Билет №10

1.

В теории сюрреализма можно обнаружить и следы учения о подсознании Зигмунда Фрейда, разработавшего метод «свободных ассоциаций», который позволяет переходить из сознания в подсознание. Но эти мысли в творчестве сюрреалистов реализованы по-разному: например, Дали на своих полотнах с помощью тщательной проработки деталей изображал то, что больше напоминает кошмарный сон или галлюцинацию, а Макс Эрнст картины создавал «отключив» сознание, благодаря чему из-под его кисти выходил ряд произвольных образов.

Особенно популярен сюрреализм был в период между Первой и Второй мировыми войнами, когда он проник за границы Европы — вместе с эмигрировавшими в США художниками и писателями.

Следует отметить, что сюрреализм подготовил человека к восприятию более молодых абстрактных направлений в искусстве, например, кубизма. Богатство форм и методов, использовавшихся сюрреалистами, не могли не оказать влияние на дальнейшее развитие искусства во всем мире.

Сюрреалистические принципы

Известный немецкий художник-сюрреалист Макс Эрнст говорил, что первым революционным деянием сюрреализма было привнесение в творчество нового мнения о роли художника в процессе создания произведения — новое течение отрицало всяческий контроль со стороны разума, этики и морали.

Впрочем, если освободиться от влияния двух последних достаточно просто, то «контроль разума» сюрреалисты ослабляли двумя различными способами.

Некоторые из них прибегали к «механическим приемам» — к примеру, натирали краской бумагу, под которую предварительно подкладывались разнообразные неровные предметы, чтобы получить фигуры, похожие на растительность из неземного леса (техника «фроттажа»).

Настоящие мастера не могли удовлетвориться выполнением роли «раскрасчика» и стремились достичь полного освобождения от влияния разума на психологическом уровне — с помощью самогипнозов (при наблюдении за огнем, полетом облаков и т.д.). Постепенно к подобным психоаналитическим приемам стали приобщаться все известные сюрреалисты.

Французский художник Андре Массон составил свой список из трех условий, при которых возможно бессознательное творчество:

1) освободив сознание от воздействия рациональных связей, нужно постараться достичь транса или максимально к нему приблизиться;

2) отдать себя во власть внутренним импульсам, неконтролируемым разумом;

3) творить максимально быстро, не останавливаясь для осмысления созданного.

Практически полностью выполнил данные рекомендации Сальвадор Дали, который полагался не на гипноз, а на сон — он приступал к работе сразу же после того, как просыпался. Иногда он создавал картины ночью, полагая, что мозг, еще не до конца позабывший ночные видения, позволит творить под влиянием бессознательного. Подтверждение его догадкам можно найти в работах Фрейда, который в методах психоанализа указывал, что сон нужно записывать без промедления, иначе сознание его исказит.

Сальвадор Дали — параноидально-критический метод: творчество с точки зрения жизни и жизнь с точки зрения творчества

Дали в своем творчестве двигался то в направлении психоанализа, то явно ему противоречил. В результате и появился тот самый параноидально-критический метод Дали, суть которого можно свести к размещению изначально чистого образа в среду бессознательного импульсного хаоса.

Значительная часть интересующихся относит параноидально-критический метод только к внешней стороне творчества художника, а вот часть невидимую наделяют параноидальными чертами, рожденными кровосмесительным аспектом, скрытой гомосексуальностью, гипертрофированно-фрустрированной тягой к инцесту. Вышеописанное стали считать своеобразной визитной карточкой Сальвадора Дали.

Иногда Дали сопоставляют с Марселем Прустом, но методами психоанализа художник пользовался, а вот выводами автора, написавшего книгу «В поисках утраченного времени» не воспользовался совершенно.

Ключевые даты развития параноико-критического метода Дали:

1934 год, салон независимых — выставка для независимого Дали

1935 год — балы, лекции, творчество

1936—1937 гг., «Минотавр»

2.

Детство и юношество

Эжен Делакруа родился в пригороде Парижа 26 апреля 1798 года. Официально его отцом считался Шарль Делакруа, чиновник среднего ранга, однако ходили упорные слухи, что в действительности Эжен был незаконнорожденным сыном всесильного Шарля Талейрана, наполеоновского министра иностранных дел, а впоследствии главы французской делегации на историческом Венском конгрессе 1814—1815 годов Как бы там ни было, но мальчишка рос сущим сорванцом. Друг детства художника, Александр Дюма, вспоминал, что «к трём годам Эжен уже вешался, горел, тонул и травился». К этой фразе требуется добавить: Эжен едва не «повесился», нечаянно обмотав вокруг шеи мешок, из которого кормили лошадей овсом; «горел», когда над его детской кроваткой вспыхнула противомоскитная сетка; «тонул» во время купания в Бордо; «травился» наглотавшись краски-медянки.

Более спокойным оказались годы учёбы в лицее Людовика Великого, где мальчик проявил большие способности в словесности и живописи и даже получал призы за рисунок и знание классической литературы. Художественные наклонности Эжен мог унаследовать от своей матери, Виктории, происходившей из семьи знаменитых краснодеревщиков; но настоящая страсть к живописи зародилась в нём в Нормандии — там он обычно сопровождал дядю, когда тот отправлялся, чтобы рисовать с натуры[1].

Делакруа рано пришлось задуматься о своей дальнейшей судьбе. Его родители умерли, когда он был совсем юным: Шарль — в 1805-м, а Виктория — в 1814 году. Эжена после этого отправили к сестре. Но она вскоре попала в труднейшее финансовое положение. В 1815 году юноша оказался предоставлен сам себе; ему нужно было решать, как жить дальше. И он сделал выбор, поступив в мастерскую известного классициста Пьер, Нарсиса Герена (1774—1833). В 1816 году Делакруа стал учеником Школы изящных искусств, где преподавал Герен. Здесь царствовал академизм, и Эжен без устали писал гипсовые слепки и обнаженных натурщиков. Эти уроки помогли художнику в совершенстве освоить технику рисунка. Но настоящими университетами для Делакруа стали Лувр и общение с молодым живописцем Теодором Жерико. В Лувре он очаровался работами старых мастеров. В то время там можно было увидеть немало полотен, захваченных во время Наполеоновских войн и ещё не возвращенных их владельцам. Больше всего начинающего художника привлекали великие колористы — Рубенс, Веронезе и Тициан. Бонингтон, в свою очередь, познакомил Делакруа с английской акварелью и творчеством Шекспира и Байрона. Но самое большое влияние оказал на Делакруа Теодор Жерико.

В 1818 году Жерико работал над картиной «Плот Медузы», положившей начало французскому романтизму. Делакруа, позировавший своему другу, стал свидетелем рождения композиции, ломающей все привычные представления о живописи. Позже Делакруа вспоминал, что увидев законченную картину, он «в восторге бросился бежать, как сумасшедший, и не мог остановиться до самого дома».

Делакруа и живопись

Первой картиной Делакруа стала «Ладья Данте»[2] (1822), выставленная им в Салоне. Впрочем, особого шума (подобного хотя бы тому фурору, что произвел «Плот» Жерико), она не вызвала. Настоящий успех пришел к Делакруа через два года, когда в 1824 году он показал в Салоне свою «Резню на Хиосе», описывающую ужасы недавней войны Греции за независимость. Бодлер назвал это полотно «жутким гимном року и страданию». Многие критики также обвинили Делакруа в чрезмерном натурализме. Тем не менее главная цель была достигнута: молодой художник заявил о себе.

Следующая работа, выставленная в Салоне, называлась «Смерть Сарданапала», он словно намеренно злил своих хулителей, почти смакуя жестокость и не чураясь определенной сексуальности. Сюжет картины Делакруа позаимствовал у Байрона. «Движение передано прекрасно, — писал один из критиков о его другой, похожей работе, — но эта картина буквально кричит, грозит и богухульствует».

Последнюю большую картину, которую можно отнести к первому периоду творчества Делакруа, художник посвятил современности.

Свобода, ведущая народ, 1830, Лувр

Смерть Сарданапала

В июле 1830 Париж восстал против монархии Бурбонов. Делакруа симпатизировал восставшим, и это нашло отражение в его «Свободе, ведущей народ» (у нас это произведение известно также под названием «Свобода на баррикадах»). Выставленное в Салоне 1831года, полотно вызвало бурное одобрение публики. Новое правительство купило картину, но при этом немедленно распорядилось снять ее, слишком уж опасным казался ее пафос.

Фрески Делакруа на западной стене

К этому времени роль бунтовщика, похоже, надоела Делакруа. Стали очевидны поиски нового стиля. В 1832 году художника включили в состав официальной дипломатической миссии, направленной с визитом в Марокко. Отправляясь в это путешествие, Делакруа и подумать не мог, насколько сильно повлияет поездка на все его дальнейшее творчество. Африканский мир, который он видел в фантазиях цветистым, шумным и праздничным, предстал перед его глазами тихим, патриархальным, погруженным в свои домашние заботы, печали и радости. Это был затерянный во времени древний мир, напоминавший Грецию. В Марокко Делакруа сделал сотни набросков, а в дальнейшем впечатления, полученные в этом путешествии, служили ему неисчерпаемым источником вдохновения.

По возвращении во Францию его положение упрочилось. Последовали официальные заказы. Первой монументальной работой такого рода стали росписи, выполненные в Бурбонском дворце (1833—1847). После этого Делакруа работал над украшением Люксембургского дворца (1840—1847) и росписью потолков в Лувре (1850—1851). Двенадцать лет он посвятил созданию фресок для церкви Сен-Сюльпис (1849—1861).

В конце жизни

К работе над фресками художник относился с огромным энтузиазмом. «Мое сердце,- писал он, — всегда начинает учащенно биться, когда я остаюсь лицом к лицу с огромной стеной, ожидающей прикосновения моей кисти». С возрастом продуктивность Делакруа снижалась. В 1835 году у него обнаружилась серьезная болезнь горла, которая, то утихая, то обостряясь, в конце концов и свела его в могилу. Делакруа не чурался общественной жизни, постоянно посещая различные собрания, приемы и знаменитые салоны Парижа. Его появление ждали — художник неизменно блистал острым умом и отличался элегантностью костюма и манер. При этом его частная жизнь оставалась скрытой от посторонних глаз. Долгие годы продолжалась связь с баронессой Жозефиной де Форже, но их роман не увенчался свадьбой.

В 1850-е годы его признание стало неоспоримым. В 1851 году художника избрали в городской совет Парижа, в 1855-м наградили орденом Почетного легиона. В том же году была организована персональная выставка Делакруа — в рамках Всемирной парижской выставки. Сам художник немало огорчался, видя, что публика знает его по старым работам, и лишь они вызывают ее неизменный интерес. Последняя картина Делакруа, выставленная в Салоне 1859 года, и законченные в 1861 фрески для церкви Сен-Сюльпис остались практически незамеченными.

Это охлаждение омрачило закат Делакруа, тихо и незаметно скончавшегося от рецидива болезни горла в своем парижском доме 13 августа 1863 года в возрасте 65 лет и похоронен на парижском кладбище Пер-Лашез.