Парламент

Фашизм – как мы его понимаем – не есть учение о личной диктатуре на континентальный манер. Диктатура Муссолини в Италии – это просто руководство революционной машины, логическое следствие насильственного переворота, вызванного крушением и капитуляцией правительства. Фашизм отстаивает не тиранию, а эффективное управление.

Парламент является выразителем народной воли (или должен быть таковым). Однако сегодня дело обстоит так, что большая часть его времени уходит на вопросы, которые Нации неизвестны и не волнуют её. Смешно думать, что кому-то станет лучше от безконечных дискуссий вокруг кучи мелочей, вываленных перед парламентариями правительственным и частным лобби, в ущерб серьёзным вопросам. Слишком много времени уходит на обсуждение таких тем, мало интересующих общество.

Как правило, дискуссии безплодны. Рассмотрение большинства законопроектов в Парламенте требует технических знаний, однако их обсуждают, за них голосуют, решают их судьбу люди, выбранные за усердное участие на предвыборных базарах под открытым небом или за сильные глотки на уличных сборищах.

Когда молодой человек просит партийное руководство о поддержке на выборах, важно не то, что он – хороший соратник, а то, как он себя подаст в роли кандидата. И это не преувеличение, - это вывод из нашей политической философии в практике правящей системы.

Независимо от того, имеет ли доверие партия или движение, - Правительству должна принадлежать вся законодательная власть. Надо, чтобы посредством выборного Парламента народ сохранил нынешнюю возможность роспуска и переизбрания Правительства. Пока эта возможность сохраняется, обвинения в диктаторстве не имеют оснований. С другой стороны, возможность обструкции, вечные споры о мелочах, которые сегодня подрывают волю Нации к действию, должно ликвидировать: современная парламентская система – не выражение народной воли, а её отрицание.

Правительству нужна прямая законодательная власть, при условии, что Парламент всегда сможет распустить его (Правительство) с помощью вотума недоверия.

В эпоху технократии, собрание из шести сотен дилетантов обоего пола с важным видом, увлечённо обсуждают всякий технический вопрос. С этой нелепостью следует кончать. И поэтому лишь мы в новых условиях расчистим путь к исполнению чаяний Нации.

Свобода

Разумеется, представляя систему эффективного государственного управления, мы получим обвинение в отрицании «свободы» со стороны тех, кто «свободу» сделал отрицанием активности. Волею старых парламентариев, «свобода» становится последним бастионом для обструкции. Сколь много болтают о «свободе» и сколь мало понимают её суть!

Никто определённо не может вообразить, будто Британцы – как Раса – свободны. Свобода – это безпрепятственный доступ к земным благам: сносный жизненный уровень, хороший дом, достойная оплата труда, правильный досуг после рабочего дня, - достаточно короткого, чтобы не быть изнурительным, - ненарушимое частное счастье в кругу жены, детей, товарищей и, наконец, надежда на успешную реализацию личных амбиций, - вот что является истинной свободой для среднего человека. А многие ли сегодня имеют такую свободу? Как при хаосе, царящем в экономике, массы могут её получить?

Многие лишились работы, над остальными постоянно висит Дамоклов меч безработицы, низкие зарплаты, долгий изнурительный рабочий день, плохое жильё, сокращение социальных благ, неуверенность из-за обвала в промышленности и мiровой неразберихи, - такова участь рядового гражданина сегодня. Как же нелепы тогда разговоры о «свободе»!

Свобода будет, когда справимся с экономическим кризисом, но как с ним справиться без сильной власти? С нашими настойчивыми требованиями «свободы» и с законами, ревностно охраняющими «свободу», мы в итоге потеряли её.

Нужно сохранить право Нации решать, кто и как будет править ею, нужно защитить это право, чтобы предупредить злоупотребления государственной власти. Но это совсем не значит, что каждый государственный акт будет непременно становиться предметом детального разбора и споров, да ещё в собрании, которое в административных делах не имеет ни опыта, ни знаний.

Вначале эту систему добросовестно считали источником свободы, а закончилось всё кучей мелочных ограничений для оболваненных граждан да вязанием рук всякому дельному правительству.

Даже в дебатах парламентские ораторы не надеются больше перетянуть друг друга на свою сторону, как то было во времена Шеридана. Партийные заправилы следят за ходом заседаний и всякий непокорный извергается из Партии (которая, между прочим, оплачивает его предвыборные расходы) без шансов удержать своё место. Единственным мотивом для дебатов является реклама их участников перед своими избирателями. Совершенно очевидно, что эта система даёт плохое управление и подавляет личность гражданина.

Должно сохранить конституционную свободу, а эта свобода выражается в возможности для Народа менять через выборный Парламент форму и руководство своего Правительства. Это условие обойти нельзя. Сложные вещи такого рода требуют доверия, иначе всё пойдёт прахом.

Правительство – единовластное – должно иметь право давать законы посредством приказа; Парламенту нужно право роспуска Правительства посредством вотума недоверия. – В этом суть наших предложений, качающихся Парламента. Некоторым может показаться, что здесь скрыто «подавление свободы», мы же полагаем, что это станет подавлением хаоса.