УП. С. Элькинд, кандидат юридических наук

К вопросу о юридической природе советского уголовного процесса.

головно-процессуальное право регулирует те общественные отно­шения, которые возникают по поводу расследования, рассмотрения и разрешения уголовных дел между судебно-следственными органами и различными лицами (обвиняемыми, свидетелями, экспертами и др.), вступающими в орбиту уголовного преследования. Тем самым, предме­том уголовно-процессуального права являются отношения между ука­занными субъектами не вообще, а в связи с расследованием, рассмо­трением и разрешением уголовных дел, дел о преступлениях. Для того, чтобы эти отношения были содержательны и целенаправлены, уголов­но-процессуальное право предписывает им определенный, безусловно необходимый именно этим отношениям метод регулирования. Вне та­кого метода указанные отношения нежизненны. Особый уголовно-про­цессуальный метод, способ регулирования придает им специфический уголовно-процессуальный характер и соответствующую направлен­ность. Необходимо при этом заметить, что в той мере, в какой метод как способ подхода к явлениям окружающей действительности отра­жает объективные законы самой действительности, метод правового (и, в частности, уголовно-процессуального) регулирования отражает объективную действительность совершенно определенных, урегулиро­ванных правом общественных отношений.

Интересующая нас группа отношений имеет характер уголовно-процессуальных лишь постольку, поскольку они регулируются опреде­ленными уголовно-процессуальными нормами права. Возникая и разви­ваясь на основе правовых норм, эти отношения существуют только как. правовые.¹ И все же, если регулируемые уголовно-процессуальным правом общественные отношения составляют в значительной мере его объективное свойство, характерный этим отношениям метод регулиро­вания является только и исключительно результатом субъективной воли законодателя, учитывающего при этом все многообразие объек­тивных свойств данной группы отношений.

Так, если законодатель оказывается перед необходимостью урегу­лировать объективно возникшие из факта совершения преступления отношения между судебно-следственными органами и лицами, о пре­ступных действиях которых имеется достаточно данных, между судебно-следственными органами и потерпевшими, свидетелями преступления и другими лицами, — то выбор того или иного метода, способа, порядка урегулирования этих отношений зависит от воли самого законодателя. Избирая именно данный, уголовно-процессуальный метод, законодатель, рассматривает его как единственно целесообразный применительно к данной сфере общественных отношений. Тем самым характер метода правового регулирования определяется в конечном счете правильно, учитываемыми законодателем объективными требованиями этих обще­ственных отношений. Сила и значение уголовно-процессуального метода состоит в том, что, отражая особенности указанных отношений и при­давая в то же время им определенную направленность, он является действенным орудием в руках судебно-следственных органов в деле изобличения и наказания преступников. Следует, однако, заметить, что уголовно-процессуальные отношения, составляя в значительной степени, объективное свойство уголовно-процессуального права, в той мере в ка­кой являются правовыми, регулируемыми определенным методом, со­держат элементы субъективной воли законодателя. Уголовно-процес­суальный метод, способ общения между субъектами уголовно-процес­суальных отношений, наряду с характером этих отношений — то особенное, типичное, что определяет необходимость выделения уголов­но-процессуального права в особую отрасль советского социалистиче­ского права. Так, например, возникающие в ходе судебного заседания отношения между судом и лицами, совершившими мелкое хулиганство (ответственность за которое предусмотрена Указом Президиума Вер­ховного Совета РСФСР от 19 декабря 1956 г.) или мелкую спекуляцию, (ответственность за которую регулируется ст.ст. 1—3 Указа Президиу­ма Верховного Совета РСФСР от 12 сентября 1957 г.), — по внешнему выражению и по субъектам очень напоминают отношения уголовно-процессуального характера, но они не регулируются уголовно-процес­суальным правом не только потому, что в основе их лежат действия,, которым государство не придает значения собственно преступлений, но и потому, что, по мнению законодателя, не требуют особого, слож­ного, урегулированного уголовно-процессуальным правом порядка раз­решения.²

Каковы же особенности уголовно-процессуальных отношений и ха­рактерного для них метода регулирования?

Особенности уголовно-процессуальных отношений состоят в том, что: 1) они возникают по поводу фактически имеющего место или пред­полагаемого уголовного, материального правоотношения, являясь в то же время средством закрепления, конкретизации и разрешения послед­него; 2) они развиваются в сфере возбуждения, расследования, рассмо­трения и разрешения уголовных дел в связи с определенной уголовно-процессуальной деятельностью; 3) это — отношения между носителями уголовно-процессуальных прав и уголовно-процессуальных обязанно­стей; 4) содержание этих правоотношений составляют указанные права и обязанности их участников; 5) волевой характер этих отношений, как и специфические уголовно-процессуальные способы их обеспечения, предполагают такое поведение субъектов этих отношений, которое строго соответствует установленной законом уголовно-процессуальной процедуре.

Последняя особенность уголовно-процессуальных отношений имеет в виду особый метод их регулирования. Типичными свойствами этого уголовно-процессуального метода являются следующие: 1) руководя­щая, направляющая и решающая роль органов следствия — в стадии расследования уголовного дела, суда — в стадии судебного разбира­тельства; 2) система процессуальных прав и гарантий личности; 3) осо­бые приемы уголовно-процессуального исследования доказательств; 4) обеспечение всемерной помощи и поддержки органам правосудия со стороны советской общественности; 5) направленность всех судебно-следственных действий к познанию истины, к изобличению и наказа­нию только виновных и только в меру их действительной вины.

Объем настоящей статьи не позволяет более обстоятельно остановиться на этих особенностях. Следует лишь подчеркнуть, что типичные для уголовно-процессуального права предмет и метод регулирования — это не нечто различное; это две стороны единого целого. Качественные особенности уголовно-процессуальных отношений требуют их регулирования только таким методом. В этом смысле уголовно-процессуальный метод — одно из неотъемлемых свойств данного вида общественных отношений.

* * *

Отнюдь не смешивая понятий уголовно-процессуального права и уголовного процесса, мы вместе с тем должны констатировать, что те теоретические предпосылки, которые определяют необходимость выде­ления уголовно-процессуального права в особую отрасль права, лежат и в основе самого предмета уголовного процесса.

Вопрос о понятии и, в частности, об определении советского уго­ловного процесса обсуждается в нашей литературе уже давно. Еще б 1941 г. Н. Н. Полянский писал: «Советские юристы все еще ищут определение уголовного процесса».³ В 1952 г. проф. М. С. Строгович подчеркнул: «.. .вопрос об определении уголовного процесса продолжает оставаться спорным».⁴ То же самое следует констатировать и в настоящее время.

Как известно, некоторые процессуалисты, сводя уголовный процесс к установленной законом деятельности органов суда, прокуратуры и следствия по осуществлению задач советского уголовного правосудия, либо вовсе отрицают возможность введения в определение уголовного-процесса соответствующих правоотношений, либо признают за нимн второстепенное, производное значение по отношению к уголовно-процес­суальной деятельности. Так, определения, даваемые советскому уго­ловному процессу М. А. Чельцовым,⁵ а также коллективом авторов, учебника уголовного процесса под редакцией Д. С. Карева,⁶ не содер­жат упоминаний о возникающих в ходе процессуальной деятельности отношениях. Более того, М. А. Чельцов не считает такие отношения тем определяющим, основным признаком, который следует вводить в определение уголовного процесса;⁷ авторы же учебника уголовного-процесса под редакцией Д. С. Карева не замедлили согласиться с Мак­симовым и Чистяковым, рассматривающими введение в определение-уголовного процесса соответствующих правоотношений как заимствова­ние у буржуазных ученых определения уголовного процесса как юри­дического отношения.⁸

Отрицанию за правоотношениями определяющего начала в кон­струировании понятия уголовного процесса проф. М. С. Строгович: противопоставлял на протяжении ряда лет сведение уголовного процесса главным образом к установленному законом порядку уголовно-процессуальных отношений.⁹ В своих последних работах проф. М. С. Строгович говорит о советском уголовном процессе и как о регулируемой законами советского государства системе действий-органов следствия, прокуратуры и суда при расследовании и разреше­нии уголовных дел, и как о системе отношений этих органов с гражда­нами, на которых распространяется их деятельность.¹⁰ Со своеобразным формулированием понятия уголовного процесса, в конечном счете вводящим в его определение и уголовно-процессуальную деятельность и соответствующие правоотношения, мы встречаемся в работах. Н. Н. Полянского.¹¹

Иногда говорят, что указанным разногласиям не следует прида­вать особого значения потому, что они, в конечном счете, сводятся, к формулированию не понятия, а определения уголовного процесса, а точки зрения на определение могут быть разные. В данном случае, однако, как видно из сказанного, речь идет отнюдь не об одном только определении; к тому же было бы неправильно недооценивать и значе­ния определения уголовного процесса. Как и всякое определение обще­ственного явления, определение советского уголовного процесса, не исчерпывая всего существа его, должно, однако, выразить наиболее-характерные признаки, основные положения, относящиеся к его сущ­ности. Правильное понимание этой сущности неизбежно предполагает и его правильное определение.

Говоря о юридической природе советского уголовного процесса, нельзя не остановиться на вопросе о том, должно ли советское уголов­но-процессуальное право рассматриваться в качестве самостоятельной отрасли советского права или же как составная часть права судебного.

Как известно, по этому вопросу в литературе высказываются са­мые различные суждения. Некоторые процессуалисты считают, что за уголовно-процессуальным правом (как и за правом гражданско-про­цессуальным) должно быть признано самостоятельное отраслевое су­ществование. Другие считают необходимым объединить правовые нормы, регулирующие вопросы организации и деятельности судебно-следственных органов в единую ветвь судебного права. Третьи, исходя, видимо, из исторической связи между материальным и процессуаль­ным правом, из того, что правовые нормы материального и процес­суального характера долго излагались в законодательных актах нераз­дельно, — рассматривали уголовно-процессуальное право как ветвь уголовного права, разделяемого, в свою очередь, на право формальное (процесс) и право материальное. Мы, пожалуй, не вспоминали бы сей­час об этой третьей точке зрения, уже давно отвергнутой советскими процессуалистами,²⁶ если бы не усматривали рецидив ее в суждениях некоторых участников ныне проводимой дискуссии по вопросу о сис­теме права. Так, хотя проф. М. Д. Шаргородский и проф. О. С. Иоффе и признают за процессуальным правом (в которое они включают пра­вовые нормы, регулирующие уголовный, гражданский и администра­тивный процессы) самостоятельное отраслевое существование в общей системе права, однако, называя процесс «дополнением» материального права,²⁷ вольно или невольно придают ему как бы производный, вто­ростепенный (по отношению к материальному праву) характер. Мы не можем согласиться с авторами указанной статьи как в этой части, так и в части конструирования единой системы процессуального права, состоящего, в свою очередь, из права уголовно-процессуального, граж­данско-процессуального и административно-процессуального. Сужде­ния М. Д. Шаргородского и О. С. Иоффе в этом отношении представ­ляют собой своеобразную разновидность давно дебатируемой точки зрения о выделении в особую отрасль права — права судебного.

Значение процессуального, и в частности уголовно-процессуального права, много шире того, что обычно понимают под «дополнением» к праву материальному.

Как известно, предшествуя уголовно-процессуальным отношениям, уголовные правоотношения закрепляются, уточняются, конкретизи­руются и, наконец, разрешаются в ходе расследования и рассмотрения уголовных дел, т. е. по мере возникновения, движения и завершения уголовно-процессуальных отношений. В той мере, однако, в какой уго­ловный процесс, будучи методом, формой осуществления уголовного права, имеет, кроме того, свое специфическое в содержании (напри­мер, обеспечение максимального, общественно-воспитательного эффек­та деятельности судебно-следственных органов), уголовно-процес­суальные отношения, будучи необходимым условием движения и раз­решения уголовных правоотношений, также имеют свое особенное в содержании. Если уголовное право регулирует отношения, возникаю­щие по поводу общественно-опасных действий между государством и лицами, их совершившими, то уголовно-процессуальное право регули­рует отношения между судебно-следственными органами и различными лицами, участвующими в расследовании и рассмотрении уголовных дел. Если уголовные правоотношения имеют своим предметом преступ­ление и наказание в более или менее общем виде, то уголовно-процес­суальные — установление данного преступления, познание объективной истины, изобличение и наказание конкретного лица, его совершившего. В этом смысле уголовные и уголовно-процессуальные правоотношения, выражая две стороны одной и той же государственной деятельности по осуществлению уголовного правосудия, отнюдь не утрачивают то особенное, что характерно им при органическом общем.

Наиболее специфическое находит свое выражение в методе право­вого регулирования. Достаточно выпуклый в сфере уголовно-процес­суальных отношений, непосредственно связанных с осуществлением особой, предусмотренной уголовно-процессуальным правом процедуры, метод правового регулирования не имеет столь контрастного, своеоб­разного выражения в сфере уголовных правоотношений. Это не значит, однако, что уголовные правоотношения регулируются только методом уголовного процесса и не имеют ничего своеобразного в методе своего осуществления. Это своеобразное определяется предупредительным, карающим и воспитательным значением уголовных правоотношений. Нельзя вместе с тем согласиться и с М. Д. Шаргородским и О. С. Иоффе, сводящими содержание процессуального метода к особой про­цедуре по применению юридических (карательных) санкций.²⁸ Если уголовное дело заканчивается и не обвинительным, а оправдательным приговором или прекращается в досудебных стадиях процесса, — это отнюдь не умаляет значение уголовно-процессуального метода. Более того, •— свидетельствует о его эффективности в распознании судебно-следственными органами объективной истины, в освобождении от на­казания лиц, неосновательно привлеченных к уголовной ответственно­сти. В силу общего и особенно в области материального и процессуаль­ного права было бы неправильно не только объединять их в одной отрасли права, но и придавать процессуальному праву (рассматривае­мому в качестве самостоятельной отрасли права) производное, подчи­ненное значение по отношению к праву материальному.

Вопрос о судебном праве как комплексной отрасли права был по­ставлен впервые в правовой литературе русским дореволюционным юристом И. В. Михайловским,²⁹ который исходил при этом из явно порочных позиций — полного отрицания существенных различий между уголовным процессом и процессом гражданским, из почти полного их отождествления и отмежевания от права уголовного и гражданского. С позицией И. В. Михайловского можно соглашаться, можно не согла­шаться, но она представляется последовательной и ясной.

Позиция же участников проводимой ныне дискуссии о системе права, выдвигающих в качестве классификационных критериев пред­мет и метод регулирования и вместе с тем объединяющих в единой от­расли судебного (процессуального) права уголовно-процессуальное и гражданско-процессуальное, — представляется непоследовательной и неясной.

Спора нет, уголовный и гражданский процессы имеют много точек соприкосновения: одну и ту же общую цель — содействовать осущест­влению задач социалистического правосудия, одну и ту же конкретную цель — обеспечения познания объективной истины, множество общих принципов и институтов (гласность судопроизводства, устность, непо­средственность и другие демократические принципы; институты касса­ции, надзора и другие). Однако характер регулируемых уголовно-про­цессуальным и гражданско-процессуальным правом отношений прин­ципиально различен. Существенные особенности содержатся и в мето­дах правового регулирования (различное положение сторон, широкое начало диспозитивности—в одном случае, весьма ограниченное — в другом и т. д.). Как же можно при таких обстоятельствах, разграни­чивая советское право на отрасли в зависимости от предмета и метода правового регулирования, объединять в одной отрасли уголовно-про­цессуальное и гражданско-процессуальное право, имеющие в виду принципиально различные отношения и существенные особенности в методе их регулирования?!³⁰

В силу объективных, в значительной мере не зависящих от законо­дателя обстоятельств, за уголовно-процессуальным правом (как и за правом гражданско-процессуальным) должно быть признано значение самостоятельной отрасли права.³¹

Иначе — когда речь идет об объеме науки или учебной дисцип­лины. Система права и система науки — не одно и то же. Правы уча­стники дискуссии о системе права, подчеркивающие существенное раз­личие этих понятий.³² Ни у кого, например, не вызывает сомнений, что судоустройство — не отрасль права. Правовые нормы, регулирующие устройство судебно-следственной системы в СССР, относятся в одной части — к праву государственному, в другой — к административному. В известной части эти нормы входят в право уголовно-процессуальное и гражданско-процессуальное. Органическая связь и взаимообуслов­ленность правовых норм, судоустройственных и процессуальных, ска­зывается, например, в том, что Закон о судоустройстве 1938 г. регули­рует одновременно и множество процессуальных вопросов. В то же время успешное осуществление норм процессуального права может иметь место лишь при условии соблюдения всех установленных зако­ном норм судоустройства. Это и понятно, ибо процессуальный порядок деятельности органов правосудия есть необходимое продолжение орга­низационной структуры этих органов. Сама же организация органов правосудия осмыслена лишь в перспективе их процессуальной деятель­ности по осуществлению правосудия; в этой деятельности и соответ­ствующих правоотношениях судоустройство обретает свою плоть.

Общее между судоустройством, уголовным .и гражданским процес­сами, не дающее достаточных оснований для объединения их в одной отрасли права, настоятельно требует, однако, их комплексного изуче­ния, как и координации сил ученых, представляющих соответствую­щие правовые науки. К комплексу указанных наук примыкают такие, служебная роль которых состоит в оказании помощи судебно-следственным органам в деле осуществления правосудия (мы имеем в виду криминалистику, судебную медицину, судебную психиатрию, судебную статистику). Вопрос об организационных мероприятиях, способных обеспечить комплексное изучение вопросов, составляющих предмет указанных наук, требует, однако, особого рассмотрения.³³

Рекомендована кафедрой уголовного процесса и криминалистики Ленинградского университета.

ПРИЛУЦКИЙ П.