MICHEL FOUCAULT

SÉCURITY

TERRITOIRE,

POPULATION

Cours au

Collège de France (1977-1978)

Édition établie sous la direction de François Ewald etAlessandro Montana, par Michel Senellart

Hautes Études

Gallimard

Seuil

МИШЕЛЬ ФУКО

Безопасность, территория, население

Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1977—1978 учебном году

Перевод с французского Н.В. Суслова, А. В. Шестакова, В.Ю.Быстрова

в

С анкт-Петербу рг «Наука»

2011

УДК 1(091); 17 ББК 87.3; 87.7 Ф 94

Фуко М. Безопасность, территория, население. Курс лекций, про- читанных в Коллеж де Франс в 1977-1978 учебном году / М. Фуко; Пер.

(Р^ыстР^ова> Суслова, А. В. Шестакова. — СПб.: Наука,

ISBN 978-5-02-037115-6 (рус.)

Книга представляет собой публикацию лекций Мишеля Фуко, прочитан- ных им в Коллеж де Франс в 1977-1978 учебном году. Эти лекции следует рассматривать как составную часть диптиха вместе с прочитанным позже курсом «Рождение биополитики». Центральным понятием лекционных кур- сов является понятие биовласти, введенное Фуко еще в 1976 г. Оба курса на- целены проследить генезис этой «власти над жизнью», в возникновении кото- рой автор видит одно из главных событий в истории человечества, поскольку само это понятие и соответствующие ему практики произвели наиболее радикальные перемены в способе человеческого существования. Конечная цель этих перемен — появление человека homo oeconomicus, «гражданского общества» и соответствующей им либеральной модели управления. Либе- ральное управление парадоксальным образом сочетает в себе принцип само- ограничения власти и постоянное правительственное вмешательство с целью

произвести, приумножить и гарантировать те свободы, в которых нуждается либеральная система.

Издание адресовано историкам, философам, экономистам и всем, кто интересуется современным состоянием западноевропейской мысли.

ISBN 978-5-02-037115-6 (рус) ISBN 2-02-030700-5 (фр.) *

О Seuil/Gallimard, 2004 © Издание на русском языке, распро- странение на территории Россий- ской Федерации ©Издательство «Наука», 2011 ©В. Ю. Быстров (с. 302-511), Н. В. Суслов (с. 5-171), А. В. Шеста- ков (с. 172-301, указатели), перевод на русский яз., 2011 ©П. Палей, оформление, 2011

Вместо предисловия

Мишель Фуко преподавал в Коллеж де Франс с января 1971 г. до своей смерти в июне 1984 г., за исключением 1977 г., когда он смог воспользоваться отпуском, предостав- ляемым раз в семь лет. Его кафедра называлась «История сис- тем мысли».

Она была создана 30 ноября 1969 г. по предложению Жюля Вюйемена и по решению общего собрания профессо- ров Коллеж де Франс вместо кафедры «Истории философ- ской мысли», которой до своей смерти руководил Жан Ипполит. То же общее собрание 12 апреля 1970 г. избрало Мишеля Фуко руководителем новой кафедры.¹ Ему было 43 года.

Мишель Фуко произнес свою инаугурационную лекцию 2 декабря 1970 г.²

Преподавание в Коллеж де Франс подчиняется особым пра- вилам. Профессора обязаны отводить преподавательской ра- боте 26 часов в год (максимум половина времени может отда-

' Мишель Фуко закончил брошюру, представляющую его кандида- туру, следующей формулировкой: «Нужно заняться историей систем мысли» (Foucault М. Titres et travaux // Dits et Ecrits, 1954—1988 // Ed. par D. Defert& F. Ewald, collab. J. Lagrange. Paris: Gallimard, 1994. 4 vol., 1.1. P. 846).

2. Она была опубликована издательством «Gallimard» в мае 1971 г. под названием «Порядок дискурса» (М Foucault. L'Ordre du discours. Pans: Gallimard, 1971 [рус. изд.: ФукоМ. Порядок дискурса//Фуко М.

Воля к истине / Пер. С. М. Табачникова. М.: Касталь, 1996. С. 47—96.—Примеч. пер.]).

5

ваться на семинары³). Каждый год они должны представлять оригинальное исследование, что заставляет их постоянно об- новлять содержание своего курса. Посещение лекций и семи- наров совершенно свободное; не требуется ни записи, ни ди- плома. Причем профессор не может не допускать на них кого-либо из слушателей.⁴ В Коллеж де Франс говорят, что профессора здесь имеют дело не со студентами, но со слушате- лями.

Лекции Мишеля Фуко проводились по средам, с начала января до конца марта. Весьма многочисленная аудитория, состоявшая из студентов, преподавателей, соискателей и про- сто любопытствующих, среди которых было много иностран- цев, занимала два амфитеатра Коллеж де Франс. Мишель Фуко часто жаловался на дистанцию,' отделявшую его от «публики», и на недостаток общения, обусловленные самой формой лекции.⁵ Он мечтал о семинаре, который стал бы ме- стом подлинно коллективной работы. В последние годы по- сле лекций он оставлял много времени для ответов на вопросы слушателей.

Вот как журналист «Nouvel Observateur» Жерар Петижан в

1975. г. описывал атмосферу этих лекций: «Фуко быстро вы- ходит на арену, подобно ныряльщику рассекает толпу, пере- шагивает через тела, чтобы добраться до своего кресла, отодвигает в сторону магнитофоны, чтобы разложить свои бумаги, снимает куртку, включает лампу и, не теряя времени, начинает. Сильный, завораживающий голос разносится гром- коговорителями, это единственная уступка современности в этом зале, слабо освещенном гипсовыми плафонами. В ауди-

2. Что Мишель Фуко и делал до начала 1980-х гг.

3. Это правило действует только в Коллеж де Франс.

^s В 1976 г. в надежде — тщетной — уменьшить число слушателей Мишель Фуко перенес время своих лекций, читавшихся ближе к вече- ру, в 17.45, на 9 часов утра. См. начало первой лекции (7 января 1976 г.) курса «Нужно защищать общество» («II faut defendre la société». Cours au Collège de France, 1976 / Ëd. s. dir. F. Ewald & A. Fontana, par M. Bertani & A. Fontana. Paris: Gallimard; Le Seuil, 1977 (Фуко М. Нужно защищать общество: Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в

6

тории триста мест, но в нее набилось пятьсот человек, зани- мающих каждый все свободное пространство [...] Никаких ораторских эффектов. Все ясно и очень убедительно. Нет ни малейшего элемента импровизации. У Фуко всего двенадцать часов в год, чтобы во время публичных лекций рассказать о проделанных им за прошедший год исследованиях. Поэтому он максимально уплотняет материал, заполняя все поля, как те корреспонденты, которым еще многое нужно сказать, то- гда как бумажный лист кончается. 19.15. Фуко останавливает- ся. Студенты устремляются к его столу. Не для того, чтобы поговорить с ним, но чтобы выключить магнитофоны. Вопро- сов нет. В этой толпе Фуко совершенно одинок». Сам Фуко комментировал: «Нужно было бы обсудить то, о чем я гово- рил. Иногда, если лекция не удалась, нужно совсем немного, один вопрос, чтобы все расставить по местам. Но этот вопрос никогда не задается. Во Франции влияние группы делает вся- кую реальную дискуссию невозможной. И поскольку обрат- ной связи нет, лекция театрализуется. Я словно актер или акробат перед этими людьми. И когда я заканчиваю говорить, я ощущаю тотальное одиночество...⁶

Мишель Фуко подходил к своему преподаванию как ис- следователь: наработки для будущей книги, распашка полей проблематизации формулировались скорее как приглаше- ние, обращаемое к потенциальным исследователям. Поэтому лекции в Коллеж де Франс не дублируют опубликованные книги. Они не являются и их наброском, даже если темы книг и лекций порой совпадают. У них свой собственный статус. Они следуют особому дискурсивному режиму «философ- ских акций», практикуемых Мишелем Фуко. Здесь он по-осо- бому разворачивает программу генеалогии отношений знания/власти, в соответствии с которой будет выстраивать- ся вся его работа с начала 1970-х гг. —в противоположность археологии дискурсивных формаций, которая доминирова- ла у него прежде.⁷

⁶ Petitjæn G. Les Grands Prêtres de l'université franfaise// Le Nouvelle Observateur. 7 avril 1975.

⁷ См. В особенности: Foucault M. Nietzshe, la généalogie, l'histoire // Dits et Écrits. T. II. P. 137.

7

Кроме того, его лекции были актуальны. Приходивший на них слушатель пленялся не только выстраивавшимся неделя за неделей рассказом; он соблазнялся не только строгостью изло- жения; он находил в них свет, проливаемый на современность. Искусство Мишеля Фуко состояло в том, чтобы поверять со- временность историей. Он мог говорить о Ницше или об Ари- стотеле, о психиатрической экспертизе XIX в. или о христиан- ском пастырстве, и слушатель всегда мог извлечь из этого что-то о настоящем или о современных ему событиях. В своих лекциях Мишель Фуко искусно сплетал ученую эрудицию, личную причастность и работу над происходящим.

*

Когда в семидесятые годы происходило развитие и совер- шенствование кассетных магнитофонов, стол Мишеля Фуко оказался буквально завален ими. Благодаря этому сохранились его лекции (и некоторые семинары).

Настоящее издание опирается на публичные выступления Мишеля Фуко. Оно передает по возможности буквальную транскрипцию.⁸ Мы старались передать ее как она есть. Одна- ко перевод устной речи в письменную предполагает вмеша- тельство издателя: как минимум, нужно ввести пунктуацию и деление на абзацы. Наш принцип заключался в том, чтобы все- гда оставаться как можно ближе к произносимым лекциям.

Когда это представлялось необходимым, мы устраняли по- вторы и оговорки; прерванные фразы были восстановлены, а некорректные конструкции исправлены.

Многоточия в квадратных скобках означают, что запись не- разборчива. Когда фраза неясна, в квадратных скобках приво- дится соответствующее пояснение или дополнение.

Звездочками внизу страницы отмечены отличающиеся от

устной речи варианты заметок, которые использовал Мишель Фуко.

_R »С_ТЬ30В_ГСЬ главнь.м образ™ зап^^ _{сделашше} ЖерарОМ

Бюрле и Жаком Лагранжем, хранящиеся в Коллеж де Франс и в Йнсти. туте мсследований современного книгоиздательства (1МЕС).

8

Цитаты были проверены, в примечаниях даны ссылки на ис- пользованные тексты. Критический аппарат ограничивается прояснением темных мест, объяснением некоторых аллюзий и уточнением критических моментов.

С целью облегчить чтение каждая лекция предваряется кратким перечнем, указывающим основные смысловые линии.

Текст лекций дополняет резюме, опубликованное в «Еже- годнике Коллеж де Франс». Мишель Фуко обычно писал их в июне, вскоре после окончания курса. Это позволяло ему ретро- спективно прояснить свои замысел и цели. Это дает о них наи- лучшее представление.

Каждый том заканчивается изложением «ситуации», от- ветственность за которое лежит на издателях данного лекци- онного курса: речь идет о том, чтобы познакомить читателя с элементами биографического, идеологического и политиче- ского контекста, расположить лекции по отношению к опуб- ликованным трудам и дать указания относительно места, занимаемого курсом в творчестве Фуко, что позволяет облег- чить его понимание и избежать недоразумений, которые мог- ли бы возникнуть из-за незнания обстоятельств, в которых каждый курс готовился и читался.

Курс «Безопасность, территория, население», прочитанный в 1978 г., отредактирован Мишелем Сенеляром.

*

Настоящая публикация лекционных курсов в Коллеж де Франс открывает новую грань «творчества» Мишеля Фуко.

В строгом смысле речь не идет о неизданных текстах, по- скольку настоящее издание воспроизводит публичные выступ- ления Мишеля Фуко, а не тщательно подготовленные им рабо- чие записи. Даниэль Дефер, владеющий рукописями Мишеля Фуко, позволил издателям ознакомиться с ними. За что они ему чрезвычайно признательны.

Настоящее издание лекций, прочитанных в Коллеж де Франс, осуществлено с разрешения наследников Мишеля

9

Фуко, пожелавших тем самым удовлетворить настоятель- ные просьбы, обращенные к ним как из Франции, так и из-за границы. Их условием была предельная тщательность при подготовке издания. Издатели старались оправдать оказан- ное им доверие.

Франсуа Эвагьд и Алессандро Фонтана

ЛЕКЦИИ 1977—1978 гг.

Лекция от 11 января 1978 г.

Основная ориенгг ация курса: исследование биовпасг и. — Пят ь соображ ений от носит егьно анагиза впасг ных меха- низмов. — Сисг ема законносг и, дисциплинарные механиз- мы и уст ройст ва безопасност и. —Два примера: (а) наказа- ние за воровст во; (б) лечение проказы, чумы и оспы. — Главные признаки устройств безопасности (I): прост ран- ет ва безопасност и. — Пример города. — Три примера пла- нировки городского прост ранет ва вXVI и XVII вв.: * (а) «Ме- трополтген» Александра Лемег ра (1682); (б) город Ришегье; (в) Нангг.

В этом году я хотел бы начать исследование предмета, ранее, в какой-то мере в предварительном порядке, обозначен- ного мною как биовласть¹ и представленного, на мой взгляд, достаточно важной группой феноменов, а именно совокупно- стью механизмов, посредством которых то, что определяет ос- новные биологические признаки человеческого вида, может проникать внутрь политики, внутрь политической стратегии, внутрь генеральной стратегии власти. Я, иначе говоря, хотел бы выяснить, каким образом социум, в лице новых западных обществ начиная с XVIII в. опять стал принимать в расчет дан- ный фундаментальный биологический факт: человеческий род есть человеческий вид животного царства. В сущности, имен- но это я и назвал и по-прежнему называю словом «биовласть». Так вот, сначала, если угодно, некоторое число соображе-

* В оригинале, судя по всему, опечатка—- должно быть: «в XVII и XVIII веках».— Примеч. пер.

13

_ний — соображений в смысле важных замечаний, отнюдь не преследующих, однако, цели формулировки каких бы то ни было принципов, правил или теорем.

Во-первых, анализ этих властных механизмов, к которому мы приступили несколько лет назад и который продолжаем сегодня, — анализ этих властных механизмов никоим обра- зом не является процессом общетеоретического исследова- ния того, что есть власть: он не включен в него ни на правах одного из его направлений, ни хотя бы как начальный этап постижения объекта. В самом деле, нам нужно просто выяс- нить, где все развертывается, как это происходит, между кем и кем, между какими точками складывается взаимодействие, в каком технологическом режиме и с какими последствиями. Однако в таком случае, если наша работа и станет первым шагом в создании теоретической конструкции, а на большее мы и не рассчитываем, это будет начало не теории того, что есть власть, а теории власти: ибо власть для нас как раз не субстанция, не флюид, не нечто проистекающее отсюда или оттуда, но всего лишь совокупность механизмов и процедур, основная роль (функция и задача) которых — пусть они и не всегда с ней справляются — заключается не в чем ином, как в обеспечении власти. Тезис о том, что анализ властных меха- низмов запускает процесс построения некой теории власти, имеет смысл исключительно при условии, что власть мы по- нимаем именно так и только так — в качестве совокупности процедур.

Второе важное замечание: данные отношения, эта совокуп- ность отношений или, пожалуй, лучше сказать, эта совокуп- ность процедур, призванных сооружать, поддерживать в ис- правности и совершенствовать механизмы власти, — так вот, данные отношения не являются автогенетическими,* автосуб- зистантными,** содержащими в себе свои собственные основа- ния. Власть не основывается на самой себе и не обнаруживает- ся из самой себя. Проще говоря, было бы ошибкой утверждать, что сначала существуют, допустим, производственные отно- шения, а затем в дополнение к ним — рядом или надстраива-

* В рукописи «автогенетическими» дано в кавычках.

** В рукописи «автосубзистантными» также помещено в кавычки.

14

ясь — формируются властные механизмы, в задачу которых входит их модификация, видоизменение, наделение сферы производства большей прочностью, связностью и стабильно- стью. В обществе нет, скажем, отношений семейного характе- ра с соответствующими механизмами власти в придачу, как нет и половых отношений, которые конституировались бы ме- ханизмами власти, расположенными рядом с пространством сексуальных связей или над ним. Во все подобного рода отно- шения властные механизмы входят как их неотъемлемая — попеременно занимающая позиции следствия и причины — составляющая, и это несмотря на то, что между присутствую- щими в производственных, семейных или сексуальных отно- шениях механизмами власти, разумеется, существуют связи взаимодействия, иерархической субординации, изоморфизма, функционального тождества или аналогии, а также генезиса, благодаря чему мы имеем возможность на законных основани- ях рассматривать властную механику в качестве единого, не- разрывного целого и анализировать ее специфику примени- тельно к данному моменту, данному периоду или данной сфере общественной жизни.

В-третьих, анализ этих отношений власти может, конечно, вылиться в нечто вроде глобальной теории общества, стать началом соответствующих теоретических исследований. Оче- видно, изучение этих властных механизмов может осущест- вляться и в плане истории: к примеру, экономических преобра- зований. Однако в конечном счете, то, что я делаю — я не говорю: «то, на что я способен», ибо об этом мне ничего не из- вестно,* — однако в конце концов то, что я делаю, не принадле- жит ни истории, ни социологии, ни экономической науке. Оно так или иначе просто в силу объективных причин, должно иметь связь с философией, под которой я понимаю не что иное, как политику истины, поскольку у термина «философия», на мой взгляд, в сущности, нет других определений, кроме этого. Речь идет о политике истины. И как раз потому, что речь идет именно о ней, а не о социологии, истории или экономической

* В тексте игра слов: «то, что я делаю» по-французски — «ce que je fais», а «то, на что я способен» — «ce pour quoi je suis fait». — Примеч. пер.

106

теории, анализ механизмов власти в том смысле, какой я в него вкладываю, ставит перед собой цель показать работу знания, которое в нашем обществе является продуктом развертываю- щихся здесь сражений, следствием столкновений и битв, и пре- жде всего порождением различных властных тактик как обяза- тельных элементов этой борьбы.

Четвертое замечание: на мой взгляд, не существует ни тео- ретического, ни просто аналитического дискурса, который бы в той или иной форме не пронизывался или не поддерживался чем-то подобным дискурсу императивности. Однако импера- тивный дискурс, внедряющий в теорию установки типа «люби- те это», «ненавидьте то», «это хорошо», «то плохо», «будьте за это» и «не доверяйте тому», с моей точки зрения, является — по крайней мере, по своей сути — не чем иным, как эстетиче- ской дискурсивностью: он может найти себе основание только в предпочтениях эстетического порядка. Что же касается импе- ративного дискурса, содержание которого резюмируется фра- зой «боритесь с этим такими-то и такими-то средствами», то он, поскольку отсылает к некой обучающей институции или даже к обычной инструкции, как мне кажется, весьма поверх- ностен. Во всяком случае размерность того, что нужно делать, может обнаруживаться, по-видимому, лишь в пространстве ре- альных сил, то есть в силовом поле, создаваемом отнюдь не са- мим говорящим субъектом и его словом: это поле сил, которое в принципе недоступно ни контролю, ни оценке в рамках дан- ного дискурса. Следовательно, я хотел бы, чтобы императивы, лежащие в основании предпринимаемого нами теоретического анализа — поскольку та или иная императивность в этом ана- лизе неизбежна, — были всего-навсего условными императи- вами следующего вида: если вы намерены вести борьбу, вам нужно учитывать некие ключевые обстоятельства, видеть ак- тивность неких элементов, обратить внимание на некие пре- грады и препятствия. Иначе говоря, я хотел бы, чтобы данные императивы представляли собой не что иное, как предписания, касающиеся вопросов тактики. Предписания, в соответствии с которыми, разумеется, и мне, и всем остальным, кто занят та- кого рода работой, а значит, нам для осуществления продук- тивного в тактическом смысле анализа необходимо знать, в ка- ком поле реально действующих сил мы находимся. Но, в

16