Глава 6.

Категория существование/не-существование

6.1. Исходная интуиция существования.

Мы привычно мыслим одни предметы как существующие, а другие как не существующие. О существующем мы можем многообразно высказываться. Приписывание каких –либо свойств вещи, о которой известно, что она не существует, выглядит как бессмыслица.

Понятие существования анализировалось с античности, но было осознано в качестве категории лишь Кантом. Тем не менее, рефлексию этой категории следует начинать с античности, тем более, что сама категория существовала и отражалась в анализе таких философски важных понятий как бытие, реальность, сущее, сущность, являющихся дериватами этой категории.

Вместе с тем идея существования уже в античности представлялась труднодоступной пониманию, можно сказать, таинственной. В IV веке до н.э. софист-скептик Горгий отчетливо выразил это в своих парадоксах о существующем. Секст Эмпирик так описывает их: в сочинении «О не-сущем или о природе» «он скомпоновал последовательно три главы: первую – о том, что ничего не существует; вторую – о том, что если оно и существует, то оно непостижимо для человека: третье – о том, что если оно и постижимо, то уж во всяком случае не высказываемо и необъяснимо для другого» /Секст Эмпирик, т.1, с.73/.

Анализ этой категории затрудняют два обстоятельства: идущее с античности смешение идеи существования с идеей объективности и неразличение вопросов, что такое «существовать» и как отличить существующее от не существующего (вопрос о критериях существования).

Категория существование/не-существование обнаруживается в том, что в нашем сознании постоянно присутствует чувство «есть». М. Хайдеггер выразил эту мысль так:

«Все, что достигает нас и чего мы хотим достичь, проходит через высказанное или невысказанное «есть» …от этого нам нигде и никогда не уйти» (Хайдеггер, 1993, с. 361).

Это касается в первую очередь созерцания. В любом акте созерцания (видения, слышания, осязания, ощущения запаха и вкуса) мы имеем это невысказанное «есть», мы бессознательно знаем, что переживаемое нами – существует. Еще Давид Юм говорил об этом вполне решительно: «нет такого впечатления или такой идеи, которые сознавались бы или не вспоминались бы и которые мы не представляли бы существующими» /Юм, с. 161/.

В ХХ веке Э.Гуссерль формулирует мысль, которую он назвал «принципом всех принципов»:

«Никакая теория не может заставить нас усомниться в принципе всех принципов: любое дающее из самого первоисточника созерцание есть первый источник познания, и всё, что предлагается нам в «интуиции» из самого первоисточника /в своей настоящей живой действительности/, нужно принимать таким, каким оно себя даёт» /7, с.60/.

Описывая мировидение человека в естественной установке, он утверждал:

«Благодаря зрению, осязанию, слышанию и т.д. физические вещи, как–либо распределенные в пространстве, попросту суть для меня здесь, они, в буквальном и образном смысле, наличны» (7, с. 65).

То же можно сказать и о переживании. Переживание свидетельствует, прежде всего, о своем собственном существовании и существовании того чувства, которое переживается. Испытывая чувство любви, я с несомненностью «знаю», что эта (моя) любовь – есть. И думаю, что «любовь вообще» существует.

Не в меньшей степени это относится и к интеллигибильным (чисто мыслимым) вещам. Интеллигибельные конструкты (например, числа, формулы), с которыми мы оперируем, также, пусть не высказанно, признаются существующими в тот момент, когда мы имеем с ними дело.

Правда, даже лёгкая рефлексия способна посеять сомнения. Такие сомнения Гуссерль называл слепотой к идеям:

«Слепота к идеям – нечто вроде душевной слепоты: вследствие предубеждения люди уже не способны достигать в поле своих суждений то, чем обладают они в поле созерцания. На деле же все и, так сказать, беспрерывно видят «идеи» и «сущности», оперируют ими в своем мышлении» /7, с.58/.

Гуссерлевские «идеи» и «сущности» суть не что иное, как интеллигибельные объекты, о которых сейчас речь.

6.1.1. Экзистенциальная пресуппозиция.

В речи не-существование выражается эксплицитно, отрицающими словами. Фразы типа «этого не бывает», «жизни на Марсе нет», «она меня не любит» и т.п. опираются на категорию существование/не-существование непосредственно.

Существование утверждается как непосредственно, так и неявным способом. Фраза типа «Деньги у меня есть» - не что иное, как непосредственное утверждение существования (денег, которыми я сейчас располагаю).

Всякое высказывание, в котором явным образом утверждается существование или несуществование чего либо, является экзистенциальным, то есть суждением существования.

Неявные же способы утверждения существования многообразны:

А/. Всякая номинация (именование) подразумевает, что именуемая вещь существует. Не всякое имя означает физически существующую вещь. Например, имя «вечный двигатель» или «русский царь, скончавшийся в 2000 году» не означают никаких физических реальностей. Тем не менее, существуют предметы мысли, с которыми мы можем иметь дело, составлять из них дескрипции, вставлять их в умозаключения и т.п. Это – «мыслимые вещи». В дескрипциях и умозаключениях мы их не отличаем от имен, обозначающих нечто физически существующее.

Б/. Всякая предикация – не высказанное утверждение существования. Например, если мы говорим, что «розы приятно пахнут», то мы косвенно утверждаем, что розы существуют, так как не может пахнуть не существующая вещь. Идея, что не существующая вещь не может иметь свойств, обладает абсолютной априорной очевидностью. Феноменологически это связано с обстоятельством, описанном в предыдущей главе, что вещь, собственно, есть интенциональное единство феноменов-свойств.

Пункты А и Б конкретизируют общую мысль, формулируемую лингвистами:

«Референция обеспечивается всеобщим законом знаковости, проявляющимся в существовании молчаливого соглашения между членами языкового сообщества о том, что если существует слово, значит должен быть и объект, соответствующий ему» (Залевская А.А., с.55).

В/. Операции умозаключения, доказательства, связывая одни мыслимые вещи с другими, как бы еще более фундируют чувство существования того, о чем идет рассуждение, если только не доказывается не-существование.

Г/. Наконец, вообще любой разговор о чем угодно, если он не содержит прямого отрицания существования предмета этого разговора, косвенно подразумевает его существование. Фраза «Я завтра пойду в кино» основывается на невысказанной вере, что Я существую, кино существует, завтра будет существовать.

Для обозначения этой ситуации лингвистами введен термин «экзистенциальная пресуппозиция», который эксплицируется следующим образом:

«тема высказывания имплицирует (т.е. предполагает) существование своего референта …нельзя утверждать или отрицать что-либо относительно того, что не существует. Такое условие осмысленного употребления высказываний называют пресуппозицией существования темы или экзистенциальной пресуппозицией» (Долинин, с.24).

Всё рассудочное мышление, как описательное, так и выводящее и доказывающее опирается либо на эксплицитную, либо на имплицитную предпосылку существования мыслимых в нем вещей (в широком смысле: это могут быть и интеллигибельные объекты, и свойства, и отношения, и события, и так далее).