278 Психологическая помощь: теория и практика

Гуссерль. Так вот, человек, живущий в легком жизненном мире, может быть

счастлив и от пустяка. Тот же, кто живет в сложном жизненном мире, пус+

тяками не пробавляется. И формулами, пусть самыми благородными, дело

здесь не обходится.

— Да уж, не обходится — как эхо повторила Ольга Михайловна.

Она сидела, поникшая и как бы придавленная тяжестью своих житейских

волнений.

— Но ведь безвыходных ситуаций не бывает,— попытался я вновь протя+

нуть тоненькую ниточку беседы, которая, казалось, рвется, не достигая

клиента.

— Не бывает,— снова, как эхо, повторила Ольга Михайловна, — кроме тех,

что безвыходны, — добавила она и, вздохнув, поднялась. — Ладно, Антон

Владимирович, спасибо за разговор. Пойду я. А вы уж помогите Инне, если

сможете. Она как+то поверила вам. Молоденькая ведь совсем. Я+то что, я

уж верить никому не могу.

И, не прощаясь, она вышла.

Наши встречи с Инной продолжались еще месяца полтора, когда Инна

вдруг сказала:

— Антон Владимирович, мама хочет прийти к вам, поговорить.

— Пусть приходит,— я назначил время.

Наша встреча и разговор с Ольгой Михайловной проходили вне всяких

правил и канонов.

— Антон Владимирович, я бы хотела спросить вас: что вы сделали с

Инной?

— У вас возникли опасения, связанные с Инной и ее встречами со мной?

— У меня возникли опасения, — в свойственной ей манере повторять сло+

ва собеседника ответила Ольга Михайловна, — что Инна теперь совершен+

но отбилась от рук и живет так, будто меня не существует. Она не только

совершенно успокоилась после отчисления из университета, но и не по+

мышляет о возможном восстановлении. Она...

Ольга Михайловна замолчала, пытливо вглядываясь в меня.

— Она, мне кажется, впала в какую+то свою очередную крайность.

— То есть?

— Она занята только одним.— Женщина опять замолчала. — Я мать. Мне

ужасно об этом думать и говорить.

Проблемы личностной и профессиональной подготовки психолога+практика 279

— Чем же таким занята Инна?

— Она все время посвящает вам: пишет вам стихи, письма, постоянно ссы+

лается на вас в спорах со мной. По+моему, вы затмили для нее весь свет. Я

теряю дочь.

Здесь я не выдержал и рассмеялся. По+видимому, мой смех подействовал

на мать Инны каким+то особенным образом, потому что она вдруг тоже за+

улыбалась, а потом нахмурилась и сказала:

— Я не вижу здесь ничего смешного. Вы влюбили в себя мою дочь.

— А вы приревновали? — я опять не смог удержаться от смеха.

— Да что же тут смешного?

Видно было, что Ольга Михайловна была обескуражена моей реакцией.

— Смешного+то ничего нет, кроме того что вы, интеллигентная женщина,

во+первых, приняли за влюбленность специфические переживания в пси+

хотерапии, которые Фрейд называл “перенесением”, трансфером. А во+вто+

рых, ваша ревность беспочвенна, равно как беспочвенна и ваша обеспоко+

енность тем, что вы потеряли ребенка. Ведь Инна не в подъездах тусуется

с сомнительными компаниями, а ведет содержательные беседы, между про+

чим, с профессором психологии. Кроме того, этот юношеский, точнее, де+

вичий трансфер, проявляющийся в форме влюбленности, — хорошо извес+

тный феномен, в котором отражается действие так называемого механизма

интроекции. Это означает, что Инна любит во мне желаемый образ самой

себя в будущем.

— Вы хотите сказать, что Инна любит в вашем образе себя как будущего

профессора психологии?

— Вполне может быть.

— Ах вот оно что! Я ведь самое главное вам не сказала вначале. Она те+

перь только по психологии читает книги. И вашего Фрейда, кстати, тоже.

Я чувствовал, что мой разговор подействовал на Ольгу Михайловну успока+

ивающе. Во всяком случае, когда мы прощались, она сказала:

— Может, мне все+таки пройти у вас психотерапию?

— Это дело хозяйское, — ответил я спокойно, но, как мне показалось, при+

ветливо.

На том и разошлись. А еще недели через две или три Инна сообщила, что

мама хочет прийти ко мне на консультацию. На этот раз Ольга Михайловна

пришла с книгой в руках. Это был Эрик Берн, “Игры, в которые играют

люди”.