2. Условия возникновения работы «Закат Европы»

Как уже было сказано выше, толчком к работе над трудом «Закат Европы» послужил марокканский кризис 1911 года, когда немецкая канонерка «Пантера» совершила поход в порт Агидар, чтобы показать Франции, что Германия не намерена более поступаться своими интересами в Африке. Однако кризис обнаружил изоляцию Германии и закончился ее отступлением, несмотря на кажущееся сохранение прежнего статус-кво, Шпенглер рассматривал этот кризис как поворотный пункт своего духовного развития: «Я увидел современность – грядущую мировую войну – в совершенно ином свете. Это уже не была единственная в своем роде констелляция случайных, зависящих от национальных настроений, личных влияний и экономических тенденций фактов, на которых историк с помощью какой-либо причинной схемы политического или социального характера создает видимость единства и объективной необходимости: это был тип исторического стыка времен, занимавшего биографически-предопределенное в ходе столетий место в точно очерченных границах большого исторического организма».

К 1918 году измученная войной Европа была перенасыщена чувствами, из которых самым общим и главным было, пожалуй, чувство конца. Первая мировая война потрясла европейское человечество – и это после устойчивого, благополучного, «викторианского» позднего XIX века. Было общекультурное, массовое, обыденное чувство защищенности, которое в результате Первой мировой войны оказалось утраченным. Это должно было быть, наконец, выговорено, названо по имени - хотя бы для снятия культурного напряжения. Этого еще и осознать, как следует, не успели, не то чтобы справиться с этим. Книга Шпенглера попала, таким образом, в атмосферу напряженного ожидания.

Таким образом, публикация книги в мае 1918 года вызвала настоящий фурор, первый тираж был раскуплен моментально. Шпенглер превратился из отставного школьного учителя в философа и пророка, имя которого стало известно всем не только в пестром Мюнхене, но и за рубежом. Только в 192 1 – 1925 гг. только в Германии вышло 35 работ о Шпенглере и о его книге.

В самой популярности «Заката Европы» таился некий парадокс, так как книга предназначалась для весьма узкого круга читателей-интеллектуалов.

Появление первого тома «Заката Европы» вызвало небывалый ажиотаж, ибо его автор сумел определить идейную ситуацию в Германии тех лет как никто другой и превратился в интеллектуальную звезду своего времени.

3. Доминанта труда

В своём главном труде «Закат Европы» Шпенглер представил циклическую концепцию философии истории. В центре внимания Шпенглера находился анализ феномена культуры. Культура понималась им как «организм», обладающий единством своих составных частей. Изучение организмов-культур Шпенглер называл «морфологией». Культура есть феномен, существующий в определённой географической области в определённый период времени, единой общечеловеческой культуры быть не может.

Шпенглер вслед за немецкой философией XIX века различает науки о природе и науки о духе. «Средство для познания мёртвых форм — закон. Средство для понимания живых форм — аналогия». Однако, он признает, что только естественные науки могут называться науками. История — это не наука. Суть его исторической методологии можно определить как воинствующий антирационализм, выражающийся в последовательном отрицании научности истории, ее противопоставлении в этом плане естествознанию. Полярность природы и истории, полагал мыслитель, образует величайшую противоположность между двумя родами познания, какая вообще может существовать. Она равнозначна противоположности научного и жизненного опыта. Иными словами, история, как наиболее первоначальная и исконная форма жизненного опыта, не имеет ничего общего с наукой.

Шпенглер отказывается воспринимать историю линейно. «Древний мир — Средние века — Новое время: вот невероятно скудная и бессмысленная схема». Альтернативой линейной истории он называет морфологию мировой истории как описание отдельных культур, причем подобная позиция приводит Шпенглера к философскому релятивизму, а именно к допущению существования «нескольких одинаково правильных структур».

Отрицание научности истории воплощается Шпенглером в отрицании причинности в мире исторических явлений. Над всей картиной истории господствует не причинность, а судьба. Идея судьбы занимает центральное место в его построениях. Вслед за Ф. Ницше он усматривал ее смысл в воле к будущему, в предопределении к выполнению миссии, предназначенной стране, народу или отдельному человеку, - господствовать или подчиняться. О. Шпенглер вкладывает двойное значение в выражение amor fati. Для сильных оно означает любовь, благосклонность судьбы, а для слабых - любовь к судьбе, покорность ей. Судьбу надо любить. Не склонять перед ней голову, а с гордым сознанием собственного предназначения идти ей навстречу. Ибо, завершает он свою книгу изречением Сенеки, «желающего идти судьба ведет, сопротивляющегося же - тащит».

Постижение судьбы, а значит и самой истории, над которой она царит, настаивает Шпенглер, не поддается способам научного познания. Историческая дисциплина не может претендовать на объективное отражение прошлого в научных терминах, так как «история, - утверждает он, - это образ, при помощи которого воображение человека стремится почерпнуть понимание живого бытия мира по отношению к собственной жизни и

таким способом придать ей углубленную действительность». Понятно, что такую историю нельзя познать с помощью рациональной методологии. Ее можно лишь постичь силою воображения, которому нельзя научиться: оно либо есть от рождения, либо его нет. Поэтому, полагал Шпенглер, если естественным наукам можно научиться, то историком надо родиться. Ибо главным методом исторического познания является интуиция, или, по определению мыслителя, физиогномический метод. Основными элементами его провозглашаются вчувствование, созерцание, сравнение, непосредственная внутренняя достоверность, точная чувственная фантазия. Владение этими средствами дает историку внутреннюю свободу и поднимает постижение истории на такую высоту строгой точности и определенности, о которых физик может только мечтать.