2. Историческая наука во второй трети xiXв.

Развитие исторической науки в России во второй трети XIX в. происходило в условиях, которые традиционно трактуются как идеологическая реакция и всестороннее подавление независи­мой мысли.

В то же время можно констатировать, что в области исто­рического знания (как и во многих других областях русской куль­туры) именно в 40—50-е гг. произошел качественный важнейший сдвиг - Собственно говоря, с этого времени, во-первых, можно говорить о существовании полноценной исторической науки, во-вторых, о появлении самой влиятельной исторической школы XIX в, — государственной, или государственно-юридической.

В значительной мере подобный парадокс можно объяснить инерционностью развития культурной системы: как раз в 40—50-е гг. проявились результаты тех культурных новшеств, которые возникли в России в первой четверти века. Вместе с тем нельзя не признать, что определенную положительную роль сыграла и Политика, проводившаяся Николаем I и его министром народного образования С.С. Уваровым. При всем консерватизме этой поли­тики (достаточно вспомнить доминирующую идеологическую па­радигму эпохи: православие — самодержавие — народность) она характеризовалась определенной линией государства на стиму­лирование высшего образования и научных исследований в стране. В частности, С.С. Уваров, почитавший историю (особенно древнюю) и сам занимавшийся, хотя и поверхностно, историче­скими исследованиями, оказывал покровительство развитию ис­торических знаний в стране.

В соединении с появлением в России слоя людей, полу­чивших высшее гуманитарное образование, несколько замед­лившимся, но не прекратившимся проникновением в страну но­вейших философских течений Европы (особенно философии истории Гегеля) все эти факторы в совокупности создали сравни­тельно благоприятные условия для качественного сдвига в раз­витии исторического знания в России.

Изменение культурно-идеологических условий в стране после смерти Николая 1 и начавшейся подготовки либеральных реформ создало еще более благоприятные условия для разви­тия исторической науки, что обеспечило ее бурный прогресс в последней трети XIX в.

Центром исторических исследований в этот период оконча­тельно становятся университеты, прежде всего — Московский университет. Именно усилиями преподавателей и выпускников этого университета и создается целое научное направление, практически первое в отечественной исторической науке, вошед­шее в современную историографию под названием государ­ственная школа (сами создатели этого направления определяли его как историческое, юридическое, историко-юридическое).

Традиционно создателями этого направления считаются С.М. Соловьев и К.Д. Кавелин, а также их современник Б.Н. Чичерин.

Однако часто недооценивается влияние, которое на стано­вление этой научной школы оказал общепризнанный лидер исто­риков (и не их одних) Московского университета        Т.Н. Грановский. Безусловно, подобная недооценка была связана с тем, что соб­ственные научные интересы Т.Н. Грановского лежали исключи­тельно в области европейского средневековья, к тому же он оставил очень мало текстов, на основании которых можно было бы реконструировать систему его исторических взглядов и тем самым установить их взаимосвязь с идеями историков государ­ственного направления.

Роль Т.Н. Грановского заключалась, прежде всего, в том, что он как бы стал переводчиком на русский язык, талантливым ин­терпретатором на почве русской исторической науки новейших философских учений Запада. Именно Т.Н. Грановский, прошед­ший хорошую профессиональную выучку в Европе, показал рус­ским историкам те возможности, которые открывает применение методологических идей Гегеля, прежде всего его диалектическо­го подхода. Большое влияние на русских историков оказало и' постоянное  подчеркивание  Т.Н. Грановским  качественного единства и однонаправленности исторических процессов в Евро­пе и в России. Его знаменитые лекции по истории европейского средневековья неизбежно подводили слушателей к мысли об универсальности мирового исторического процесса, в котором специфика России является преимущественно спецификой фор­мы, порожденной особыми географическими и природными усло­виями страны. Эта идея, как известно, впоследствии стала одной из доминирующих в исторической концепции С.М. Соловьева и его единомышленников.

Основные положения нового научного направления сложились уже к концу 40-х гг. О появлении этого направления можно говорить с момента публикации исследования К.Д. Кавелина "Взгляд на юридический быт Древней России" (1847). Через че­тыре года началось издание главного труда государственной школы — соловьевской "Истории России с древнейших времен". Почти одновременно начал публикацию своих исследований по истории русского права Б.Н. Чичерин. Позднее они были объеди­нены в его знаменитом сборнике "Опыты по истории русского права" (1858).

Необходимо также указать еще на одну важную отличи­тельную черту государственной школы — длительность ее существования. К историкам этой школы можно отнести не только многих ученых начала XX в., но и отдельных исследователей, пик, активности которых приходится на середину и вторую треть этого века. Можно назвать, например, такого авторитетного историка, работавшего главным образом в США, как Г.В. Вернадский, взгляды которого при всем их своеобразии вполне укладываются в русло идей и общего подхода государственной школы.

Говоря об общей концепции историков-государственников, понимании ими исторического процесса, следует принять во вни­мание практическое отсутствие специальных работ, посвященных систематическому изложению собственной методологии. Может быть, за исключением Б.Н. Чичерина, в своей многогранной дея­тельности занимавшегося и историософскими проблемами, уче­ные, принадлежавшие к государственному направлению, прежде всего сам С.М. Соловьев, предпочитали реализовывать свои об­щеисторические воззрения посредством конкретно-исторических исследований. Так, в своей 29-томной "Истории России" С.М. Соловьев посвятил всего лишь несколько страниц более или менее развернутому изложению собственных взглядов на определяющие факторы русского исторического процесса.

Поэтому любое изложение общеисторической концепции или концепции русской истории государственной школы пред­ставляет собой в известной мере реконструкцию, основанную на анализе всей совокупности исторических и историко-правовых исследований авторов этой школы.

С учетом этого обстоятельства основные положения обще­исторической концепции государственного направления могут быть представлены в виде следующих тезисов:

1. Человеческая история представляет собой непрерыв­ный, целостный, органический, естественный, саморазви­вающийся процесс.

2. В основе саморазвития общества лежит непрерывное взаимодействие трех основных факторов: природы данной стра­ны, природы данного народа (национальной психологии) и сово­купности внешних воздействий. Причем на ранних этапах разви­тия общества решающую роль играет природный, или географи­ческий, фактор, позднее его влияние ослабевает. С этой точки зрения можно считать, что в основе концепции государственной школы лежит многофакторный (т.е. плюралистический) подход.

3. История носит всемирный характер, исторический про­цесс един и подчиняется общей закономерности. Национальные отличия есть в конечном итоге различные вариации форм и тем­пов развития.

4. Высшей формой организации общества является госу­дарство как совокупность определенных институтов, нормализо­ванных в юридическом законодательстве. При этом государство выступает как инструмент согласования интересов различных общественных групп и выражает в конечном итоге не групповые или сословные, а общенациональные интересы.

5. Государство возникает как процесс длительной эволю­ции различных институтов организации общества. В обоб­щающем виде это может быть представлено как вырастание го­сударственных институтов из институтов родовых (родовая тео­рия происхождения государства).

Идеи органического саморазвития и роли государства в развитии общества прямо восходят к философии истории Гегеля, что позволяет говорить о гегельянской направленности методо­логических принципов государственной школы. Однако в отличие от Гегеля С.М. Соловьев и другие историки не склонны были ви­деть в истории ярко выраженного идеального начала. Скорее наоборот: они акцентировали внимание на природной матери­альности этого процесса. Поэтому можно говорить не о прямом заимствовании гегелевского подхода к истории, а об определен­ной модернизации этого подхода в духе многофакторности и ор­ганичности.

1. Природно-географическая среда, в которой происходило формирование Русского государства после татарского на­шествия, характеризовалась доминированием малоплодородных почв на фоне резких и частых климатических колебаний, что ограничивало рост населения, несоразмерного с обширностью пространств. С другой стороны, отсутствие естественных природ­ных преград (горные хребты, пустыни, моря) открывало террито­рию для вторжения иных племен и народов с востока, юга и за­пада.

2. Вследствие таких природных условий формируется определенная национальная психология, основанная на проти­воречии  между  стремлением  человека  к  свободному ("анархическому"), неограниченному перемещению по бескрай­нему равнинному пространству и невозможностью этого человека выжить в трудных природных условиях в одиночку, без поддерж­ки коллектива. Русский человек как бы является одновременно и анархистом и коллективистом.

3. Отсюда вытекает естественная потребность в возникно­вении централизованных форм организации общества, обеспечи­вающих национальное выживание как за счет объединения хозяйственных усилий общества, позволяющего до известной сте­пени нейтрализовать негативный природный фактор, так и за счет достижения необходимой военной мощи, позволяющей га­рантировать население от внешних захватчиков. Поэтому Русское государство по необходимости должно было ради общенацио­нальных интересов ограничить интересы индивидов и групп . Высшей формой такого ограничения стало закрепощение всех сословий, их прикрепление к государству с наложением определенных, хотя и разных, повинностей.

Таким образом, самодержавное Российское государство с его ограничением прав индивида, наиболее существенным, из которых стало крепостное право, становилось, с точки зрения историков-государственников, единственно возможным сред­ством обеспечения национального выживания русского народа в имевшихся исходных природно-географических условиях.

Особое место в становлении российской государственности отводилось колонизационным процессам. Колонизация, непре­рывное продвижение русского населения на восток, хозяйствен­ное освоение им новых земель рассматривались историками-государственниками как мощный стимул централизаторских устремлений московских князей и царей и одновременно как фак­тор, придававший своеобразные формы организации государ­ственной власти. При этом акцент делался на преимущественно мирные формы колонизации, не сопровождавшиеся (как это было при создании трансконтинентальных империй) массовым уничто­жением коренного населения. Скорее, напротив: колонизация способствовала хозяйственному и культурному прогрессу корен­ного населения.

Середина XIX в. обозначила еще одну важную веху в раз­витии отечественной исторической науки — начало систематиче­ских исследований по зарубежной истории. прежде всего Т.Н. Грановского и М.С. Куторги.

Т.Н. Грановский заложил основания систематическому исследованию проблем европей­ского средневековья в Московском университете, В своих работах он исходил из представления о наличии глубоких внутренних закономерностей эволюции основных институтов европейского феодального общества, о значительной роли в этой эволюции материальных факторов.

Поиск таковых закономерностей на примере разных стран и эпох оказался в центре внимания научных работ его преемников на кафедре всеобщей истории — П.Н. Кудрявцева (1816—1858) и С.В. Ешевского   (1829—1865),   Однако   в   отличие   от Т.Н. Грановского признание таких закономерностей сочеталось у них с пристальным вниманием к индивидуальному в истории.

  Еще более значительную роль в становлении отечествен­ной историографии всеобщей истории сыграл М.С. Куторга. Он стал не только автором ряда капитальных исследований по ис­тории Греции.