3. Субъективизм Хайека: критика

На субъективистское представление Хайека о социальных наук можно возразить, что наличие его главной составляющей – рационального субъекта – отнюдь не очевидно. Как указывал Лоусон (Lawson, 1992), множество психологических и социологических исследований показали, что поведение человека крайне автоматизировано и координируется в основном бессознательными функциями мозга. Как сообщает Деннет (Dennet, 1991), эксперименты в нейропсихологии продемонстрировали, что люди сначала действуют, и только потом осознают свое намерение действовать. В более узкой сфере экономики рассматриваемые «субъекты» - явление скорее юридическое, чем физическое. В экономике действуют главным образом фирмы, а не люди-индивидуумы. Действия фирм несводимы к внутренней личной жизни их управляющих. В любой большой фирме ее действия являются результатом сложного набора практик, анализа и процедур принятия решения, в которых участвует множество человек. Процедуры ничуть не менее важны, чем личности, занимающие конкретные должности.

На ранних этапах капитализма различие между физическими и юридическими субъектами еще плохо осознавалось. Агентом практических действий в экономике выступала личность капиталиста или предпринимателя, а не фирма. Но с точки зрения современного состояния развития экономики видно, что рациональный рассчитывающий субъект есть максимизирующий прибыль юридический субъект. Если некоторыми юридическими субъектами в системе собственности являются конкретные человеческие существа, экономическая теория указывает, какие действия с их стороны будут рациональными. Но предположение, что эти существа действительно участвуют в таких рациональных действиях, - скорее акт веры, чем эмпирический научный результат. Отталкиваясь от этой веры, Хайек приходит к признанию экономики в сущности разновидностью моральной философии, не считая ее наукой. Но как только мы рассматриваем категорию экономического субъекта в том виде, как она существует, не как эмпирически наблюдаемое свойство человеческого ума, а как нечто приписываемое ему структурами языка и юридическими понятиями (Althusser, 1971), тогда исключение науки из исследования общества становится неприемлемым. Субъективистская философская точка зрения Хайека сильно влияет на его аргументы против социалистического планирования, поскольку эти аргументы основываются на понятии субъективной информации. Несмотря на то, что «Контрреволюция в науке» была выпущена уже после создания научной теории информации Шеннона и Вивера (Shannon and Weaver, 1949), представление Хайека об информации остается решительно донаучным. Естественно, нужно время, чтобы открытия одной науки проникли в другие. В середине 50-х годов идея объективности информации еще не распространилась далеко за пределы теории связи. Но сейчас, когда она совершила революцию в биологии, легла в основу наших главных отраслей и начала преобразовывать наше понимание социальных идеологий (Dawkins, 1982), ее отсутствие в рассуждениях Хайека отменяет все его доводы. Для Хайека информация – явление субъективное; это знание, хранящееся в умах людей. Таким образом перед нами встает проблема: как информация, рассеянная по умам многих, может путем рыночных операций быть собрана для общей пользы? После принятия этой субъективистской позиции внимание уводится в сторону от самых практических и важных вопросов технической поддержки информации. Уже невозможно воспринимать производство и обработку информации как технологию и отдельный процесс труда, развитие которого действует в качестве ограничителя возможности экономических отношений. В любой экономике, кроме самой примитивной, экономические отношения зависели от развития техник превращения информации в объект. Возьмем для примера отношения между помещиком и арендатором, выплату ренты. Они могут установиться только после того, как общество овладеет средствами записи прав на владение и контрактов аренды, будь то письменные документы или камни на границах заложенной земли, столь ненавидимые крестьянами Аттики. Развитие системы цен опирается на технологию учета и расчетов, которая в коммерческом обществе никогда не может быть чисто умственной операцией. Расчеты требуют материальной поддержки, камешков древних римлян или монет и счетных столов поздней античности и средневековья. Экономическая рациональность – это алгоритмический процесс, поддерживаемый оборудованием для вычислений и хранения информации. Тот факт, что до недавних пор это оборудование было простым и ручным – счеты, коробка для монет или гроссбух – позволял экономическим теориям его игнорировать. Но средства рациональности так же важны для экономических отношений, как и средства производства. Торговля без технологии расчета и записи так же непрактична, как сельское хозяйство без инструментов возделывания почвы. Если учесть эти аспекты теории информации и информационной технологии, на проблему экономической информации, поставленную Хайеком, могут быть даны совсем другие ответы.