- •Основные темы и мотивы лирики а. С. Пушкина.
- •Философская лирика а. С. Пушкина.
- •Основные темы и мотивы лирики м. Ю. Лермонтова.
- •Тема одиночества в лирике м. Ю. Лермонтова
- •Тема Родины и природы
- •Тема поэта и поэзии
- •Любовная лирика
- •Лирический герой поэзии м. Ю. Лермонтова.
- •6. Роль эпилога в романе «Преступление и наказание».
- •Тема творчества и ответственности художника в повести н. В. Гоголя «Портрет».
- •Тема прошлого и будущего в пьесе «Вишневый сад».
- •Конфликт «отцов» и «детей» в романе и. С. Тургенева «Отцы и дети».
- •Какова эволюция взглядов Базарова на протяжении романа «Отцы и дети»?
- •Роль эпилога в идейно-философской системе романа и. С. Тургенева «Отцы и дети».
- •Основная тематика лирики н. А. Некрасова.
- •Поэма н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» как энциклопедия народной жизни
- •Образ Гриши Добросклонова.
- •Цели в жизни Обломова и Штольца. Чего достиг каждый?
- •В чем смыл названия пьесы «Гроза»?
- •Особенности драматургии а. П. Чехова.
- •Композиция поэмы «Кому на Руси жить хорошо» и ее значение.
- •Основные мотивы лирики ф. И. Тютчева.
- •В чем заключается своеобразие лирики а. А. Фета?
- •Кутузов и Наполеон в изображении л. Н. Толстого
- •Почему н. А. Добролюбов определил конфликт «Грозы» как конфликт «горячего сердца» и «темного царства»?
- •Определите особенности конфликта, сюжета и композиции в пьесе «Гроза».
- •«Мысль семейная» в романе «Война и мир».
- •Какие исторические взгляды л. Н. Толстого отражены в романе эпопее «Война и мир»?
- •Духовные искания главных героев романа «Война и мир».
- •Тема гибели человеческой души в «маленькой трилогии» а. П. Чехова («Человек в футляре», «Крыжовник», «о любви»).
- •«Человек в футляре» (1898).
- •«Крыжовник» (1898).
- •«О любви» (1898).
Основные мотивы лирики ф. И. Тютчева.
Вслед за Шеллингом Тютчев прозревает в природе живую, Божественную сущность мира. Ступени природы от минеральных веществ до явлений органических — органы Мировой Души, Бога. «Природа — это жизнь, — утверждал Шеллинг. — Мертвой природы нет. И в неорганической материи бьется пульс жизни, теплится Мировая Душа. То, что для предшественников Тютчева выступало как поэтическая условность, как художественное олицетворение, для Тютчева стало символом веры в таинственную жизнь, струящуюся в глубинах природного вещества:
Не то, что мните вы, природа: Не слепок, не бездушный лик — В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык...
«Вовсе не высшее знание, а только собственная слепота и глухота заставляют людей отрицать внутреннюю жизнь природы, — замечает В. С. Соловьев в своей статье о Тютчеве.
Полдень в стихах Тютчева «лениво дышит», небесная лазурь «смеется», осенний вечер озарен «кроткою улыбкой увяданья». Поэтому в его поэзии исчезают барьеры между человеческим и природным мирами: природа живет страданиями и радостями человека, а человек — страданиями и радостями природы. Если Пушкин в элегии «Погасло дневное светило...» лишь соотносит волны океана с душевными волнениями лирического героя, сохраняя грань, существующую между природой и человеком, то у Тютчева эти грани разрушены:
Тютчев одним из первых в русской литературе, предвосхищая Толстого и Достоевского, дает оценку деяний французского императора с религиозно-нравственных, православных позиций. В стихотворении Тютчева «Неман» (1853) горделивые претензии Наполеона терпят крах при столкновении с Россией и ее народом, вдохновляемым не земным, а Божьим пламенем православной веры. Наполеон изображается здесь в момент перехода его войск через Неман и вторжения в русские пределы: «Победно шли его полки, / Знамена весело шумели, / На солнце искрились штыки, / Мосты под пушками гремели — / И с высоты, как некий бог, / Казалось, он парил над ними/ И двигал всем и все стерег/ Очами чудными своими... /Лишь одного он не видал... / Не видел он, воитель дивный, / Что там, на стороне противной, / Стоял Другой — стоял и ждал... / И мимо проходила рать — / Все грозно-боевые лица, / И неизбежная Десница / Клала на них свою печать...»
«Чудные очи» человека, возомнившего себя Богом, слепы, потому что «ум человеческий, по простонародному выражению, не пророк, а угадчик, он видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предположения, часто оправданные временем, но невозможно ему предвидеть случая — мощного, мгновенного орудия Провидения» (Пушкин). А Провидение, по Тютчеву, стоит на страже России как страны православно-христианской, сохранившей в чистоте основы христианской веры. Поэтому гражданские стихи Тютчева пишутся как бы от лица Силы, более властной и могущественной, чем сам поэт.
В цикле стихов, посвященных теме славянского освобождения, Тютчев далек от приписанной ему тогдашней немецкой прессой расовой, панславистской идеи. Он настаивает не на племенной, а на духовной близости славянских народов, основанной на общности национального предания.
Следует сказать, что вера Тютчева в мессианское призвание России тоже подвергалась драматическим искушениям. Надежда на русскую политику Николая I, появившаяся в первые годы его царствования, вскоре показала свою несостоятельность. Крымская война со всей очевидностью подтвердила ее. Поражение России заставило Тютчева подвергнуть деятельность умершего государя беспощадной критике: «Для того, чтобы создать такое безвыходное положение, нужна была чудовищная тупость этого злосчастного человека»:
Не Богу ты служил и не России,
Служил лишь суете своей, И все дела твои, и добрые и злые, — Все было ложь в тебе, все призраки пустые:
Ты был не царь, а лицедей.
В заметке «О цензуре в России», написанной вскоре после Крымской войны и адресованной министру иностранных дел князю А. М. Горчакову, Тютчев сказал, что «судьба России уподобляется кораблю, севшему на мель, который никакими усилиями экипажа не может быть сдвинут с места, и лишь только одна приливающая волна народной жизни в состоянии поднять его и пустить в ход» Эту приливную волну Тютчев постоянно ощущал с 1844 года, с момента своего возвращения в Россию:
Тихой ночью, поздним летом Как на небе звезды рдеют, Как под сумрачным их светом Нивы дремлющие зреют... Усыпительно - безмолвны, Как блестят в тиши ночной Золотистые их волны, Убеленные луной.
Существенные перемены происходят теперь в поэтическом творчестве Тютчева: хаос страстей постепенно умиротворяется. В зрелых произведениях поэта намечается выход к православной вере, призванной спасти современную эгоистическую личность от душевного опустошения и саморазрушения. Удивительно, что логика развития творчества Тютчева предвосхищает путь духовных исканий героев Достоевского: от сомнений, неверия, душевных метаний к христианскому возрождению падшего человека. Одновременно в лирике позднего Тютчева совершается поэтическое открытие народной России:
Эти бедные селенья, Эта скудная природа — Край родной долготерпенья, Край ты русского народа! Не поймет и не заметит Гордый взор иноплеменный, Что сквозит и тайно светит В наготе твоей смиренной. Удрученный ношей крестной, Всю тебя, земля родная, В рабском виде Царь Небесный Исходил, благословляя.
Перемены, случившиеся в лирике поэта, особенно очевидны при сопоставлении двух перекликающихся друг с другом стихотворений — «Осеннего вечера» (1830) и «Есть в осени первоначальной...» (1857). В «Осеннем вечере» природа не конкретизирована: «светлость осенних вечеров» не представлена в живой и зримой картине. В позднем стихотворении она приобретает яркую, живописную изобразительность:
Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора — Весь день стоит как бы хрустальный, И лучезарны вечера...
Даже время года в этом стихотворении детализируется: не осенний вечер вообще, но «лучезарный» вечер «осени первоначальной».
Если в «Осеннем вечере» образ пространства не заземлен и универсально всеобъемлющ — «туманная и тихая лазурь над сиротеющей землею», то в поздних стихах поэтическое зрение Тютчева становится предельно острым. Картина осени имеет тут чисто русскую окраску благодаря мастерски подобранным деталям:
Где бодрый серп гулял и падал колос, Теперь уж пусто все — простор везде, — Лишь паутины тонкий волос Блестит на праздной борозде.
Наконец, сопоставляя эти стихи, нельзя не заметить эволюции в самом душевном состоянии поэта. В «Осеннем вечере» его чувства трагически напряженны, в них ощутим некий преизбыток неупорядоченных, хаотических сил, готовых прорваться и разрешиться душевной катастрофой:
И, как предчувствие сходящих бурь, Порывистый, холодный ветр порою...
В поздних стихах чувства поэта обретают умиротворенность и национально-русскую окрашенность. За картиной осени по-прежнему стоит образ склоняющейся к закату человеческой жизни. Но теперь поэт находит в осеннем увядании особую прелесть и гармонию: отшумели тревожные страсти, чувства стали сдержанными, просветленными, очищенными от эгоистических желаний, полными щедрой самоотдачи:
Пустеет воздух, птиц не слышно боле, Но далеко еще до первых зимних бурь — И льется чистая и теплая лазурь На отдыхающее поле...