7.1. А. Шлайхер и натурализм в историческом языкознании

Первая половина 19 в. связана с начальным этапом развития (зарождением и утверждением) сравнительно-исторического языкознания. Второй этап развития лингвистического компаративизма (начало 50-х—вторая половина 70-х гг. 19 в.) ознаменовался освобождением от идеи “национального языкового гения” и от иллюзий романтизма, усилением степени строгости исследовательского метода, попытками реконструировать гипотетический индоевропейский праязык, отказом от логического подхода, который предполагал ориентацию на неизменную и универсальную структуру языка и не давал объяснения его исторической изменчивости и разнообразию его форм. Внедрение в языкознание принципа натурализма означало распространение на изучение языка и речевой деятельности принципов и методов естественных наук. и его упрёки в адрес Ч. Дарвина в частичных уступках религии.  А. Шлайхер направляет внимание на исследование “материально-телесных условий” речевой деятельности. Он следует философии истории Гегеля, различая в соответствии с ней в развитии языка два периода — юность (развитие по восходящей линии, совершенствование языка) и старение (развитие по нисходящей линии, распад языка) и уподобляя периоды развития отдельного языка периодам развития животных организмов (первоначальное создание, развитие, жизнь). А. А. Шлайхер первым предпринимает попытки реконструкции индоевропейского праязыка Дополнительно к “теории родословного древа”, с которой прежде всего и связывают имя А. Шлайхера, он выдвигает идеи о географическом варьировании языков и о языковых контактах. А. Шлайхер верит в нисходящее направление развития языка (упадок, деградацию) в исторический период.  Для последующей истории науки о языке были весьма важны следующие идеи А. Шлайхера: выдвижение и отстаивание принципа системности в историческом языкознании; указание на взаимодействие в развитии языка звуковых законов и изменений по аналогии; выработка строго метода реконструкции праязыка; развитие морфологической и генеалогической классификаций языков; указание на важность изучения взаимодействия языков в пространстве; привлечение внимания к физиологической и психофизиологической сторонам речевой деятельности.  http://www.lingvolab.chat.ru/library/shl.htm (Сравнительно-историческое языкознание и Август Шлейхер)

Родословное древо. Рассматривая взаимоотношения индоевропей­ских языков как результат исторического развития, Шлейхер со­здает теорию родословного древа индоевропейских языков.

По теории Шлейхера, индоевропейский праязык (Ursprache) в до­исторический период распался на   две   группы  праязыков   (Grund-sprachen,   промежуточных  праязыков,  языков-основ) — северноевро-пейскую   (славяно-германскую)   и   южноевропейскую   (арио-греко-итало-кельтскую).   В   исторический   период   наибольшую   близость к индоевропейскому языку сохранил древнеиндийский язык, наиболее удаленными   оказались   германский   и   балтославянские   праязыки. Теория родословного древа индоевропейских языков сохранилась в основном до наших дней. Нет никаких убедительных данных, чтобы | опровергнуть положение-о том,  что в доисторический период рас- I хождения  и контакты родственных диалектов были большими,  чем схождение гетерогенных языковых групп.  Конечно, многие частные положения   теории   в  дальнейшем  были   уточнены,   однако  вопрос ' о месте германских языков среди индоевропейских и наличии балто-славянского языкового союза остается до сих пор дискуссионным. Праязык и его реконструкция. Шлейхер считал индоевропейский язык единой системой форм (он даже в шутку сочинил на индоевро­пейском языке басню). Однако праязык был для него не историче­ской реальностью, а   представлением  о звуковой системе и системе форм слова — всего лишь моделью, которая необходима для динамического   рассмотрения   разнообразного   материала   индоевро­пейских   языков;   исторический   принцип   понимается   подчеркнуто ретроспективно (ср. с. 52).

Поскольку современные индоевропейские языки возникли путем разветвления и умножения, поскольку древнейший звуковой состав был простым, а структура корня и слова — однотипной, постольку возможно его восстановление — на основе наблюдений над всеми древнейшими индоевропейскими языками.

Задача компаративистики, по Шлейхеру, как раз и состоит в том чтобы восстанавливать праформы на основе сохранившихся остатков индоевропейского праязыка в древних индоевропейских языках. Форму, которая в действительности не встречается, а только пред-• полагается, Шлейхер обозначал звездочкой. Так, слово со значением отец засвидетельствовано в таких формах: санскр. pita, греч. то^т,р, лат. pater, готск. fadar, др.-исл. factir. Исходя из этого общей формой могла бы быть форма *pate или * pater. Но Шлейхера такой эмпиризм не удовлетворяет: он восстанавливает идеальную праформу. Поскольку в индоевропейском языке предполагалось три гласных (a, i, и), а име­нительный падеж имени имел показатель -s, постольку идеальная праформа должна быть представлена как *patars, хотя это и проти­воречит реальным фактам индоевропейских языков.

Поэтому значение работ Шлейхера не в конкретных реконструк­циях, а в создании методики реконструкций, требовавшей восстановле­ния идеальной праформы. Правильно, думается, подчеркнул Дельбрюк,

32

что «построенный тип праязыка есть не что иное, как формула, слу­жащая для выражения изменяющихся мнений ученых о размерах и свойствах языкового материала, которые вынесли для себя отдель­ные языки из своего общего праязыка». Заметим, кстати, что четырех-элементный анализ Марра также был построен на допущении общих формул артикуляционного строения слогов первичных корней во всех языках мира и независимости звукового строя от семантики. Особенность таких построений состоит в том, что приемы моделиро­вания разрабатываются не на основе реальных моделей языка, а на искусственных, идеализированных формулах исследователя (см. с. 208).

Организм языка и естествознание. Термин «организм» в XIX в. употреблялся очень широко — как обозначение целостности объекта исследования. В языкознании этого времени органическая природа языка истолковывалась различно; чаще всего как единство значения и отношения, выраженного в форме языка, его категориях и единицах.

Шлейхер считал, что язык надо рассматривать как естественный природный организм (Naturorganismus), который живет так же, как организмы природы. Естественнонаучный принцип, на котором должна основываться лингвистика, предполагает, по мнению Шлейхера, признание следующих постулатов:

1) язык как природный организм существует вне воли человека, его нельзя изменить («Языки — это природные организмы, которые возникли без участия человеческой воли, выросли и развились по определенным законам и в свою очередь стареют и отмирают»);

2) «жизнь языка», как и жизнь природы, есть развитие, а не исто­рия; поэтому рост был лишь в доисторический период, а подлинная жизнь языка проявляется в диалектах, тогда как исторический период характеризуется распадом форм, старением и отмиранием форм языка и самих языков (подобно тому как выветриваются породы и разла­гаются организмы в природе), а литературно-письменные формы являются искусственными образованиями;

3) лингвистика должна быть основана на точном наблюдении организмов и законов их бытия, на полном подчинении исследова­теля объекту исследования. «У естествоиспытателей, — подчеркивал Шлейхер, — можно научиться осознанию того, что для науки имеет значение только факт, установленный при помощи надежного, строго объективного наблюдения, и основанный на таком факте правиль­ный вывод».

Х.Шухардт и Й.Шмидт предложили так называемую «теорию волн»-идею распространения языковых инноваций из центров, где они возникают, к периферии, подобно кругам, расходящимся по воде от брошенного камня и постепенно затухающим. В результате взаимовлияния смежных языков и диалектов границы между ними оказываются не столь четкими, возникают сходства, которые не могут быть объяснены общим происхождением. Каждый такой диалект, постепенно развивающийся в родственный язык, представляет собой сочетание («пучок») волн (изоглосс)При исчезновении промежуточных звеньев (диалектов или языков) могут наблюдаться более четкие различия между родственными языками. При сохранении таких звеньев различия между родственными языками (например, западно-романскими: французский, провансальский и др.) являются непрерывными и родственные языки постепенно переходят друг в друга через ряд промежуточных диалектов, позднейшие контакты которых делают особенно сложным разграничение древних и более поздних диалектических связей. Так, в рамках индоевропейской семьи италийские языки (к которым относится прежде всего латынь) по одним признакам объединяются с кельтскими, по другим - с германскими, по третьим - с греческим, и эти сходства в каждом случае не обязательно связаны с общим прошлым языков (существованием периода общности именно данных групп языков), а могут объясняться более поздними контактами на основе территориальной близости. Таким образом, очень трудно решить, с какой ветвью индоевропейской семьи италийские языки следует сгруппировать в первую очередь при создании индоевропейского генеалогического древа.

Типология лингвистическая (от греч. týpos - отпечаток, форма, образец и lógos - слово, учение) - сравнительное изучение структурных и функциональных свойств языков независимо от характера генетических отношений между ними. Т. - один из двух основных аспектов изучения языка наряду со сравнительно-историческим (генетическим) аспектом, от которого она отличается онтологически (по сущностным характеристикам предмета исследования) и эпистемологически (по совокупности принципов и приемов исследования): в Т. понятие соответствия не является обязательно двуплановым (в форме и значении) и может ограничиваться только формой или только значением сопоставляемых единиц (ср. Сравнительно-историческое языкознание). Обычно наряду с Т. и сравнительно-историческим языкознанием в качестве третьего подхода выделяется ареальная лингвистика. Т. базируется на исследованиях отдельных языков и тесно смыкается с общим языкознанием, используя разработанные в нем концепции структуры и функций языка.

В зависимости от предмета исследования различаются функциональная (социолингвистическая) Т. и структурная Т. Предмет функциональной Т. - язык как коммуникативное средство, рассматриваемый сквозь призму его социальных функций и сфер употребления. Предмет структурной Т. - внутренняя организация языка как системы; при этом различаются формальная Т., ориентированная только на план выражения (см. Система языковая), и контенсивная Т., ориентированная на семантические категории языка и способы их выражения. Типологическое исследование может иметь различные, но взаимосвязанные цели: констатацию структурных сходств и различий между языками (инвентаризационная Т.); интерпретацию систем языков в плане совместимости - несовместимости структурных характеристик и предпочтительных типов структурной сообразности как систем в целом, так и отдельных уровней языка (импликационная Т.); классификацию языков по определенным типам и классам (таксономическая Т.), которая обычно считается основной и конечной целью Т. Основания классификации в Т. могут быть различны, что обусловлено разной трактовкой центрального понятия Т. - языкового типа, которое может означать и "тип языка", и "тип в языке". Так, традиционная типологическая классификация, выделяющая аморфные (изолирующие), агглютинативные и флективные языки, отражает стремление выделить типы языков на основе общих принципов строения грамматических форм (см. Типологическая классификация языков). С другой стороны, имеется много классификаций, исходящих из отдельных частных характеристик языка, например наличия - отсутствия в нем тонов (см. Тон), характера вокалических систем, порядка следования основных членов предложения и т. п. Такие классификации ориентированы не на тип языка в целом, а на тип определенных подсистем и категорий в языке (см. Категория языковая); число их может быть велико, и один и тот же язык, в зависимости от различных оснований классификации, будет попадать в разные группировки, что создает множественность его таксономии, характеристик в Т., в отличие от единственности его таксономической принадлежности в генеалогической классификации. Таксономии такого рода строятся непосредственно на данных инвентаризационной Т., относя язык к определенному классу, и могут быть названы классохорическими (от греч. khōrizō - разделять, разграничивать), в отличие от типохорических таксономий, ориентированных на тип языка.

Различие между двумя видами типологической таксономии состоит в степени отражения глубинных закономерностей строения языков. Классохорические таксономии только регистрируют многообразные внешние структурные сходства и различия между языками, типохорические таксономии призваны распределить языки по относительно ограниченному числу типов, отражающих внутренние закономерности сочетания различных структурных признаков. В связи с этим возникает необходимость более рационального определения языкового типа, и во 2-й пол. 20 в. в Т. преобладает точка зрения, что тип языка должен пониматься не как простая совокупность отдельных структурных свойств (что дает "тип в языке"), а как иерархический комплекс семантико-грамматических характеристик, связанных импликационным отношением (В. Н. Ярцева), что предполагает выделение в каждом типе наиболее общей доминирующей характеристики, имплицирующей ряд прочих. Пример такого подхода к типологической таксономии - контенсивная типология Г. А. Климова, берущая в качестве главного признака синтаксические характеристики (выражение субъектно-объектных отношений в предложении), из которых выводимы некоторые общие черты лексической и морфологической структуры. Ориентация Т. на типохорические таксономии выдвигает на первый план задачи импликационной Т., которая создает базу для определения языковых типов, вскрывая импликационные отношения между структурными свойствами языка (в этом направлении ведется, например, работа Дж. X. Гринберга и его последователей, изучающих совместимость н взаимозависимость в языках мира различных признаков порядка членов предложения - субъекта, объекта и глагольного предиката, и порядка членов синтагм - определительной, генитивной, нумеративной, а также соотнесенности с ними преимущественной префиксации или суффиксации).

Отнесение того или иного языка к определенному классу на базе инвентаризационно-типологических данных является процедурой фрагментарной Т. (subsystem typology), и таксономическая принадлежность языка в этом случае оказывается скользящей характеристикой. Отнесение же языка к определенному типу на базе импликационно-типологических данных - это процедура (в идеале) цельно-системной Т. (whole-system typology), и таксономическая принадлежность языка носит при этом более фундаментальный, стабильный характер. Вместе с тем локализация языка в любой типологической таксономии, в отличие от генеалогической, является его исторически изменчивой характеристикой, причем признаки класса могут изменяться и быстрее, чем признаки типа, и независимо от них (например, язык в силу внутренних или внешних причин может развить или утратить носовые гласные, перейдя тем самым из одного класса фонологической таксономии в другой, но сохранив при этом принадлежность к тому же типу). Изменчивость языковых типов во времени вплоть до полной смены языком его типовых черт (например, трансформация синтетического типа в аналитический, см. Аналитизм, Синтетизм) делает актуальной историческую Т., изучающую принципы эволюции языковых типов, и типологическую реконструкцию предшествующих структурных состояний и типов; в пределах исторической Т. выделяется диахроническая Т. (понимаемая иногда как синоним исторической Т.), которая устанавливает типы конкретных структурных изменений (например, развитие дифтонгов в простые гласные, тоновой системы в акцентную, совпадение двойственного числа с множественным и т. п.).

Синхроническим следствием исторической изменчивости языковых типов является политипологизм любого естественного языка, т. е. представленность в нем черт различных типов, при отсутствии языков, реализующих чистый тип. Любой язык можно рассматривать как находящийся в движении от одного типа к другому, в связи с чем существенным становится вопрос о разграничении архаизмов, актуальной доминанты и инноваций при описании языкового типа; в таксономическом плане это означает, что типовая принадлежность конкретного языка есть не абсолютная, а относительная характеристика, устанавливаемая на основе преобладающих типовых черт. С этим связана плодотворность разработки квантитативной Т., которая оперирует не абсолютными качественными параметрами (такими, как префиксация, назализация и т. п.), а статистическими индексами, отражающими степень представленности в различных языках того или иного качественного признака. Учет количественных показателей в Т. означает, что, например, в типохорической таксономии каждый тип будет определяться по некоторому среднему значению индексов, квантифицирующих ведущие признаки типа, с возможным указанием на подтипы, демонстрирующие отклонения от средних величин. В классохорической таксономии квантитативный подход позволяет представить отдельный класс, выделяемый по абсолютному качественному признаку, в виде множества подклассов, соответствующих различным значениям количественного индекса этого признака, в результате чего по каждому признаку языки будут распределяться по некоторой шкале, отражающей относительный вес классного признака в каждом из них. Например, выделив класс префигирующих языков, мы можем дать количественную оценку представленности префиксации в реальных текстах на разных языках этого класса; при этом, как правило, наблюдается некоторый разброс значений индексов в зависимости от стилистического характера текста (поэтический, научный, газетный и т. п.), и этот факт дает основания для разработки стилистической Т. (как внутриязыковой, так и межъязыковой), образующей автономную типологическую дисциплину, промежуточную между функциональной и структурной Т. Изменчивости языкового типа во времени соответствует вариативность его в пространстве, что выдвигает проблему разграничения инвариантов и вариантов в связи с определением языковых типов (описание диатипического варьирования).

Будучи глобальной по охвату языков, Т. в этом отношении смыкается с универсологией (см. Универсалии языковые), отличаясь от нее характером устанавливаемых закономерностей; для Т. существенны координаты времени и пространства, универсалии же панхроничны и всеобщи. Вместе с тем типологический подход не исключает анализа определенных генетических групп или семей языков; цель такого анализа - выяснение типологической специфики генетических группировок и поиск возможных типологических коррелятов таких генетических понятий, как "славянские языки", "индоевропейские языки" и т. п. (ср., например, попытки Н.С.Трубецкого, Р. О. Якобсона, П. Хартмана дать типологическое определение индоевропейских языков). Этот аспект Т. оформился как относительно автономная типологическая дисциплина - характерология (термин В. Матезиуса). На базе Т. в сер. 20 в. сложилась контрастивная лингвистика.

Развитие Т, протекало параллельно с развитием сравнительно-исторического языкознания; время ее рождения - 1-я треть 19 в. (Германия), но формирование Т. было подготовлено лингвистикой 18 в. - философией языка (Р. Декарт, Г. В. Лейбниц, И. Г. Гердер) и универсальной ("всеобщей") грамматикой, показавшей принципиальную сопоставимость языков различного происхождения; первый опыт исследования типологической эволюции языков находим у А. Смита (1759), искавшего причины сдвига от синтетизма к аналитизму в европейских языках. У истоков Т. стоят Ф. и А. В. Шлегели и В. фон Гумбольдт; типологический аспект присутствует и в глоттогонической концепции Ф. Боппа (см. Агглютинации теория). Основное внимание в первых типологических разысканиях 19 в. уделялось определению морфологических типов языков, причем ориентация этой Т. была не столько таксономической, сколько глоттогонической, что объясняется распространением нового исторического подхода к изучению языка. Начиная с Боппа и Гумбольдта, лингвисты 19 в. склонны были трактовать выделяемые морфологические типы не как статические состояния исторических языков, а как динамические стадии, которые последовательно проходит каждый язык в своем развитии (см. Стадиальности теория); гумбольдтовская Т. нашла продолжение в трудах А. Шлейхера (критически осмыслившего взгляды Гумбольдта и А. В. Шлегеля) и А. Ф. Потта, "корневая" типология Боппа - в трудах М. Мюллера. Новый аспект в теории формальных языковых типов и типологической классификации языков открыли в сер. 19 в. работы X. Штейнталя, выдвинувшего формально-синтаксические признаки в качестве основы типологизации.

Вопросы Т. занимали заметное место в русской лингвистике 19 в.. Исследование морфологических типов языков содержится в трудах Ф. Ф. Фортунатова (см. Московская фортунатовская школа); глубокую теорию синтаксической Т. в историческом плане разработал А. А. Потебня, чья концепция выгодно отличается от штейнталевской Т. своей ориентацией на понятийные категории языка; попытка комплексного определения эргативного типа языка (см. Эргативный строй) была предпринята П. К. Усларом; на рубеже веков проблемы типологии, изучения языка в сравнении с другими подходами рассматривались И. А. Бодуэном де Куртенэ.

В 20 в., после некоторого спада типологических интересов и два первых десятилетия, когда стабилизировались традиционные модели Т., начинается ее новый расцвет, связанный с именем Э. Сепира, создавшего (1921) принципиально новую модель Т., базирующуюся на комплексе общих характеристик (виды и способы выражения грамматических понятий, техника соединения морфем, степень сложности грамматических форм). Многоаспектный и многопризнаковый характер этой Т. позволил строить вместо традиционных 3-4 типов более гибкую и дробную таксономию, отражающую политипологизм языков, диатипическое варьирование и наличие языков переходных типов. Типология Сепира послужила отправной точкой для развития инвентаризационной и импликационной Т., чему в значит, мере способствовало широкое распространение в Европе и США структурной лингвистики, вводившей в лингвистическую практику новые, более строгие методы единообразного анализа языков и дававшей всестороннее формальное описание языковой структуры. В европейской лингвистике большую роль в развитии современной Т. сыграл Пражский лингвистический кружок, где зародилась Т. языковых подсистем (например, фонологическая типология Трубецкого) и характерология (Матезиус, В. Скаличка) (см. Пражская лингвистическая школа). В середине 20 в. продолжается интенсивная разработка формальной Т. - общей и частной (Якобсон, Гринберг, Ч. Ф. Вёглин, П. Менцерат, Т. Милевский, Скаличка, А. Мартине, Э. Станкевич, X. Зайлер), развивается квантитативная Т., созданная Гринбергом (А. Л. Крёбер, С. Сапорта, И. Крамский, В. Крупа и др.); значительно расширяется круг сопоставляемых фактов благодаря привлечению языков Азии, Африки и Океании. В 60-70-е гг. складывается социолингвистическая Т., главным образом в США (У. Стюарт, Ч. А. Фергюсон, Дж. Фишман, Д. X. Хаймз, X. Клосс) и в СССР (М. М. Гухман, Л. Б. Никольский. Ю. Д. Дешериев, Г. В. Степанов). Если 1-я половина 20 в. в западной лингвистике характеризуется в целом преобладанием формальной Т., то в СССР разработка Т. шла по линии контенсивно-синтаксической и категориальной Т. (И. И. Мещанинов, С. Д. Кациельсон, А. П. Рифтин, А. А. Холодович), и в этой области были достигнуты значительные успехи (особенно в теории синтаксических типов, рассматривавшихся в плане внутренней импликационной структуры и исторической эволюции), хотя типологические построения этого периода несли на себе отпечаток постулатов лингвистической концепции марризма (см. "Новое учение о языке"). Особое место в истории советской Т. занимают сопоставительные и типолого-диахронические исследования Е. Д. Поливанова. Во 2-й половине 20 в. в СССР широко разрабатываются проблемы контенсивной и формальной Т. (Б. А. Успенский, Ярцева, В. М. Солнцев, Ю. В. Рождественский, Т. М. Николаева, М. И. Лекомцева, С. М. Толстая, О. Г. Ревзина, В. С. Храковский, С. Е. Яхонтов, А. Е. Кибрик, Я. Г. Тестелец и др.): все большее развитие получает диахроническая и историческая Т. (В. М. Иллич-Свитыч, Т. В. Гамкрелидзе, Вяч. Вс. Иванов, Гухман, Б. А. Серебренников, В. А. Дыбо, В. Н. Топоров), этнолингвистическая Т. (см. Этнолингвистика) (Н. И. Толстой).

Для Т. 2-й половины 20 в. характерно сближение со сравнительно-историческим языкознанием, по отношению к которому типологические закономерности (синхронические и диахронические)служат критерием вероятностной оценки генетических гипотез (на что указал в 1956 Якобсон и что практиковалось еще Поливановым). В связи с этим иногда высказываются крайние точки зрения о ведущей роли Т. в сравнительном языкознании и о подчиненной роли генетического аспекта (Крёбер, Г. Бирнбаум); в действительности речь может идти не о растворении одного подхода в другом, а о комплексном генетико-типологическом исследовании, уже оправдавшем себя, например, в индоевропеистике (так, использование типологического подхода позволило Гамкрелидзе и Иванову существенно скорректировать реконструкцию праиндоевропейского консонантизма). Значение комплексного генетико-типологического подхода особенно велико при историческом изучении малоисследованных бесписьменных языков, например африканских (см. Африканистика). Т. как важнейший подход к изучению разнородных объектов получила широкое развитие в науках филологического цикла и в других общественных и многих естественных науках.