Глава 3. Российский кризис как проявление трансформационного спада

В последние десятилетия в рамках транзитологии, молодой научной дисциплины, которая изучает экономику переходного периода (в частно­сти, в работах венгерского экономиста Я. Корнай), интенсивно развивается теория «неизбежного кризиса» при трансформации плановой экономики в рыночную. Сторонники теории трансформационного спада склонны счи­тать этот кризис не следствием субъективных просчетов в экономической политике, а некоей объективной закономерностью начального этапа пере­ходной экономики. Такое адаптационное объяснение экономического спа­да связывает его с неизбежным в период смены типа экономической сис­темы приспособлением отечественных предприятий к изменившейся внешней среде. Рассмотрим закономерные обстоятельства, выступающие основными причинами подобного спада.

3.1. Переход от рынка продавца к рынку покупателя и структурная перестройка экономики в механизме развертывания трансформационного спада

В ходе рыночной трансформации национальная экономика переходит от рынка продавца к рынку покупателя, движется от ресурсоограниченной к спросоограниченной хозяйственной системе. Иначе говоря, совершается: скачок от дефицитной экономики с недостаточным предложением товаров к системе экономических отношений, в которой спрос жестко ограничивает объем производства, где кардинальным образом меняются цели деятельно­сти каждого предприятия: на смену производству ради производства прихо­дит производство для удовлетворения платежеспособных потребностей. Ка­чественный сдвиг от ограничений со стороны предложения (когда продук­ция создается почти независимо от наличия покупателя) к спросовым огра­ничениям (при которых отсутствие потребителя превращает выпуск товаров в бессмысленное занятие) закономерно влечет за собой прекращение произ­водства тех конечных товаров и услуг, которые оказываются невостребо­ванными рынком - например тракторов, комбайнов, одежды, обуви. И это неминуемо сокращает объем выпуска по всем технологическим цепочкам.

Прежние ограничения со стороны предложения вполне могут быть (хотя бы временно) сняты - допустим, наращиванием внешнего долга, за счет которого можно нарастить импорт дефицитных потребительских то­варов, ростом продолжительности рабочей недели, освоением целины, увеличением рождаемости и т.п. Но заставить покупателей приобретать продукцию в условиях хронического недостатка их финансовых возмож­ностей попросту невозможно. Исходя из этого, основной причиной эконо­мического кризиса в нашей стране признается сжатие совокупного спроса, который включает два компонента: спрос на промежуточную продукцию со стороны предприятий, определяемый величиной располагаемых ими оборотных средств, а также конечный спрос (потребительский, инвестици­онный, государственный, заграничный), определяемый доходами конеч­ных потребителей.

В начале 1990-х гг. фактором спада в российской экономике явилось сжатие конечного спроса, произошедшее в связи со следующими собы­тиями:

а) окончанием войны в Афганистане, в результате чего резко сокра­тился объем военного заказа и в 1990 г. впервые обозначилось сокращение производства - правда, всего на 1,2%;

б) либерализацией цен, резкий взлет которых в 1992 г. закономерно сократил все компоненты совокупных расходов. Особенно сократился го­сударственный спрос, что было обусловлено не только резким сжатием во­енных расходов, но и прекращением «строек коммунизма», а также помо­щи «дружественных режимам» целого ряда стран, осуществлявшейся ра­нее по исключительно политическим мотивам.

Однако уже к середине 1992 г. обозначившийся разрыв между ко­нечным спросом и предложением был практически устранен, и восстано­вилось относительное макроэкономическое равновесие - как на товарных рынках, где производство и импорт при возросших ценах стали покрывать платежеспособный спрос, так и в бюджетной сфере, где доходы федераль­ных властей догнали их расходы. Становление относительно равновесной экономики в Российской Федерации позволяло рассчитывать на ее быст­рый восстановительный рост. К тому же в тот период в стране сохранялись довольно благоприятные условия для наращивания совокупного предло­жения. Внутренние цены на топливо и сырье сохранялись все же на уровне намного ниже мировых. Так, средняя цена нефти на российском рынке со­ставляла в 1992 г. только 11 долл. за тонну, а газа - 3 долл. за тысячу ку­бометров. Благодаря низкому курсу рубля на относительно высоком уров­не поддерживалась конкурентоспособность отечественной обрабатываю­щей промышленности и сельского хозяйства; реальная ставка процента за кредит была отрицательной, что порождало высокий инвестиционный спрос; низкая насыщенность внутреннего товарного рынка открывала ши­рокие горизонты для наращивания производственной активности россий­ских фирм. И оживление наступило, причем в критически важных для эко­номического роста производствах нового технологического уклада: выпуск многих видов товаров народного потребления, а также продукции маши­ностроения стал нарастать на 10-20% в расчете на год, заметно увеличился ее экспорт. В этих условиях правительство было просто обязано закрепить наметившиеся позитивные сдвиги - путем дальнейшей протекционистской защиты отечественных товаропроизводителей, всемерного стимулирования их инвестиционной активности на базе научно-технического прогресса.

Однако наметившееся оживление российской экономики захлебну­лось. С весны 1993 г. в ней наблюдалась уже качественно иная картина. Почти половина дальнейшего спада была обусловлена сжатием не конеч­ного, а промежуточного спроса, т.е. факторами, действующими внутри те­кущего производства. Только из-за искусственного сдерживания падения курса рубля (проводившегося ради демонстрации «успехов» в антиинфля­ционном регулировании) с весны 1993 по лето 1994 г. конкурентоспособ­ность российских предприятий снизилась втрое. Этому же содействовало резкое удорожание топлива и сырья на внутреннем рынке в ходе продол­жавшейся ценовой либерализации. Для борьбы с ростом денежной массы правительство стало широко использовать грабительские методы: непла­тежи за уже выполненные государственные заказы и задержки в перечис­лении зарплаты бюджетникам. Многие государственные программы, пре­жде всего инвестиционные, были вообще свернуты.

Сокращение конечного спроса в 1992 г. синхронно повлияло на свя­занные между собой секторы экономики: масштабы падення объема про­изводства в них оказались достаточно близкими. Напротив, сжатие проме­жуточного спроса на рубеже 1993-1994 гг. оказало «индивидуальное» воз­действие на различные отрасли, в результате чего глубина спада варьиро­валась от 2-15% (энергоносители) до 50-70% (продукция машиностроения и легкой промышленности). В целом за 1992-1999 гг. при общем сокраще­нии объема производства в России наибольший спад был зафиксирован в конечных отраслях (в легкой промышленности - на 85%, промышленности стройматериалов - на 63%, машиностроении и металлообработке - на 53%, сельском хозяйстве — на 42%). В то же время в промежуточных отраслях спад был гораздо менее заметен: в электроэнергетике - 25%, топливной промышленности - 29%, цветной металлургии - 36%'.

По оценке Н. Шмелева, около 57% объема падения производства в нашей стране в середине 1990-х гг. обусловлено сокращением платежеспо­собного внутрироссийского спроса (т.е. сжатием внутреннего рынка), ко­торое, в свою очередь, объясняется обесценением сбережений, снижением текущих доходов большинства населения, искусственной нехваткой обо­ротных средств. На второй по значению фактор - потерю партнеров в экс- советских республиках и странах бывшего СЭВ (сжатие внешнего спро­са) - приходится 35%, на третий фактор - снижение конкурентоспособно­сти отечественных производителей из-за ужесточения налогового пресса и замещения их продукции импортом - 8%¹. Так что за отказ от дефицитной экономики и становление рынка покупателя российская экономика запла­тила немалую цену.

Трансформационный спад неизбежен и потому, что при переходе к рыночной экономике происходит либерализация цен, обычно сочетающая­ся с либерализацией внешней торговли. В результате этого многие пред­приятия и целые отрасли, по сути, оказываются в тупике: неизбежное по­вышение внутренних цен влечет за собой сокращение спроса на их про­дукцию (особенно конечную, производимую отраслями внутренне ориен­тированного уклада) и как результат - сокращение объема ее выпуска. Ес­ли же розничные цены не поднимать, то неизбежны убытки производите­лей, обусловленные опережающим ростом цен на топливо и сырье по сравнению с конечной продукцией. Выходом здесь могли бы стать дота­ции предприятиям из государственного бюджета, но он и без того был за­предельно дефицитен. Поэтому дотации рано или поздно приходится со­кращать, что уменьшает и даже прекращает производство на многих пред­приятиях при возможном расширении объема выпуска на предприятиях, продукция которых оказалась более востребованной рынком.

Таким образом, вторая причина трансформационного спада - струк­турная перестройка экономики вследствие либерализации цен. Переход­ный кризис характеризуется тем, что резко падает спрос на одну продук­цию при увеличении спроса на другую (компьютеры, мобильные телефо­ны, туристические услуги и т.п.). Типичным случаем становится свертыва­ние производства на крупном государственном предприятии и стреми­тельный рост объемов продаж частной фирмы. Но при этом свертывание идет быстрее из-за безусловного преобладания государственной собствен­ности в предреформенный период. Такое приспособление структуры про­изводства к структуре потребления требует значительного времени, в те­чение которого неизбежным становится спад ВВП. Немалая временная протяженность такого спада связана и с тем, что постсоциалистические страны по ряду причин (несформированность рыночной инфраструктуры, сохраняющиеся традиции планового хозяйства и др.) с трудом перестраи­вают структуру экономики. Между тем воспроизводственная структура при трансформационном спаде нуждается в несравненно более заметных переменах, чем в ходе обычного циклического кризиса. И это делает пере­ходный кризис существенно более глубоким.