Зверь. На перекрестье (цикл).

1. Приемыш (201220118)

*Приквел №1 к первой части.

Себастиан очень благоговейно относился к Духам. Иногда он видел их в человечьем обличии — таких осязаемых, настоящих. Распознать в них древнее божество могли только свои — оборотни и шаманы, да и то если те этого хотели.

Они никогда не заговаривали с перевертышем, даже самые древние, умеющие воспроизводить человеческий язык. Духи низкие рангом, в большинстве своем местечковые, были словно немы — из глоток могли вырваться разве что странные каркающие звуки. Их преимущество было иного рода, они могли насылать мороки.

Ко всему прочему, Себ был лишен возможности понимать эту речь Высших*. Обычно это была обязанность родителей, но своих родственников он не знал. Детство Волка прошло в клетке цирка в переходной стадии обращения. Деги был гвоздем программы: полузвериные конечности, черный мех, редко проросший на полтора сантиметра, и удлинившиеся нос и челюсти. Портрет достойно завершали глаза — льдисто-голубые, в которых, как в стеклянной капле застыли золотые блестки-искры.

Мимо проходили толпы людей — изо дня в день, в разных городах и провинциях. Везде его травили как пса, тычками палок загоняя в дальний угол, отовсюду слышался смех. И лишь раз в сутки его ждала еда. Ломоть заплесневелого непропеченного хлеба после закрытия на ночь.

В ту пору Себастиан был больше зверем, чем человеком. Людское начало в нем медленно угасало. Он был на грани помешательства все семь лет своей жизни, но разум еще держался за железную волю.

Он даже не мечтал о свободе. Возможно так было лучше, чем разъедающая сердце кислота понимания этого слова.

Вероятно, он так и сдох бы на кучке грязной соломы, устилавшей жестяной пол, если бы не внезапное спасение.

Цирк расставил у въезда в город свои шатры, украсив их гирляндами и цветными флажками. И, к подступившей темноте, были одеты пышные наряды, а чересчур громкие зазывалы уже приглашали посетителей пройти на то или иное представление…

А после представления о нем забыли. Опьяненные вином больше, чем успехом, работники не бросили в клетку даже корки. У волчонка совсем не осталось сил пережить холодную ночь, было невозможно согреться и удержаться за жизнь.

Ночью пришел туман. Тонкими струйками пробирался под полог, серой пеленой отгораживая клеть. Из-за завесы влажного воздуха скользнула тонкая девичья фигурка и остановилась перед прутьями клетки. У девушки была почти прозрачная радужка — единственное, что запомнил Волчонок. Лана вдруг растаяла, слилась с белыми обрывками мглы. Просочилась между прутьями. Полупрозрачными руками подняла перевертыша и прижала к груди встрепенувшегося звереныша…

Больше Себастиан ничего не помнил. А очнулся уже на поляне у топкого болота в лесу. Только много лет спустя, оказавшись в тех местах, услышал пьяные бредни завсегдатая кабачка, как пропал цирк за ночь. Лишь оставил после себя свое имущество, раскиданное по периметру.

А пока оборотень жил в доме Духа. Вокруг порхали бабочки и носились неутомимые шмели. Над темной гладью заводи зависали синие стрекозы. Постепенно Себ оттаивал, привыкал к молчаливому присмотру Духа, которого назвал своей матерью. Отпускал звериные замашки, пробуждая в себе человеческую часть, пока однажды не смог перекинуться полноценно.

Иногда неделями мог не видеть свою наставницу — ее Дух был низкой касты, а превращения в человека отнимали много сил. Но даже так она учила его всему. Будь то, как вести хозяйство или охотиться, мороком показывая как нужно действовать. Когда же Деги вырос, он стал ходить в деревни, выменивая, что удавалось добыть на более нужные вещи.

Однажды мать сказала ему: «Пора идти». Жестами и улыбкой подбадривала. Трепала по волосам. Мороком показала, что будет с радостью ждать возвращения. Его и его Стаи.

______

*) — имеются ввиду Духи как Высшие существа, Божества вообще, а не только высокого ранга.