Численность соединений вооруженных сил Германии на границе с ссср согласно оценкам советского верховного командования (весна 1941 г) [25, т. 1, с. 741-759, т. 2, с. 213-220].

	Спецсообщение Разведуправления ГШ РККА от 11. 03. 1941 г. № 660279 сс	План ГШ РККА о стратегическом развертывании вооруженных сил Советского Союза от 11. 03. 1941 г. (б/ н)	Спецсообщение Разведуправления ГШ РККА от 15. 05. 1941 г. № 660506 сс	Записка с соображениями по плану стратегического раз-вертывания вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками от 15. 05. 1941 г. (б/ н)
Пехотные дивизии	102	111	88-93	86
Моторизованные дивизии	9	7	12	12
Танковые дивизии	12	6	13	13
Кавалерийские дивизии	0	0	1	1
Всего	123	124	114-119	112

1. Против СССР Германия сама в состоянии выставить от 180 до 200 дивизий из уже 284 отмобилизованных [25, т. 2, с. 215]. Однако расчетно на границе с Советским Союзом рейх имеет 112-126 дивизий. Другими словами, Германии еще не достает от 64 до 78 дивизий. И это в условиях, когда в Западной Европе Гитлеру уже ни кто не в силах угрожать.

2. По данным советской разведки на нашей границе Германия держит 13 тд и 12 мд. Всего же вермахт имеет 22 тд и 20 мд.

3. Совместно с союзиками Германия может выставить против СССР до 240 дивизий.

4. Генеральный штаб РККА предполагал развернуть для упреждающего удара по Германии 258 дивизий (163 сд, 58 тд, 30 мд, 7 кд) [25, т. 2, с. 217]. Из них в составе Северного, Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов – 136 сд, 44 тд, 23 мд, 7 кд (всего 210 дивизий) [25, т. 2, с. 217]. Остальные 27 сд, 14 тд, 7 мд (всего 48 дивизий) должны были находиться в РГК [25, т. 2, с. 217].

Допустим, СССР произведет превентивное нападение на отмобилизованную германскую армию. Но в этой ситуации неизвестно как себя поведет Великобритания, ведь 10 мая 1941 г. один из ближайших соратников Гитлера Рудольф Гесс совершил перелет в пределы Туманного Альбиона. 14 мая советская резидентура сообщила в Москву из Лондона, что высокопоставленный немец намеревается встретиться с членом королевской семьи лордом Гамильтоном, имея ряд мирных предложений британскому правительству [25, т. 2, с. 200-201]. Согласимся, Сталину было бы трудно поверить, что второе лицо в нацистской партии предприняло подобный шаг самостоятельно, без санкции Гитлера. Суть немецких инициатив и реакция на них официальных британских кругов для Кремля, вплоть до 22 июня 1941 г., оставались неизвестными.

Современная «Энциклопедия Третьего рейха», изданная у нас в 2000 г., пишет о том, что главной целью данного перелета было заключение мирного договора между Англией и Германией, прекращение боевых действий и направление совместных усилий на борьбу с большевистской Россией [107, с. 152-153]. В мае 1941 г. Сталин мог только предполагать, что привез в Лондон Гесс и какой на это последовал ответ. Москва не должна была отрицать возможности заключения перемирия противоборствующими сторонами. При этом, мирные соглашения не имели бы характера документа подписанного «за спиной» Советсого Союза, т. к. официально Кремль стоял в стороне от вооруженного конфликта.

5. Общее число немецких дивизий на границе с СССР постепенно сокращалось. Так, на 11 марта 1941 г. их было 123, к 15 мая того же года уже не более 112-119. Причем данные об этом Сталину были предоставленны не кем-нибудь, а высшими армейскими чинами – маршалом Тимошенко, генералом армии Жуковым, генерал-лейтенантом Голиковым. Если не верить им, то кому тогда Сталину было доверять? Своему пресловутому гению?

Итак, количество немецких дивизий на наших с Германией рубежах уменьшалось – ротация соединений, ведь готовясь атаковать СССР, Гитлер вряд ли стал бы переводить дивизии на Запад, вглубь страны и т. п. Поэтому Сталин верил немцам, что концентрация сил на советскоко-германскокой границе в конце 1940 начале 1941 г. была временным явлением.

Вполне правомерно задать вопрос – действительно ли Германия располагала таким количеством отмобилизованных дивизий (284), которое определила советская разведка. Но, если их меньше, то и шансы на скорое нападение Германии становились еще более призрачными. Отсюда и реакция Сталина на предложения Жукова и Тимошенко от 15 мая 1941 г. Даже, если предположить, что Советский Союз готовился ударить первым 6 июля (или 15 июля) 1941 г., то считать превентивными надо именно его действия, а не германское нападение 22 июня 1941 г. Согласно «Соображениям от 15. 05. 1941 г.», РККА ограничивала ТВД районами оккупированной немцами Польши, а не Берлином, Парижем, и уж тем более не Лондоном. «Упреждающий «Барбаросса»» предписывал занять территорию СССР вплоть до Урала.

Возвращаясь к версии Резуна В. Б., мы хотим отметить следующее: вольно, или невольно, но автор «Ледокола» сравнивает несравнимое. При объективном анализе событий предвоенного периода необходимо использовать не ставшие известными уже после войны цифры и факты, а представления сторон друг о друге, господствующие в умах руководства стран на момент принятия ими тех или иных решений. На июнь 1941 г. реальные сведения Москва и Берлин могли иметь только о собственных вооруженных силах и их тактико-технических возможностях. О мощи врага и Сталин, и Гитлер обладали весьма смутными представлениями, сформированными их разведслужбами.

Гитлер напал на Советский Союз потому, что его разведка недооценила промышленную и мобилизационную базу нашей страны. «Боевую силу русских я оцениваю очень низко, - писал Геббельс в своем дневнике 16 июня 1941 г., - но еще ниже ее оценивает фюрер» [3, с. 307].

Технологию, применяемую Резуном В. Б., можно отнести к резонансной. Многие историки «увидели», что в отношении количества танков и самолетов Советский Союз превосходил Германию. Из этого они сделали вывод: нападение Красной Армии на вермахт было делом ближайшего будущего. Поскольку первым ударил Гитлер, то его действия ими стали расцениваться не иначе как превентивные меры.

Однако мы видим, что фюрер грубо ошибался в оценке сил Советской России. Из чего исходит Резун В. Б., когда мерилом агрессивности РККА избирает счет и сравнение техники? Почему у Сталина этого добра должно было быть меньше? Варшавский договор имел намного больше танков, чем NATO, но нападения не произошло. Нынешние США сильнее, чем Российская Федерация, но воевать с нею не спешат. Можно возразить, что ядерное оружие нашего времени – это серьезный, сдерживающий фактор, а агрессор обязан быть убежден в собственной безнаказанности. Но в июне 1941 г. И. В. Сталин, опираясь на имевшиеся данные разведки, не мог себя чувствовать неуязвимым (см. табл. № 7-11).

По советским сведениям в марте 1941 г. вермахт обладал 22 танковыми и 20 моторизованными дивизиями. Для нас – это завышение реальных цифр, для руководства Советского Союза – это «Спецсообщение Разведуправления Генштаба Красной Армии о направлении развития вооруженных сил Германии и изменения в их состоянии» [25, т. 1, с. 746-759]. По мнению генерал-лейтенанта Голикова, подписавшего «Спецсообщение Разведуправления Генштаба от 11. 03. 1941 г.», с октября 1940 по март 1941 г. число боевых самолетов Люфтваффе увеличилось вдвое и составило 10980 машин [25, т. 1, с. 746]. Сейчас мы знаем, что это было далеко не так, но весной 1941 г. мог ли Сталин не доверять начальнику Главного разведывательного управления Генерального штаба РККА.

У большинства читателей нет доступа к архивным документальным материалам, поэтому факты Резуна В. Б. для них становятся идеальными по форме и содержанию. Фактически же «Ледокол» и другие произведения «Псевдосуворова» – это предельное упрощение явлений, имевших место весной-летом 1941 г. Научный анализ сведен до обычного сравнения цифр, ставших доступными много позже самих событий. Ситуация первой половины 1941 г. превращена автором «Ледокола» в модель того, что никогда в действительности не существовало.

Известный российский публицист Лев Безыменский предполагает, что Сталин знал о намерениях Гитлера, прекрасно запоминал разведонесения, но не хотел отойти от своей веры в себя как человека непогрешимого. Вождь считал, что война начнется позже и СССР успеет к ней подготовиться, он боялся несвоевременного столкновения с Германией [45, с. 419].

Почему боялся? Боялся или был уверен, что лето 1941 г. пройдет спокойно?

По данным разведки, количество дивизий сторон вполне сопоставимо, хотя в Красной Армии многие из них только-только начинают формироваться, переходя на кадровую систему. Согласно воспоминаниям командира 78-й стрелковой дивизии А. П. Белобородова два новых полка лишь через два года учебы сравнялись со старым кадровым 40-м сп по уровню боевой подготовки [108, с. 11]. 131-й и 258-й кадровые полки были образованы в составе 78-й сд на базе так называемых территориальных частей, в которых до этого постоянным был только командный состав. Так что вряд ли в других дивизиях дело обстояло многим лучше.

Позиция Велекобритании, в связи с полетом Гесса, Сталину была не ясна. Возможности Красной Армии в боях на озере Хасан, реке Халхин-Гол, в советско-финской войне оказались ниже ожидаемых. О Зимней войне 1939-1940 гг. достаточно интересно, хотя и не без определенной доли предвзятости, рассказывается в книгах Б. Соколова «Тайны финской войны» и А. Тараса «Советско-финская война 1939-1940 гг.» [109, 111]. Выводы Соколова и Тараса во многом совпадают с документальными данными, изложенными в сборнике «Тайны и уроки Зимней войны 1939-1940: По документам рассекреченных архивов» [54].

Что касается разведки, то Л. А. Безыменский, как и многие другие отечественные историки, считает, что ее сведения были точными, а вот их последующий анализ – нет. Мы предлагаем читателю самому сделать вывод. Добавим только, что почти все нижеупоминающиеся источники-ризиденты указаны в книге Л. А. Безыменского «Гитлер и Сталин перд схваткой» [45, с. 443-462].

«РАМЗАЙ» (Р. Зорге):

• 11 марта 1941 г.: война против СССР может быть начата после окончания западноевропейской компании.

• 6 мая 1941 г.: решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией.

• 21 мая 1941 г.: война Германии с Советским Союзом может начаться в конце мая.

• 1 июня 1941 г.: Рейх атакует СССР после середины июня.

• 17 июня 1941 г.: германский курьер убежеден, что война с Москвой задержится до конца июня; военный атташе не знает – будет война или нет.

• 20 июня 1941 г.: война Германии против СССР неизбежна (конкретная дата в документе не указана) [25, т. 1, с.740, т. 2, с. 175, 252, 303-304, 380, 398].

Смысл шифровки «Рамзая» от 1 июня 1941 г. совпадает с сообщением агента «Дора»: «… берлинские правительственные круги называют 15 июня как дату похода на Украину» [25, т. 2, с. 100]. «Ещенко» утверждал, что в связи с операцией на Балканах немцы были вынуждены перенести сроки нападения на СССР с 15 мая на 15 июня 1941 г. [25, т. 2, с. 170-171]. Мы полагаем, что широко известное сообщение ТАСС 14 июня 1941 г. своим появлением обязано именно донесениям «Рамзая», «Доры», «Ещенко» и др.

Необходимо отметить, что на протяжении марта-июня 1941 г. от Рихарда Зорге поступали весьма противоречивые сведения, которые не могли позволить руководству страны сформировать правильное представление о будущем советско-германсих отношений. Видимо, поэтому на ряде разведсводок Зорге Голиков сделал следующую пометку: «В разряд сомнительных сообщений Рамзая». К тому же в сборниках документов «1941 год» и «Советско-японская война 1945 года: история военно-политического противостояния двух держав в 30-40 годы» нами не обнаружено подтверждений тому, что Зорге действительно упоминал 22 июня 1941 г. как дату нападения Германии на СССР. Мы не хотим посягать на светлую память мужественного разведчика, он с честью выполнил свой долг. Однако мы считаем, что, к большому сожалению, он не добыл четких подтверждений вероятности германского вторжения в нашу страну летом 1941 г. Однако, только благодаря его усилиям советское руководство было твердо уверено, что зимой 1941-1942 гг. Япония не нападет на СССР. Шифровки «Рамзая» того периода предельно ясны и доказательны.

Примерно такой же разнобой шел и по другим разведканалам. «Корсиканец» датировал начало войны первыми числами мая 1941 г. [25, т. 2, с. 401]. «Старшина» давал во многом сходные сведения [25, т. 2, с. 402]. «Зевс» называл июль 1941 г. как наиболее вероятный период нападения Германии [25, т. 2, с. 179-180]. «Лицеист» передавал в Москву, что «Война между Советским Союзом и Германией маловероятна… Гитлер не может идти на такой риск, как война с СССР, опасаясь нарушения единства национал-социалистической партии (подчеркнуто нами – авторы)» [25, т. 2, с. 259]. Разумеется, наши оппоненты могут возразить – мол Берлинг Орест («Лицеист») был двойным агентом и через него «сливалась» дезинформация советским спецслужбам. Да, это так. Но в 1941 г. руководство СССР не знало данного факта, а поэтому с должным вниманием относилось к сообщениям «Лицеиста».

Начальника Разведывательного управления Генштаба Красной Армии генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова часто обвиняют в том, что он «дезавуировал своих подчиненных». Однако его утверждения о том, что весной 1941 г. война с Германией не состоится, оказались верными. Почему тогда в июне 1941 г. Сталин должен был не доверять ему? Несомненно, то, что объяснение невозможности войны, даваемое Голиковым было в корне неверным, точнее сказать, это мы осознаем сейчас. В июне 1941 г. Сталин вполне мог ожидать операции Германии против Великобритании. Тем более что Голиков докладывал ему об увеличении немецкой группировки войск как на границе с СССР, так и против Англии [25, т. 2, с. 289-290].

Так что «боязнь» Сталина, о которой пишет Безыменский, имела под собой достаточно твердые основания: противоречивые данные разведки, убежденность начальника Разведуправления Генштаба в невозможности ведения Германией войны на два фронта, заявлениях самого нацистского лидера, малое количестве немецких дивизий на советско-германской границе в сравнении с их общим числом. В целом международная ситуация была не ясна. Действительная мощь РККА только формировалась. В такой ситуации любая война была бы СССР крайне невыгодна.

Называть РККА крупнейшей в мире на момент вторжения вермаха в пределы нашей страны, как это делает М. Мельтюхов, нельзя. Он сам приводит ее численность на июнь 1941 г. – 5774211 человек [22, с. 477]. Причем на 473 странице историк указывает, что в вермахте на 15 июня 1941 г. имелось 7329000 человек [22, с. 473]. Подобный прием очень похож на методы Резуна В. Б. Даже если сравнивать силы вермахта и Красной Армии на советско-германской границе к 22. 06. 1941 г., то результат будет далеко не в пользу РККА.

  

Мобилизационный план 1941 г. по НКО именовался как «Мобплан № 23», а по гражданским наркоматам – «Мобплан № 9» [25, т. 1, с. 640]. Но ни «День – М» Резуна В. Б., ни «Гроза» Бунича И. не называют его никак иначе, кроме как «МП-1941». Разработка всех материалов по этому документу должна была начаться в феврале 1941 г. [25, т. 1, с. 640]. Почему в феврале, потому что при передаче дел от прежнего наркома обороны – Ворошилова, новому – Тимошенко, выяснилось – мобилизационного плана, удовлетворяющего нужды кадровой армии, не существовало. Закончить подготовку «Мобплана № 23» намечалось в первых числах июля 1941 г. [25, т. 1, с. 641, 704]. При этом предусматривался постепенный переход с организации и штатов мирного времени на потребности страны и армии в условиях войны.

Может показаться – вывод лежит на поверхности: армия готовилась к войне. Но какой войне? Агрессивной? Оборонительной? В любом случае, когда есть план, нацеливающий армию на войну, то этот документ должен быть реализован, иначе зачем он нужен. Только в одном случае выполнение мобплана будет скомкано, если страна будет неожиданно атакована.

Возможности претворения вжизнь поставленных в «Мобплане № 23» целей зависили от общих условий третьей пятилетки. Наверное, поэтому в плановых документах в качестве дат завершения тех или иных задач фигурируют ноябрь и декабрь 1941 г, а так же 1 января 1942 г. [25, т. 1, с. 664-677, 781-782, 811-812].

Собственно решение о разработке МП-1941 г. было принято еще в августе 1940 г. (дела Ворошилов передал Тимошенко в мае 1940, в декабре 1940 г. был проведен анализ передачи документов). К июлю 1941 г. его следовало окончательно подготовить, а вот оснащение РККА новой техникой, в целом, намечалось закончить к концу третьей пятилетки.

Согласно первоначальному варианту МП-1941 г. предполагалось развернуть 206 дивизий, потом эту цифру увеличили до 303. Иными словами, с августа 1940 по середину 1941 г. требовалось создать 97 новых дивизий, но что самое главное – обучить и оснастить их (вспомним пример приведенный командиром 78 сд А. П. Белобородовым – для хорошей подготовки соединения, в условиях мирного времени, требуется около двух лет). Вот они откуда «флажки на картах» вместо полноценных дивизий. Особенно заметна неукомплектованность была в механизированных корпусах, воссозданных летом 1940 г.

Таблица № 12

Укомплектованность танками мехкорпусов первой очереди с учетом поступления бронетехники в 1941 г. [25, т. 1, с. 676-677].

Округ 1	Число МК в округе 2	№ МК 3	Наличие танков на 20. 02.1941 г. 4	Комплект танков в % на 20. 02. 1941 г. 5	Поставки танков в 1941 г. 6	План наличия танков на 1.01.1942 г. 7	Комплект танков в % на 1.01.1942 г. 8
Ленинградский	2	1 10	1011 540	98 52, 4	0 0	1011 540	98 52
Прибалтийский	2	3 12	640 589	62 57, 1	103 0	743 589	72 57
Западный	6	6 14 11 13 17 20	707 513 241 32 182 16	68, 8 49, 8 23, 4 3, 1 17, 7 1, 6	260 438 544 324 52 0	967 951 785 356 234 16	93, 8 92, 2 76, 1 34, 5 22, 7 1, 6
Киевский	8	22 8 4 16 15 9 19 24	527 818 632 372 707 94 274 56	51, 1 79, 3 61, 3 36 68, 8 9, 1 26, 6 5, 4	334 101 335 467 174 677 50 51	861 919 967 839 881 771 324 107	83, 5 89, 1 93, 8 81, 4 85, 5 74, 8 31, 4 10, 4
Одесский	2	2 18	56 235	5, 4 22, 8	610 0	666 235	64, 6 22, 8
Московский	2	7 21	792 120	76, 8 11, 6	0 0	792 120	76, 8 11, 6
Закавказский	1	28	710	68, 9	0	710	68, 9
Продолжение Таблица № 12
1	2	3	4	5	6	7		8
Забайкальский	2	5 29	1011 1011	98 98	0 0	1011 1011		98 98
ДВФ	1	30	1641	159, 2	0	1641		159, 2
Всего	26		13527	50, 5	4520	18047

 7, 25, 26 мк с началом войны стали развертываться в тылу Западного фронта на линии верховьев рек Западная Двина и Днепр, входя в состав РГК [112, с. 386].

Таблица № 13

Укомплектованность танками формируемых мехкорпусов второй очереди с учетом поступления бронетехники в 1941 г. [25, т. 1, с. 677].

Округ	Число МК в округе	№ Мк	Наличие танков на 20.02.1941г.	Комплект в % на 20.02.1941 г.	Поставки в 1941 г.	План наличия танков на 1. 01. 1942 г.	Комплект в % на 1.01.1942 г.
Харьковский	1	25 	163	15, 8	0	163	15, 8
Орловский	1	23	161	15, 6	0	161	15, 6
Северо-Кавказский	1	26	125	12, 1	0	125	12, 1
Средне-Азиатский	1	27	308	29, 9	0	308	29, 9
Всего	4		757	18, 4	0	757	18, 4

 7, 25, 26 мк с началом войны стали развертываться в тылу Западного фроньа на линии верховьев рек Западная Двина и Днепр, входя в состав РГК [112, с. 386].

Исходя из общей численности танков в механизированных корпусах Красной Армии, можно вести речь о подавляющем ее количественном превосходстве над вермахтом в этом виде вооружений. Но достаточно ли одного, даже такого важного, фактора для успешного ведения боевых действий.

В Советской России строительство танков началось еще в 1920 г., когда на Сормовском заводе в Нижнем Новгороде была произведена небольшая серия машин КС («Красное Сормово») [112, с. 862]. Однако после выпуска двух десятков танков производство танков в РСФСР прекратилось. В 1925-1926 гг. в СССР производились работы над дальнейшим развитием французских танков «Рено», получивших в нашей стране название Т-16 [112, с. 862].

В 1928 г. был принят пятилетний план развития вооруженных сил, составленный под руководством начальника Штаба РККА М. Н. Тухачевского. Согласно этому плану до конца 1932 г. намечалось выпустить 1075 танков [112, с. 862]. В 1929 г., одновременно с созданием управления механизации и моторизации РККА, формируется первый опытный механизированный полк, в 1931 г. развернутый до бригады [112, 862-863]. В этом же году утверждается новая программа строительства бронетехники, по которой до конца первой пятилетки должно было быть построено уже 5, 5 тыс. машин.

Параллельно с ускоренным производством бронетанковой техники развивалась и теория ее применения. Учение о глубокой операции должно было превратить современную войну из позиционной в маневренную. Осенью 1932 г. на базе уже упомянутой механизированной бригады им. К. Б. Калиновского и 45-й стрелковой дивизии Киевского военного округа был сформирован первый советский механизированный корпус [113, с. 455]. Он состоял из из 2 механизированных и 1 стрелково-пулеметной бригады, а также зенитно-артиллерийского дивизиона, имел по штату 500 танков, 215 бронемашин, 60 орудий 200 автомобилей [113, с. 455].

В феврале 1935 г. мехкорпуса перешли на новую организацию, заключавшуюся в сокращении количества вспомогательных частей для придания корпусу большей мобильности и управляемости. Как правило, механизированные части вооружались машинами одного типа, причем бригады в составе корпусов имели танки БТ, а отдельные бригады и полки в составе пехотных соединений – Т-26, полки и бригады, помимо быстроходных танков имеющие в своем составе машины Т-28 и Т-35, именовались тяжелыми [113, с. 456]. К 1936 г. Красная Армия имела 4 механизированных корпуса, 6 отдельных механизированных бригад и 15 механизированных полков в кавалерийских дивизиях [113, с. 456].

Вплоть до осени 1939 г. количество мехкорпусов в РККА не претерпело каких-либо изменений. Их по прежнему было 4, а вот отдельных танковых бригад стало больше- 24 легких (БТ и Т-26) и тяжелых танковых бригад, 3 химических огнеметных бригады [4, т. 2, с. 201].

После изучения советскими военными опыта ведения боевых действий в Испании и Польше, 21 ноября 1939 г. Главный военный совет РККА принял решение о расформировании всех четырех танковых корпусов [113, с. 464-465]. Вместо них были созданы танковые бригады Резерва Главного Командования и моторизованные дивизии [113, с. 465]. Танковые соединения должны были иметь однотипную организацию. Управления танковых корпусов подлежали расформированию. Моторизованная дивизия по штату должна была иметь 275 танков и 49 бронемашин [113, с. 465]. В 1940 и первой половине 1941 г. планировалось создание 15 таких дивизий.

Предназначенные для проведения глубокой операции ударные механизированные формирования были ликвидированы как самостоятельные боевые единицы, а танковые подразделения должны были придаваться армиям и корпусам для оказания непосредственной поддержки пехоте. В области оперативного искусства это был огромный шаг назад, наглядно показывающий состояние советской военной доктрины того времени.

Под впечатлением от применения немецких танковых частей в Западной Европе Народный комиссар обороны в июне 1940 г. подписал приказ о восстановлении в Красной Армии механизированных копусов [84, с. 10]. В состав мехкорпуса новой организации входили 2 танковые и 1 моторизованная дивизии, мотоциклетный полк, отдельные специализированные батальоны – связи и инженерный, а также авиационная эскадрилия [84, с. 10-11]. Данные части образовывались на базе уже существующих танковых, пехотных, кавалерийских и авиационных соединений. В этих условиях естественным было то обстоятельство, что уровень подготовки командиров и бойцов воссозданных механизированных корпусов был крайне низким. По штату военного времени мехкорпусу полагалось иметь свыше 36 тыс. человек личного состава, 1031 танк, в том числе 546 новых КВ и Т-34, 358 орудий и минометов, 268 бронемашин [84, с. 11]. До конца 1940 г. было создано 9 мехкорпусов. В феврале-марте 1941 г. началось формирование еще 20 механизированных копусов. Но дело оказалось не в том, сколькими танками обладала Красная Армия, более важными стали следующие факторы: насколько боеспособной была имеющаяся бронетехника, какова выучка экипажей, подготовка командиров, насколько готовы вспомогательные средства и инфраструктура.

Для полноценного функционирования 29 мехкорпусов, в соответствии с требованиями уставов того времени, они должны были иметь 17204 человека командного состава [25, т. 1, с. 476].

Таблица № 14

Численность командного состава механизированных корпусов РККА на 1941 г. согласно записке начальника Генштаба Красной Армии К. Мерецкова наркому обороны СССР С. К. Тимошенко (декабрь 1940 г.) [25, т. 1, с. 475-483].

Штатная численность	Списочная численность	Некомплект			Выпуск из училищ за 1941 г.	Остаточный некомплект
		По старым формированиям	По новым формированиям	Естественная убыль
17204	11017	6187	1000	510	3461	4236
		Всего некомплект: 7697

Из приведенной выше таблицы видно, что некомплект в механизированных соединениях к концу 1941 г. мог примерно составлять 24, 5 %. На 1942 г. нехватка командиров по данному плану сохранялась в 1180 человек [25, т. 1, с. 478]. По всей Красной Армии к концу 1941 г. имелся бы общий недостаток в 10656 командиров (в основном технических специальностей) [25, т. 1, с. 477]. Однако в стрелковых частях наблюдался бы излишек в 23715 человек, который подлежал увольнению в запас с учетом возраста и служебного соответствия [25, т. 1, с. 477]. Документ о накоплении кадров командного состава был разработан в декабре 1940 г. [25, т. 1, с. 475-483]. Таким образом, если бы РККА готовили к агрессии, то вряд ли при этом стали бы уволнять из ее рядов подготовленных командиров, да еще в таком количестве. По меньшей мере это обстоятельство убеждает нас в том, что в конце 1940 г. советское военное руководство не помышляло о наступательных действиях, иначе численность переменного состава пехотных военных училищ не подлежала бы сокращению на 24000 человек (количество курсантов каждого подобного учебного заведения, по новому плану, должно было составлять не более 1200-800 человек, вместо 1600 по старым документам) [25, т. 1, с. 477].

Наши оппоненты могут возразить, что мол период с декабря 1940 по май 1941 г. очень долгий срок. Ситуация могла измениться и намечаемое к выполнению К. А. Мерецковым было бы многократно трансформировано, сменившем его на посту начальника Генштаба РККА, Г. К. Жуковым. Но тут нам в пору задать встречный вопрос сторонникам Резуна В. Б. – возможно ли в столь короткий промежуток времени, как май-июль(или август) 1941 г., разработать, документально оформить, утвердить, но что самое главное осуществить подготовительные мероприятия на своей территории по оперативно-стратегическому плану, подобному германскому «Барбароссе», если у немцев на это же ушло более двенадцати месяцев. Для сравнения: нападение на Польшу командование вермахта разрабатывало с апреля по конец августа 1939 г., операцию по захвату маленькой Дании – четыре месяца. Нам представляется весьма сомнительным тот факт, что за 60-90 дней советский Генеральный штаб смог бы создать и претворить в жизнь план наступательной войны в масштабах всей Восточной и Центральной Европы. Законы военного планирования едины для всех!

Приведем еще один контраргумент наших противников: «Агрессия Красной Армии летом 1941 г. ограничилась бы территорией Польши (смотрите текст «Соображений от 15. 05. 1941 г.»). а у Резуна В. Б. все преувеличено». Хорошо! Но согласно пресловутым «Соображениям от 15. 05. 1941 г.» – это был бы локальный превентивный удар, имевший цель окружения и уничтожения германской военной группировки в Восточной Польше, которая, по мнению советского руководства, угрожала западным рубежам СССР. Так что, если что и искать, взяв за отправную точку документ (точнее его черновик) от 15. 05. 1941 г., так только планы этой, подчеркнем, упреждающей наступательной операции, а не гротескные преувеличения господина Резуна В. Б.!

Что касается плана «Барбаросса», то срок развертывания вермахта против Советского Союза, по нему определялся в 4-6 недель, об этом писал Гальдер в своем дневнике 22 июля 1940 г. [104, т. 2, с. 60]. Красная Армия, эшелонированная в июне 1941 г. далеко в глубь страны, на те же действия потратила бы не меньше, если не больше, времени. Тут либо никакая военная наука не указ, либо Резун В. Б. и его единомышленники сильно ошибаются, завышая возможности «мозга и мышц» РККА образца 1941 г.

Итак, мы не спешим отрицать вероятность разработки советским Генеральным штабом локальной наступательной операции против третьего рейха. Не сбрасываем мы со счетов и того, что удар по Германии со стороны РККА мог быть нанесен в далекой перспективе и в строгом соответствии с подходящими для этого политическими и военно-стратегическими условиями. Обратим ваше внимание на то, что в таком случае Гитлер 22 июня 1941 г. совершил уж сверопережающее нападение, а его постоянные ссылки на советско-британские антигерманские договоренности и вовсе разрушают столь стройную, как казалось ранее, версию «о близкой коммунистической экспансии». Вместо нее вырисовывается совершенно другая – идея защиты правительствами Советского Союза и Великобритании собственных национально-государственных интересов.

Вот теперь, на наш взгляд, пришла пора и нас обвинить в том, что мы не знаем действительной истории, что мы – «красно-коричневая зараза» и т. д., и т. п. Ну, а что, если нам только это и нужно: привлечь внимание к своему опусу. Глядишь, и потянутся за нами, «сермяжными знатоками», серьезные ученые. Ведь кое-что и в нашей работе крепко обосновано, без вранья и передергиваний, со ссылками на реальные, а не выдуманные документы, с терпимым отношением к выводам Резуна В. Б.

Продолжим в том же духе: в Лондоне, отлично зная о «советских агрессивных планах» в отношении Германии, помня, что срок хранения этой тайны (70 лет) еще не истек, решают применить на практике, пропадающий зря компромат, для того, чтобы переписать историю. Они, английские хитроумцы, экстраполируют ситуацию на СССР. Резун – их меч. Вот уже Сталин разработал, сосредоточил, разместил, приготовился и …, не успел! Бред? Может быть. «Ругайте, проклинайте, но попробуйте понять …» Так, что ли у классиков альтернативной истории? Подобный прием ничем не хуже предположения-описания Михаила Мельтюхова о якобы состоявшемся ударе Красной Армии по Германии [22, с. 503-506]. У нас все много короче – мы не успели двинуть войска в бой. Нас опередили!

Не ясно одно: зачем Резуну, Мельтюхову, Буничу и др. пускать БТ и Т-26 по европейским дорогам, если Т-34 могли проехать и по обочинам? Нельзя, господа историки, забывать о мощи отечественной техники, существенно выросшей к 6 (или 15) июля 1941 г.!

Мы привели этот пример для того, чтобы наши оппоненты и сторонники (если таковые будут) обратили внимание на еще один метод убеждений Резуна В. Б. – гротеск, в нашем варианте – альтернативная история, столь популярная у современных историков-публицистов.

Однако пришло время вернуться к серьезному обоснованию собственной точки зрения, так отличающейся от идей «Псевдосуворова».

Б. Л. Переслегин приводит данные о том, что среди командиров полков ЗапОВО 10, 5 % закончили академии, 32, 1 % - военные училища, 57, 4 % - прошли курсы усовершенствования [114, с. 332]. На дивизионном уровне дело обстояло намного хуже: 16, 6 %. 8, 4 %, 75 % [114, с. 332]. Подобное явление было весьма закономерно при столь высоких темпах роста количественных показателей вооруженных сил Советского Союза. Германия, ограниченная в свое время рамками Версальского договора, имела в начале войны такую же проблему. Можно предположить, что учитывая именно этот опыт Гитлер заявил: «Русский человек – неполноценен. Армия не имеет настоящих командиров. Смогли ли они за последнее время серьезно внедрить правильные принципы военного руководства в армии, более чем сомнительно. Начатая реорганизация русской армии к весне еще не сделает ее лучше. Весной мы будем иметь явное превосходство в командном составе, материальной части, войсках. У русских все это будет, несомненно, более низкого качества. Если по такой армии нанести мощный удар, ее разгром неминуем» [104, т. 2, с. 282].

Кое-в чем фюрер оказался прав. На Сталине, Тимошенко, Жукове и др. лежит ответственность за то, что к зиме 1941 г. в кадровых войсках осталось всего 8 % тех, кто встретил утро 22 июня, находясь в приграничных округах.

Однако в главном Гитлер все-таки заблуждался. РККА выстояла, несмотря на тяжелые потери первых месяцев войны, и, в конечном итоге, победила. Хотя, конечно, это была уже совершенно другая армия.

В исследованиях Б. Переслегина и В. Гончарова, посвященных июню 1941 г., детально рассматриваются боевые действия некоторых мехкорпусов, приводится много примеров, когда вмешательство высшего командования РККА в управление боем пагубно сказывалось на ситуации вцелом [113; 114]. Но не надо думать, что немцы в этот же период были намного сильнее и мудрее нас. Известен приказ Клейста (июнь 1941 г.), который предписывал расстреливать солдат за бегство от русских танков. Основную причину поражений советских войск летом 1941 г. мы видим в неумелом руководстве соединениями, причем как в обороне, так и в наступлении. Вызвано это было недостаточной готовностью генералитета РККА к новому маневренному способу ведения войны. Создавая мехкорпуса, орудия современного боя, не была разработана система их управления и применения. Многие, наивно полагали, что война с немцами будет начинаться так же, как развивались события в 1914 г.

  

Насколько же немецкая военная мысль кануна Великой Отечественной войны превосходила нашу? Попробуем убедить читателя, что их «гений милитаризма» находился не на такой уж и высоте. Мы считаем, что миф о германской мощи 1941 г. – это плод более поздней советской пропаганды. Вермахт мог быть остановлен и разбит летом 1941 г. даже теми силами, которые имелись у Красной Армии, но только при единственном условии – грамотном управлении соединениями РККА.

Таблица № 15

Оценка соотношения сил Германии и СССР по данным Разведывательного управления Генерального штаба ОКХ на 22 июня 1941 г.  [115, с. 233, 238; 104, т. 2, с. 582-583].

Дивизии	Германия против СССР*			СССР
	Резерв	Непосредственно для нападения	Всего	Всего	В западных округах
Пехотные/ стрелковые	22	81	103 (102)	150 (154) 	125
Кавалерийские	0	1	1 (1)	32 (25, 5)	25
Танковые	2	17	19 (19)	5 (10)	5
Механизированные	2	15	17 (14)	36 мехбригад (37 мехбригад)	30 мехбригад
Полицейские и охранные	1	9	10 (5)	0	0
Всего	27	123	150 (141)	187+36 мехбригад (189, 5+37 мехбригад)	155+30 мехбригад

* Без учета союзников.

* В скобках даны цифры, которыми оперировал начальник Генерального штаба ОКХ Ф. Гальдер на докладе Гитлеру 21. 06. 1941 г.  Данные Ф. Гальдера относятся только к Европейской части СССР.

Так выглядело соотношение сил в глазах начальника Разведывательного управления Генерального штаба ОКХ генерал-лейтенанта К. Типпельскирха и начальника Генерального штаба ОКХ генерал-полковника Ф. Гальдера [116, с. 94-96]. Курт Типпельскирх отвечал за оперативную оценку военно-стратегического положения вероятных противников, в данном случае СССР, поэтому по долгу службы ему приходилось поддерживать тесные контакты с ведущими руководителями вермахта. Против Франции и Великобритании разведведомство Генерального штаба ОКХ сработало на должном уровне и он, как его глава, был удостоен за это Железного креста.

Сравнивая данные разведки и полученные в ходе их анализа итоговые цифры, мы видим некоторые расхождения, тем не менее они не велики. Подобная ситуация, скорее всего, возникла вследствие того, что дневник начальника Генштаба ОКХ отражал текущие события, в которых непосредственное участие принимал сам автор, Типпельскирх же писал свою работу много позже войны, поэтому в его сведения могли закрасться некоторые ошибки.

Для проведения операции «Барбаросса», как докладывал Гальдер Гитлеру 21 июня 1941 г., предполагалось использовать 141 дивизию. Согласно занимаемой должности, именно он был обязан точно знать реальное количественное состояние сухопутных вооруженных сил Германии. Интересен тот факт, что в своем дневнике Гальдер не приводит никаких сравнительных сведений по ВВС Рейха и Советского Союза.

С учетом вышеозначенного соотношения сил, даже без помощи союзников, внезапный удар по СССР сулил Германии большой успех, тем более, что число хороших советских дивизий лично Гитлер оценивал в 50-75 соединений [117, с. 175]. Для нас, в этом случае, важна двойственность арифметики Гитлера. Он считает, что у СССР 189, 5 дивизий, из них 50-75 полноценных, т.е. способных воевать примерно так, как немецкие. Сама Германия против Советов может использовать 141 дивизию. Из всего этого фюрер делает вывод о коммунистической опасности для германского народа и всего человечества. Одновременно Гитлер заявляет о том, что в РККА идет реорганизация и ближайшие месяцы она будет совершенно небоеспособна. Зададимся вопросом: о какой коммунистической опасности, при таких обстоятельствах, может идти речь? В чем здесь логика?

Иное дело, пройдет год-два и Советский Союз окрепнет, станет другой в военном отношении страной. Удачный блицкриг на Востоке был для Рейха единственным шансом избежать неминумего поражения в далеком будущем, в ситуации, когда Великобритания не сдается, а ищет поддержки у Америки и СССР. Тянуть с нападением – значит ждать погибели!

Как в этих условиях вел себя Советский Союз? Типпельскирх, коллега генерал-лейтенанта Голикова, писал, что с 22 мая 1941 г. уже шло стратегическое сосредоточение войск на германо-советской границе. У нас оно было замечено.

Таблица № 16