И учесть, кто и как может понять и истолковать рассказ. И надо успеть увидеть себя изнутри и одновременно – из зала, и все это в тот самый момент, когда произносится фраза!

Вот теперь и решайте, что здесь от литературы, что – от театра, от музыки, от словесной импровизации. И что – от «модели», от того человека, о котором идет речь.

При этом образ ведет меня, а не я его. Я им живу, от него мыслю, и мне легко, потому что, войдя в образ, в нем уже почти нельзя ошибиться. Главное – это стремление отобразить важнейшее, передать самую суть образа.

Он возникает из множества разновременных наблюдений, но лепится не по частям, а с ходу. Я его как бы вижу перед собой, несколько сбоку, в воздухе. И в то же время чувствую, что я его повторяю.

Конечно, он антифотографичен. Если вы считаете, что живописный портрет документален, то и мой тоже. Он собирается: десять разговоров я сливаю в один и отжимаю то, что особенно характерно. Конечно, у этого – нового – разговора дата есть не всегда. Иногда бывает – дата есть, но в него введены девять других. А бывает, что и вообще такого разговора не было. Но образ не становится менее верным.

Рассказы зарождаются при общении с интересными, острохарактерными людьми. Я еще и сам не знаю, что это мой будущий герой, а он уже запал в мою память и держит меня... и я уже одержим. А потом выясняется, что вышел рассказ.

Годы идут, и ход времени превращает рассказы в воспоминания. Вот это все мне следует записать, создать «звучащую» книгу. Мне почему-то верится, что лет через десять рассказывание станет для многих привычным жанром. И писатели будут выпускать «говорящие книги», и не просто читать свою прозу по написанному, а будут ее говорить. К этому должно привести развитие телевидения.

Недавно я перечитал книгу Гольденвейзера «Вблизи Толстого». Приведу несколько строк из нее. «Мне кажется (это Лев Толстой говорит. – И. А.), что со временем вообще перестанут выдумывать художественные произведения. Будет совестно сочинять про какого-нибудь вымышленного Ивана Ивановича или Марью Петровну. Писатели, если они будут, будут не сочинять, а только рассказывать то значительное или интересное, что им случилось наблюдать в жизни».

Не знаю, суждено ли этому пророчеству сбыться вполне – художественное обобщение, рожденное воображением писателя, вряд ли захочет уступить дорогу «невымышленной» литературе. «Над вымыслом слезами обольюсь», – эти пушкинские слова, наверное, не менее справедливы. Но что авторитет документальных жанров в искусстве растет и будет неуклонно расти – в этом Толстой прав, безусловно.

По своей документальной природе телевидение испытывает «кислородное голодание», если не получает достаточного количества материала, фиксирующего реальные жизненные события.

Вначале я сказал, что время превращает мои рассказы в воспоминания. Но к воспоминаниям относятся произведения самые различные по характеру – от попыток почти протокольного воспроизведения фактов, почти дословной передачи разговоров (что редко у кого получается, особенно через много лет) до высокого искусства характеристики и передачи сути явления или события.

И те и другие достоверны (или не достоверны) по-своему. Одни – стремлением мемуариста не вносить себя в мемуары, не пытаться оценивать событие, коему были свидетелями. Другие, наоборот, – скажем, такие, как «Былое и думы» Герцена, – почти противоположны им по задаче. Это – исповедь, воспоминания с отношением, с пристрастием и внушением своей любви и своей ненависти. Тут и речи не может быть о попытках объективного описания факта. Причем все, что касается тех, о ком говорит Герцен в своей книге, расположено не в хронологической последовательности, а строится как портрет, как характер, как явление эпохи.

Конечно, в смысле точности достовернее, может быть, первые. Но по существу дела, конечно, достовернее Герцен. Он передает дух времени, идеи времени, характеры времени, а не сведения из послужных списков, ибо даже и гениально точное воспроизведение привычек человека ничего не дает, если мемуарист вспоминает, что бабушка любила зевать перед сном и засыпала после этого или что дядю Петра укусила собака, и без последствий. Такого рода достоверность воспоминаний не повышает их исторической «колоритности».

Абсолютно точных мемуаров в природе не существует. Это выясняется при сопоставлении их с одновременными письмами и дневниками других лиц, естественно, более точно фиксирующими события. И тут бесталанность воспоминателя отнюдь не гарантирует точности. И уж во всяком случае, человек неинтересный способен не только не понять масштаба мыслей другого, но и безбожно их переврать. Наличие таланта повышает содержательность мемуаров при потерях в точности и мелочах.

Но талант же и приближает мемуары к художественной литературе. И несомненно, что такие титаны мемуаристики (я беру только русских и не собираюсь называть тут всех) – такие, как Герцен, Горький, Шаляпин, художник Константин Коровин, уже самим отбором фактов строят жизнь как художественное произведение.

А такие мастера портрета, как, скажем, Бунин или Валентин Катаев, – те просто создают художественные произведения в жанре мемуаров, строя их на основании личных (и не личных) воспоминаний и впечатлений. У иного новелла ближе к действительному случаю, чем книга, написанная в жанре воспоминаний. И.С. Тургенев, например кое-что перепутал в своих «Литературных и житейских воспоминаниях». Не мог он видеть Лермонтова на балу, где, как ему показалась, он его видел, ибо и бала такого не было, а был другой бал, так на нем Тургенева не было. Тургенев стал жертвой биографов Лермонтова и воспоминания скорректировал по книгам. Это тоже бывает, особенно в нашу пору.

Второе, что очень важно в мемуарах и составляет их важнейшую характеристическую черту: в них отражается не только то время, о котором идет речь, но и не меньше (а иногда больше) то, в которое они пишутся. В мемуарах события осмысливаются с позиций новой эпохи. И в этом случае небезразлично, когда они написаны, какое время и какие события отделяют их от впечатлений, положенных в основу воспоминаний.

Мои «воспоминания» рождаются всегда о людях живых, которые находятся рядом и в любую минуту могут «опротестовать» мои разглагольствования о них, если я стану рассказывать неправдоподобные вещи. Кроме того, о «воспоминаниях» моих судят люди, знающие того, о ком ведется рассказ: их много, и они тоже определяют стремление быть близким к образу. Так близость оригинала в значительной степени определяет меру трансформации материала.

Но, конечно, характеристики сгущены, опускается все, что менее характерно. Образ возникает из бесконечного количества наблюдений. Предпочитаю не описание, а действие в образе того человека, хотя описание тоже иногда входит – в микродозе, необходимой для знания места, времени и обстоятельств действия.

Мои герои едва ли не все меня слушали. «В открытую» обиделся только один. Может быть, двое. Остальные смотрели и делали вид, что относятся к этому как к эпиграммам, шуткам, шаржам, хотя и понимали, что тут не карикатура и не сатира, а гипертрофированные черты характера.

Вообще, это надо сравнить с искусством живописного портрета (а не шаржа, разумеется), но портрета с выявлением самого характера, индивидуально-характерного и вместе с тем чем-то очень типичного для подобного склада людей, достоверного. Потому что если это только частный случай, «частный характер», не заключающий характерных и даже отчасти типических черт, – такого рода портрет никому ровно не нужен, не интересен, даже если это лицо значительное. Ибо мера внимания аудитории и единственного читателя мемуаров – это земля и небо.

Тем не менее свои воспоминания о людях я не называю устными воспоминаниями, но рассказами, и притом устными, потому что они никогда не пишутся.

До меня профессионально устным рассказыванием мало кто занимался, ибо с рассказыванием могут быть связаны не только воспоминания о конкретных людях, но и изображения бытовых сценок, типичных бытовых масок, и с воспоминаниями это уже не имеет ничего общего.

В 1935 году я вышел с устными рассказами на эстраду. Тогда все мои герои были живы, и как мемуары эти рассказы не воспринимались. В 40-х годах – радио, а с 50-х – телевидение дали им аудиторию, сделали их доступными, их записали на магнитную ленту и на пластинки в моем исполнении. Время превратило их в воспоминания.

Итак, все повелось от устных рассказов. И тексты, звучавшие в концертных залах и в радиопередачах, легли в основу полнометражного фильма.

Кинофильма?

Нет, телефильма.

2.1.

ВАРИАНТ 1.

1. Установите значение фразеологизма.

Ответом должно быть сочетание цифр и букв. Например: 1Д 2В ЗА.

1. Вертится на языке	А. Не могу, не в состоянии сообразить, понять что-либо, догадаться о чем-либо.
2. Голова идет кругом	Б. Остаться без того, на что рассчитывал, надеялся, чего добивался; без самого необходимого.
3. Ума не приложу	В. Очень хочется сказать, спросить и т. п.; никак не вспоминается. О тщетном усилии вспомнить что-либо хорошо известное, знакомое, но забытое в данный момент.
4. Навострить уши	Г. Кто-либо испытывает головокружение (от усталости, переутомления и т. п.); кто-либо теряет способность ясно соображать от множества дел, забот, переживаний и т. п.
5. Бровью не ведет (повел)	Д. Вынуждать что-либо сказать, ответить, высказаться и т. п.
6. В ус не дуть	Е. Взявшись за руки (идти, двигаться и т. п.). 2. Вместе, как единомышленники.
7. Тянуть за язык	Ж. Приготовиться с напряженным вниманием и интересом слушать; прислушаться. 2. Насторожиться, поставив уши в направлении звука (о животных).
8. Остаться с носом	З. Не обращать внимания.
9. Рука об руку	И. О человеке, остающемся хладнокровным, спокойным, не обращающем на что-л. внимания. Собственно-русское выражение. В противоположность мимическому движению: поднимать брови – выражать крайнее удивление.
10. Море по колено	К. Все нипочем, ничто не страшно.

2. Выберите фразеологизм, который вы могли бы сопроводить мимикой и жестом, и опишите ваши действия.

2.2.

ВАРИАНТ 2.

1. Установите значение фразеологизма.

Ответом должно быть сочетание цифр и букв. Например: 1Д 2В ЗА.

1. Махнуть рукой	А. Добиваться, достигать полного взаимопонимания.
2. Браться за ум	Б. Перестать обращать внимание; перестать заниматься кем-либо или делать что-либо.
3. Окунуться с головой	В. (Прост.) Заниматься пустой болтовней, пустословить.
4. Нос не дорос	Г. Становиться благоразумнее, рассудительнее; образумливаться; (устар.) придумать, измыслить, найти какой-либо выход.
5. С глазу на глаз	Д. Наедине, без свидетелей, без посторонних.
6. Находить (найти) общий язык	Е. Отстраняться, уклоняться от участия в каком-либо деле; снимать с себя ответственность за что-либо.
7. Чесать языком	Ж. Обманывать, вводить в заблуждение, обычно обещая что-либо и не выполняя обещанного.
8. Водить за нос	З. (Прост.) кто-либо еще слишком молод, чтобы делать что-либо, заниматься чем-либо.
9. Умывать руки	И. Действовать, поступать, развиваться и т. п. наравне с кем-либо или в соответствии с чем-либо.
10. Идти в ногу	К. Целиком, полностью, безраздельно отдаваться чему-либо.

2. Выберите фразеологизм, который вы могли бы сопроводить мимикой и жестом, и опишите ваши действия.

2.3.

ВАРИАНТ 3.

1. Установите значение фразеологизма.

Ответом должно быть сочетание цифр и букв. Например: 1Д 2В ЗА.

1. Положа руку на сердце	А. Уравнивать кого-либо с кем-либо в каком-нибудь отношении, не считаясь с различиями.
2. Ум за разум заходит (зашел)	Б. Приходить в уныние, отчаяние, огорчаться.
3. Каша в голове	В. (Разг., ирон.) На полном доверии и/или притворяясь наивным, незнающим.
4. На голубом глазу	Г. Поменьше болтать, говорить, рассуждать; помалкивать.
5. Стричь под одну гребенку	Д. Совершенно чистосердечно, откровенно, искренне (говорить, отвечать, заявлять и т. п.).
6. Рукой подать	Е. Временная потеря способности здраво рассуждать в связи с «форс-мажорными» обстоятельствами, хлопотами, суетой и т. д.
7. Держать нос по ветру	Ж. Кто-либо путано мыслит, у кого-либо нет ясности в понимании, в осознании чего-либо.
8. Держать ушки на макушке	З. Не доверяться кому-либо, быть очень осмотрительным, осторожным; быть настороже, начеку.
9. Придерживать (придержать, попридержать) язык (язычок)	И. Применяться к обстоятельствам, беспринципно меняя свои убеждения, свое поведение.
10. Повесить (вешать) нос	К. Совсем близко.

2. Выберите фразеологизм, который вы могли бы сопроводить мимикой и жестом, и опишите ваши действия.

2.4.

ВАРИАНТ 4.

1. Установите значение фразеологизма.

Ответом должно быть сочетание цифр и букв. Например: 1Д 2В ЗА.

1. Смотреть сквозь пальцы	А. Выражать свое почтение, уважение кому-л. Оборот носит нейтральный характер с оттенком разговорности.
2. Ломать голову	Б. Усиленно думать, стараясь понять, разрешить что-либо трудное
3. Лезть в глаза	В. О ком-либо очень уставшем, утомившемся
4. Типун на язык	Г. (Прост.) соображать, думать, размышлять.
5. Нос к носу	Д. (Прост.) стараться, стремиться быть замеченным; привлекать к себе чье-либо внимание; быть особенно заметным.
6. Локти кусать	Е. Недоброе пожелание тому, кто говорит не то, что следует.
7. Поставить на ноги	Ж. Досадовать, сожалеть о непоправимом, упущенном, утерянном.
8. Снимать (снять) шляпу перед кем-либо	З. Намеренно не обращать внимания на что-либо; умышленно не замечать ничего предосудительного в чем-либо.
9. Язык на плече	И. Вылечить, избавить от болезни. 2. Вырастить, воспитать, довести до самостоятельности. 3. Заставить активно действовать.
10. Шевелить мозгами	К. Непосредственно, вплотную встречаться, сталкиваться.

2. Выберите фразеологизм, который вы могли бы сопроводить мимикой и жестом, и опишите ваши действия.

3.1.

ВАРИАНТ 1.

Рассмотрите репродукцию картины В.В. Пукирева «Неравный брак» (картина находится в Государственной Третьяковской галерее).

Найдите на картине предметы-знаки (зажженные свечи, наряд девушки и т.д.). Для кого этот брак является неравным. О чем говорит выражение лица невесты, ее покрасневшие глаза, опущенные плечи? Почему свеча, которую она держит, находится значительно ниже, чем свеча жениха?

О чем свидетельствует прямая фигура старика, высоко поднятая голова, его взгляд на невесту – искоса и сверху вниз?

Охарактеризуйте позу священника, собирающегося надеть на палец невесты обручальное кольцо. Что означает его согнутая спина, склоненная голова, вытянутая шея?

Рассмотрите людей, присутствующих на венчании. Кто из них страдает, негодует, сочувствует невесте, завидует жениху, просто любопытствует? Как вы об этом узнали?

3.2.

ВАРИАНТ 2.

Рассмотрите репродукцию картины П.А. Федотова «Свежий кавалер» (картина находится в Государственной Третьяковской галерее).

В центре композиции – молодой человек, чиновник, получивший свой первый орден. Художник изобразил его только что поднявшимся с постели после дружеской пирушки, которую он устроил в честь важного для него события.

Присмотритесь к обстановке, окружающей героя картины, к его вещам, разбросанным повсюду в ужасающем беспорядке. О чем говорят простая, грубая мебель, валяющиеся на полу селедочные хвосты и бутылки из-под пива, гитара с оборванными струнами и раскрытый томик пользовавшегося популярностью в среде необразованного чиновничества реакционного писателя Фаддея Булгарина, рваный халат чиновника, на котором прикреплен полученный орден, и папильотки на его голове? Можете ли вы по этим деталям сделать вывод о социальном положении героя картины, его вкусах, интересах, характере?

Какие чувства испытывает новоиспеченный кавалер? Почему он стоит, выставив одну ногу вперед, важно выпятив грудь, надменно подняв голову? На что направлен его вызывающий указательный жест? Обратите внимание на мимику кавалера: поднятый кверху нос, сдвинутые брови, выдвинутую вперед нижнюю губу.

Как относится к чванству чиновника его кухарка? Испытывает ли она трепет перед хозяином? Как можно назвать выражение ее лица? О каком отношении к хозяину свидетельствует ее поза? Можете ли вы представить диалог этих героев? Какие чувства вызывает эта картина у зрителя?

3.3.

ВАРИАНТ 3.

Рассмотрите репродукцию картины И.Е. Репина «Царевна Софья Алексеевна в Новодевичьем монастыре» (картина находится в Государственной Третьяковской галерее).

Софья, старшая сестра Петра I, изображена на картине в самую драматическую минуту ее жизни: рухнул подготовленный ею заговор стрельцов против Петра, сама Софья заточена в Новодевичий монастырь, пострижена в монахини.

Н.И. Крамской по поводу этой картины писал И.Е. Репину, что Софья напоминает ему посаженную в железную клетку тигрицу.

Обратите внимание на позу царевны: производит ли впечатление покоя ее неподвижная, словно застывшая фигура? Из чего видно, что эта неподвижность только что сменила бурную вспышку ярости?

О чем говорят скрещенные на груди могучие руки Софьи, прямая фигура, поднятая голова? Что выражают расширенные глаза, поднятые внешними концами брови, сжатый рот, выдвинутый вперед подбородок?

3.4.

ВАРИАНТ 4.

Рассмотрите репродукцию картины Н.Н. Ге «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе».

Объясните различия в позах действующих лиц. Почему царевич Алексей стоит, а Петр I сидит? Что выражают опущенные руки, опущенная голова царевича, его взгляд вниз?

Почему Петр I сидит вполоборота к сыну и смотрит на него искоса? Рассмотрите лицо царя: положение губ, бровей, подбородка. Объясните отдельные элементы позы: Петр положил ногу на ногу, левая рука сжимает подлокотник кресла.

Почему бумага (сообщение о предательстве Алексея, полученное царем) лежит на полу? О каком предшествующем жесте Петра это говорит?

Какое последующее движение Петра уже намечено в картине?