Синьхайская революция в Китае.
Возникновение революционно-демократического движения во главе Сунь Ятсеном.
Поражение Цинской династии в войне с Японией произвело огромное впечатление на все классы и слои китайского общества и привело к возник-новению и организационному оформлению двух ведущих оппозиционных политических направлений – революционно – демократического и реформа-торского. Во главе революционно – демократического движения, в котором принимали участие представители китайской национальной буржуазии, буржуазной интеллигенции и эмигрантской буржуазии, выступил молодой врач Сунь Ятсен. Сунъ Ятсен родился в 1866 г. на юге Китая, в провинции Гуандун, в семье бедного крестьянина. 13-летним мальчиком он уехал на Гавайские острова, где обосновался его старший брат, по примеру многих десятков тысяч выходцев из южных провинций Китая покинувших родину в поисках заработка. В 1883 г. Сунь Ятсен возвратился в Китай, поступил в содержавшуюся миссионерами общеобразовательную школу, а затем в меди-цинскую школу. В 1892 г. он с отличием окончил медицинский институт в Гонконге. В школьные и студенческие годы Сунь Ятсен находился под сильным впечатлением Тайпинского восстания, память о котором ещё была свежа среди его односельчан. В медицинском иституте Сунь Ятсен образо-вал группу единомышленников. Студенты обсуждали причины слабости и способы возрождения Китая. Они установили связь с местным антимань-чжурским тайным обществом «Тяньдихуй». Патриотический подъем, охвативший все слои населения Южного Китая в период войны с Францией, оказал сильное влияние на формирование взглядов группы Сунь Ятсена.
Ко времени окончания медицинского института и начала частной ме-дицинской практики Сунь Ятсен ещё не был безоговорочным сторонником революционного свержения маньчжурской цинской династии, хотя и видел в маньчжурском владычестве причину всех бедствий, обрушившихся на Китай. До начала японо – китайской войны Сунь Ятсен считал возможным добиться некоторого улучшения положения страны путём проведения либе-ральных реформ цинским двором при условии допуска к управлению стра-ной китайских политических деятелей. В конце 1893 г. Сунь Ятсен написал пространный меморандум Ли Хунчжану, содержавший план проведения различных реформ, который решил вручить лично, для чего направился в Тяньцзинь. Своим меморандумом Сунь Ятсен рассчитывал склонить Ли Хунчжана и остальных китайских сановников при цинском правительст-ве к проведению буржуазных преобразований, опираясь на новую китайскую интеллигенцию, усвоившую западную науку и технику. Сунь Ятсену не уда-лось встретиться с Ли Хунчжаном. Поездка на север, ознакомление с положе-нием в стране и поражение Китая в войне с Японией убедили Сунь Ятсена в ошибочности его расчетов. Он пришёл к выводу о необходимости революци-онного свержения цинского правительства.
С группой своих друзей и единомышленников Сунь Ятсен приступил к созданию первой революционной организации – «Союза возрождения Китая» /«Синчжунхуй»/, – ставившей своей задачей свержение цинской ди-настии. На Гавайских островах, куда Сунь Ятсен выехал для ведения револю-ционной агитации, сбора средств на нужды организации среди местных ки-тайских эмигрантов и для приобретения оружия, в конце 1894 г. им были составлены декларация и устав союза.
Сунь Ятсену удалось вовлечь в эту тайную антиправительственную ор-ганизацию более 100 китайских эмигрантов, проживавших на Гаваях. «Союз возрождения Китая» имел характер глубоко законспирированной, узкой по составу участников и относительно малочисленной заговорщицкой группы. В него входили представители китайской национальной буржуазии и буржу-азной интеллигенции, городской мелкой буржуазии и помещичье - шэньший-ских элементов Южного и Восточного Китая, заинтересованные в капитали-стическом развитии страны, представители китайской эмигрантской буржуа-зии, проживавшей в Гонконге, Макао, на Гавайских островах и в других странах. Вступая в «Союз», новые члены приносили торжественную клятву «изгнать маньчжуров, восстановить государственный престиж Китая и учредить демократическое правительство». «Союз», однако, не выдвигал лозунгов, рассчитанных на привлечение широких масс населения на свою сторону, не вёл среди них агитационно – пропагандистской работы.
Поражения цинских войск в Корее и Маньчжурии усилили антиправите-льственные выступления среди трудящихся масс и мелкой буржуазии, стра-давших от рекрутского набора и новых налогов, введённых цинским прави-тельством на военные нужды. Единомышленники Сунь Ятсена сочли обста-новку благоприятной и советовали ему вернуться в Китай. В начале 1895 г. Сунь Ятсен основал штаб-квартиру «Союза возрождения Китая» в Гонконге, установил связи с руководителями тайного общества в Гуандуне, заручился обещанием о поддержке ими восстания, намеченного на 26 октября 1895 г. Революционеры рассчитывали в этот день захватить городскую крепость, где помещалась резиденция маньчжурского наместника. Повстанцы думали, что армия и народ перейдут на их сторону и движение распространится на все остальные районы Китая. План восстания был разработан до самых мельчай-ших деталей, но при перевозке оружия была допущена неосторожность, и власти напали на след революционеров. В городе начались повальные обыс-ки и аресты, выступление пришлось отменить. Сунь Ятсен выехал в Гонконг, а затем в Японию. За его голову маньчжурские власти объявили крупную награду. Несколько членов общества были схвачены и казнены.
Неудача первого восстания «Союза возрождения Китая» не привела к прекращению деятельности Сунъ Ятсена. В Японии, а затем на Гавайских островах и в США он готовил новое восстание и активно вербовал сторон-ников. В 1896 г. в Лондоне Сунь Ятсена обманом захватили чиновники цин-ской дипломатической миссии, чтобы тайно вывезти в Китай на расправу. Дело, однако, получило огласку, и после 20-дневного заключения в здании миссии Сунь Ятсена пришлось выпустить. История с пленением Суня при-обрела мировую известность. Его имя долго не сходило со страниц газет, он широко использовал это для ведения антиманьчжурской агитации и привле-чения в «Союз» новых единомышленников из числа китайцев, живших за границей.
Попытки создания всекитайской революционной партии.
После 1895 г. группы сторонников «Союза возрождения Китая» сохранялись только в Гонконге, Иокогаме и Гонолулу. В 1897 г. соратник Сунь Ятсена, Чэнь Шаобо, положил начало созданию ещё одной группы на захваченном Японией китайском острове Тайвань. Тогда же Ян Цюйюнъ основал ячейки «Союза» в Иоганнесбурге /Трансвааль/, Сингапуре и Малайе. Слабость этих объединений состояла, прежде всего, в их оторванности от родины. Единст-венной революционной организацией, созданной на собственно территории Китая, был в тот момент «Чжунхэтан» /«Клан согласия»/, основанный в 1897 – 1898 гг. одним из лидеров «Союза возрождения Китая», Ю Ле, в Цзюлуне, расположенном напротив захва-ченного Англией Гонконга. Но после того, как в 1898 г. Великобритания захватила Цзюлун, организация Ю Ле также оказалась за пределами госу-дарственной границы империи.
На территории, подвластной пекинскому правительству, в 1896 – 1897 гг. революционеры не имели возможностей вести работу не только из-за жестокого террора. Сунь Ятсен впоследствии вспоминал: «После первого по-ражения нас повсюду считали смутьянами, пытавшимися совершить кощун-ство. Нас осыпали проклятьями и бранью. Где бы мы ни появились на нас смотрели, как на ядовитых змей и диких зверей, никто не осмеливался заводить с нами знакомства».
В те годы ширилось и набирало силу движение под лозунгом реформ, во главе которого стояли Кан Ювэй, Лян Цичао и другие известные ученые. Представители передовой части феодальной интеллигенции, представлявшие костяк движения, выступали не за свержение чужеземной маньчжурской ди-настии /к чему призывали революционеры/, а за мирные реформы, которые объективно создали бы некоторые условия для развития национального капитализма. Тогда, уверяли реформаторы, Китай и без революции станет могущественной независимой державой.
В 1898 – 1900 гг. между либерально – реформаторским и революцион- но – демократическим течениями ещё не существовало той пропасти, какая образовалась несколькими годами позже. Важнейшим принципиальным расхождением между ними являлось отношение к маньчжурской династии Цин: «Союз возрождения Китая» считал её свержение безусловно необхо-димым, сторонники Кан Ювэя готовы были примириться с Цинами. Вместе с тем революционеры, в общем разделяли выдвинутую реформаторами прог-рамму социальных преобразований; некоторые из них допускали возможно-сть введения конституционной монархии после революции. Сторонники реформ не исключали, со своей стороны, что для победы над реакционным лагерем может потребоваться некоторая доля принуждения. В итоге сущест-вовали объективные предпосылки для диалога между обеими партиями.
После октября 1895 г. объективная обстановка диктовала руководителям «Союза возрождения Китая» прежде всего поиск путей восстановления соб-ственной организации на материке и распространения её по возможности на весь Китай. Сближение со сторонниками реформ, действовавшими в Китае легально, могло содействовать их планам. Уже через несколько месяцев пос-ле поражения в октябре 1895 г. начался взаимный зондаж, производившийся, с одной стороны, вождем либералов, Кам Ювэем с другой – единственным лидером «Союза возрождения Китая», оставшимся в то время в Гонконге, Се Цзуаньтаем. Согласно дневнику Се Цзуаньтая, всё началось с его встречи с Кан Гуанжэнем, братом Кан Ювэя, на званом обеде в одном из ресторанов Гонконга 21 февраля 1896 г.
Се Цзуаньтай сразу зарекомендовал себя горячим поборником союза с реформаторами. По – видимому, он сразу же информировал о первых контактах с либералами официального главу «Союза возрождения Китая» Ян Цюйюня, с которым поддерживал постоянную переписку. Сунь Ятсена, очевидно, не только не информировали: по некоторым признакам, само сближение с реформаторами вначале мыслилось инициаторами переговоров как направленное в какой – то степени против Сунь Ятсена. Между Сунем и группой Ян Цюйюня – Се Цзуаньтая существовало соперничество за руко-водство «Союзом возрождения Китая». Се Цзуаньтай не раз отзывался о Сунь Ятсене как о якобы легкомысленном и опрометчивом политике. Сунь был уже сторонником республики. Напротив, Се никогда не скрывал убеж-дения, что китайский народ «не дозрел» до республиканского строя. Для него стратегия поисков друзей «справа» в лагере либералов была неотделима от его стремления к общему передвижению «Союза возрождения Китая» «вправо», на более умеренную платформу.
Радикальные черты в облике Сунь Ятсена явно отпугивали либералов. В октябре 1896 г. гонконгская группа «Союза возрождения Китая» сделала решающий шаг: 4 октября произошла встреча Се Цзуаньтая с Кан Ювэем. Об её итогах в дневнике Се говорится очень кратко: «Мы обсудили полити- тическое положение в Китае, и я рекомендовал союз и сотрудничество в великом деле реформ. Кан Ювэй изложил свою схему реформ ... Мы сог-ласились объединиться и сотрудничать после конфидециального обмена мнениями».
Должно быть, соглашение если и было намечено, то только в самых общих чертах, так как за беседой «на высшем уровне» последовали новые встречи Се с Кан Гуанжэнем, задачей которых, по – видимому, была конкре-тизация условий сотрудничества /21 марта и 29 сентября 1897 г./. Личные встречи прервались после отьезда Кан Гуанжэня /1 октября 1897 г./, но он продолжал переписку с Се Цзуаньтаем. В ходе первых же бесед прояви- лось нарастание взаимопонимания между сторонниками Кан Ювэя и Се Цзуаньтаем, при одновременном отчуждении обоих партнеров от Сунь Ятсена.
Се Цзуаньтай смотрел на Кан Ювзя прямо влюбленвыми глазами: «Его голова и руки – небольшого размера, но красиво сложенные и очерченные. Выражение лица живое, умное и привлекательное. Блеск его темных глаз был поразителен. Манеры его – гордые и независимые. С первого взгляда можно сказать, что это – не «человек из стада».
А вот, для сравнения, характеристика Сунь Ятсена, данная Кан Гуанжэнем, во время одной из бесед, воспроизводимая в дневнике Се без каких – либо возражений: «Люди, подобные Сунь Ятсену, пугают меня – они портят всё. Мы не можем объединяться с такими опрометчивыми и безрассудными людьми. Ян Цюйюнь хороший человек, и я ещё надеюсь с ним встретиться… Мой брат имеет многочисленных врагов, они охотно использовали бы любую возможность погубить его. Поэтому вы видите, что нам надо держаться оченъ хитро. Нельзя давать кому – нибудь возможность сказать, что наше движение – антидинастическое или революционное! Мы в состоянии спасти Китай». Здесь довольно откровенно выступает намерение реформаторов использовать революционеров, но не брать на себя каких – либо обязательств, то есть рассматривать будущего партнёра как заведомо неравноправного. Тот же подход сквозит в другой фразе Кан Гуанжэня: «Да, я совершенно согласен с Вами, давайте объединимся. Что за польза от тела без руки и ноги?». Конечно, для Кан Гуанжэня «телом» /то есть основой/ была партия Кан Ювэя, «Союзу возрождения Китая» отводилась роль «рук» или «ног».
При всей неприязни к Сунъ Ятсену, реформаторы в то время не возра-жали в принципе против переговоров и с ним. В августе 1897 г. Сунь Ятсен вернулся из Европы на Дальний Восток и обосновался сначала в Иокогаме /где его соратник Чэнь Шаобо уже жил с ноября 1895 г.), затем в Токио. За год, прошедший с октября 1896 г., положение Суня значительно изменилось. Нашумевшая история, когда Сунь был схвачен в Лондоне китайской дипло-матической миссией и потом освобождён, сделала его имя широко извест-ным. В 1897 г. в Шанхае уже продавалась его книга «Похищен в Лондоне». Она ещё больше содействовала популярности Суня. В Японии с ним напе-ребой спешили знакомиться японские деятели, от радикальных одиночек типа Миядзаки Торазо до «либеральных» экспансионистов – Инукаи Цуёси, Окума Сигенобу и даже таких, как основатель шовинистического общества «Гэнъёся» Тояма Мицуру. Все они по разным причинам обещали помощь китайским революционерам, надеясь использовать их в своих целях; те, в свою очередь думали воспользоваться японской помощью в интересах строительства возрождённого, сильного Китая.
К этому времени относится первый эпизод сотрудничества Сунь Ятсена в Японии с китайскими реформаторами. Членами местной ячейки «Союза возрождения Китая» в Иокогаме были собраны деньги и открыта школа для детей китайских эмигрантов. Сунь Ятсен дал школе имя «Чжунси сюэсяо» /«Школа китайских и западных наук»/. Для преподавания из Китая были приглашены видные учёные, члены партии Кан Ювэя: Сюй Цин, Чэнь Иньнун и Линь Гуй. Среди революционеров не было людей, способных вести преподавание. Трое учителей приехали в 1898 г. Старший из прибыв-ших в Иокогаму преподавателей, Сюй Цин, являлся одним из лидеров пра-вого крыла реформаторов, который никогда не пошёл бы на сотрудничество с революционерами вопреки Кан Ювэю. История школы в Иокогаме если не прямо, то, по крайней мере, косвенно свидетельствовала о связях между Кан Ювэем и Сунь Ятсеном. Однако с самого начала случился небольшой казус. Приехавшие учителя сразу переименоваля школу из «Чжунси сюэсяо» в «Датун сюэсяо». Термин «Датун» /«Великое единение»/ – название одной из книг Кан Ювэя, описывающей будущее идеальное общество. Кан Ювэй лично начертал для вывески школы иероглифы «Датун сюэсяо». Заменяя одно название другим, реформаторы, конечно, намекали, что воспитание в школе пойдет в духе не Сунь Ятсена, а Кан Ювэя.
Первое полугодие 1898 г. в Китае было временем быстрого восхождения Кан Ювэя по ступенькам власти. Начался период «ста дней реформ» и вступ-ление Кан Ювэя в обязанности фактического премьер – министра становило-сь вопросом дней. В такой обстановке реформаторам особенно не хотелось «компрометировать» себя связями с Сунь Ятсеном. В Иокогаме, во время посещения Сунем школы «Датун», учителя – либералы распустили детей по домам. Он застал пустое здание; на одном из столов ещё висела надпись: «Не сметь встречать Сунь Ятсена!». Доступ в школу Сунь Ятсену отныне был закрыт.
Характерно, однако, что даже в месяцы своего упоения успехом сторонники Кан Ювэя не отказывались от переговоров с другой фракцией «Союза возрождения Китая» – группой Ян Цюйюня и Се Цзуаньтая. 21 марта 1898 г. Ян Цюйюнь возвратился из Южной Африки на Дальний Восток и поселился в Иокогаме. Те же японские друзья /в кавычках и без кавычек/, которые восхваляли Сунь Ятсена, приветствовали Яна, рассматри-вая его как официального главу «Союза возрождения Китая». Сохранилась фотокарточка, на которой японцы снялись с обоими лидерами китайской ре- волюционной эмиграции; Ян Цюйюнь сидит в центре рядом с Хираяма Сю; Сунь Ятсен скромно стоит сзади, подле него – его друг Миядзаки Торазо.
Революционеры в эмиграции встретили «сто дней реформ» в Китае резко отрицательно. По свидетельству Миядзаки, они смотрели на приход реформаторов к власти в Пекине как на отстурничество, ибо те «отбросили идею республики и покорились варварскому императору». Республиканец Миядзаки преувеличил роль лозунга республики, на котором в эти годы революционеры отнюдь не настаивали. Главным было расхождение по следующему вопросу: допустима ли поддержка маньчжурского императора?
Реакционный переворот Цы Си 21 сентября 1898 г. создал совершенно новую обстановку. Кан Ювэй и Лян Цичао бежали в Японию /первый в соп-ровождении Хираяма, второй – Миядзаки/. Группа Кан Ювэя, как и «Союз возрождения Китая» стала гонимой. Шестеро лидеров, схваченных в Пекине /Тань Сытун, Линь Сюй, Ян Жуй, Лю Гуанди, Ян Шэнсю и Кан Гуанжэнь/, были казнены. Объективно складывалась обстановка, благоприятствовавшая настроениям как среди революционеров, так и среди реформаторов в пользу создания единой всекитайской антицинской партии. К этому их подталки-вали и японские покровители, не оставившие планов создания в Китае сильной оппозиции правительству. В некотором отношении переезд в Японию Кан Ювэя и его многочисленных сторонников отрицательно сказался на положении «Союза возрождения Китая». Его местная группа, возглавляемая торговцем Фэн Цзинжу, уже во время «ста дней» заняла по-зицию поддержки либералов. После приезда Кан Ювэя она целиком присо-единилась к нему. На средства Фэн Цзинжу было организовано издание органа реформаторов – газеты «Цини бао». Ответственным редактором её стал Лян Цичао. «Союз возрождения» лишился главной базовой ячейки.
К переговорам о единстве действий с Кан Ювэем были готовы сто-ронники как Ян Цюйюня, так и Сунь Ятсена. Едва Кан Ювэй появился в Японии, как Сунь Ятсен выразил желание встретиться с ним. Кан отклонил предложение, но всё же начал переговоры с Сунем через Лян Цичао и дру-гих своих учеников. Остаётся неизвестным, имела ли в те дни место личная встреча Кан Ювэя с Ян Цюйюнем. Во всяком случае, Ян Цюйюнь тоже ак-тивно участвовал в переговорах, неизвестно только, действовали ли они с Сунь Ятсеном вместе или порознъ.
Вскоре глава китайских либералов пришёл к выводу о невозможности соглашения с революционерами и вместе с тем почувствовал заметное охла-ждение к себе японских правящих кругов. Покинув Японию, Кан приступил к организации китайских эмигрантов разных стран в рядах новой либераль-ной организации – «Союза защиты императора» /«Баохуандан»/.
Когда в Японии сторонников Кан Ювэя возглавил Лян Цичао, перспек-тивы их сотрудничества с революционерами стали казаться более радужны-ми. Даже Ян Цюйюнь, чей скептицизм в этом вопросе довольно заметен на разных этапах, прислал вдруг Се Цзуаньтаю оптимистическое письмо о том, что «члены партии Кан Ювэя настроены в пользу союза и сотрудничества» /23 апреля 1899г./.
Но уже 6 июня 1899 г. Ян сообщил Се, что встречи с Лян Цичао убедили его в полной невозможности соглашения: Лян Цичао «советовал мне, чтобы я направил все свои силы на работу, как и прежде, в нашей партии, он же будет направлять свои силы по – прежнему на работу своей собственной партии. Он ещё не хочет сотрудничать с нами. Партия Кана слишком горда и ревнует к нам наших китайских зарубежных интеллигентов. Им не нравится быть с нами на равных. Они всегда стремятся управлять нами, хотят, чтобы все мы подчинялись им. Они, как заметил Ху Лиюанъ в книге «Сунь Цин ван хан», не знают, что такое справедливость, и я слышал, как некоторые умные хуна-ньцы делали по их адресу подобные же замечания».
Провал должен был очень огорчить Се Цзуаньтая, несколько лет стре-мившегося к соглашению. С явным разочарованием он писал: «Мне удалось свести вместе «лидеров» и сделать всё, что было в моих силах, для объедине-ния обеих партий: и в высшей степени грустно, что им не удалось прийти к столь желаемому единству. Всё это – эгоистическая игра в политические шахматы, голый расчёт занять первое место!». Единственный раз в жизни Се Цзуаньтай позволил себе таким образом осудить политическое решение, принятое Ян Цюйюнем, правда, не называл последнего по имени.
Сунь Ятсен и после июня 1899 г. продолжал считать, что шансы на соглашение – по крайней мере, с частью реформаторов – имеются. Главны- ми участниками диалога во второй половине того же года становятся Сунь и Лян Цичао. Блестящий философ и публицист, Лян Цичао переживал пору расцвета. Раньше он находился в тени Кан Ювэя, теперь Лян решил, что сможет вести самостоятельную линию. В основанной им в Токио высшей школе «Датун» /следующая ступень обучения после иокогамской школы «Датун»/, а также на страницах «Цини бао» Лян Цичао и его сторонники доходили до революционных призывов. Лян взялся издавать совместный с Сунь Ятсеном журнал «Чжунго миши» /«Потаённая история Китая»/.
После отъезда Кана встречи Лян Цичао и близких к нему лиц с рево-люционерами происходили регулярно два-три раза в неделю. Осенью была достигнута договорённость о создании единой партии, главой которой будет Сунь Ятсен, а заместителем Лян Цичао. 13 видных либералов, в том числе Лян Цичао, Оу Цзюйцзя, Тан Цайчан, обратились к Кан Ювэю с письмом, высказываясь за лозунг республики и рекомендуя Кану отойти от политиче-ской жизни. Одновременно противники сотрудничества с Сунь Ятсеном – Сюй Цин и Май Мэнхуа – тоже направили Кан Ювэю письмо, требуя санкций против Лян Цичао, попавшего в «западню».
Реакция Кан Ювэя была решительной и быстрой. Прислав крупную сумму денег на организацию в Японии «Союза защиты императора», Кан тоном, не допускающим возражений, предложил Лян Цичао выехать на Гавайские острова для создания там ячейки «Союза защиты императора», а Оу Цзюйцзя – отправиться в США на пост редактора китайской эмигрант-ской газеты в Сан-Франциско. На этом закончился жалкий «бунт» учеников Кав Ювэя против учителя: они по привычке беспрекословно подчинились и разъехались.
Особенно двусмысленным было в тот момент поведение Лян Цичао. Уезжая в Гонолулу, он заверил Сунь Ятсена в верности единству и взял у не-го адреса и явки гавайских членов «Союза возрождения Китая». Лян исполь-зовал эти явки для выполнения приказа Кан Ювэя и, приехав в начале 1900 г. на Гавайи, перевербовал тамошних членов «Союза возрождения Китая» в «Союз защиты императора». Так, вслед за ячейкой в Иокогаме, либералы отбили у революционеров их старейшую и одну из самых больших баз – в Гонолулу. Китайские торговцы в Гонолулу с таким энтузиазмом вступали в ряды новой организации, что Лян Цичао за короткий срок удалось собрать сумму денег, о какой в прошлом не мог и мечтать Сунь Ятсен. Непоследова-тельность Лян Цичао проявилась в том, что даже после гавайской истории, приведшей его к полному разрыву с Сунь Ятсеном, он некоторое время про-должал ещё писать эмоциональные статьи в защиту «революции». Окончате-льный переход Лян Цичао на позиции, открыто враждебные революционной идеологии, относится только к началу 1903 г.
Если смотреть только на практический результат, то попытка китайских революционеров в 1899 г. создать общую с реформаторами партию окончи-лась полной неудачей. Объединённая партия не была создана, отношения ре-волюционеров и либералов ухудшились, «Союз возрождения Китая» потерял две опорные организации – в Иокогаме и Гонолулу. Но моральный выигрыш революционеров был велик. Теперь их больше не считали «ядовитыми змея-ми» и «дикими зверями», поскольку реформаторы, признанная лучшая часть китайского общества, не видели ничего зазорного в том, чтобы договаривать-ся с ними о сотрудничестве и даже о слиянии. События 1898 – 1899 гг. содей-ствовали уточнению взглядов революционеров и либералов, размежеванию между ними. Авторитет Кан Ювэя, а несколько позже и Лян Цичао в кругах прогрессивной китайской интеллигенции начиная с этого времени стал пада-ть. Переговоры 1899 г. стали большим политическим успехом Сунь Ятсена. Именно он, а не Кан Ювэй или, скажем, Ян Цюйюнь был признан достойным возглавить всекитайскую объединённую партию. Даже такой человек, как Лян Цичао, популярность которого уступала, быть может, популярности лишь Кан Ювэя, выразил готовность признать верховенство Суня.
Одновременно с попытками революционных и либеральных китайских эмигрантов в Японии объединиться в одну партию в глубине Китая шли два параллельных процесса. Один – переход части бывших реформаторов к рево-люционным методам, означавший зарождение второго, после Гуандуна, революционного центра в бассейне Янцзы. Второй – активизация антимань-чжурских хуйданских братств, с которыми пытаются наладить связи рево-люционные элементы в самом Китае, революционные деятели эмиграции и японцы. Значение хуйданов в качестве, так сказать, физической силы ре- волюции, всегда было ясно «Союзу возрождения Китая». Сунь Ятсен и Ян Цюйюнь использовали гуандунских хуйданов при подготовке восстания 1895 г. Се Цзуаньтай беседовал с Ян Цюйюнем 11 марта 1898 г. не только о результатах своих переговоров с Кан Ювэем и Кан Гуанжэнем, но и о «важ-ности приобретения сотрудничества и поддержки антиманъчжурских тайных обществ в Малайе, в провинциях долины Янцзы и в Соединённых Штатах».
Особая роль в укреплении союза прогрессивной китайской интеллиген-ции с хуйданами принадлежала выходцу из окружения Тань Сытуна хунанъ-цу Би Юнняню, знатному шэньши, имевшему ученую степень гуншэна. Примерно с пятнадцатилетнего возраста он был дружен с хунаньскими радикалами Тань Сытуном и Тан Цайчаном. Воспитанный на произведениях антиманьчжурского мыслителя XYII в. Ван Чуаньшаня, он чтил также традиции тайпинов.
По – видимому, ещё до подъема реформаторского движения Би Юннянъ завязал сношения с хуйданами /скорее всего, в семье Би, как и в некоторых других феодальных семьях, такие связи являлись наследственными/.
Во время «ста дней» Би Юннянь был посредником между реформато-рами и хуйданами, а в дальнейшем – между китайской эмиграцией в Японии и хуйданами. Тогда не только китайские революционеры, но даже Кан Ювэй и его друзья стремились к контактам с хуйданами. Как говорится в биогра-фии Би Юнняня, в конце 1898 г. или начале 1899 г. Би и Хираяма отправили-сь в Китай, для инспекции сил тайного общества «Гэлаохуй» / «Общество старших братьев»/ в Хунани и Хубэе. Они провели в Хунани и Хубэе больше месяца и вернулись в Японию. Хираяма доложил Сунь Ятсену: «Драконы Гэлаохуй, которых мы видели, многочисленны, глубоко искренни; то, что сообщил Юннянь, проверено и подтвердилось».
Видимо, в это время Хираяма познакомился с хунаньцем Линь Гуем, бывшим студентом училища «Шиу сюэтан», сторонником Тань Сытуна, мечтавшим отомстить за гибель учителя. Хираяма посетил его дом, свозил Линь Гуя в Японию, подарил ему «драгоценный меч». Кроме меча, Линь Гуй привез с собой из Японии в Ханъкоу некоторую сумму денег. Он присту- пил к подготовке «большого восстания», запасал оружие и боеприпасы. Линь Гуй, близкий друг Би Юнняня, также был тесно связан с хуйданами. Тан Цайчан установил связи с хуйданами «целиком благодаря Линь Гую».
В конце 1899 г. состоялся единственный в китайской истории съезд хуй-данских вожаков. На нём главари средневековьих тайных обществ не только заседали рядом с деятелями буржуазно – революционных организаций, но и вообще впервые представители хуйданов Южного и Центрального Китая встретились вместе. Главным организатором совещания был Би Юннянь. Сунъ Ятсен в то время горячо поддерживал план одновременного восстания в Хунани, Хубэе и Гуандуне. Поэтому Би Юннянь совершил две поездки в Китай из Японии, приглашая хуйданских драконов в Гонконг. Собрались Ян Хунцзюнь, Ли Юньбяо, Гу Тянью, Гу Хунэнь, Чжан Жаоцин, Ши Сян, а также и другие лидеры «Гэлаохуй» из Хунани и Хубэя, которых Чэнь Шаобо познакомил с руководителями гуандунской «Триады» /«Общества трёх точек»/, давно связанной с «Союзом возрождения».
Чэнь Шаобо в своих воспоминаниях отмечал средневековый стиль хуйданских вожаков и их необычную внешность, выглядевшую в Гонконге каким – то экзотическим пятном на привычном фоне большого современного города. Присутствовавшему на совещании Миядзаки также запомнилось, что по внешности хуйданов сразу было видно, что «эти люди – из старины, сов-сем не похожие на тех, которые читают книги и сочиняют теории».
Чэнь Шаобо рассказывал: «Приехав в Гонконг, они, по своим старинным обычаям, воскурили благовония, вознесли моление небу, зарезали голубя и, смешав его кровь с вином, выпили. Они оказали мне знак высочайшего ува-жения, подняв руки высоко над головой. Отныне я стал считаться членом братства. На этом собрании меня выбрали «драконом драконов», что… было сделано в порядке исключения». Несмотря на несовременность внеш-него облика и поведения, хуйданские вожаки были в состоянии достаточно трезво оценивать своё место в развивающихся событиях: «Мы приехали, – говорили они революционерам, – чтобы просить совета у вас... В настоящее время мы плохо знаем, что делается вокруг нас в мире. А если так просто поднять восстание, то это может привести к непредвиденным бедам на долгие годы. Те из наших людей, кто имеет какие – то связи с внешним миром и знает обстановку, возлагают большие надежды на Суня».
В совещании участвовало 12 человек, в том числе 7 – от «Гэлаохуй», 2 – от «Триады», 3 – от «Союза возрождения». Если учесть, что Би Юннянь может рассматриваться не только как член «Союза возрождения», но и, в гораздо большей степени, как представитель новой зарождающейся в бас-сейне Янцзы революционной организации. Можно сказать, что фактически совещание в Гонконге являлось первой конференцией китайских революцио-неров и хуйданских братств Гуандуна и бассейна Янцзы.
Единственным пунктом повестки дня было создание всекитайской революционной партии. Решение об этом было принято единодушно; объединённую партию назвали «Синханьхуй» – «Союз возрождения китайцев», был выработан краткий устав. Иных кандидатур на пост гла- вы партии, кроме Сунь Ятсена, не выдвигалось, и он был избран «главным руководителем». Все собравшиеся принесли клятву верности, выпив кровь голубя. Кроме того – факт, не встречавшийся прежде в практике хуйданских братств, – была изготовлена специальная печать, китайский традиционный символ власти. Чэнь Шаобо и Миядзаки доставили её Сунь Ятсену в Японию. Хуйданские вожаки, прожив два месяца в Гонконге, разъехались по трём направлениям: одна группа – в Гуандун и Гуанси, другая – в Фуцзянь и Чжэцзян, третья – в Шанхай с тем, чтобы сообщить хуйданам на местах о провозглашении новой организации.
Ян Цюйюнь, очевидно, что – то знал о происходивших событиях. Во всяком случае 28 октября 1899 г. он писал Се Цзуаньтаю об «успешном продвижении вперед работы сторонников нашей партии в провинциях на Яньцзы и в других частях света». Интересно, что в те же самые дни Се нап-равил резкое письмо Кан Ювэю с критикой его «Союза защиты императора». Банкротство планов объединения с либералами стало к этому времени оче-видным даже для таких упорных сторонников соглашения, как Се Цзуаньтай. Более перспективным представлялось объединение с хуйданами и другими антиправительственными элементами Китая. Через некоторое время Яну и Се стало известно, что главой новой объединённой организации избран Сунь Ятсен. В дневнике Се Цзуаньтая читаем: «21 января 1900 г. Ян Цюйюнь... проинформировал меня, что хунаньские члены революцион-ной партии активно ведут организационную работу в провинциях Хунань и Хубэй под видом монахов и что многие японцы также поддерживают нас. Ян Цюйюнь поразил меня сообщением, что доктор Сунь Ятсен потребовал от него отказаться от руководства в его пользу. Ян сказал: «Мы были некоторое время назад опасно близки к тому, чтобы расколоться на две партии. Доктор Сунь Ятсен однажды, сообщив мне, что партия «Гэлаохуй» назначила его «председателем», намекнул, что, поскольку не может быть двух председате-лей, мне пришлось бы работать независимо в случае, если я не признаю его в новой должности. Я признался Сунь Ятсену, что с удовольствием откажусь от своего поста и посоветовал ему не вести к расколу. Я также сообщил ему, что всегда готов ради пользы дела пожертвовать своей жизнью, а не только положением». Ян Цюйюнь нашёл в себе мужество остаться в партии и дейст-вовать отныне под руководством Сунь Ятсена. Это не смог, однако, заставить себя сделать Се Цзуаньтай, который с указанного момента начал действовать самостоятельно.
Все, кто был посвящён в тайну решения гонконгского совещания, ра-довались, что всекитайская революционная организация, наконец, создана. Но она оказалась столь же недолговечной, как объединение, созданное в результате соглашения с Лян Цичао за полгода до того.
Ещё шло совещание в Гонконге, а в Шанхае уже начинала складываться еще одна революционная организация, независимая от Сунь Ятсена. В начале 1900 г. она оформилась во главе с Тан Цайчаном под названием «Общество справедливости» /«Чжэнцихуй»/. Её костяк составило бывшее радикальное крыло реформаторов. К этому времени «хунаньские радикалы» стояли уже на платформе революционной борьбы, были сторонниками свержения мань-чжуров. В то же время их программа выглядела противоречивой, включала «принцип поддержки императора». Тан Цайчан надеялся начать революцию под предлогом восстановления власти свергнутого императора Гуансюя. Он рассчитывал использовать симпатии широких кругов китайских либералов и авторитет Кав Ювэя; Тан даже вёл с Каном переговоры о его денежной помо-щи восстанию. Таким образом, процесс формирования второй китайской ре-волюционной организации в бассейне Янцзы, начавшийся с деятельности Би Юнняня в 1898 – 1899 гг., завершился совсем не так, как хотел бы Би. Она возникла не в качестве части «Союза возрождения Китая», а как конку-рирующая с ним организация; не на основе принципов «Союза возрождения Китая», а на более умеренной платформе.
Едва в долине Янцзы образовался новый центр притяжения оппозицион-ных элементов в лице организации Тан Цайчана, как «драконы» Центрально-го Китая Ян Хунцзюнь, Ли Юнъбяо, Гу Тянью, Чжан Жаоцин один за другим стали обращаться к Тан Цайчану за деньгами, а затем и вовсе покинули Би Юнняня и перешли со всеми своими хуйданскими организациями в пар-тию Тан Цайчана. Китайские историки объясняют этот переход хуйданов тем, что у Тан Цайчана было больше денег. Можно предположить, что боль-шую роль сыграли и местнические привязанности: организация, целиком состоявшая из земляков и базировавшаяся на бассейне Янцзы, не могла не быть центральнокитайским хуйданам ближе, чем «Союз возрождения Китая», в котором преобладали гуандунцы, находившиеся к тому же в эмиграции.
Вместо всекитайской организации возникли две: центральнокитайская Тан Цайчана и южнокитайская Сунъ Ятсена. Так, порознъ, они пришли к моменту нового восстания поднятого летом 1900 г. Тем не менее, в обоих, выдвинутых в 1899 г., вариантах объединённой партии, во главе её стоял Сунь Ятсен. В начале 1900 г. он официально занимает пост главы «Союза возрождения Китая» и становится общепризнанным вождем революционного движения.
Консолидация революционных сил и выдвижение Сунь Ятсеном «трёх народных принципов».
Первое десятилетие ХХ в. ознаменовалось быстрым ростом револю-ционных антиманьчжурских и национально – освободительных настроений в стране. Под влиянием поражения России в войне с Японией 1904 – 1905 гг. и начавшейся первой русской революции 1905 г. открылась эпоха «пробуждения Азии», в Китае участились революционные выступления против цинской монархии. Летом 1905 г. под руководством Сунъ Ятсена произошло объединение различных китайских буржуазно – демократических и буржуазно – помещичьих организаций, ставивших своей целью борьбу за свержение цинской монархии и учреждение Китайской республики. В Токио был создан «Чжунго гэмин тунмэнхуй» /«Китайский революционный объединённый союз»/. В него вошли следующие организации и группиров-ки – «Союз возрождения Китая», имевший к тому времени свыше 40 отделений на родине и за границей, а также «Союз возрождения славы Китая» /«Гуанфу»/ – организация революционеров провинций Чжэцзян и Цзянсу и «Союз обновления Китая» /«Хуасин»/ во главе с хунанъцами Хуан Сином и Сун Цзяожэнем.
В августе 1905 г. была принята Декларация «Объединённого союза» – основной программный документ китайских революционеров, написанный Сунь Ятсеном. В нём говорилось: «Те, кого мы ныне называем маньчжурами, восходят к восточным варварским династиям, жившим за пограничными кре-постями. Во времена минской династии они часто беспокоили границы наше-го государства. Позднее, воспользовавшись смутами в Китае, они вторглись в его пределы, уничтожили наше китайское государство, захватили власть и вынудили нас, ханьцев, стать их рабами. Миллионы непокорных были ими перебиты. Вот уже 260 лет, как мы являемся народом без родины, без отече-ства. Ныне жестокости и злодеяния маньчжурских властей превысили вся-кую меру. Армия справедливости поставила цель свергнуть маньчжурское правительство и вернуть ханьцам их суверенные права... Китай должен быть государством китайцев, и управлять им должны китайцы. После изгнания маньчжуров наше национальное государство возродится во всей его славе... Ханьцы умны и талантливы. Это давно известно миру. Неоднократно пости-гали нашу родину многочисленные бедствия и страдания. Ныне, когда нас-тало время возрождения былой славы нашей страны, пусть каждый вложит в это свою душу... Все наши соотечественники должны относиться друг к другу, как братья и сёстры, должны делить радость и горе, помогать друг другу в беде, все мы равны – знатные и незнатные, бедные и богатые. Мы должны быть сплочёнными и единодушными, считать своим долгом защиту Родины и сохранение нации».
Антиманьчжурские настроения охватили китайскую студенческую молодежь, учившуюся в Японии. Там издавались аптиманьчжурские газе- ты и журналы. Большой популярностью пользовался антиманъчжурский памфлет Цзоу Жуна, умершего в тюрьме, «Революционная армия» и статьи сотрудшчавшего в шанхайской газете «Субао» революционного публициста Чжан Тайяня.
В основу программы «Объединённого союза» были положены сфор-мулированные Сунь Ятсеном «три народных принципа»: «национализм» расшифровывался им как требование свержения чужеземной, маньчжурской династии и восстановления чисто китайского правления; «народовластие» толковалось как ликвидация монархического строя и учреждение республи-ки; «народное благоденствие» отражало требование уравнения прав на зем-лю, то есть проведения постепенной национализации земли путем установле-ния прогрессивного налога на землю в духе учения американского экономи-ста Генри Джорджа.
Центральный орган «Объединённого союза» – журнал «Миньбао» выступал активным пропагандистом «трёх народных принципов». В статье Сунь Ятсена, открывавшей первый номер «Миньбао», излагалась основная идея о том, что предстоящая китайская революция не только должна покон-чить с маньчжурским владычеством и монархическим строем, но и решить неотложные социальные задачи: улучшить благосостояние страны, сделать Китай сильным и могущественным государством, способным не только осво-бодиться от притеснения со стороны иностранных держав, но и опередить по уровню экономического развития ведущие страны Европы и Америки.
В журналах революционного направления, издававшихся в Гонконге, на территории международного сеттльмента в Шанхае, в Японии, на Гавайях, публиковались открытые призывы к свержению цинской династии и учреж-дению республики. Наряду с этим одно из центральных мест на страницах революционной прессы занимало освещение вопросов, связанных с полити-кой иностранных держав в Китае. В журнале «Гоминьбао» была помещена статья «Гибель Китая», в которой, в частности, говорилось:
«Наша территория становится колонией, а народ – рабом Европы. В чьих руках суверенные права Китая? Право распоряжения своими вой-сками, неотьемлемое право юрисдикции... всё это захвачено у нас иностран-цами... наши бухты и проливы... территориальные воды, важнейшие места на побережье Китая... всё это захвачено иностранцами. В бассейне Янцзы нет ни одного района, который не входил бы в сферу /влияния/ иностранцев... Рудники – истинные богатства государства... Налоги – главная статья годо-вых поступлений в бюджет... Рудники Китая разрабатываются иностранцами, налоги и таможни контролируются иностранцами... Право распоряжения нашими финансами находится в руках иностранных держав».
Если официальные документы китайских буржуазных революционеров, руководящие центры, которых находились за пределами Китая, ограничива-лись лишь антиманьчжурскими требованиями, то в революционной прессе и публицистике первого десятилетия ХХ в. высказывались суждения о путях и методах противодействия агрессии и достижения независимости страны. «Добиться такой независимости, – разъяснял редактор органа революционе-ров «Миньбао» Чжан Тайянь, – это значит вернуть Вэйхайвэй, Циндао, сделать так, чтобы Шанхай не был одним владением всех стран, чтобы 18 провинций не были сферами влияния каких – либо государств».
Ответственность за зависимое положение страны революционеры возла-гали на маньчжуров, – это был один из их аргументов в пользу необходимо-сти революционного свержения цинской монархии. Так, Оу Цзюйцзя, начи-навший свою политическую деятельность как либерал, писал в революцион-ном памфлете «Новый Гуандун», что Цинов следует свергнуть по следую-щим причинам: «Во – первых, потому, что Китай – страна китайцев, а ино-родные маньчжуры отдают, продают, дарят его имущество и земли иност-ранцам. Во – вторых, потому, что с самого вторжения маньчжуров в Китай они тиранили китайцев, а с приходом иностранцев вред их правления стал ещё большим: они утратили вассальные территории Китая, отдали все при-морские районы. В – третьих, потому, что двор не только не поддерживает справедливых выступлений против иностранцев, а, напротив, подавляет их. Маньчжурский двор не способен уберечь Китай и его достояние от иност-ранцев и не даёт народу самому защитить себя».
У другого революционера, Ян Юйлиня, встречается утверждение о том, что только китайцы /ханьцы/ в состоянии сплотить народы «жёлтой расы» для борьбы с «белой опасностью», то есть с колониальной политикой Запада. Наиболее резко идеи оказания отпора иностранной агрессии были выражены в памфлете Чэнь Тяньхуа «Набат». Автор призывал интеллигенцию, кресть-ян, торговцев и ремесленников «точить ножи и мечи» и вместе испить «чашу кровавого вина». «Перебьём иностранных чертей! Перебьём продавшихся им предателей нации!» – восклицал Чэнь Тяньхуа, утверждая, что у Китая есть «особый источник сил – огромные людские ресурсы» и что «даже если по-гибнут несколько миллионов или несколько десятков миллионов, то беды в этом нет. Когда спасём страну, через несколько десятков лет недостаток населения вновь восполнится».
В. И. Ленин после ознакомления в 1912 г. с программой «трёх народ- ных принципов» с большой симпатией отозвался о Сунь Ятсене, назвал его представителем «боевой и победоносной китайской демократии», рево-люционным демократом, полным благородства и героизма. В. И. Ленин от-мечал прогрессивные черты, свойственные национальной буржуазии Китая в начале ХХ в. «В Азии, – писал он в статье «Отсталая Европа и передовая Азия», – везде растёт, ширится и крепнет могучее демократическое движе-ние. Буржуазия там ещё идёт с народом против реакции».
Наряду с признанием прогрессивных сторон учения Сунь Ятсена В. И. Ленин в то же время вскрыл утопические черты его платформы – надежду на возможность «предотвратить» капитализм в Китае, избежать те социальные бедствия и угнетение трудящихся масс, которые несёт с собой капитализм.
«Объективные условия Китая, отсталой, земледельческой, полуфеода-льной страны, – писал В. И. Ленин, – ставят на очередь дня в жизни чуть не полумиллиардного народа лишь один определенный, исторически-своеобраз-ный вид этого угнетения и этой эксплуатации, именно феодализм... полити-ческими выразителями этой эксплуатации были феодалы, все вместе и каж-дый порознь с богдыханом, как главой системы». В. И. Ленин указывал единственный путь освобождения Китая от вековой отсталости, а именно путь революционной борьбы за свержение феодальных и полуколониальных порядков: «Чем больше отставал Китай от Европы и от Японии, тем, более грозило ему раздробление и национальное разложение. «Обновить» его мог только героизм революционных народных масс».
Внутри «Объединённого союза» существовали серьезные разногласия по поводу предложенной Сунь Ятсеном программы «народного благоденствия». Отражением указанных разногласий явилось создание «Союза всеобщего прогресса» /«Гунцзиньхуй»/, в состав которого входило много представите-лей помещиков, не признававших третьего принципа Сунь Ятсена – уравне-ния прав на землю. «Союз всеобщего прогресса» видел задачи революции в свержении цинской монархии и учреждении суверенного республиканского государства. В то же время его программа содержала резкую критику агрес-сивной политики держав.
События первой русской революции нашли широкое отражение в китай-ской революционной прессе 1905 – 1907 гг., в первую очередь на страницах органа «Объединённого союза» «Миньбао», который активно популяризи-ровал революционный опыт борьбы русского пролетариата с царизмом и призывал применять его на практике. Китайские революционеры приветст-вовали происходившие в России события и установили личные коитакты с жившими в Японии русскими политическими эмигрантами – с большевиком В. К. Курнатовским, народником Н. К. Судзиловским – Русселем, эсером – террористом Г. А. Гершуни и др.
В 1905 – 1907 гг. численность русской политической эмиграции в Японии значительно увеличилась; в ней преобладали эсеро – народниче- ские элементы, издававшие в Нагасаки после окончания русско – японской войны газету «Воля». Китайские революционеры в своём печатном органе «Миньбао» приветствовали выпуск «Воли»; одна молодая китайская револю-ционерка опубликовала в «Воле» письмо своим русским собратьям, в кото-ром, в частности, говорилось: «Ваша революция – не только дело националь-ное, она международна. Нам приходится начинать свою работу каждому на своей родине, но пусть ваши идеи распространяются по всему земному шару. Справедливость должна восторжествовать».
О большом влиянии русских революционных эмигрантов на китайскую молодёжь, находившуюся в то время на учебе в Японии, впоследствии писал и выдающийся китайский писатель – демократ Лу Синь. Во время учебы в Медицинском институте вместе со своими товарищами он изучал русский язык в Японии у одной русской революционерки – эмигрантки. Отмечая большое влияние на китайскую молодёжь первой русской революции и русской художественной литературы, Лу Синь писал: «Кто из нашей революционной молодёжи тех лет не знал о молодых русских революцио-нерах? Кто не слыхал про смелых террористов? Китайская молодежь не забывала Софьи Перовской... Разве мы не знали, что Российская империя вела агрессивную политику в Китае, но из её литературы мы поняли самое важное, что в мире существуют два класса – угнетатели и угнетённые. Тогда это явилось величайшим открытием, равным открытию огня, когда... мрак ночи осветился ярким пламенем».
Большое революционизирующее влияние на китайских политических эмигрантов и учащихся в Японии оказывала деятельность японских социа- листов и, в частности, их печатный орган «Хэймин симбун». В статьях, пуб-ликовавшихся в «Миньбао», уделялось много внимания пропаганде опыта японских социалистов, в частности Котоку Дэндзиро и Катаяма Сэн. Первое знакомство китайских революционеров – демократов, группировавшихся вокруг Сунь Ятсена, с марксистским учением происходило при посредстве социалистической японской печати. Один из ближайших соратников Сунь Ятсена, Чжу Чжисинь, опубликовал на страницах «Миньбао» краткие биографии немецких социалистов, в том числе и биографию К. Маркса, а также перевел отрывок из «Манифеста Коммунистической партии».
В середине 1906 г. «Объединённый союз» приступил к организации революционного движения в Китае. К этому времени его численность уже превышала 10 тысяч; в каждой из провинций действовали провинциальные комитеты союза. Первое антиманьчжурское восстание, в котором приняли участие члены союза, вспыхнуло 16 ноября 1906 г., в провинции Цзянси среди горнорабочих угольных шахт в Пинсяне. К нему присоединялись солдаты войск местного гарнизона в Лилине и крестьяне – члены тайного общества «Гэлаохуй» в уезде Люян. Восстание началось преждевременно и не было поддержано другими отделениями союза. В конце декабря 1906 г. восстание было жестоко подавлено маньчжуро – китайскими властями. Цинское правительство и представители иностранных держав в Китае были не на шутку запуганы массовым характером восстания и сочувственными откликами на него в других провинциях Китая, среди местных войск, рабо-чих Ханьянского арсенала, мелкого чиновничества, купцов и главным об-разом учащейся молодёжи.
В январе 1907 г. цинское правительство обратилось к японскому прави-тельству с просьбой принять меры против находившегося в Токио «штаба китайских революционеров». К этому времени маньчжурское правительство удовлетворило некоторые домогательства японской военщины, предоставив Японии ряд исключительных льгот и прав в Северо – Восточном Китае. Японское правительство, которое в 1907 г. перешло в наступление на рабочее и социалистическое движение в Японии, выслало Сунь Ятсена из страны, а в июле 1907 г. запретило издание «Миньбао».
Сунь Ятсен и другие руководящие деятели «Объединённого союза» переехали в находившийся в то время под французским колониальным господством Ханой, откуда стали осуществлять руководство отделениями «Объединённого союза» в Китае и готовить новое антиманьчжурское выс-тупление в пограничных с Индокитаем южных и юго – западных провин- циях. Начавшееся 11 апреля 1907 г. в районе Хуанган уезда Гаочжоу, распо-ложенного на границе провинций Гуйчжоу и Юньнань, восстание не удалось. Неудача постигла и последовавшие за ним восстания в Вэйчжоу и в двух уез-дах Гуандуна, где происходили стихийные крестьянские волнения, вызван-ные непомерными налогами. Революционный отряд «Объединённого союза» до середины 1908 г. смело сражался с превосходившими его в несколько раз правительственными войсками, а затем отступил на территорию Индокитая, где был интернирован французскими колониальными властями. В. И. Ленин, внимательно следивший за развитием революционного антиманьчжурского движения в Китае, в августе 1908 г. в статье «Горючий материал в мировой политике» писал: «В Китае революционное движение против средневековья тоже дало себя с особенной силой знать в последние месяцы. Правда, ничего определённого нельзя ещё сказать относительно данного именно движе- ния, – так мало о нём сведений и так обильны вести о мятежах в различных местностях Китая, – но сильный рост «нового духа» и «европейских веяний» в Китае, особенно после русско – японской войны, не подлежит сомнению, а следовательно, неизбежен и переход старых китайских бунтов в сознательное демократическое движение».
Сунь Ятсен, высланный по требованию цинского правительства из Индокитая французскими колонизаторами, опасавшимися распространения революционных настроений из Южного Китая, в 1908 г. выехал в США для сбора средств среди китайской эмиграции на подготовку новых антимань-чжурских выступлений.
5 января 1910 г. заместитель Сунь Ятсена по руководству «Объединён-ным союзом» Хуан Син организовал восстание среди частей новой армии в Гуанчжоу, однако ввиду недостаточной подготовки это выступление было быстро подавлено властями. Но неудачи не останавливали революционеров. Новое, более крупное восстание под руководством Хуан Сина намечалось на весну 1911 г. в том же городе Южного Китая. Это было самое крупное из когда – либо организовывавшихся союзом вооружённых антиправительст-венных выступлений. Революционеры при поддержке вооружённых членов тайных обществ из соседних с Гуанчжоу уездов намеревались овладеть городской крепостью – цитаделью маньчжурского гарнизона, а затем при поддержке частей китайской новой армии, которые должны были примкнуть к восстанию, распространить его на всю провинцию Гуандун, а затем и на весь Китай. Из – за недостаточно чёткой организации восстание началось преждевременно – 26 апреля 1911 г. – и было жестоко подавлено мань-чжурами. «Объединённый союз» потерял в этом выступлении 72 человека, преимущественно представителей учащейся молодёжи. Несмотря на пора-жение этого восстания, весть о нём вызвала мощный подъём антиманъчжур-ских настроений в стране, оказала сильное революционизирующее влияние на всю страну; и в частности способствовала активизации деятельности Хубэйского революционного центра.