4 Цена петровской модернизации

Личность и деятельность Петра I встречала и у современников и у потомков не только различные, но и прямо диаметрально противоположные оценки. Поклонники Петра уподобляли его божеству (М.В. Ломоносов), а противники видели в нем антихриста (раскольники). По мнению одних, русский народ «принял от Петра свой ум, свою нравственную силу и свои руки» (А.В. Никитенко), другие же обвиняли Петра в том, что он создал раздвоение между высшими и низшими слоями народонаселения, «переломил» весь строй русской жизни, и утверждали, что у него не было предшественников в древней Руси» (К.С. Аксаков). Те и другие сходились в одном: фигура Петра «застила собою всю древнюю русскую историю» (М.П. Погодин).

Противоречивы оценки деятельности Петра I и у историков XIX-ХХ веков. Так, Соловьев С.М. считал, что история ни одного народа не представляет такого великого, многостороннего, даже всестороннего преобразования, сопровождавшегося столь великими последствиями, как для внутренней жизни народа, так и для его значения в общей жизни народов, во всемирной истории. Во внутренней жизни народа положены были новые начала политического и гражданского порядка. В политическом порядке пробуждена самодеятельность общества введением в управление коллегиального устройства, выборного начала и городского самоуправления, а введением присяги не только государю, но и государству впервые дало народу понятие о настоящем значении государства. В частной гражданской жизни приняты меры к ограждению личности: она освобождена от оков родового союза исключительным вниманием Петра к личной заслуге, подушной податью, запрещением браков по принуждению родителей или господ, выводом женщины из терема. Всемирно-исторические следствия реформы были: 1) вывод посредством цивилизации народа, слабого, бедного, почти неизвестного, на историческую сцену со значением сильного деятеля в общей политической жизни народов; 2) соединение обеих дотоле разобщенных половин Европы, восточной и западной, в общей деятельности посредством введения в эту деятельность славянского племени, теперь только принявшего деятельное участие в общей жизни Европы через своего представителя, через русский народ.

Ключевский В.О. считал, что реформа Петра I освещается односторонне, и взгляд на нее круто преломляется, когда смотришь только на один ряд ее условий, выпуская из вида другие условия. Ее следует рассматривать под тройным углом зрения:

• По отношению Петра к Западной Европе;

• По его отношению к древней Руси;

• По влиянию его дела на дальнейшее время.

Ключевский В.О. подчеркивал, что Петр I не питал к Западной Европе слепого или нежного пристрастия, напротив, относился к ней с трезвым недоверием и не обольщался мечтами о задушевных ее отношениях к России, знал, что Россия всегда встретит там только пренебрежение и недоброжелательство. Сближение с Европой было в глазах Петра только средством для достижения цели, а не самой целью. Техника военная, народнохозяйственная, финансовая, административная и техническое знание – вот обширная область, в которой работать и учить русских работать призывал Петр западного европейца. Он хотел не заимствовать с Запада готовые плоды тамошней техники, а усвоить ее, пересадить в Россию самые производства с их главным рычагом – техническим знанием.

Ключевский В.О. отмечает у Петра I безотчетную наклонность воспроизводить в нововведениях отзвуки минувшего. Петр не тронул основ общественного склада, закрепленных Уложением, - ни сословного деления по роду повинностей, ни крепостного права. Напротив, старые сословные повинности он осложнил новыми. Установив обязательное обучение дворянства и разделив его обязательную службу на две особые колеи: военную и гражданскую, он плотнее сомкнул городские тяглые состояния особым сословным управлением, земскими избами, а потом магистратами, а на верхний городской класс, гильдейское гражданство, возложил сверх прежних казенных служб – еще особую повинность, по добывающей и обрабатывающей промышленности, сдавая казенные фабрики и заводы принудительно образуемым из купечества компаниям. Фабрика и завод при Петре не были вполне частными предприятиями, руководимыми исключительно личными интересами предпринимателей, а получили характер государственных операций, которые правительство вело посредством своего обязательного агента, гильдейского гражданина: за это купец, фабрикант или заводчик пользовался дворянской привилегией приобретать к фабрике и заводу деревни с крепостными рабочими руками. С другой стороны, не изменяя сущности крепостного права, Петр изменил социальный состав крепостного состояния: разные виды холопства, юридические и хозяйственные, теперь окончательно слились с крепостным крестьянством в один класс тяглых крепостных людей, а гулящая вольница частью была приписана в городах к низшему гражданству, чтоб «гуляки за ремесло принялись и никто бы без дела не шатался», частью попала в солдаты или в крепостные. Так, продолжая дело Уложения, упрощение общественного состава посредством уничтожения переходных, промежуточных слоев, законодательство Петра принудительно вытесняло их в рамки основных сословий. Теперь русское общество окончательно получило тот склад, какой стремилось дать ему московское законодательство XVIIв., вышло из реформы с более резкими и округленными сословными очертаниями, а каждое сословие с более осложненным бременем повинностей на плечах. Таково было общее отношение Петра к государственному и общественному порядку старой Руси.

Ключевский В.О. считал, что реформа, совершенная Петром Великим, не имела своей прямой целью перестраивать ни политического, ни общественного, ни нравственного порядка, установившегося в этом государстве, не направлялась задачей поставить русскую жизнь на непривычные ей западноевропейские основы, ввести в нее новые заимствованные начала, а ограничивалась стремлением вооружить русское государство и народ готовыми западноевропейскими средствами, умственными и материальными, и тем поставить государство в уровень с завоеванным им положением в Европе, поднять труд народа до уровня проявленных им сил. Но все это приходилось делать среди упорной и опасной внешней войны, спешно и принудительно, и при этом бороться с народной апатией и косностью, воспитанной хищным приказным чиновничеством и грубым землевладельческим дворянством, бороться с предрассудками и страхами, внушенными невежественным духовенством. Поэтому реформа, скромная и ограниченная по своему первоначальному замыслу, направленная к перестройке военных сил и к расширению финансовых средств государства, постепенно превратилась в упорную внутреннюю борьбу, взбаламутила всю застоявшуюся плесень русской жизни, взволновала все классы общества.

Платонов С.Ф. считал, что реформы Петра по своему существу и результатам не были переворотом: Петр не был «царем-революционером», как его иногда любят называть.

Прежде всего, деятельность Петра не была переворотом политическим: во внешней политике Петр строго шел по старым путям, боролся со старыми врагами. В политике внутренней Петр недалеко ушел от XVII века. Государственное устройство осталось прежним.

Деятельность Петра не была и общественным переворотом. Государственное положение сословий и их взаимные отношения не претерпели существенных изменений. Прикрепление сословий к государственным повинностям осталось во всей силе, изменился только порядок исполнения этих повинностей.

В экономической политике Петра, в ее целях и результатах, также нельзя видеть переворот. Петр ясно определил ту задачу, к решению которой неверными шагами шли и до него, - задачу поднятия производительных сил страны. Результаты, достигнутые Петром, не поставили народное хозяйство на новое основание. Главным источником народного богатства и при Петре остался земледельческий труд, и Россия, имея после Петра более 200 фабрик и заводов, была все-таки земледельческой страной, с очень слабым торговым и промышленным развитием.

И в культурном отношении Петр не внес в русскую жизнь новых отношений. Старые культурные идеалы были тронуты до него; в XVII в. вопрос о новых началах культурной жизни стал резко выраженным вопросом. И образование при Петре коснулось только высших слоев общества, и то слабо; народная же масса пока осталась при своем старом мировоззрении.

Высокую оценку результатам деятельности Петра I дает С.Г. Пушкарев. Он пишет, что Петр открыл России морские пути для сношений с другими народами и ввел Россию в среду европейских народов; созданием первоклассной армии и военного флота он сделал Россию великой державой; он создал далекий от совершенства, но все же более пригодный аппарат государственного управления, чем была устарелая, сложная и запутанная система московских приказов; созданием крупной промышленности и особенно успешным развитием горного дела он сделал Россию экономически самодовлеющей и независимой от иных стран; наконец, он заложил основы светской русской культуры, которая дала также обильные плоды в XIX столетии.

Но даже он вынужден признать, что проводимая Петром европеизация носила насильственный, спешный, малопродуманный и потому во многом поверхностный характер, прикрывая лишь «немецкими» кафтанами и париками старые московские слабости и пороки. С другой стороны, резкая и внезапная европеизация общественной верхушки оторвала эту последнюю от народной массы, разрушила то религиозно-моральное и общественно-бытовое единство народа, которое существовало в Московской Руси, сделало дворянство и чиновничество иностранцами в собственной стране.

Отрицательную оценку деятельности Петра I дает Е.Н. Стариков. Он считает, что краткой формулой сути петровских реформ является форсированное развитие части производительных сил (военной промышленности) за счет деградации и примитивизации производственных отношений. В топку петровских реформ, давших временное усиление военной мощи России, бросались живая сила народа, сохранившиеся еще кое-где куцые остатки его прав и свобод, возможности развития рыночных отношений. Короче говоря, в жертву сиюминутной выгоде приносилось будущее страны.

Стариков Е.Н. утверждает, что Петр завершил оформление уникального «русского пути» в истории – развития «вдогонку», когда длительный период застоя сменяется лихорадочно-торопливой «гонкой за лидером» путем заимствования результатов чужого развития – без развития собственного.

Отрицательным результатом деяний Петра I является и ускоренный процесс похолопления элиты, которая привыкла терпеть петровскую палку на своих спинах. По этому поводу у Петра была своя «философия»: «Хотя что добро, - говаривал Петр, - надобно, а новое дело, то наши люди без принуждения не сделают». От похолопления элиты до похолопления всего народа – один шаг. И вот при Петре возникает «исторический уникум» - промышленность на крепостном труде». В отличие от монголов и Ивана Грозного, Петр не горомит города – центры торговли, культуры и демократии, а наоборот – строит Петербург. И вроде бы Петр отнюдь не против появления «третьего сословия» – наоборот он горой за развитие грамотности, ремесел и торговли. Более того, он издает целый ряд указов и регламентов, долженствующих подстегнуть развитие всех этих «западных начал». Вот эти-то регламенты окончательно ремесла, торговлю «третье сословие» и губят. Через четверть века действия петровских регламентов относительно ремесла в Петербурге насчитывалось всего 709 ремесленников, а в Москве – лишь 117. Жесткий контроль и административная регламентация задушили русское предпринимательство. В этих условиях купеческий капитал растет почти исключительно в качестве комиссионера дворянства, феодальных заводов и дворянского государства. Жизнь не толкает этот капитал в сторону роста товарной продукции. Так что вопреки собственным субъективным намерениям Петр I фактически делал относительно ремесел и торговли то же самое, что и Грозный: погромов хотя и не устраивал, но руками аппарата душил вполне исправно. Петр I – подлинный отец русской бюрократии. Герцен А.И. в «Былом и думах» писал: «Один из самых печальных результатов петровского переворота – это развитие чиновничьего сословия. Класс искусственный, необразованный, голодный, ничего не умеющий делать, кроме «служения», ничего не знающий, кроме канцелярских форм, он составляет какое-то гражданское духовенство, священнодействующее в судах и полиции и сосущее кровь народа тысячами ртов».

Резко ухудшается положение крестьянства: 3 млн. крепостных были закреплены за 140 тыс. дворян; крепостные крестьяне «приписываются» к государственным заводам указом 1721г. Петр разрешает купцам покупать к заводам крестьян. Замена поземельного налога подушным фактически уничтожила частное владение крестьян, стимулировав уравнительное землепользование и окончательно превратив крестьянскую общину в передельную. Положение русского крестьянина все более и более приближалось к положению низшего, порабощенного класса восточных деспотий. Подневольный крестьянский труд на пользу помещиков и государства делался все более и более тяжелым. Следствием этого явилось депопуляция сельской России. Широко известны данные П.И. Милюкова об уменьшении податного населения России с 1678 по 1710гг. на одну пятую часть. По некоторым губерниям убыль дворов была и того больше: в Архангельской и Санкт-Петербургской губерниях убыло 40 процентов, в Смоленской – 46, в Московской – 24 – результаты, близкие к последствиям опричных погромов.

После смерти Петра на Руси наступает «застойный период». Лишенная в следствии господства подневольного труда внутренних стимулов к развитию, подвергающаяся бюрократической регламентации, поставленная в тепличные условия русская промышленность в XVIII в. развивалась исключительно медленно.

И, наконец, последнее: Петр I, по словам Н.Г. Чернышевского, «заимствуя у немцев и шведов военные учреждения, заимствовал, кстати, мимоходом и все вообще, что встречалось его взгляду». Вот так, «мимоходом», к литейному делу, занес Петр I на русскую почву и западную культуру. С тех пор всю русскую историю можно рассматривать как взаимодействие двух субкультур – «почвы» и «цивилизации», культуры «народа» и культуры «общества».