5.4. Сращивание науки и производства

С того момента, как началось превращение производства в технологическое применение науки, производство стало требовать более четкой, планомерной организации науки, более высокой дисциплины и ответственности научных работников и учреждений за выполнение явных и неявных заказов производства и за качество научной подготовки производства. Те или иные просчеты или ошибки в научных исследованиях, разработках и проектировании теперь не оседают только в виде «иного мнения» в научно-технических журналах, а через определенный период времени сказываются на материальном производстве. Они приводят к огромным потерям материальных благ и сбоям производственного ритма, подрывают рост производительности труда, а иногда ведут и к человеческим жертвам. Время, когда то или иное научное суждение оставалось лишь достоянием научной литературы, уходитсех изжитая безответственность, ользуетсянно общественного производства_________________________________________________________.

Такие качества, как «разгильдяйство, небрежность, неряшливость, неаккуратность, нервная торопливость, склонность заменять дело дискуссией, работу — разговорами, склонность за все на свете браться и ничего не доводить до конца»¹, на которые Ленин указывал как на «одно из свойств «образованных людей», одно время были неизбежны. Они вытекали «вовсе не из их дурной природы, тем менее из злостности, а из всех привычек жизни, из обстановки их труда, из переутомления, из ненормального отделения умственного труда от физического и так далее и тому подобное»². Подобные качества под благотворным влиянием производства на сферу науки отмирают и будут отмирать тем быстрее, чем в большей степени будет развиваться научная подготовка производства и чем в большей степени наука будет превращаться в подготовительную ступень к производству.

В условиях первой фазы непосредственно общественного производства негативные тенденции во взаимодействии науки и производства обусловлены и сохранением у производственных предприятий и научных учреждений интересов, расходящихся с общественными. Проявления подобных негативных тенденций были описаны и в научной литературе, и в периодической печати.

О том, что «некоторые проектные организации без должной ответственности и заинтересованности подходят к созданию и внедрению новой техники, дают путевку в жизнь явно не доработанным машинам и агрегатам», писал в свое время, например, в «Правде» главный экономист металлургического завода «Красный октябрь» А. Карпов: «Вот примеры, связанные со строительством нашего второго электросталеплавильного цеха. Проект электропечей разрабатывал Всесоюзный научно-исследовательский институт электротермического оборудования (ВНИИЭТО). А исполнитель — Новосибирский завод электротермического оборудования (НЗЭТО). Первую установленную печь емкостью 80 тонн потребовалось коренным образом переделывать. Мы, естественно, обратились за помощью к проектантам, но получили отказ. Пришлось обходиться своими силами. Печь все-таки реконструировали, и она сейчас работает хорошо. Емкость ее доведена до ста тонн.

Во ВНИИЭТО нас уже упрекнули — вот, дескать, цепляетесь за вчерашний день. Разве это печь? Мы дадим вам уникальную, каких еще нет в стране, − на 200 тонн. Мы, понятно, обрадовались и решили строить такие печи. Но когда получили рабочие чертежи, увидели массу конструктивных недоработок. В общей сложности набралось 52 замечания. Ознакомили с ними автора проекта Л.С. Кацевича и других товарищей из ВНИИЭТО. А там и слышать ничего не хотели. Вы, говорят, некомпетентны, нам лучше знать, что к чему.

Вопреки нашим возражениям и техническим доводам, печь все-таки сдали в испытания. И тут начались сплошные неприятности. Уже на холодном опробовании сорвало редуктор механизма отворота свода и разорвало корпус электродвигателя. А когда начались горячие испытания — оборвалась цепь и упал противовес системы перемещения электровозов… Случилось то, чего опасались и о чем предупреждали проектировщиков заводские специалисты. С «уникальной» печью произошел конфуз.

Мы не станем рассказывать, сколько потрачено сил на бумажную переписку, пустые споры, различные проверки и заключения. Дело доходило до арбитража. Самое обидное, что эта печь — новинка обошлась заводу в два миллиона рублей, а ожидаемого эффекта не дала. Ее мощность почти на уровне печи емкостью в 100 тонн. Подобное же положение и с другой 200-тонной печью. Она тоже работает с перебоями, часто приходится менять узлы, себестоимость выплавляемой стали намного выше проектной.

Согласитесь, явление явно ненормальное. И мы, наверное, вправе спросить руководителей Главэлектропечи Министерства электротехнической промышленности В.Г. Субачева, М.И. Пережогина, руководителей ВНИИЭТО и НЗЭТО А.П. Альтгаузена, А.С. Бородачева и И.П. Лоскутова: почему же так получается? Мы считаем, что надо поднять личную ответственность каждого специалиста, причастного к созданию и внедрению новой техники. А то вот что получается: когда мы обратились в государственный арбитраж, то виновных не оказалось. ВНИИЭТО, сказали нам, − бюджетная организация, чего, мол, с нее возьмешь? Работники Новосибирского завода тоже говорят — мы тут ни при чем, делали по чертежам института»¹.

Существовали примеры и того, когда проекты делались доброкачественными, а вот связь наука — производство не срабатывала, проекты оставались лишь идеей на бумаге, а не идеей, овеществленной в производстве. Так отмечалось: «В течение пяти лет Грузинский республиканский комитет профсоюза рабочих и служащих сельского хозяйства и заготовок и директор Потийского мелькомбината обращались в республиканское и союзное министерства по поводу того, что комбинат находится в аварийном состоянии, необходим его срочный ремонт или реконструкция. Пять лет у руководителей отрасли лежала без движения проектно-техническая документация на ремонт предприятия. В декабре прошлого года техинспектор категорически потребовал прекратить работу на Потийском мелькомбинате. Это предписание не было выполнено. Вскоре элеватор рухнул. Авария нанесла не только материальный ущерб: погибли люди»².

Из сказанного следует, что без повышения хозяйственной дисциплины и ответственности научно-технический прогресс невозможен и это повышение — прямое требование производительных сил на этапе широкого и систематического применения достижений науки в производстве. В то же время повышение дисциплины и ответственности является необходимой, но далеко не единственной мерой укрепления связи науки и производства. Нужны и прогрессивные организационные отношения, эффективные формы соединения науки и производства. В СССР в качестве таких форм выступали производственные и научно-производствен­ные объединения.

Объединение решало сразу две задачи, обусловленные НТП. Во-первых, оно обеспечивало необходимую степень концентрации производства и, во-вторых, способствовало преодолению того разделения между научным исследованием, проектированием, конструкторскими разработками, экспериментом и производством, которое являлось тормозом для развития производства.

В 70–е гг. отмечалось, что из среднего цикла «исследование-производство» в 7−9 лет «примерно 40% уходит на перерывы между стадиями и этапами цикла, связанные с согласованием, увязкой, ожиданием включения задания в планы очередной организации. Предприятия фактически заново проводят значительную часть разработок. Когда завод получает от КБ чертежи, то прежде всего начинает их проверять, а затем переделывает сообразно особенностям своего производства. Ведь в чертежах, как правило, не учитывается, какие на данном заводе заготовительные цехи, каков состав его оборудования. Поэтому заводские конструкторские бюро часто заняты малопроизводительной работой по корректировке чертежей. И здесь единственный способ решения проблемы — объединение»¹.

Объединение, с одной стороны, давало научным исследованиям мощную экспериментальную базу, а, с другой стороны, производству — возможность своевременно и полно использовать результаты научных исследований. В зависимости от типа производства наилучшей формой может быть производственное объединение (в котором головным является крупное предприятие). Научно-производственное объединение, например, «имеет в своем составе исследовательское, проектно-кон­структорское и технологическое подразделение, опытную базу, пуско-наладочную организацию, которая устанавливает новую технику на предприятиях отрасли, центр по подготовке специализированных кадров по эксплуатации новой техники, контору по комплектации»².

Поскольку головной организации подчиняются все подразделения объединения, включая проектно-конструкторские и пусконаладочные организации, обеспечивается необходимая степень оперативности во внедрении научных достижений в производство. С образованием научно-производственного объединения «Позитрон», например, «основная цепочка, главные стадии цикла «исследования — производство» оказались в рамках одной экономической единицы. В итоге срок освоения ряда новых изделий сократился с 2−5 лет до 1 года»¹. «Позитрон» выпустил на уровне, превышающем мировые достижения, 60% новых изделий, «Светлана» − 10 электронных приборов в наиболее перспективных областях генераторной, модуляторной и рентгеновской техники. Из 25 изделий, освоенных «Позитроном» в 1970 году, 8 не имели равных в мире по техническим параметрам, а 17 не уступали лучшим зарубежным образцам.

Связывая единой организованной связью научно-исследовательские, конструкторские, проектные организации и предприятия, объединения были способны добиваться слаженной и эффективной работы, главным результатом которой являлся быстрый рост производительности труда. В 1971 году в промышленности СССР действовали свыше 600 производственных объединений, много крупных комбинатов. В Ленинграде были созданы 57 крупных объединений, включавших 233 предприятия, 42 научные и проектно-конструкторские организации. Они выпускали более трети всей продукции, хотя на их долю приходится лишь четвертая часть работающих. Среднегодовые темпы роста выпуска продукции и производительности труда в ряде объединений Ленинграда достигли в 1966–1970 годах 10% — в 1,5–2 раза выше, чем на остальных предприятиях. ЛОМО при стабильной численности персонала увеличило объем производства в восьмой пятилетке в 2,5 раза. В Москве были созданы более 40 крупных объединений предприятий, связанных между собой технологически².

Процесс формирования научно-производственных объединений продолжался в СССР до конца 80-х гг. Достаточно отметить, что их общее количество возросло со 192 в 1980 г. до 528 в 1989 г.³ Связанное с образованием объединений приближение науки к производству способствовало развитию науки, так как наука получала от производства больше импульсов для своего движения вперед.

Поскольку в современном мире производство ставит перед наукой все больше проблем, причем ставит их не эпизодически, а систематически, то, безусловно, закономерность сращивания науки и производства будет проявляться все последовательнее. Характер современного производства выдвигает и такие фундаментальные проблемы, решение которых для ряда отраслей науки станет эпохальным событием. Примат производства во взаимодействии науки и производства проявляет себя с новой силой и получает новые доказательства своей истинности и глубины.

Г л а в а VI