5. Особенности межличностного взаимодействия с жертвой сексуального насилия при проведении следственных действий.

Рассматривая вопросы, связанные с расследованием дел о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности, следует остановиться на целом ряде проблем, вызываемых так называемыми барьерами общения.

Если резюмировать все ранее сказанное, следует констатировать крайнюю сложность продуктивного взаимодействия с малолетней жертвой сексуального насилия. К числу факторов, усложняющих взаимопонимание относятся, во-первых, различие в уровне раз-вития познавательных (в том числе, мыслительных) процессов, рационального, эмоцио-нального и социального интеллекта, речи, социального опыта и т.д., обусловленных раз-ницей в возрасте потерпевшей и следователя. Во-вторых, жертва сексуального насилия находится в экстремальном состоянии, переживает острые душевные страдания (в частно-сти, чувства стыда, вины), связанные как с самим фактом насилия, так и отношением ок-ружающих к случившемуся, процедурой расследования, что влияет на ее психическую деятельность. В-третьих, состояние потерпевшей может усугубляться наличием у нее синдрома посттравматического стресса, что также значительно ухудшает продуктивность взаимодействия с ней вследствие социальной дезадаптации. В-четвертых, как показывают исследования, часто жертвы сексуального насилия обладают комплексом индивидуально-психологических особенностей, которые также осложняют конструктивное взаимодействие (застенчивость, тревожность, высокая эмоциональная чувствительность, трудности в установлении контакта, подверженность колебаниям настроения и т.д.). В-пятых, необходимо четко представлять, что ситуация расследования для жертвы сопряжена с: а) непривычностью, новизной, неопределенностью исхода, что вызывает напряженность, взволнованность, тревогу, страх; б) опасением встретить в лице следователя человека, который осудит поступок потерпевшей, не поймет ее состояния, не будет заинтересован оказать помощь; в) необычностью официальной обстановки, не располагающей к откровенности; г) угрозами и давлением со стороны обвиняемых, их родственников, а также иных представителей; д) ошибочной тактикой беседы следователя, негативное впечатление, производимое им на потерпевшего. В-шестых, если для детей нередко естественны трудности в общении с незнакомыми взрослыми, то нередко трудности отмечаются и у взрослых в общении с детьми (особенно если они напуганы, пережили серьезную психотравму).

Возникающие в связи с этим барьеры общения могут быть сняты, если следователем ис-пользуются приемы так называемого понимающего общения, т.е. это целенаправленного взаимодействия, ориентированного на понимание собеседника и проявление уважения к его личности в форме неоценочных реакций на его высказывания и эмоциональные со-стояния. В психологической литературе наиболее устоявшимся термином для обозначе-ния понимающего общения можно считать «рефлексивное общение». Образно говоря, это означает, что «при взаимодействии с собеседником я, как зеркало, «отражаю» его мысли и чувства, стремлюсь обдумать и понять их его глазами безо всякого оценивания». Этому способствует развитый эмоциональный интеллект и, в частности, такое качество, как эм-патия. Этим немецким словом, означающим способность сочувствовать другому, опреде-ляется готовность и способность вчувствоваться в настрой других людей. То есть эмпатия предполагает умение (определяемое стремлением!) поставить себя на место другого, взглянуть его глазами, прочувствовать его состояние и позицию и учесть их в своем пове-дении. Именно почувствовать, без рационального осмысления, когда эмоциональное вчувствование в позицию другого сразу же приводит к соответствующим собственным действиям.

В то же время не следует забывать, что в официальной ситуации, как бы мы не сглажива-ли это (а ситуация следствия, проведения различных следственных действий относится именно к официальному или формальному взаимодействию), присутствует не только по-нимающее, но и директивное общение. Под директивным общением рассматривается це-ленаправленное взаимодействие, ориентированное на оказание прямого психологического воздействия на человека для достижения своих целей и состоящее из реакций, выражающих собственные оценки, взгляды, стремления и цели. Эти цели могут в широком смысле состоять в достижении взаимовыгодных соглашений с партнером, в психологическом воздействии на него, в отстаивании своих интересов в условиях разногласий и конфликтов или в собственной защите от агрессивных нападок и угроз со стороны собеседника.

К сожалению, некоторые следователи используют защитно-агрессивную форму общения - целенаправленное взаимодействие, ориентированное на оказание прямого психологического воздействия на собеседника для достижения своих целей, но осуществляемое в такой форме, которая может унизить чувство собственного достоинства, игнорируя потребности и интересы партнера.

Таким образом, эффективное общение в ходе расследования включает в себя пони-мающие и директивные приемы реагирования, исключая по возможности, агрессивные и принижающе-уступчивые реакции при взаимодействии с партнерами.

К числу средств, позволяющих достичь взаимопонимания, следует отнести акцен-тирование своего внимания в первую очередь на внутренней системе отсчета (критерии оценок, ценности, мотивы, проблемы) своего партнера, а не на своей собственной. То есть, необходим положительный внутренний настрой к партнеру со всеми его качествами, в том числе - и к слабостям. Иными словами важны участие, интерес к партнеру, понимание, терпение, такт, человечность, сердечность, доверие, интуиция. Установка на понимание, в частности предполагает осознанное стремление реагировать на мысли и состояния собеседника с целью увидеть их его глазами и уловить качество этих состояний (страх, сомнение, беспокойство, гнев, отчаяние и т.д.).

Понимание достигается, в частности, тогда, когда следователь дает высказаться партнеру, смотрит на него, может в случае необходимости оставить его в покое, прощает отсутствие необходимых слов. И, напротив, понимание будет блокировано, а продуктивность взаи-модействия будет нулевой (если не отрицательной), если прерывать собеседника на каж-дом слове, заставлять его оправдываться, не принимать его всерьез, одновременно зани-маться еще чем-то другим и т.п.

Следует отметить, что понимающее реагирование не означает нашего согласия с тем, что говорит и чувствует партнер, а является проявлением стремления непредвзято понять его позицию, жизненную ситуацию без попыток рационально оценить их. Такое реагирование требует умения на время абстрагироваться от собственной системы оценок, понять переживания собеседника, состояния его внутреннего мира. Если партнер ощутит, что его мысли поняты и приняты правильно, он начнет доверять и будет готов к дальней-шему сотрудничеству, к раскрытию своего внутреннего состояния.

Заключение.

Проблема детей – жертв сексуального насилия, по нашему мнению, имеет не толь-ко правовые и психологические аспекты, является широкой проблемой, требующей взаи-модействия и со специалистами в области медицины, педагогики, социальной работы и т.д. Меняется и правовое поле – в развитие Конвенции ООН о правах ребенка принимаются все новые и новые законы, требующие разработки механизма исполнения всеми заинтересованными лицами и учреждениями.

О ретроспективной диагностике психического состояния человека

в судебно-психологической экспертизе.

С.С.Шипшин

Судебно-психологическая экспертиза (СПЭ) является одним из наиболее динамич-но развивающихся родов судебной экспертизы. За истекшие тридцать лет СПЭ перестала быть предметом споров юристов и психологов и прочно заняло свое место среди других судебных экспертиз. Об этом свидетельствует практика правоохранительных органов и экспертных учреждений, создание в лабораториях системы СЭУ Минюста подразделений, занимающихся производством СПЭ. Это ставит на повестку дня проблему дальнейшего развития теоретических, методологических, научно-методических вопросов СПЭ. Одним из наиболее важных, на наш взгляд, является вопрос создания новых методов экспертного психологического исследования. При этом речь идет не только и не столько об адаптации к экспертной практике общеизвестных методов исследования, а о разработке инструментария, предназначенного для решения конкретных судебно-экспертных задач.

Специфика СПЭ заключается в ретроспективном характере экспертного исследо-вания. Так, на основании всестороннего изучения испытуемого экспертом дается вывод о его психической деятельности в конкретной юридически значимой ситуации в прошлом (в том числе и существенно отдаленном от момента исследования). Подобный характер судебно-психологического исследования ставит вопрос об уточнении понятия объекта СПЭ. Мы считаем, что центральным объектом СПЭ является психическое состояние человека в юридически значимой ситуации. Здесь следует уточнить, что психическое состояние рассматривается не как эмоциональная составляющая действий и поведения, а как интегративная характеристика психической деятельности, производная от устойчивых индивидуально-психологических особенностей субъекта и особенностей конкретной ситуации. Именно подобное понимание психического состояния позволяет на практике реализовывать задачи ретроспективной диагностики, стоящие перед СПЭ. Прежде всего, речь идет о ретроспективной диагностике психического состояния испытуемого (независимо от его процессуального статуса) в момент криминального события.

Криминальное событие для его участников, как правило, является экстремальным, предъявляющим завышенные требования к индивидуально-психологическим возможно-стям субъекта в силу конфликтности (внешней и внутренней), исключительной личност-ной значимости, информационной насыщенности. Это обусловливает экстремальный ха-рактер психического состояния человека в исследуемой ситуации, что определяет специ-фику его психической деятельности и, как следствие, влияет на способность к осознанно-волевому поведению. Среди состояний, способных существенно видоизменять психиче-скую деятельность, выделяются аффект, фрустрация, психическая напряженность (стресс), тревога и растерянность.

Проведенный нами анализ с использованием модифицированного подхода К.К.Платонова [11] позволил прийти к заключению, что три из пяти рассмотренных со-стояний (аффект, фрустрация и растерянность) однозначно, но в различной степени и на различных уровнях, дезорганизуют психическую деятельность человека. Влияние психи-ческой напряженности (стресса) и тревоги амбивалентно. Как показывает экспертная практика (нами было проанализировано свыше 600 заключений СПЭ), чаще всего, иссле-дуя состояние человека в криминальной ситуации, мы сталкиваемся с проблемой диагно-стики именно этих состояний. Таким образом, перед экспертом возникает вопрос выбора и использования адекватных методов исследования экстремальных психических состоя-ний.

Сложность проблемы диагностики психического состояния определяется несколь-кими причинами. С одной стороны, существует континуум психических состояний и по-этому имеется вероятность постоянного взаимоперехода одного состояния в другое в за-висимости от изменения ситуации, соматического и психофизиологического состояния организма. Это может затруднять диагностику актуального психического состояния чело-века и в еще большей степени - ретроспективную диагностику. С другой стороны, – это вопросы психодиагностического инструментария. Во-первых, методы, использующие в качестве основного инструмента наблюдение, далеко не всегда позволяют опознать со-стояние по выразительным движениям. Кроме того, возможность непосредственного на-блюдения за субъектом предоставляется не всегда, а в ряде случаев (и при экспертной ретроспективной диагностике, в частности) она вообще исключается. Во-вторых, при са-монаблюдении, в ходе составления самоотчета человек испытывает значительные трудно-сти в оценке своего состояния, связанные как с индивидуальными различиями чувстви-тельности, особенностями восприятия и самопонимания, так и с семантическими трудно-стями при описании состояния.

Существующие психофизиологические методы оценки эмоционального состояния недостаточно тонки и не позволяют дифференцировать состояния, близкие по своим про-явлениям, энергетике, но различные по своему содержанию (например, психическую на-пряженность, тревогу, фрустрацию). Кроме того, будучи относительно информативными для исследования актуального, текущего состояния субъекта, они зачастую бесполезны при ретроспективной диагностике.

В определенной степени специфику состояния могут выявить различные опросни-ки и шкалы, однако их возможности ограничены. Это связано, во-первых, с небольшим количеством параметров исследуемых состояний, а во-вторых, с тем, что образ состояния у человека лишен “предметности”, слабо вербализован, менее ярок по сравнению с самим состоянием. Отсюда трудности при ответах на вопросы, их неточность и приблизитель-ность. В данную группу методов входят широко известные опросник “Психическое на-пряжение” Т.А.Немчина, шкала САН А.Доскина, шкала реактивной и личностной тре-вожности Ч.Спилбергера (модификация Ханина), шкала Н.Курганского, а также СУПОС-8. О возможностях использования в экспертной практике двух последних шкал будет ска-зано ниже.

Наиболее информативными в исследовании психических состояний являются про-ективные методы. В частности, с помощью теста Г.Роршаха помимо общей направленно-сти личности, возможно выявление эмоционального отношения к действительности, реактивной тревожности и т.д. Тематический апперцепционный тест (ТАТ) также позволяет выявить эмоциональное состояние человека, его отношение к тем или иным проблемам, психотравмирующие стимулы. Эмоциональную сферу позволяет исследовать и метод цветных пирамид (Р.Хейса-Г.Хилтмана), а также «Цветовое зеркало» Г.Фрилинга. Однако следует подчеркнуть, что интерпретация результатов многих проективных методов (Роршах-теста, ТАТ) “грешит” известной долей субъективизма, существенно зависит от опыта экспериментатора, его методологического подхода к исследуемой проблеме, а также, возможно, - от индивидуально-психологических особенностей и собственных проблем. Валидность и надежность метода цветовых пирамид, по данным Л.Ф.Бурлачука, остается открытым вопросом [2]. Что касается метода Г.Фрилинга, то нельзя сказать, что он широко известен российским исследователям (М.Чернова) [18].

Приведенный перечень проективных методов иллюстративен и не претендует на полноту, однако из него следует, что три метода неслучайно связывают такие феномены как цвет и эмоции. Еще Гете И.В. в своем учении выдвигал тезис об осмысленности цвета как средства познания мира. Это, по мнению Яньшина П.В., позволяет свести в едином феномене Цвета его связь с электромагнитными явлениями и “чувственно-нравственное” (эмоциональное) действие. “Цвет - естественный знак, символ всех объектов реальности, выступает как символ и носитель общей идеи неких жизненных отношений”. Эмоции играют важную роль в семантическом кодировании цветов и их реконструкции в представлении. То есть, человек создает представления (образы) цветов из эмоций. Указанный тезис позволяет допускать справедливым и обратное утверждение: цвет способен актуализировать представления (образы) тех или иных эмоций и состояний. Однако следует помнить, что, как отмечала Сафуанова О.В., “эмоция связана сразу с несколькими цветами, а цвет - со всеми эмоциями”, т.е. эмоции представляются как палитра цветов, а не единичный цвет. Кроме того, необходимо учесть и выводы Биррена Ф. о том, что цвет может иметь противоположные качества в зависимости от частной точки зрения субъекта (его установки), а потому его реакции будут различны в тех случаях, когда он ассоциирует цвет с внешним миром или с со своими душевными переживаниями [по 19]. В силу воздействия на эмоциональную сферу, цвет становится индикатором физиологических и психических состояний человека. При этом, динамика состояния человека (как интегративной характеристики), тесно связанная с его отношением к различным сторонам объективной действительности, проявляется в определенных изменениях отношений к цветам и цветовым стимулам.

Рассматривая проективные методы, использующие цвет в качестве стимульного материала, необходимо остановиться на одном, наиболее информативном при изучении психического состояния. Это - тест выбора цвета (ТВЦ) М.Люшера [Люшер М., 1996; Джос В.В., 1990; Собчик Л.Н., 1990]. Он является, по определению Пуховского Н.Н., “почти идеальным неструктурированным проективным тестом, т.к. испытуемый осущест-вляет выбор практически не имеющего формы стимульного материала, руководствуясь собственными критериями симпатии (антипатии) к цвету”. В процессе выполнения теста человек проецирует свой “индивидуальный стиль эмоционально-потребностной и позна-вательной позиции деятельности” [13]. При этом, цвет в роли стимула ассоциируется с теми или иными предметами и явлениями, выражая тем самым отношение субъекта к этим явлениям и предметам. ТВЦ позволяет диагностировать состояние человека, вклю-чая такие параметры, как актуальные потребности и проблемы, субъективную оценку су-ществующего положения дел, сдерживаемые тенденции, а также источники стресса (по-нимаемого в широком смысле).

Интерпретация ТВЦ опирается на предположение о том, что каждому цвету при-суще определенное символическое значение независимо от возраста, пола, социальной и национальной принадлежности испытуемого. Например, синий цвет (1) означает полное спокойствие, психологически - чувство удовлетворения, покоя. Зеленый (2) отражает фи-зиологически “эластичную напряженность”. Психологически это выражается в деятельности, волевом усилии, упорстве, целеустремленности, а также в сопротивлении изменениям. Можно говорить также о постоянстве, самоутверждении. Красный цвет (3) отражает “расходование энергии” и психологически выражает возбуждение, активность, деятельность, доминирование, стремление, желание; также можно говорить и о мужественности. Желтый цвет (4) связан с раскованностью, ожиданием, надеждой, положительными эмоциями (типа радости, веселья). Активность в этом случае, по сравнению с красным цветом, носит менее определенный характер, выявляя недостаток последовательности. Фиолетовый цвет (5) отражает внушаемость, инфантильность, потребность в поддержке, опоре. Коричневый цвет (6) связан со стремлением к простым инстинктивным переживаниям, примитивным чувственным радостям. Черный цвет (7) показывает негативный тонус, общий психоэнергетический уровень, а также наличие кризисного состояния, агрессии по отношению к окружающему миру или к себе. Наконец, серый цвет (8) отражает стремление отгородиться, укрыться от всяких внешних влияний или стимулов [ Люшер М., 1996; Джос В.В., 1990; Собчик Л.Н., 1990 ].

Предполагается, что механизмами соответствия цвета и эмоционального состояния являются механизмы синестезии. Причем, глубинный синестетический код универсален для различных культур. На это указывают, в частности, исследования Вартанова А.В., Муньягисеньи Э., Соколова Е.Н. [ 1994 ], показавших близость в семантическом про-странстве цветовых терминов разных языков, что предполагает сходство их значений, обусловливаемое цветовыми образами.

Объем данной работы не позволяет подробно остановиться на значительном коли-честве исследований взаимодействия цвета и эмоционального состояния, проведенных российскими исследователями (Ольшанникова А.В., Семенов В.В. и Смирнов Л.М., 1976; Иванов Л.М. и Урванцев Л.П., 1978; Лутошкин А.Н.; Гавриленко О.Н., 1993; Измайлов Ч.А. и Волков Н.Н; Плишко Н.К., 1980 и другие).

На основе ТВЦ Люшера в России был разработан цветовой тест отношений (ЦТО) [17]. Теоретически он базируется на концепциях В.М.Мясищева, В.Г.Ананьева об образ-ной структуре и природе психического и А.Н.Леонтьева о чувственной ткани смысловых образований личности.

Исследования, проведенные с помощью ЦТО, показали, что цветоэмоциональные ассоциации связаны с глубоким уровнем невербальных эмоциональных значений. Напри-мер, желтый и красный цвета связаны с повышенным настроением, активностью; серый - с утомлением; черный - с оборонительными эмоциями отрицательного характера. Кроме этого, существует достоверная связь следующих цветов и эмоций: желтого - с удивлени-ем, красного - с радостью, серого - с утомлением, черного - со страхом. В отношении дру-гих эмоций наблюдается двойственное цветовое представление: гнев - красный и черный; грусть - серый и синий; интерес - зеленый и синий. Цветовые ассоциации некоторых эмоций еще менее определенные. Установлено также, что экспрессиям положительных эмоциональных состояний соответствует красно-желтый край спектра, а отрицательным - сине-фиолетовый край. Нормальной, эмоционально-нейтральной экспрессии соответствует зеленая часть спектра.

Таким образом, существование тесной связи между цветом и эмоциями открывает широ-кие возможности для диагностики психических состояний с помощью проективных мето-дов, использующих цветовые стимулы в качестве символов различных объектов или от-ношений. В течение 10 лет нами разрабатывался метод ретроспективной диагностики психического состояния подэкспертного на различных этапах (стадиях) развития крими-нальной ситуации. В его основу был положен цветоассоциативный эксперимент; в качестве стимульного материала был использован основной набор ТВЦ Люшера.

Процедура опосредованной ретроспективной диагностики состояния (в дальней-шем, сокращенно - ОРДПС) включает в себя несколько этапов.

На первом этапе выделяются ключевые стадии развития криминальной ситуации. В зави-симости от конкретного дела их количество может значительно варьировать (в нашей практике было крайне сложное уголовное дело, потребовавшее условного разбиения си-туации на 22 стадии), однако, не менее трех: I - стадия, непосредственно предшествовав-шая преступлению (стадия аффектогенной ситуации); II - стадия совершения преступле-ния и III - стадия, непосредственно следующая за преступным деянием. То есть, мы выде-ляем те стадии, на которых, как правило, происходят качественные изменения в динамике и содержании психического состояния подэкспертного. Выделение этих стадий производится на основании всестороннего анализа материалов дела (показаний обвиняемого, потерпевшего, свидетелей, протоколов осмотра места происшествия и т.д.) и результатов подробной беседы с подэкспертным в процессе экспертизы. Следует отметить, что если в процессе беседы испытуемый сообщает информацию о криминальной ситуации, отличающуюся от ранее данной, выделение стадий проводится на основе той информации, на которой в ходе экспертизы настаивает подэкспертный. В противном случае, если экспертом будет навязываться иная (пусть соответствующая действительности, но не признаваемая испытуемым картина происходивших событий), крайне высока вероятность, что подэкспертный откажется от работы либо будет работать непродуктивно. Наше исследование показало, что универсальность рассматриваемого метода обычно позволяет выявить несоответствия в показаниях испытуемого о своем состоянии.

На втором этапе испытуемый ранжирует цвета ТВЦ соответственно состоянию, отмечавшемуся у него на каждой стадии развития ситуации. Так, первый цвет в представ-лении подэкспертного максимально отражает (описывает) состояние, ассоциируется с ним. Затем испытуемый подбирает второй цвет, третий и так далее. Такая процедура про-водится в отношении состояния субъекта на каждой стадии развития ситуации. Таким об-разом, получаются цветоассоциативные ряды, отражающие динамику психического со-стояния испытуемого в криминальной ситуации.

На третьем этапе испытуемому предлагается перечень эмоций, переживаний и со-стояний, отражающих “эмоциональный спектр” экстремальных состояний (аффект, фру-страция, психическая напряженность, растерянность и т.д.). В перечень включаются и те эмоции и переживания, которые отмечал испытуемый в самоотчете (в ходе беседы). Обычно предъявляется набор из 16-22 эмоций и состояний. Испытуемый оценивает эти эмоции с помощью основного набора ТВЦ и полученные ранжировки рассматриваются как свойственные ему “эталонные” цветоассоциативные представления о тех или иных эмоциях, состояниях и переживаниях.

На четвертом этапе проводится сопоставление цветоассоциативного ряда, соответ-ствующего состоянию испытуемого на определенной стадии развития криминальной си-туации, с “эталонными” рядами эмоций, состояний и переживаний. Для этого используется формула вычисления коэффициента ранговой корреляции (по Спирмену):

6 ? ( ? )

r = 1 - ------------- , где

n (n - 1)

? - разность рангов i-характеристики в ряду состояния на исследуемом этапе криминаль-ной ситуации и в “эталонном” ряду;

n = 8 (число рангов, соответствующих основному набору ТВЦ).

Эта процедура проводится применительно к каждой стадии развития криминальной ситуации.

Полученные значения коэффициента ранговой корреляции свидетельствуют о бли-зости состояния субъекта тем или иным эмоциональным переживаниям и состояниям, взятым в качестве параметров исследуемого состояния. Учитываются как положительные, так и отрицательные значения коэффициента корреляции. При анализе каждого параметра состояния в динамике, на разных стадиях развития криминальной ситуации, значения коэффициента корреляции будут различны, что может являться показателем усиления или ослабления влияния каждой составляющей “эмоционального спектра” состояния человека, что определяет специфику состояния на каждой конкретной стадии.

Таким образом, метод ОРДПС во-первых, достаточно защищен, поскольку сама процедура выявления представлений об “эталонных” и об исследуемых состояниях на разных стадиях развития криминальной ситуации ведется в параллельном направлении, а конечный результат не вытекает непосредственно из полученных данных, а вычисляется с помощью математических методов. Во-вторых, проективный и невербальный характер метода позволяет исследовать глубинные уровни эмоциональных отношений испытуемо-го к анализируемым событиям, а также работать с подэкспертными различного социаль-ного, образовательного и культурного уровня.

Для выявления того, насколько метод ОРДПС информативен и адекватен как спе-цифике экстремального состояния, так и самоотчету испытуемого, нами было проанали-зировано 280 заключений СПЭ по фактам насильственных преступлений, проведенных в ЦСК ЛСЭ.

Мы исходили из того, что на каждой из трех стадий развития криминальной ситуа-ции метод ОРДПС будет отражать характерные этим стадиям изменения психического состояния.

Как показали результаты анализа, всего по этим делам в качестве “эталонных” параметров испытуемым предлагался перечень из 32 состояний и эмоциональных переживаний. Нами были учтены только те, значения коэффициента ранговой корреляции которых свидетельствовали о наличии значимой связи между ними и состояниями испытуемых на трех ключевых стадиях развития криминальной ситуации ?0.26 ? 1.00, как положительные, так и отрицательные?. Таким образом, мы получили картину “усредненного” состояния обобщенного испытуемого. Эти данные приведены в таблице.