1.1.2 Основы классической теории фирмы

Первая по времени концепция, объясняющая причину возникновения фирм, сегодня входит в общепризнанную классическую экономическую школу. Упрощенно, классическая теория фирмы базируется на двух посылках.

Первая посылка. Специализация, или разделение труда, могут обеспечить фантастический рост производительности. Как считал Адам Смит, а вслед за ним и вся современная экономическая теория, в десятки и тысячи раз.

Но рост производительности труда – это и есть причина богатства народов. Тогда получается, что специализация – главная причина богатства народов.

Вторая посылка. Как утверждал тот же А. Смит, человеку присуща врожденная склонность к обмену⁸ и, вследствие ее присутствия, в сообществе людей возникла специализация.

Совместно, эти два феномена стали убедительной, для всех экономистов, причиной возникновения фирм.

Действительно, специализация производства требует появления особого института – фирмы, где она могла бы быть реализована, а эффективно созданное внутри фирмы значительное количество продукции может быть обменено (продано) на любую другую, благодаря врожденной склонности человека к обмену.

Рассуждая о разделении труда, Смит рассматривает его происхождение со времен существования охотничьих или пастушеских племен. В таком племени человек, приобретший большие по сравнению с другими навыки или обладающий ими от природы, постепенно начинает специализироваться на изготовлении предметов, которые у него лучше всего получаются. «Он часто выменивает их у своих соплеменников на скот и дичь; в конце концов, он видит, что может таким образом получать больше скота и дичи, нежели охотой»⁹.

В итоге человек начинает заниматься одним или несколькими конкретными видами трудовой деятельности, становясь оружейником, кузнецом, кожевником и т.п. Разделение труда, по мнению ученого, является следствием склонности людей к мене, торговле, обмену одного предмета на другой. Эта склонность признается свойством человеческой природы, которой «не может быть дано никакого дальнейшего объяснения, или, что представляется более вероятным, она является необходимым следствием способности рассуждать и дара речи»¹⁰.

Отметим методический прием, который использовал Смит: если признать причины возникновения фирм естественными и обусловленными природой человека, то исследование действительно необходимо начинать со времени ведения натурального хозяйства и отталкиваться от природы человека. Если продолжить логику великого ученого, то, определив причины возникновения фирм в древние времена, не будет проблем с объяснением появления современных фирм и перспектив их развития.

Полностью отдавая должное методологии историцизма, используемой великим ученым, поставим под сомнение и проанализируем логику обоснования того, что две указанные выше посылки стали причиной возникновения фирм и богатства народов.

Блестящие примеры эффективности специализации, приведенные А. Смитом, а затем разработки ученых марксистского направления по общественному разделению труда, вместе с неоспоримым фактом плодотворности специализации на практике, привели к безусловному признанию этой концепции.

При этом осмысление эффекта специализации остановилось на многочисленных практических примерах ее использования и констатацией К. Марксом разницы между общественным разделением труда (специализацией) и пооперационным разделением труда¹¹, что, кстати, спокойно игнорируют большинство современных авторов. Так, согласно утверждению одного из самых авторитетных в мире специалистов по истории экономической мысли М. Блауга, «…разделение труда толкуется настолько широко, что охватывает все, что мы в наше время именуем техническим прогрессом»¹².

Между тем, ответ на один простой вопрос заставляет заподозрить, что собственно специализация фирмы ничего не дает для роста производительности труда или для любого другого вида повышения эффективности производства.

Вопрос следующий. Можно ли получить дополнительный экономический эффект исключительно за счет специализации успешной диверсифицированной фирмы? То есть, не применяя ни нового оборудования, ни меняя систему организации производства.

Ответ в подавляющем большинстве случаев будет отрицательным. Например, представим себе, что некая мебельная фирма выпускает столы, стулья и шкафы (см. рис. 1.3). Если эта фирма откажется от производства стульев и шкафов она станет специализированной (см. рис.1.4). Если при этом она не предпримет никаких действий по совершенствованию производства оставшейся продукции – столов, она только снизит свою эффективность. А это означает, что специализация не «причина богатства народов».

Рис. 1.3. Диверсифицированная фирма

Рис. 1.4. Специализированная фирма

К такому же выводу, или, как минимум, подозрению об ограниченности эффекта специализации приводит знакомство с многочисленными публикациями, обобщающими сведения о реальной пользе диверсификации производства фирм.5,6,7.

Пооперационное разделение труда, которое так ярко описал А. Смит в своем знаменитом примере производства булавок, также не объясняет, как бы, наблюдаемый эффект специализации. К. Маркс и его последователи были абсолютно правы, отделяя общественное разделение труда от пооперационного. В этом можно убедиться, даже ориентируясь на информацию, которую А. Смит приводит как неоспоримый, по его мнению, пример, доказывающий эффективность разделения труда. Речь идет о знаменитом примере производства булавок в небольшой мануфактуре.

Смит пишет. «Для примера возьмем поэтому весьма маловажную отрасль промышленности, но такую, в которой разделение труда очень часто отмечалось, а именно производство булавок. Рабочий, не обученный этому производству (разделение труда сделало последнее особой профессией) и не умеющий обращаться с машинами, употребляемыми в нем (толчок к изобретению последних, вероятно, тоже был дан этим разделением труда), едва ли может, пожалуй, при всем своем старании сделать одну булавку в день и, во всяком случае, не сделает двадцати булавок. Но при той организации, которую имеет теперь это производство, оно само в целом не только представляет собою особую профессию, но и подразделяется на ряд специальностей, из которых каждая в свою очередь является отдельным специальным занятием.

Один рабочий тянет проволоку, другой выпрямляет ее, третий обрезает, четвертый заостряет конец, пятый обтачивает один конец для насаживания головки; изготовление самой головки требует двух или трех самостоятельных операций; насадка ее составляет особую операцию, полировка булавки другую; самостоятельной операцией является даже завертывание готовых булавок в пакетики. Таким образом, сложный труд производства булавок разделен приблизительно на восемнадцать самостоятельных операций, которые в некоторых мануфактурах все выполняются различными рабочими, тогда как в других один и тот же рабочий нередко выполняет две или три операции.

Мне пришлось видеть одну небольшую мануфактуру такого рода, где было занято только десять рабочих и где следовательно, некоторые из них выполняли по две и по три различные операции. Хотя они были очень бедны и потому недостаточно снабжены необходимыми приспособлениями, они могли, работая с напряжением, выработать все вместе двенадцать с лишним фунтов булавок в день. А так как в фунте считается несколько больше 4 000 булавок средних размеров, то эти десять человек вырабатывали свыше 48 000 булавок в день. Но если бы все они работали в одиночку и независимо друг от друга и если бы они не были приучены к этой специальной работе, то, несомненно, ни один из них не смог бы сработать двадцати, а, может быть, даже и одной булавки в день. Одним словом, они, несомненно, не выработали бы l/240, а может быть, и 1/4800 доли того, что они в состоянии выработать теперь в результате надлежащего разделения и сочетания их различных операций»¹³.

В приведенной цитате Смит констатирует, что десять рабочих «в состоянии выработать теперь в результате надлежащего разделения и сочетания их различных операций»¹⁴ 48 тысяч булавок, вместо одной или, максимум, двадцати в отсутствии такого разделения (см. рис.1.5). Кроме того, из текста следует, что изготовление каждой булавки представляет собой последовательность, минимум, 10 технологических операций, причем А. Смит говорит, о том, что рабочий может выполнять и 3-и операции на каждой булавке. Следовательно, за день рабочий мануфактуры должен выполнить от 48 до 144 тысяч операций.

Рис. 1.5. Мануфактура А.Смита. Пооперационное разделение труда

Простой расчет показывает, что если рабочий день длился даже 10 часов (или 36 000 секунд), то на каждую из 48 000 операций, которые выполнил любой рабочий, приходится 36 000 (секунд) : 48 000 (операций) = 0,75 секунды. Человек не способен за такое время взять изделие, закрепить его в приспособлении, выполнить операцию, затем открепить и передать другому. Технологи знают, как это делается на практике. И дело здесь совсем не в разделении труда, или точнее, в основном, не в разделении труда. Задача, чаще всего, решается с помощью многоместных приспособлений.

Наверное, только неосведомленностью экономистов в технологии производства можно объяснить бытующее до сих пор представление о пооперационном разделении труда, как о главной причине возникновения «богатства народов».

При производстве любой продукции разделение на операции использовалось задолго до мануфактур, точно так же, как и используется в настоящее время. Например, при изготовлении глиняной посуды за тысячи лет до А. Смита последовательно выстраивались операции замеса глины, формования, обжига. (Оговоримся, совсем другой аспект этой проблемы связан с тем, что возможность разделения труда, как внутри фирмы, так и между фирмами, резко усилилась с появлением единой меры длины, точными метрологическими средствами измерения и принципом производства, получившем название «взаимозаменяемость»).

Можно не сомневаться, что профессиональный ремесленник использовал при изготовлении булавки точно то же разделение на операции, что и в мануфактуре А. Смита, и что он мог сделать от 100 до 500 булавок в день.

Если учесть, что в производстве булавок в мануфактуре задействованы не только 10 рабочих, но и мастер, поставщики сырья, многочисленные перевозчики и продавцы продукции, то выпуск булавок на одного человека значительно сократится. Реально, можно вести речь о 2-х – 6-и кратном росте производительности. В любом случае, ни о каком росте производительности, связанном с пооперационной специализацией, в сотни и тысячи раз, как считал А. Смит, речь идти не может.

Действительно, в книге Генри Форда "Моя жизнь, мои достижения" приводится показательный пример, характеризующий эффективность разделения труда. "Ранее мы собирали магнето (стартер автомобиля) привычными методами. Один рабочий, полностью выполнявший работу по сборке, выпускал одно магнето примерно каждые двадцать минут… . Теперь же эта работа была разбита на двадцать девять операций, каждая из которых выполнялась одним рабочим… . …Экспериментирование со скоростью (конвейера) позволило сократить время до пяти минут. Вкратце результат таков: …один человек теперь в состоянии выполнять и успевать больше чем несколько лет назад выполняли и успевали четыре человека "¹⁵

Только в XX в. в обрабатывающей промышленности прошло несколько волн дифференциации (разделения) и интеграции операций при производстве продукции. Ярким примером пооперационной специализации стало появление конвейерного типа сборки массовой и сложной продукции (автомобили Г. Форда). Вместе с тем, в других цехах автомобильного производства шел обратный процесс. Появлялись агрегатные станки и различные полуавтоматы и автоматы, выполняющие за один установ детали 5–25 ранее раздельных операций. Весь смысл создания станков с программным управлением, а затем обрабатывающих центров сводится к интеграции операций, ранее выполнявшихся на специальном оборудовании.

То есть, дифференциация или интеграция операций – только один из многих технических приемов, используемых для повышения эффективности производства.

Так, сегодня на месте мануфактуры А. Смита работает небольшое предприятие по производству тех же булавок, только всех рабочих заменил один автомат, выполняющий сразу все операции.

Подводя итог, можно констатировать, что ни специализация фирм, в ее сегодняшней интерпретации, ни пооперационная специализация не могут объяснить феноменальный рост производительности и, как следствие, возникновение «богатства народов».

Значит ли это, что прогресс цивилизации не связан с разделением труда или со специализацией? Нет, не значит. Но это уже начало других знаний.

Кроме того, утверждение А. Смита о врожденной склонности человека к обмену¹⁶ и, как следствие, появлению и специализации и рынков, не представляется убедительным. Действительно, сотни тысяч лет первобытные племена обходились без межплеменного обмена и без внутриплеменного обмена, вызванного личной выгодой, то есть обмена, который правильно было бы выделить как особый экономический обмен. Всего несколько тысяч лет отделяет нас от возникновения такого типа обмена. То есть, экономический обмен (а только он характеризует рыночные отношения) как врожденное свойство, никак не может быть присущ человеку.

Более того, если отталкиваться от идеи происхождения человека от животных любого вида, то доподлинно известно, что им не свойственна склонность к обмену, хотя и существует определенная специализация действий, например, у разных членов одного стада во время охоты или обороны. Так что ни о какой врожденной склонности человека к обмену говорить не приходится.

Получается, что ни специализация, ни гипотеза о склонности человека к обмену не могут объяснить ни возникновение фирм, ни феноменальный рост производительности труда, ни появление рынков (обмена). То есть «причина богатства народов» остается не раскрытой.