10

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена

ФАКУЛЬТЕТ СОЦИАЛЬНЫХ НАУК

РЕФЕРАТ

По дисциплине «История Русской Православной Церкви»

«Религиозная политика Германии на оккупированных территориях»

Выполнил студент 2 курса по специальности «История»

Фёдоров Владислав Сергеевич

Проверил

Головушкин Дмитрий Александрович

Санкт-Петербург 2010 Вступление

Настоящий реферат посвящён теме взаимоотношений Русской Православной Церкви с Третьим рейхом. Поскольку основным источником при его написании служила монография М. В. Шкаровского «Нацистская Германия и Православная Церковь», реферат до известной степени композиционно повторяет её содержание. В нем содержится краткое описание ситуации, сложившейся к 1933 году в православной жизни Европы, немецкой политики в отношении православной Церкви в Германии и на занятых землях, а также отношения Церкви к этой политике.

Изложение информации

Исторически сложилось, что ко времени становления нацистского режима в Европе действовали несколько религиозных организаций, выделившихся из Русской Православной Церкви. Это было вызвано неприятием значительной частью верующих установившегося в России советского режима и необходимости для Церкви сотрудничать с ним. Соответственно, русскими эмигрантами была создана собственная церковная организация, названная Русской Православной Церковью За границей и фактически прекратившая каноническое общение с Московским Патриархатом; до 2007 года она находилась в конфронтации с последним и в русской православной литературе именовалась «карловацким расколом», по сербскому городу Сремски-Карловци, в котором было принято решение о создании РПЦЗ. Патриарх Тихон тем временем поручил управление приходами Московской Патриархии за пределами Советского государства митрополиту Евлогию, проживавшему в эмиграции в Западной Европе и выступавшему против вовлечения Церкви в политическую жизнь. Однако уже в 1930 году Московская Патриархия попыталась сместить митрополита Евлогия, как нарушившего свои обязательства перед ней в вопросе лояльности к советской власти, и тот был вынужден обратиться к Вселенскому патриарху Фотию II, который принял его епархию в качестве Западно-Европейского экзархата Константинопольской Патриархии. Разрыв же Евлогия и его последователей с карловацким Синодом произошёл ещё раньше. Таким образом, к 1933 году в Европе существовали три религиозных организации, берущих истоки в Русской Православной Церкви: приходы Московской Патриархии, Западно-Европейский экзархат и Русская Православная Церковь За границей. Кроме того, в выделившихся из более не существующей Российской империи странах – Финляндии, Польше и прибалтийских государствах – местные православные общины подвергались притеснениям и под давлением правительств были вынуждены двигаться в направлении получения автономии или даже автокефалии.

Целью-максимум для Третьего рейха было уничтожение христианства и возвышение собственной неоязыческой религии. Однако до того, как эту цель станет возможно воплотить в жизнь, нацисты проводили неоднозначную церковную политику; с одной стороны, они проводили репрессии против традиционных для Германии католической и евангелической Церквей, а также для менее распространённых религий, к которым относилось и православие, – с другой же, они стремились использовать церковный фактор в дипломатических, пропагандистских и др. целях, а для этого было необходимо идти на уступки Церкви. Единственной нацистской организацией, стремившейся упрочить позиции христианства, было РКМ – рейхсминистерство церковных дел, лояльное, в частности, к православию и надеявшееся в будущем создать автокефальную Германскую Православную Церковь и объединить под её эгидой весь православный мир. Вскоре после прихода нацистов к власти они стали проводить политику унификации приходов, иными словами, стремились объединить православных верующих Германии в рамках одной церковной организации. В качестве таковой была выбрана РПЦЗ, как наиболее многочисленная и консервативная. Однако на этом пути нацистские ведомства столкнулись с неожиданно сильным сопротивлением общин евлогиан, не желавших перехода в подчинение карловацкому Синоду. На их решение не повлияла ни смена главы РПЦЗ в Германии – архиепископа Тихона, на смену которому пришёл епископ Серафим (Ляде), ни строительство на правительственные средства православного собора Воскресения Христова в Берлине, ни переход принадлежащих религиозным организациям земель в собственность государства. В конце концов, нацистские власти были вынуждены довольствоваться чисто формальным переходом евлогианских приходов в подчинение Серафиму с сохранением самоуправления.

Хотя РКМ до последних дней существования рейха стремилось сохранять курс, благоприятствующий православию, оно было не в состоянии противостоять значительно более влиятельным нацистским ведомствам, таким, как МИД, РМО (министерство занятых восточных территорий) и верхушка НСДАП. РКМ не оказывало влияния на церковную жизнь в захваченных землях – в частности, в Польше и СССР. Однако взгляды организаций, контролировавших религиозную политику на этих территориях, также были различными; так, РМО стремилось к созданию сильных автокефальных национальных Церквей – Украинской, Белорусской, Прибалтийской – как противовеса Русской Православной Церкви, бывшей, по их мнению, фактором укрепления России и сплочения славян. В то же время наиболее влиятельные партийные функционеры, не исключая и самого Адольфа Гитлера, считали необходимым максимально дробить церковную структуру, прерывая любые связи между областями, и добиваясь разделения по религиозному признаку путём создания многочисленных течений, сект и т.п. По этим же причинам не допускался въезд на территорию оккупированных территорий, в первую очередь советских, любых священнослужителей, проживающих на территории Европы – будь то католические миссионеры, священники РПЦЗ, члены балканских Церквей или кто-либо ещё. На самих оккупированных территориях религиозному возрождению не препятствовали, однако и не способствовали; поначалу в вермахте отчётливо наблюдалось стремление оказывать содействие ему, но личными директивами Гитлера было запрещено устраивать совместные богослужения, восстанавливать церкви при поддержке армии и т.п. Полицейские органы в свою очередь пытались проводить контроль над церковной деятельностью. Естественно, что нацисты стремились себе всячески подчинить Церковь, используя её как инструмент пропаганды, позиционируя себя как освободителей из-под коммунистического ига и спасителей православной веры; на время войны с СССР были даже запрещены несанкционированные религиозные мероприятия. Оккупанты «рекомендовали» священнослужителям в проповедях и во время «церковных церемоний» выражать верноподданнические чувства к Гитлеру и Третьему рейху и проводить молебны за победу немецкой армии над большевиками. Иногда они пытались вмешиваться и в сам порядок богослужения, например, в случае с попыткой перевести православную Церковь на григорианский календарь (эта попытка потерпела полную неудачу). РМО желало также издания закона о религиозной свободе, однако он не был принят в силу своего несоответствия официальной доктрине – и не в последнюю очередь из-за противодействия Бормана и Гитлера. Принятие такого закона помешало бы дроблению Церкви, а сильная Церковь не устраивала нацистов ни как сплачивающая народ сила, ни как носительница чуждых им идей, и несомненно, что, одержав полную победу над СССР, они планировали со временем полностью уничтожить её, заменив суррогатными верованиями для местного населения. К тому же переговоры о принятии закона проходили летом 1942 года, в обстановке, когда Германию, казалось, отделял от победы только один шаг. Предельно ясно их намерения изложены самим Гитлером: «Нашим интересам соответствовало бы такое положение, при котором каждая деревня имела бы собственную секту, где развивались бы свои особые представления о Боге. Даже если в этом случае в отдельных деревнях возникнут шаманские культы, подобно негритянским или американо-индейским, то мы могли бы это только приветствовать, ибо это лишь увеличило бы количество факторов, дробящих русское пространство на мелкие единицы».

На территориях, занятых нацистами, незамедлительно началось стихийное религиозное возрождение; уже к 1943 году на них действовало 6500 православных храмов, в то время как на свободной территории СССР их было лишь 3329. В некоторых местностях создавались раскольничьи движения – из них наиболее известна Украинская автокефальная православная Церковь, созданная викарным епископом Владимиро-Волынским Поликарпом и архиепископом Александром. Возрождение шло и в среде иных конфессий – католицизма, ислама, протестантских учений; это не относилось к иудаизму, баптизму, Свидетелям Иеговы. Между тем, несколькими годами позже, покидая Советский Союз, нацисты показали истинное лицо своей политики, реквизировав и вывезя в Германию множество материальных и культурных ценностей, в том числе принадлежавших Церкви, а также уничтожив множество зданий и комплексов. По далеко неполным данным Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, на оккупированной территории были полностью уничтожены, разграблены или осквернены 1670 православных церквей, 69 часовен, 237 костёлов, 532 синагоги, 4 мечети и 254 других молитвенных здания. Среди уничтоженных или осквернённых фашистами оказались бесценные памятники истории, культуры и архитектуры, в т. ч. относящиеся к XI-XVII векам, в Новгороде, Чернигове, Смоленске, Полоцке, Киеве, Пскове. Только в Московской области было уничтожено около 50 храмов, в Ленинградской области – 44, 40 костёлов в Литве. В груды развалин были превращены древние монастыри в Новгородской области, Новоиерусалимский Истринский в честь Воскресения Господня мужской монастырь в Московской области. Немало молитвенных зданий было переделано оккупантами в тюрьмы, казармы, конюшни, гаражи.

В задачи настоящего реферата не входит анализ положения РПЦ в Советском Союзе в годы войны, однако нельзя не отметить, что Церковь призывала к борьбе с врагом и защите Родины без преувеличения с первого дня войны. К числу её решений принадлежит и принятое Архиерейским собором 8 сентября 1943 года «Осуждение изменников вере и Отечеству», согласно которому «всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлучённым, а епископ или клирик – лишённым сана». Это касалось священников, которые предавали ближних или откровенно перешли на сторону нацистов. Разумеется, этот акт был направлен не против тех священнослужителей, кто, находясь на оккупированной территории, вынужден был вступать в контакты с немецкими властями по вопросам, связанным с открытием церквей, с епархиальной и приходской жизнью, контролировавшийся немецкой администрацией. К тому же многие священники РПЦ на захваченных территориях показывали незаурядную храбрость, способствовали подпольной деятельности, укрывали евреев, помогали своим прихожанам.

Неоднозначна роль РПЦЗ в годы войны. С одной стороны, существуют определённые факты, свидетельствующие о её конфронтации с нацизмом. При занятии Югославии и нападении на СССР в 1941 году руководство РПЦЗ во главе с митрополитом Анастасием, располагавшееся в Сербии, наряду с иерархами Сербской Церкви подверглось преследованию и обыскам. Имели место и высказывания, прямо осуждавшие нацистскую расовую политику, и случаи помощи евреям. Как уже говорилось, РПЦЗ не имела возможности участвовать в церковной жизни на оккупированных территориях, однако стремилась, так или иначе, стимулировать её, в том числе тайно поставляя в Россию церковную утварь, литературу и т.п., духовно окормляя советских военнопленных и восточных рабочих. В 1943 году при поддержке нацистов в Вене было проведено архиерейское совещание, на котором РПЦЗ выразила своё неприятие избранного в Москве патриарха Сергия (Страгородского). Нацисты пытались в последние годы войны использовать РПЦЗ для влияния на балканские православные Церкви, впрочем, безуспешно – не в последнюю очередь благодаря собственной политике изоляции и разобщения Церквей. В то же время, нельзя забывать и о фактах, говорящих против эмигрантской Церкви. Так, очень показательны слова, с которыми глава РПЦЗ митрополит Анастасий обращался к Гитлеру: «Моления о Вас будут возноситься не только… в пределах Германии, но и во всех православных церквах. Ибо не один только германский народ поминает Вас с горячей любовью и преданностью перед Престолом Всевышнего: лучшие люди всех народов, желающие мира и справедливости, видят в Вас вождя в мировой борьбе за мир и правду». Митрополит Анастасий воздержался от издания какого-либо послания в связи с началом войны на территории СССР, однако значительная часть русских эмигрантов приветствовала начало войны между Германией и СССР, связывая с ним скорый крах большевистского режима в России. Отдельные иерархи, в т.ч. митрополит Западно-Европейский Серафим (Лукьянов) в своём послании от 22 июня 1941 года, а также архиепископ (впоследствии митрополит) Берлинский и Германский Серафим (Ляде) и некоторые другие клирики РПЦЗ поддержали «освободительный поход» вермахта против СССР, считая коммунистический режим гораздо большим злом для России. Примечательна формула, установленная Архиерейским Синодом РПЦЗ 13/26 марта 1936 года для сугубой ектеньи: «Ещё молимся о христолюбивых властях народа Германского, о державе, победе, пребывании в мире, здравии, спасении их и Господу Богу нашему наипаче поспешити и пособити им во всех и покорити под нозе их всякого врага и супостата». Впрочем, не только они радовались предстоящей войне Германии с Россией. К примеру, митрополит Евлогий (Георгиевский): заявлял: «…Если правительство германского рейха пожелает привлечь русские православные церкви к сотрудничеству в борьбе с коммунистическим безбожным движением... то правительство рейха найдёт с нашей стороны полное согласие и поддержку».

Не следует забывать и тот факт, что РПЦЗ благословила деятельность «Русской освободительной армии» под командованием генерала А. Власова, осуществляла духовное окормление её участников, её священники служили при боевых частях РОА, участвовали в пропаганде власовского движения. Власов, находясь в Германии, не раз выражал свою лояльность к православию и даже встречался с митрополитом Анастасием. «Церковь поощряла всякую силу, направленную к его [большевизма] искоренению в России; тем более она благословляет представителей возникшего ныне нашего мощного национального движения, поставившего своею целью непримиримую, решительную борьбу с этим злом и нашедшего для себя достойного возглавителя в лице генерала Андрея Андреевича Власова», – так отзывался глава Русской Православной Церкви за границей об этом человеке. Следует отметить, что такое отношение она сохранила и по сей день. В книге протоиерея РПЦ Георгия Митрофанова «Трагедия России. "Запретные" темы истории ХХ века», вышедшей в 2009 году, автор, именующий себя «церковным власовцем», обеляет эту фигуру, считая полностью оправданным сотрудничество с нацистским режимом в борьбе против коммунизма, а может, и не считая это сотрудничество чем-то особенно страшным. В сентябре того же года Архиерейский Синод РПЦЗ фактически принял точку зрения Митрофанова, заявив среди прочего: «Тем не менее, на вопрос: "Был ли генерал А.А.Власов и его сподвижники – предателями России?", мы отвечаем – нет, нимало. Все, что было ими предпринято – делалось именно для Отечества, в надежде на то, что поражение большевизма приведёт к воссозданию мощной национальной России». Подобная точка зрения была крайне негативно воспринята РПЦ, и все её видные иерархи осудили как мнение эмигрантского Синода, так и фигуру самого Власова; впрочем, автор не понёс серьёзного наказания и продолжает свою церковно-политическую деятельность – в неё входит, между прочим, отпевание тысяч расстрелянных в 1946 году власовцев, которых Митрофанов объявил «настоящими патриотами, сумевшими в невыразимо трудной ситуации сделать правильный выбор, требующий удивительной силы духа». Комментарии, был ли в таком случае выбор советского народа неправильным, лежат за пределами рассмотрения реферата.

Завершая разговор о взаимодействии русского православия с нацистским государством, нельзя не упомянуть деятельность так называемой Псковской Миссии. Создана она была при активном участии экзарха Прибалтийского Сергия (Воскресенского), стремившегося восстановить церковную жизнь в граничащих с его епархией областях; митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) не мог заниматься этим, поскольку находился в блокаде Ленинграда. Сразу же после получения разрешения от немецких властей Миссия выехала из Риги в Псков. Первые миссионеры (15 человек) прибыли туда 18 августа 1941 года. Территория, на которой Миссии предстояло развернуть свою деятельность, включала в себя часть Ленинградской, часть Калининской, Великолуцкую, Новгородскую и Псковскую области и имела население около 2 млн. человек. Несмотря на такую обширную площадь, на этой территории был лишь один действующий храм с двумя священнослужителями. Оккупационные нацистские власти признавали за митрополитом Сергием право руководить деятельностью Миссии, а саму её считали частью РПЦ, а не какой-либо автономной структурой. К августу 1942 года (т.е. через год) в Миссии насчитывалось уже 77 священников, которые обслуживали 200 приходов. За одну службу совершалось от 25 до 100 крещений. Немецкие власти передали Миссии чудотворную икону Тихвинской Божией Матери. С августа 1942 г. в Пскове издавался журнал «Православный христианин», выходивший каждый месяц тиражом 2-3 тыс. экземпляров; кроме того, читались радиопроповеди. Кроме того, миссионерам удалось добиться приказа об обязательном изучении Закона Божия в средних школах (на том основании, что он является обязательным предметом во всех школах рейха). В проповедях и обращениях к народу сотрудниками Миссии выражалась «благодарность к немецкому народу и его армии», которые именовались «освободителями». После того, как территория Миссии была освобождена от захватчиков, все оставшиеся на ней миссионеры были расстреляны или осуждены на заключение в лагерях. В настоящее время существуют диаметрально противоположные взгляды на деятельность Миссии: согласно одной точке зрения, её сотрудники были инструментами нацистов и предателями Родины, согласно другой – патриотами, желавшими возрождения; существует даже версия, согласно которой созданию Миссии способствовали советские органы, желавшие создать пятую колонну на оккупированных землях. Интересно, что на территорию Карелии деятельность Миссии не распространялась, поскольку та была занята финской армией; открывшиеся там храмы окормляло финское православное духовенство, и богослужения в Карелии шли преимущественно на финском языке и совершались по новому стилю. Это обстоятельство привело даже к расколу среди братии Валаамского монастыря (на «новостильников» и «старостильников»).