33. Своеобразие модернизма во французском «новом романе».

«Н.р.» - условный термин, обозначающий ряд близких друг другу попыток преобразовать структуру прозы, предпринятых в 50-60-х г. во Франции Натали Саррот, Аленом Робб-Грийе, Мишелем Бютором, Клодом Симоном, Клодом Мориаком и др., которые являюится представителя современного модернистского искусства. В своих программных текстах Саррот («Эра подозрений»), Роб-Грийе («Путь будущего романа», «Природа, гуманизм, трагедия»), Бютор («Роман как искание», «Поэзия и роман») провозгласили полную несовместимость и взаимную непричастность своей личной гражданской позиции и литературного творчества. Предметом в «н.р.» становится все то, что предстает взору пишущего: мир, где люди и вещи уравнены в качестве объектов. Образцом «н.р.» считается «Ревность» Роб-Грийе, где на первый взгляд ничего не происходит, развитие событий передается через меняющееся описание обыденных действий и предметов и где у героев нет внешности, голоса, имени, он даже не обозначен местоимением: повествование безлично. С этим отрицанием понятия персонажа связан один из центральных принципов «н.р.» - шозизм (от фр. «вещь»), т.е. чисто зрительное, объективное – как через объектив! – изображение внешнего мира. Сам же герой, напротив, словно бы развоплощается, лишаясь внешности, собственного «я», всех неотъемлемых атрибутов литературного персонажа. Часто роман создается с оглядкой на миф. Бытие в «нр» предстает системой символов-цитат. Прием паралипса - дать меньше информации, чем необходимо. Другой прием – смещение временных и повествовательных планов.Писатели этой школы любят обращаться к мотиву «оживающей картины», которая, замыкая на себе сюжет, придает ему одновременно и условность символа, и цикличность мифа. Солдат, что блуждает по городу у Робб-Грийе(«В лабиринте»), сходит с висящей в кафе картины, изображающей то же самое кафе и одновременно украшающей стену в доме рассказчика, не менее призрачном, чем вся атмосфера романа. Наиболее четко то, как персонаж порождается созерцающим сознанием, описано в «Изменении» (1957) Бютора. Речь идет о картинах Пуссена и Лоррена, выставленных в Лувре.Разрушение общепринятого – вот главный эстетический принцип «нр», о чем писал еще Робб-Грийе.. Стираются границы между жанрами, культурными эпохами и видами искусства. Термин «театр абсурда» предложил в 1961 году англ критик М. Эслин . Однако он не принимался самими абсурдистами. Так, например, Ионеско предпочитал называть свой театр либо «театром насмешки», либо «театром парадокса». Абсурдисты не только воспроизводят ряд положений экзистенциализма, но и пародируют их, делают объектом театрального розыгрыша. В эссе «Театр абсурда будет всегда» (1989) Ионеско дает понять, что его театр противопоставил себя как бульварным пьесам, так и театру Брехта. На становление драмы абсурда повлияла сюрреалистическая театральность (использование причудливых костюмов и масок, нарочито бессмысленных стишков, провокативных обращений к зрителям). «Абсурдное» подается в форме игры, грубого фарса, бессмысленных ситуаций. Сюжет пьесы, поведение персонажей непонятны, алогичны и призваны подчас эпатировать зрителей. Отражая абсурдность взаимопонимания, общения, диалога, пьеса всячески подчеркивает отсутствие смысла в языке, а тот в виде своего рода игры без правил становится носителем хаоса. Вместо привычного движения сюжета от завязки к развязке на сцене порой вообще ничего не происходило; если же события все-таки развивались, то поражали своей нелепостью и невероятностью. Черты театра абсурда: 1) из пьес уходит ядро традиционной драмы – драматический конфликт, 2) место последовательно развивающегося действия занимает развертывание поэтического образа, 3) переосмысление роли языка, 4) специфический комизм, черный юмор, где смех соседствует с ужасом.Ионеско признавался, что идеей своей пьесы «Лысая певица» обязан самоучителю английского языка. Соответственно, его персонажи механически повторяют неестественные фразы-клише, напоминающие о двуязычных разговорниках, и тем самым помещают себя в мир доведенных до предела банальностей. Сквозные темы всей драматургии Ионеско – атака на застывшие языковые стереотипы и довлеющее присутствие смерти, которое, по признанию писателя, он ощутил еще в детстве. Для Ионеско же абсурдность бытия – не трагедия, а фарс, заключающий в себе неисчерпаемые возможности для сценического эксперимента.