Глава 2. Характеристика «Опыта российской библиографии»
В предыдущей главе была рассмотрена краткая биография В. С. Сопикова. Для того чтобы понять важность работы этого деятеля, охарактеризуем его труд.
«Опыт российской библиографии» представляет собой свод данных о 13249 произведениях печати, изданных на русском и церковно – славянских языках [5]. Документы в данном труде отражены за период с конца 15 века до 1818 года [2].
Для создания своей работы он использовал 18 печатных и рукописных библиографических указателей и библиотечных каталогов, около 100 книготорговых росписей, а также книжные объявления «С.-Петербургских ведомостей» и «Московских ведомостей». Кроме того, «многие библиографические известия» сообщены ему «от разных особ».
Изначально, Сопиков задумал свой «Опыт» чрезвычайно широко по следующему плану:
1) введение в библиографию;
2) систематическая роспись всем книгам, которая мыслилась как основная часть «Опыта»;
3) полная роспись к книгам, расположенная по алфавиту заглавий;
4) вспомогательный к систематической росписи алфавитный указатель авторов с сокращенным обозначением заглавий;
5) хронологическая роспись книгам церковной печати;
6) полная роспись по всем картам.
Но выполнить намеченный план Сопиков не успел. Так же, он был вынужден отказаться от систематического расположения книг. Он разделил материал на два отдела:
1) книги церковной печати, вошедшие в первую часть
2) книги гражданской печати, вошедшие в остальные четыре части «Опыта».
В каждом из этих отделов он расположил материал по заглавиям в алфавитном порядке первых имен существительных — метод, укоренившийся впоследствии во многих русских и иностранных библиографиях и библиотеках. От этого порядка он отступал в отношении книг наиболее известных авторов, например Вольтера, Радищева, Новикова, Державина, Ломоносова, Хераскова и других; эти книги он расположил по именам их авторов и включил в алфавит заглавий. Другое отступление было допущено им в отношении некоторых литературных форм, например комедии, трагедии и т. п., помещенных в общем алфавите по названиям этих форм.
В «Предуведомлении» первой части «Опыта российской библиографии» В. С. Сопиков дал алфавитный и систематический вспомогательный указатель авторов, а так же, хронологический вспомогательный указатель вошедших в эту часть книг [3]. Так же, в «Предуведомлении» В.С. Сопиков первым указал на общественное, пропагандистское, просветительское назначение библиографии и трактовал содержание и задачи ее так широко, что термином «библиография» обозначил те отрасли знания, совокупность которых в современной терминологии можно определить словом «книговедение».
Отражая объективный процесс дифференциации научных знаний, В.С. Сопиков назвал те из них, которые, по его мнению, должны входить в круг интересов библиографа: «Историю книгопечатания, славных типографщиков, издателей и все производство типографическое, обстоятельное сведение о полезных, редких и любопытных книгах не по одним только их заглавиям и формату, но и по их содержанию». В этом же «Предуведомлении» В.С. Сопиков раскрывает содержание понятий «библиография», «библиоман», «библиограф», «библиотекарь». Важными для библиографа В.С. Сопиков считал книгопродавческие (книготорговые) факты и сведения [1].
В. С. Сопиков первый, кто сочетал в своем научно-библиографические задачи с воспитательно - образовательными. Он стремился дать полный репертуар русских книг, раскрывая псевдонимы и анонимы, устанавливая язык оригинала переводных книг (когда это не было указано на книгах), отмечал рецензии на книги, давал аннотации, нередко критические, иногда сопровождая их пространными выписками из соответствующих книг.
Наряду с этим он давал рекомендацию книг посредством условного обозначения: заглавия книг, которые «достойны особенного внимания наших читателей и все совокупно могут составить небольшую избранную библиотеку, наипаче для тех, кои сами собою, без руководства опытных и знающих людей, не в состоянии из толикого множества книг сделать надлежащего выбора», он напечатал курсивом . Таким образом, учетно-регистрационная библиография в «Опыте» Сопикова перерастает в критическую и рекомендательную.
В истории русской библиографии это был первый случай такого рода, поднимающий труд Сопикова на чрезвычайно большую высоту. Сопиков рекомендовал только книги гражданской печати. П. Н. Берков насчитал у него приблизительно 330 рекомендованных книг. Большинство их (около 170) относится к словесности, на втором месте стоит история (50 книг), затем идут философия и религия. Состав этих книг и принципы их отбора еще недостаточно изучены. Наряду с антирелигиозными книгами рекомендуются масонские книги, «Алькоран» и некоторые богословские труды. Но обращает на себя внимание, рекомендация почти всего Вольтера (58 книг) и других французских просветителей. В аннотациях Сопикова нет строгой выдержанности, которую трудно соблюсти в работе, продолжавшейся в течение 12 лет. Тем не менее очевидно, что Сопиков выработал (быть может, уже в конце своей работы) определенный метод аннотирования. В аннотациях он давал разнообразные сведения о книгах, не стремясь к формальному единообразию, а исходя из соображений целесообразности; к тому же он не имел физической возможности аннотировать все книги. Он раскрывал содержание только особенно ценных, по его мнению, книг, или конспектируя их («Основания силы и благосостояния царств» Юстия), или помещая полное их оглавление («Древняя российская вивлиофика» Новикова), или цитируя их более или менее подробно («Пифагоровы законы» Марешаля). Давая краткие справки по истории книги и о переводах русских книг на иностранные языки (например, «Слово о полку Игореве»), он отмечал редкость книг, причем наиболее ценные из редких книг описывал особенно подробно («Апостол» и «Библия» Скорины); отмечал, где было возможно, их тиражи. Он давал оценку русских переводов сравнительно с их оригиналами, обращал внимание на опущенные в переводах по цензурным соображениям главы и характеризовал разные издания одной и той же книги.
При составлении «Опыта российской библиографии», В. С. Сопиков обращался к выпискам. Сначала В. С. Сопиков предполагал дать их только из некоторых древних и редких книг церковной печати, помещенных в первой части, главным образом для научных целей. Но затем он изменил свое первоначальное намерение и поставил задачей сделать свой «Опыт» не только библиографическим справочником, но и книгой для чтения, для чего и поместил пространные выписки из некоторых гражданских книг в других частях «Опыта». Мотивы этого В. С. Сопиков излагает следующим образом: «Простая и обыкновенная роспись, потребная для некоторых необходимых справок, и полезная, может быть, только малому числу любителей нашей словесности, и потому для многих других читателей она была бы суха, скучна и утомительна. Дабы отвратить сей недостаток, и скучное полезное растворить некоторою приятностью, то и на сей, так сказать пещаной степи местами разбросал я кустарники и цветы, то есть изредка поместил разные сочинения как прозою, так и стихами, взяв оные из таких книг, которые имеют неоспоримое достоинство». В другом месте он пояснял: «Единственное мое намерение состояло в том, чтобы сими выписками оказать некоторую услугу молодым и неопытным читателям, а наипаче живущим в отдалении наших столиц и не имеющим довольных способов снабжать себя полезными книгами».
Всего В. С. Сопиков сделал 62 выписки, из них в первой части 37, во второй 13, в третьей 11, в четвертой 1. В первой части даны выписки главным образом из древних славянских книг, имеющих большое культурно-историческое значение. Некоторые из этих выписок даны с пояснением, что они помещены «для показания слога и правописания». Кроме того, в той же части дана выписка главы 12 известного романа французского просветителя Мармонтеля «Велизарий», изданного в Вене в славянском переводе. Этот роман привлек внимание В. С. Сопикова. В 1803 г. он сам издал его в русском переводе, а во второй части «Опыта» поместил обширную выписку из главы 13 этого романа. В остальных частях выписки сделаны главным образом из произведений русских и иностранных писателей и 14 выписок из общественно-политической литературы. Самая большая выписка (65 страниц) сделана из первого, тогда уже редкого издания прославленной в свое время поэмы Богдановича «Душенька», сыгравшей большую роль в развитии русской поэзии.
В некоторых случаях (Сильвен Марешаль «Пифагоровы законы»), выписки, включенные в «Опыт» образуют нечто вроде хрестоматии политического свободомыслия. В этом отношении Сопиков поднял библиографию на чрезвычайно большую высоту, превращая академический справочник в общественно-политическую трибуну.
Но именно это вызвало решительные протесты со стороны реакционно настроенных библиографов: Евгения Болховитинова, Калайдовича, Линде и др. Формальным предлогом для возражений было то, что будто бы в библиографии выписки из книг неуместны, излишни и бесполезны. В действительности причина была другая, ее надо искать в области идеологической, а не библиографической. Много выписок было дано в первой части «Опыта», значительно больше, чем в других частях, но это были главным образом выписки из церковных книг, и они не вызвали возражений. Получив первую часть «Опыта», Евгений Болховитинов отозвался о ней положительно: «Прекрасно», — писал он Анастасевичу, хотя и отметил при этом, что «много и ошибок». Допуская выписки из церковных книг, реакционно настроенные библиографы протестовали против выписок из гражданских книг. Буря поднялась после выхода второй части «Опыта»: в предисловии к третьей части Сопиков писал, что «некоторым просвещенным особам не понравились выписки, помещенные во второй части». А в этой части, наряду с прочими, были выписки из главы 13 «Велизария» Мармонтеля и из двух повестей Виланда — «Аристипп» и «Золотое зеркало». Несмотря на умеренный либерализм этих выписок, они не были приемлемы для сторонников самодержавно-крепостнического строя. Но В.С. Сопиков не уступал и упорно отстаивал необходимость выписок именно из гражданских книг. Церковные книги, писал он Калайдовичу, «только любопытны», а гражданские — «прекрасные образцы для подражания и уроки нравственности для молодых людей». И как бы наперекор своим противникам он в третьей части поместил 11 новых выписок, в том числе отмеченные выше выписки из «Пифагоровых законов» Марешаля. Но в четвертой части он ограничился только одной выпиской из «Путешествия» Радищева, которая была вырезана из «Опыта» цензурой, а соответствующая страница в «Опыте» перепечатана.
В начале XIX в. начался приток в литературу разночинцев. В числе русских писателей насчитывалось тогда 11 купцов и мещан. Среди них был и В. С. Сопиков. Библиографическая деятельность В.С. Сопикова развернулась в период либеральных упований, первые три части его «Опыта» успели выйти за время Отечественной войны, а потому их миновали цензурные репрессии. Четвертая часть стала жертвой цензуры, а пятая (посмертная, изданная Анастасевичем) часть уже ничем не напоминала просветительских стремлений В. С. Сопикова [3].
Несмотря на всю фундаментальность труда, В. С. Сопикову не удалось избежать ошибочных указаний. На страницах «Опыта российской библиографии» встречаются издания, которые в действительности не существовали. Например, Акафисты и каноны, будто бы изданные в Кракове в 1693 г., или венецианский Октоих 1644 г. [4].
Так же, В. С. Сопиков не успел дополнить последнюю часть вспомогательными указателями – алфавитным, систематическим, указателем карт.
Важно отметить, что современная нам библиография имеет более или менее научно разработанный репертуар русской книги по XVIII в. включительно. Другими словами, дальше В.С.Сопикова решение проблемы не продвинулось. Имеются лишь повторы или незавершенные опыты [3].