Стадия 6. Семья после отделения детей (стадия пожилого возраста и старости).

Специфику последней, шестой стадии жизненного цикла семьи определяет вхождение супругов (либо одного из них, если разница в возрасте достаточно велика) в завершающий период онтогенетического развития — период старения и старости. Возрастные задачи развития в этот период опосредуют задачи развития семейной системы в целом. Выход на пенсию приводит к коренной перестройке всех жизненных устремлений личности. Приоритетными интересами для пожилых людей являются благополучие и успехи их детей и внуков, близких людей. Особенность супружеской жизни пожилых пар состоит в изменении сексуальных отношений с учетом климактерических нарушений у женщины и мужчины.

Цель: перестройка системы отношений поколений в рамках расширен­ной семьи с учетом реалий возрастных изменений.

Задачи:

• сохранение прежних индивидуальных интересов, видов активности и форм взаимодействия и функционирования в супружеских парах вопреки физиологическому старению и утрате физических сил и возможностей;

• изучение новых возможностей выполнения социальных и семейных ролей (бабушки и дедушки);

•поддержка центральной роли среднего поколения;

• приобретение мудрости и опыта старости в разумном функционирова­нии;

• переживание утраты супруга, близких людей, друзей, ровесников;

• построение модели жизнедеятельности после утраты супруга;

• «пересмотр» итогов жизни, принятие неизбежности собственной смерти, решение проблемы личностной интеграции перед угрозой распада.

Психология детско-родительских отношений

Психологические отношения по оси родители-дети также имеют историческую динамику, которая с позиций психоанализа установлена Л. Демозом (2000) с использованием метода анализа содержания исторических текстов. Основанием для классификации исторической типологии детско-родительских отношений являются отказ от отношений собственничества и власти над ребенком, формирование способности преодолевать родительскую тревогу, распознавать и удовлетворять потребности ребенка. Периодизация типов отношений родителей к детям представлена в истории следующими типами стилей: инфантицидным (античность до IV в. н. э.); оставляющим (IV—XIII вв. н. э.); амбивалентным (XIV-XVII вв.); навязывающим (XVIII в.); социализирующим (XIX-середина XX в.); помогающим (с середины XX в.).

Лекция № 8

Психология материнства и отцовства

Самые важные семейные отношения — это ранние детско-материнские отношения. Они создают матрицу для последующего психического развития младенца, ребенка, взрослого. На ранних этапах онтогенеза мать и младенец неразделимы, они представляют единый психический организм, а их отношения являются симбиотическими. Отношения физической и психической слитности (симбиоза) по мере взросления ребенка изменяются: они становятся все более дистанцированными, ребенок научается быть автономным, и отношения симбиоза заменяются психологическими отношениями с большим удельным весом когнитивных составляющих.

Физическая жизнь младенца целиком зависит от материнской заботы. При этом «матерью» может быть любой человек, неотлучно заботящийся о ребенке, — отец, бабушка и др., но это должен быть один и тот же человек. Постоянство «объекта», т. е. того, кто заботится, — обязательное условие благоприятного младенчества. Период первого года жизни ребенка нередко называется довербальным детством, так как опыт, который накапливает младенец, — исключительно эмоциональный опыт, он не вербализуется (не переводится в речевые знаки) и, оставаясь бессознательным, глубоко влияет на мироощущение взрослого человека. Содержание материнского поведения можно описать, как вклад матери в психическое развитие младенца.

Базовое доверие — термин, введенный Э. Эриксоном (1996) для описания организмического опыта благополучия, который переживает младенец в случае, если 'качество заботы хорошее. Под качеством заботы понижается способность матери верно угадывать актуальную, переживаемую потребность ребенка и удовлетворять Именно ее (например, когда младенец испытывает потребность в физическом контакте, удовлетворить именно эту потребность, а не кормить его; формирование в младенчестве механизма связи тревога-еда, что лежит в основе нарушений пищевого поведения взрослых). Способность матери угадывать актуальную потребность младенца зависит от ее интуитивности или желания идентифицироваться с младен­цем (т. е. переживать регресс) и «чувствовать нутром». Решения, которые принимает мать в этих состояниях, не рационализируются, т. е. она не знает почему она совершает именно это действие, но чаще всего оно бывает верным. Способность к идентификации с младенцем, от которого сильнейшим образом зависит, сформируется или нет базальное (основополагающее) доверие, довольно легко разрушается. Д. В. Винникотт (1998) пишет о том, что оно разрушается при контактах с педиатрами, которые имеют рационалистические и неиндивидуализированные установки относительно ухода за младенцем.

Переживание телесной целостности, на основе которого зарождается переживание собственной психической целостности, формируется из опыта «холдинга» (от англ. hold —держать) (Винникотт Д. В., 1998), т. е. от того, как мать держит на руках ребенка, и от того, какое качество физического контакта «кожа-кожа» она предлагает младенцу. Винникотт считает, что люди с плохим опытом «холдинга», будучи взрослыми, страдают от различных форм личностной диссоциации, их образы по поводу их телесности, возникающие в медитации, не обладают целостностью. На основе опыта владения своим телом, удержания позы, движений у младенца появляется ощущение произвольности, т. е. чувство, что от его усилий зависит результат (движение); этот опыт, который зародился в телесном контакте с матерью, явится основой произвольных психических функций.

Синхронизация как основа будущих коммуникативных навыков. При хорошем опыте контакта мать способна улавливать периоды большей активности младенца, периоды утомления и состояний пассивно­сти. Умение синхронизировать коммуникацию с состо­яниями младенца дает младенцу опыт позитивной коммуникации, материнское стремление продолжить контакт, который по длительности превосходит воз­можности младенца, обозначается Винникоттом как коммуникативная неудача. Эти идеи возникли на основе анализа видеозаписей взаимодействия матерей с младенцами.

Когнитивное развитие младенца также зависит от поведения матери. Для описания вклада матери в развитие познавательных функций английский психоаналитик У. Р. Бион сформулировал концепцию «контейнирования». Наблюдая за фрагментами коммуникаций матери с младенцем (по видеоматериалам), он заметил повторяющуюся связь следующего характера: в мимике и вокализации младенца отражалось определенное состояние, которое он переживал, когда мать, склоняясь над ним (в контакте лицом к лицу), воспринимала (вбирала) его состояние, переводила его на язык зре­лой, вербальной коммуникации и возвращала младенцу в виде определенных слов. Бион считает, что этот процесс перевода аморфных состояний младенца в вербальные, знаковые, формы позволяет ребенку обучиться рефлексировать свои состояния и начать осознавать их речевые эквиваленты, а в дальнейшем и обозначать их с помощью речи. Позднее этот процесс захватывает не только состояние младенца, но и объекты внешнего мира. Таким образом, происходит процесс познания, проводником в котором является мать. Бион считает что только в тесном контакте с посвященным «со-человеком» возможно психическое развитие полноценного человека (Поршенко А. П., Романов И. Ю., 1998).

Итогом психологической работы матери является психическое новообразование — отношение привязанности, которое формируется у младенца к 7-му месяцу жизни. Теория привязанности была разработана английским психиатром Джоном Боулби на основе наблюдений за детьми, оставшимися без попечения матери в силу разных жизненных обстоятельств. М. Эйнсворт — исследовательница, разработавшая экспериментальную процедуру для измерения уровня привязанности маленьких детей в возрасте от 12 до 18 месяцев, приводит ситуации, в которых маленький ребенок проходил через 3-минутные «жизненные испытания»: уход матери, игра в одиночку, контакт с незнакомцем, возвращение матери. В экспериментах детально регистрировалось вербальное и невербальное поведение ребенка. На основе полученных результатов Эйнсворт описала 4 вида привязанности (Калмыкова Е. С, Падун М. А., 2002).

1. Надежная привязанность. Ребенок демонстрирует готовность исследовать окружение, используя мать как надежную опору: в ответ на разлуку проявляет признаки огорчения; при возвращении матери активно приветствует ее улыбкой; если огорчен, то стремится к контакту с матерью; утешившись, продолжает исследовательскую деятельность.

2. Избегающая привязанность. Это поведение ребенка в период, когда он активно исследует окружаю­щую обстановку: при уходе матери реагирует минимально, при ее возвращении реагирует избеганием, отворачивается и стремится вернуться к игрушкам.

3. Амбивалентная привязанность. Ребенок проявляет дистресс при уходе матери, не в состоянии заняться исследованием помещения, игрой; при возвращении матери колеблется между стремлением к контакту с нею или ее отвержением, слишком расстроен или слишком пассивен, чтобы установить контакт, не может найти утешения у матери.

4. Дезорганизованная привязанность. Ребенок не демонстрирует привязанности, его поведение внутренне не согласовано, и кажется, что оно не имеет никакой цели.

Р. Ж. Мухамедрахимов (1998), учитывая анализ зарубежных источников, описывает следующие составляющие родительского поведения, на основе которых формируется безопасная привязанность: сензитивность, синхронность, взаимность, теплота, мягкость и поддержка.

В рамках понятия «надежная (безопасная) привязанность» проводились исследования взрослых людей с помощью структурированного интервью. На основе полученных результатов были найдены соот­ветствия между опытом ранней привязанности и суж­дениями взрослых людей о себе, своих родителях и важных аспектах человеческой жизни. Опыт ранней привязанности влияет на устойчивость взрослого к психической травме (Калмыкова Е. С, Комисарова С. А. и др., 2002). Дети из детских домов значительно отличаются от детей из семей по показателям безопас­ной привязанности (Авдеева Н. Н.,Хаймовская Н. А., 1999).

Вклад матери в психическое развитие ребенка, конечно, важен и для детей более поздних возрастов. Существуют классификации материнского поведения на этапе тренинга туалетного поведения (Бодалев А. А. Столин В. В., 1989) и анализ влияния на этапах прохождения Эдипова комплекса.

Формирование материнского поведения. Наиболее значимыми онтогенетическими факторами развития материнства являются: позитивный эмоциональный опыт взаимодействия девочки с собственной матерью, особенности семейной модели материнства, наличие детского опыта взаимодействия с младенцами (Филиппова Г. Г., 1999).

Важную роль играют и так называемые культуральные послания, которые получает девочка на этапе латентного материнства. К таким посланиям относятся, конечно же, сказки и игрушки. Сказки содержат четко обозначенные образцы (мать, которая чаще всего рано умирает, а остается замещающая фигура — добрая фея) и антиобразцы (мачеха, баба Яга, злая колдунья) материнского поведения, причем антиобразцы описаны гораздо более подробно, эмоционально. Игрушки также представляют собой часть культуры поведения (матрешка — метафора материнского поведения, пупсы). Современные сказки и игрушки (Барби) содержат на удивление мало культуральных посланий относительно материнского поведения.

Материнская постнатальная депрессия — психическое расстройство, возникающее у матерей младенцев вскоре после их рождения. Это одно из направлений современных исследований материнства, где предпринимаются попытки определить психологические факторы, влияющие на данное заболевание. Получены сведения о том, что такие характеристики, как низкий уровень эмоциональной поддержки со стороны семьи, низкий уровень поддержки в супружеских отношениях, низкая вовлеченность отца в заботу о ребенке, отсутствие помощи в практических делах и финансовые проблемы, формируют психологический и социальный контекст, который приводит к депрессии и снижению качества материнской заботы (Rodrigues et al., 2003).

Материнская депривация. Материнская депривация может быть явной в случае реального отсутствия матери и скрытой как результат материнского отвержения или эмоциональной недоступности матери для ребенка. И та и другая формы оказывают негативное влияние на физическое и психическое состояние ребенка вплоть до смертельного исхода, получившего название «феномен внезапной детской смертности в колыбели». Длительное лечение ребенка в больнице приводит к так называемому госпитальному синдрому, который также является вариантом материнской депривации. Тяжесть последствий зависит от возраста и продолжительности разлучения. В случае ранней явной материнской депривации наблюдаются психопатологические черты и резкое отставание в интеллектуальном развитии ребенка, высокая готовность к агрессивному ответу, низкий контроль поведения, эмоциональный ответ и неспособность вступать в межличностные отношения, низкий уровень социализации и тенденция к антисоциальному поведению, высокий риск совершения противоправных действий и высокий суицидальный риск. В случае скрытой материнской депривации формируются невротические черты личности, которые проявляются в низкой самооценке, высокой тревожности в межличностных контактах, зависимости, сложностях в принятии решений (Бодалев А. А., Столин В. В., 1989).

Психология отцовства изучена несоизмеримо меньше, чем психология материнства. Исследования поведения отцов младенцев свидетельствуют о том, что качество их заботы не отличается от качества заботы матери и что отцы могут быть прекрасными «матерями».

В теории объектных отношений — одном из направлений психоанализа — психология отношений ребенка с отцом описана на основе процесса «триангулирования», превращения двумерного мира ребенка «Я-мать» в трехмерный мир «Я-мать-отец». Вначале отец является для ребенка ни кем иным, как второй матерью, так как он воспринимает родителей как одно целое. К концу первого года жизни ребенка отец воспринимается им как самостоятельная фигура, которая отличается от фигуры матери, мир взаимоотношений становится трехмерным. Наблюдая за общением родителей, ребенок осваивает модель не-симбиотических, более дистанцированных, отношений (Фигдор Г., 1995).

По некоторым данным Годфруа, ребенок годовалого возраста предпочитает отца и более эмоциональный контакт с ним. Наблюдения за поведением отца свидетельствуют о том, что он, в отличие от матери, по-разному относится к ребенку — мальчику или девочке, тем самым формируя тендерную специфичность поведения.

Лекция № 9

Родительские установки и стили воспитания

Психологии родительского поведения и детско-родительских отношений уделено достаточно много внимания в специальной зарубежной и еще в большей степени — в отечественной литературе (Личко А. Е., 1979; Бодалев А. А., Столин, 1989; Эйдемиллер Э. Г., Юстицкий В. В., 1999). Наиболее значимыми составляющими родительского поведения являются протекция (сила, время и внимание, которые вкладывают родители в процесс воспитания), уровень удовлетворения потребностей ребенка (от физиологических до эмоциональных и когнитивных) и дисциплинирующий блок, состоящий из количества требований, предъявляемых ребенку, наличия запретов, строгости санкций за невыполнение требований и нарушение запретов. На основе этих компонентов можно описать наиболее типичные стили воспитания, которые создают условия для развития у детей неврозов и неврозо-подобных состояний (табл. 2).

Таблица 2

Стили воспитания в соответствии с выраженностью компонентов родительского поведения (по: Эйдемиллер Э. Г., 1998)

Тип воспитания	Протекция	Удовлетворение потребностей	Требования	Запреты	Санкции
Потворствующая гиперпротекция	+	+		—	—
Доминирующая гиперпротекция	+	±	±	+	+
Повышенная мо ральная ответств	+	—	+	+	+
Эмоциональное отвержение	—	—	±	+	+
Жестокое обращение	_	_	+	+	+
Гипопротекция	-	-	-	-	+

Гиперпротекция — тенденция родителей уделять воспитанию ребенка много внимания, тратить много сил и времени, так что это становится главным делом в их жизни.

Потворствующая гиперпротекция — стремление к максимальному, некритичному удовлетворению потребностей ребенка, или тенденция баловать; чрезмерное покровительство, желание освободить ребенка от малейших трудностей и выполнения обязанностей, восхищение мнимыми талантами и преувеличение действительных способностей ребенка. Потворствующая гиперпротекция мешает выработке у ребенка навыков к систематическому труду, упорства в достижении цели, умения постоять за себя. Для подростка создается кризисная ситуация: с одной стороны, появляется желание быть на виду, лидировать среди сверстников, а с другой — полное неумение осуществлять лидерские функции. Этот стиль характерен для родителей, которые проецируют на ребенка свои ранее неудовлетворенные потребности и ищут способы удовлетворить их через идентификацию с ребенком и свои воспитательные действия. Этот стиль формируется и в случае, если родитель испытывает вину перед ребенком (например, одинокий родитель).

Доминирующая гиперпротекция — чрезмерная опека, мелочный контроль за каждым шагом, система постоянных запретов и неусыпного бдительного наблюдения за ребенком. При гиперпротекции ребенок не имеет возможности становиться автономным, принимать собственные решения, не приучается к самостоятельности.

Повышенная моральная ответственность — сочетание высоких требований, предъявляемых ребенку, с пониженным вниманием к его потребностям. В этом случае родители питают большие надежды на будущее своего ребенка, нередко рассчитывая, что он воплотит в жизнь их собственные несбывшиеся мечты. Повышенная моральная ответственность также создается, когда на ребенка возлагаются недетские заботы о младших и беспомощных членах семьи.

Эмоциональное отвержение — воспитание ребенка или подростка так, что он постоянно ощущает, что им тяготятся, что он — обуза для родителей, что без него им было бы легче. Ситуация усугубляется, если рядом есть кто-либо другой — брат или сестра, мачеха или отчим, кто гораздо любимее и дороже. Скрытое эмоциональное отвержение состоит в том, что родители, сами себе не признаваясь в этом, тяготятся сыном или дочерью, хотя гонят от себя подобную мысль, возмущаются, если кто-либо укажет им на это. Родители могут даже внешне проявлять утрированные знаки внимания, однако ребенок чувствует недостаток искреннего эмоционального тепла. В основе эмоционального отвержения лежит неосознаваемое отождествление родителей через ребенка с собственным отрицательным детским опытом. Этот родительский стиль воспроизводит известный сюжет «Золушки», но с той только разницей, что жизненный и сказочный финалы существенно различаются. Эмоциональное отвержение — феномен, по существу идентичный скрытой материнской депривации, следовательно, и последствия будут одинаковыми — невротизация ребенка.

Жестокое обращение иногда сочетается с эмоциональным отвержением, но может быть и отдель­ным видом нарушения родительского поведения. Жестокое обращение может проявляться как в форме избиений и расправ, так и в полном пренебрежении интересами ребенка: лишении его удовольствий, неудовлетворении потребностей, когда он вынужден рассчитывать только на себя, не надеясь на поддержку взрослых. Помимо личностных потерь наказание как метод дисциплинирования ребенка приводит к ряду последствий, которые несоизмеримы с сиюминутным послушанием ребенка. Наказание облегчает или вообще снимает чувство вины, в то время как вина является более сильным регулятором поведения. Кроме того, при наказании у ребенка может сформироваться защитный механизм, описанный А. Фрейд (1993) как идентификация с агрессором, в результате чего ребенок будет выступать как агрессор по отношению к доступным объектам, чаще всего к символическим объектам, а также к животным и младшим детям.

В настоящее время этой теме уделяется особое внимание, описаны случаи летальных исходов от родительской жестокости (менее 1 %, по данным США). В обзоре С. Д. Шерритс (2003; США), посвященном исследованиям жестокого обращения с детьми, приводятся характеристики родителей, которые допус­кали жестокое обращение с ребенком (единичное или систематическое), и характеристики самих детей, наиболее часто подвергавшихся насилию. Американские исследователи полагают, что случаи физического насилия происходят во всех слоях общества и в семьях с разным уровнем дохода. Чаще всего насилие допускают родители, которые пытаются дисциплинировать ребенка. Это люди без клинических отклонений в психике, но со слабым контролем поведения и высоким уровнем импульсивности, их гнев стремительно переходит в неистовство. Кроме психодинамических индивидных характеристик значимым фактором является текущая жизненная социальная ситуация. Жестокими оказываются родители, перегруженные стресс-факторами, связанными с социальными обстоятельствами (безработица, проблемы с жильем, миграция и этнический конфликт, финансовый дефицит, нищета). Чем выше уровень жизненных трудностей, тем выше вероятность совершения физического насилия над ребенком. Важно также отметить, что физическое насилие допускают те родители, которые адресуют детям неадекватные ожидания: например, они ждут, что дети смогут понять их, утешить, помочь в преодолении трудностей. Речь идет о родителях, склонных к «перемене ролей» как одному из вариантов «расширения сферы родительских чувств», т. е. склонных к тому, чтобы стать детьми собственных детей. Именно такие родители проявляют выраженную склонность к жестокому обращению со своими детьми. Зафиксированы случаи жестокого обращения с детьми в возрасте начиная с 2 лет. Что касается характеристик самих детей, то чаще всего это дети, родившиеся от нежелательной или чрезвычайно болезненных беременности или родов, дети с поведенческими трудностями (гиперактивность) и трудностями в обучении. При длительной разлуке родителей с ребенком, особенно в первый год жизни, увеличивается вероятность физического насилия. Помощь сводится к немедленной изоляции ребенка, снижению уровня жизненного стресса семьи, поиску помощи и поддержки, психотерапевтической работе по обучению родителей навыкам контроля своего поведения.

Гипопротекция — ситуация, в которой ребенок оказывается на периферии поля зрения родителей, до него либо «не доходят руки», либо «нет дела». В крайней форме это проявляется в безнадзорности, чаще — в недостатке контроля и опеки, а также в отсутствии истинного интереса к судьбе ребенка. Скрытая гипопротекция наблюдается в случае, если контроль крайне формален. Ребенок обычно чувствует, что старшим не до него. Скрытая гипопротекция нередко сочетается с эмоциональным отвержением.

Заброшенные дети — это дети, чьи базовые потребности — физические и психологические — систематически не удовлетворяются; из всех форм плохого обращения с детьми эта — наиболее губительная по своим последствиям форма. Неудовлетворенные потребности в питании приводят к серьезным нарушениям физического развития ребенка, отсутствие надзора — к многочисленным несчастным случаям, отсутствие эмоционального контакта — к нарушениям отношений привязанности, а также эмоционального, когнитивного развития, лишению ребенка навыков социальной коммуникабельности.

Потворствующая гипопротекция. Как стиль воспитания делинквентных подростков впервые описан сотрудником А. Е. Личко А. А. Вдовиченко. При таком стиле воспитания недостаток родительского надзора сочетается с некритичным отношением к нарушениям поведения подростка. Родители пренебрегают сигналами со стороны о его дурном поведении, негодуют по поводу общественных порицаний, стремятся оправдать его поступки, переложить вину на других. «Выгораживают» своего ребенка, любыми средствами стараются освободить его от заслуженных наказаний. Подобное воспитание культивирует неустойчивые и истероидные черты и приводит к делинквентному поведению.

Противоречивое воспитание. В одной семье каждый из родителей, а тем более бабушки и дедушки могут придерживаться неодинаковых воспитательных стилей. Например, могут проявляться эмоциональное отвержение со стороны родителей и потворствующая гиперпротекция — со стороны бабушки.

Э. Г. Эйдемиллер, В. В. Юстицкий (1999) как негативный фактор выделяют неустойчивость стиля воспитания. Под таким воспитанием они понимают резкую смену стиля, приемов, представляющих собой переход от очень строгого к либеральному, и наоборот, переход от значительного внимания к эмоциональному отвержению ребенка.

Неустойчивость стиля воспитания, по мнению К. Леонгардта, содействует формированию таких черт характера, как упрямство, склонность противостоять любому авторитету, и является нередкой ситуацией в семьях, где есть подростки с отклонениями в характере. Родители, как правило, признают факт значительных упущений в воспитании ребенка, однако недооценивают их размах и последствия.

Причины неправильного воспитания весьма различны: порой это — определенные обстоятельства в жизни семьи, мешающие наладить адекватное воспитание, чаще — низкая педагогическая культура родителей. Э. Г. Эйдемиллер (1996) считает, что нередко основную роль в нарушении воспитательного процесса играют личностные особенности родителей. Во-первых, это — отклонения в характере родителей. Акцентуации характера и психопатии иногда предопределяют нарушения в воспитании. Во-вторых, — психологические (личностные) проблемы родителей, решаемые за счет ребенка. В этом случае в основе неправильного воспитания лежит какая-то личностная причина, чаще всего носящая характер неосознанной проблемы или потребности. Родитель пытается удовлетворить данную потребность в процессе воспитания ребенка.

Кратко рассмотрим наиболее часто встречающиеся психологические проблемы, связанные с неправильным воспитанием детей.

Расширение сферы родительских чувств. Обусловливаемое нарушение воспитания возникает в основном тогда, когда супружеские отношения родителей в силу каких-то причин ухудшились либо отношения не удовлетворяют родителя, играющего главную роль в воспитании (несоответствие характеров, эмоциональная холодность и др.). При этом нередко мать, реже — отец, сами того четко не осознавая, хотят, чтобы ребенок стал для них чем-то большим, чем просто ребенок, чтобы он удовлетворил хотя бы часть потребностей, которые в обычной семье должны быть удовлетворены в психологических отношениях супругов, — потребности во взаимной исключительной привязанности, частично эротические потребности. В таких случаях стимулируется эротическое отношение к родителям — ревность, детская влюбленность. Когда ребенок достигает подросткового возраста, у родителей возникает страх перед самостоятельностью подростка. Появляется стремление удержать его с помощью потворствующей или доминирующей протекции.

Предпочтение в ребенке детских качеств. Обуслов­ливаемое нарушение воспитания — потворствующая гиперпротекция. В этом случае у родителей наблюдается стремление игнорировать взросление детей, стимулировать сохранение у них таких детских качеств, как непосредственность, наивность, игривость. Нередко они открыто признают, что маленькие дети им вообще нравятся больше, что с большими уже не так интересно.

Воспитательная неуверенность родителя. Обусловливаемое нарушение воспитания — потворствующая гиперпротекция либо просто пониженный уро­вень требований. Воспитательную неуверенность родителей можно было бы назвать «слабым местом» их личностей. В этом случае наблюдается перераспределение власти в семье между родителями и ребенком в пользу последнего. Это происходит потому, что ребенок сумел найти к своим родителям подход и добивается минимальных требований к себе и максимальных прав для себя.

Фобия утраты ребенка. Обусловливаемое нарушение воспитания — потворствующая или доминирующая гиперпротекция. У родителей повышенная неуверенность, боязнь ошибиться, преувеличенные представления о «хрупкости» ребенка, его болезненности и т. д.

Неразвитость родительских чувств. Обусловливаемые нарушения воспитания: гиперпротекция, эмоциональное отвержение, жестокое обращение. Адекватное воспитание детей возможно лишь тогда, когда родителями движут какие-либо достаточно сильные мотивы: чувство долга, симпатия, любовь к ребенку, потребность «реализовать себя» в детях, «продолжить себя». Слабость и неразвитость родительских чувств очень редко осознаются родителями, а еще реже признаются как таковые. Внешне это проявляется в нежелании играть с ребенком, в плохой переносимости его общества, в поверхностном интересе к его занятию.

Проекция на ребенка собственных нежелаемых качеств. Обусловливаемые нарушения воспитания — эмоциональное отвержение, жестокое обращение. Причиной такого воспитания нередко бывает то, что родители видят у ребенка черты характера, которые чувствуют, но не признают в себе. Борьба с нежелаемым качеством в ком-то другом помогает им верить в то, что у самих данного качества нет.

Вынесение конфликта между супругами в сферу воспитания. Обусловливаемые нарушения воспитания: противоречивый тип воспитания — соединение потворствующей гиперпротекции одного родителя с отвержением либо доминирующей гиперпротекцией другого. Конфликтность во взаимоотношениях супругов — нередкое явление даже в относительно стабильных семьях. Бывает, воспитание превращается в «поле битвы» конфликтующих родителей. Здесь они получают возможность открыто выражать недовольство друг другом. При этом легко обнаруживается, что каждого интересует не столько то, как воспитывать ребенка, сколько то, кто прав в воспитательных спорах.

Сдвиг в установках родителя по отношению к ребенку в зависимости от его (ребенка) пола. Обусловливаемые нарушения в воспитании — потворствующая гиперпротекция, эмоциональное отвержение. Нередко отношение родителя к ребенку обусловливается не действительными особенностями, а теми чертами, которые родитель приписывает его полу, т. е. «вообще мужчинам» или «вообще женщинам». Так, при наличии предпочтения женских качеств наблюдается неосознанное неприятие ребенка мужского пола. Возможен и противоположный перекос с выраженной антифеминистской установкой.

Одинокие родители. Семьи с одиноким родителем возникают в различных жизненных ситуациях трех типов: в результате развода родителей (в этом случае может возникнуть семья одинокого отца и одинокой матери), создания внебрачной семьи одинокой женщиной в возрасте 35-40 лет (на границе репродуктивного возраста) и внебрачной семьи юной матерью (матерью- подростком) вследствие нежелательной случайной беременности. Первый из этих типов семьи (материнская семья как результат развода) изучен достаточно хорошо, по другим семьям одиноких родителей информации крайне мало. Представим данные по первому типу семей одиноких родителей.

Неполные семьи с родителем-одиночкой сталкиваются с проблемами социальной изоляции и одиночеством, финансовыми трудностями. Существует риск, что на ребенка будут возложены обязанности и домашние работы, которые ему не под силу. Дети из неполных семей характеризуются некоторым снижением когнитивных функций, недостатком коммуникативного умения, обеднением общения с родителями, так как родитель, как правило, не может уделить своему ребенку достаточно времени. В течение первого года после развода дети в предподростковом и подростковом возрасте становятся более агрессивными, конфликтными, мнительными и требовательными по сравнению с детьми из полных семей.

У одинокого родителя часто наступает депрессия, связанная с необходимостью воспитывать ребенка в одиночку. Нередко он чувствует себя жертвой, испытывает обиду, вину за неудавшийся брак. Его беспокоит неопределенность будущего. Выполнение роли одинокого родителя связано с перегрузками личных ресурсов — работоспособности, эмоций (Нистал М., 2003).