28. Типология культуры: многообразие и многофункциональность.

Типология культуры - классификация культур по типу и определение места конкретной культуры в культурно - историческом процессе; как метод исследования включает диахронный и синхронный подходы. Эти термины происходят от древнегреческих приставок – «через» и «сейчас» и слова «время». Означают:

1) диахронный - подход к предмету через «временные ряды» (или исторический);

2) синхронный - рассмотрение предмета в «остановленном мгновении», «сейчас», в абстрагировании от генезиса, истории и т.п.

Типология культур, классификация различных видов и форм местных и мировых религий. Т.К. строится на основании нескольких критериев: 

связь с религией (культуры религиозные и светские); 

региональная принадлежность культуры (культуры Востока и Запада, средиземноморская, латиноамериканская); 

регионально-этническая особенность (русская, французская); 

принадлежность к историческому типу общества (культура традиционного, индустриального, постиндустриального общества);

хозяйственный уклад (культура охотников и собирателей, огородников, земледельцев, скотоводов, индустриальная культура); 

сфера общества или вид деятельности (культура производственная, политическая, экономическая, педагогическая, экологическая, художественная и т.п.); 

связь с территорией (сельская и городская культура); 

специализация (обыденная и специализированная культура); 

этническая принадлежность (народная, национальная, этническая культура); 

уровень мастерства и тип аудитории (высокая, или элитарная, народная, массовая культура) и др. 

26. Человек как субъект культуры. Человек, творчество, культура.

Субъект культуры – это активный деятель, творец, преобразователь культурной реальности. Он находится на пересечении множества факторов – как внешних, или объективных, в той или иной степени его предопределяющих, так и внутренних, или субъективных, благодаря которым он сам, в свою очередь, посредством активной деятельности вторгается в культуру и изменяет ее.

Человек становится человеком в тот момент, когда в нем проявляется субъект культуры, ибо именно культура отличает человека от всех феноменов реальной действительности.

Остановимся на трех моментах, имеющих существенное значение для определения человека вообще, человека культурного, и субъекта культуры: 1) сознательности; 2) воспитанности; 3) креативности

Сознательность. Любой человеческий факт всегда с определенностью позволяет идентифицировать его именно как факт человеческий – или оппозиционный природному, или предполагающий некоторое «приращение» природного. Он человеческий именно потому, что не сводим к природности: сверхприроден, надприроден, иноприроден. Специфическая человеческая «надстройка» в разные времена называлась по-разному: сверхреальное, трансцендентное, виртуальное, умозрительное, интеллектуальное, рациональное, абстрактное, духовное, сознательное и др. В самом общем виде ее можно определить как присутствие в человеке и в человеческом сообществе способности удваивать мир: «накладывать» на мир реальных вещей и процессов мир ирреальных сущностей (последние хотя и связаны с реальностью природных феноменов, но обладают определенной автономностью).

Итак, собственно человеческое в человеке – это сверхприродное, идеальное, надстроенное над реальностью. Человек обладает «второй природой», и именно тогда, когда в его поступках проявляется это качество, он становится субъектом. Его поступки и действия определяются не только материально-природными зависимостями, но и осознанным выбором. Такова же, как мы видели, и одна из характерных черт культуры. «Вторая природа» культуры сопричастна «второй природе» человека. Следовательно, человек является человеком постольку, поскольку он погружен в культуру, выступает субъектом культурных преобразований, обладает возможностью, навыком, необходимостью находиться в двух мирах, сопрягать их в каждом акте своей жизни.

Воспитанность. Разумеется, люди должны поддерживать свое физиологическое существование, поэтому в своих поступках они нередко руководствуются «зовом природы». Тем не менее в большинстве случаев человеческие желания и действия подчиняются требованиям и указаниям, исходящим не из сферы природных инстинктов, а из области сверхприродной, духовной. В зависимости от тех или иных обстоятельств приоритетность природных и духовных импульсов может варьироваться – вплоть до радикального отказа подчиняться закону одной сферы и полного подчинения другой. В одних ситуациях человек может полностью «озвереть», руководствоваться только инстинктами, в других, напротив, совершенно игнорировать веления природы и следовать исключительно «духовному стремлению». Однако чаще всего учитываются оба момента – природный и сверхприродный. Причем зависимость людей от произвола природных стихий от века к веку ослабляется, степень воздействия на человеческую жизнь надприродного компонента возрастает. В этом проявляется прогресс человечества, который как раз и исчисляется мерой возрастания в обществе неприродности, или культурности. Сегодня определяющую роль в человеческой судьбе играют не физиологические, а культурные условия; ведущее положение при формировании жизненного проекта человека при всех оговорках занимают факторы сверхприродные.

Более того, сам человек – даже в своих внешних, физиологических контурах – является существом «окультуренным», т.е. сформованным по канонам культурных императивов, которые отфильтровывают природность как на индивидуальном, так и на общественном уровнях.

Иначе говоря, из мира вообще, из окружающей действительности, из природных задатков, дающихся человеку при рождении, выбирается не все, а только то, что необходимо в данных конкретных условиях. При этом выборка в большей степени диктуется не природной предрасположенностью, а культурной целесообразностью.

Креативность. Как нами уже не раз отмечалось, не все действия человека правомерно именовать собственно человеческими. Человек может прожить долгую жизнь, но так и не заявить о себе как о человеке – субъекте культуры, т.е. существе, наделенном сверхприродными качествами и способном их проецировать вовне. При этом он даже может считать себя вполне счастливым – успешно обеспечивая полное удовлетворение непосредственных физиологических потребностей и довольствуясь достигнутым. Прозябание, каждодневное «отправление нужд тела» и полное отсутствие иных желаний – то, что чаще всего называется «обывательством», – зачастую представляется удобной позицией не только самим «агентам» (конкретным людям), но и «правителям»: населением, озабоченным лишь добыванием и поглощением «хлеба насущного», легко манипулировать. Таким образом, «животное» существование – это не только кошмар антиутопий; реальность подчас превосходит любые, самые страшные пророчества. Существование, которое замыкается на дословной репродукции одних и тех же бытийственных форм – рано или поздно окостеневающих, запечатлевающихся в структурах реальности и становящихся в некотором роде аналогом «первой природы» – и в своем настоящем прямо «цитирует» прошлое, по сути, не является человеческой жизнью. В нем отсутствует надприродное начало. Тем-то и отличается надприродность от природности что, несмотря на всю свою нормативность, культурность, не является непреложной. Любая абсолютизация сверхприродного принципа, возведение его в ранг неотвратимого, вводит его в царство природы, потому что принудительной жестокостью обладают естественные явления.