Соучастие. Прикосновенность к преступлению

Гораздо большее внимание в этот период уделялось институту соучастия. Соучастием в преступлении признается участие двух или более лиц в совершении преступления. Наука не выработала понятия о соучастии и соучастниках. В тяжких преступлениях не различали степеней соучастия, и второстепенных соучастников, и отдалённых пособников так же наказывали смертной казнью, как и главных преступников. Учение о соучастии, разработанное английской судебной практикой, исходило из принципа: «кто совершает нечто через другого, делает это сам».

Примером может служить английское решение по делу лорда Дакреса 1535 г. Судебный отчёт так излагает его факты: «Сеньор Дакрес и прочие согласились вторгнуться в парк и охотиться там, и убить всех, кто будет им сопротивляться; и в соответствии с этим они пришли в парк, и… (столкнувшись с человеком, охранявшим его, который потребовал от них удалиться) другой его убил, в то время как сеньор находился в четверти мили от данного места, и ничего не знал об этом». Лорд Дакрес и все его сотоварищи были осуждены за тяжкое убийство и повешены. Определяющим моментом для разрешения дела послужило то, что виновные заранее согласились между собой убить всякого, кто помешает им, то есть действовали со злым предумышлением, и факт отсутствия некоторых соучастников в месте убийства не повлиял на их ответственность.

Согласно английскому прецеденту 1553 г. к трём обвиняемым, убившим из засады человека, в ходе стычки присоединился четвёртый, некто Джон Вэйн Салисбэри, являвшийся слугой одного из троих и не посвящённый заранее в их планы. И если трое первых были осуждены за тяжкое умышленное убийство, то Салисбэри - только за простое, поскольку, как решил суд, «таковое убийство образует простое убийство, но не тяжкое, ибо он не владел злым предумышлением», вмешавшись в происходящее внезапно и по случайному стечению обстоятельств.

Средневековое право устанавливало одинаковое наказание подстрекателей и пособников и главных исполнителей, то есть степень виновности каждого из них не учитывалась. Подстрекатели и пособники, по крайней мере, в тяжких преступлениях наказывались как главные исполнители.

Например, подделка монеты рассматривалась как оскорбление величества (короля), как нарушение регалии, исключительного права, принадлежащего королю, и каралась смертной казнью. Денежные мастера занимались незаконным изготовлением денег, мошеннически добавляли в серебро медь, олово или свинец, причиняя убыток королевской казне. За это они подвергались смертной казни путем заливания горла расплавленным металлом. Пособники и укрыватели также подвергались квалифицированной смертной казни, как и исполнители.

Каролина по вопросу о наказании соучастников довольствовалась тем, что отсылала к совету законоведов.

«Тот, кто умышленным и опасным способом оказывает преступнику при выполнении какого-либо преступления какую-либо помощь, пособничество или содействие, как бы оно не называлось, должен быть подвергнут… уголовному наказанию, различному в различных случаях; поэтому судьи в подобных случаях должны, как установлено выше, обращаться за советом к законоведам, должно ли, принимая во внимание данные судопроизводства, назначить телесные наказания или смертную казнь» (ст. CLXXVII, 177). Подстрекатель к лжеприсяге нёс то же наказание, что и исполнитель (CVII, 107). Каролина грозила тому, кто «принесёт такую заученную ложную присягу перед судьёй или перед судом», сначала бесчестием (позорящим наказанием), а затем отсечением второго пальца правой руки. «Там, где кто-нибудь своей ложной присягой доведёт другого до уголовного наказания», наступала ответственность по принципу талиона. Дача ложных показаний упоминалась в Каролине в статье 68, которая также грозила талионом.

Повреждения и убийства в драке представляют для права особые затруднения в двояком отношении. Прежде всего, во многих случаях невозможно хотя бы с некоторой достоверностью установить, кто из участвующих причинил смерть или повреждение. С другой же стороны возможны случаи, когда наступившее последствие является результатом нескольких повреждений. Римское право дало несколько противоречивых решений указанных трудностей. «Но если несколько лиц наносили рабу удары (от которых раб) умер, то посмотрим, отвечают ли все за убийство. И если будет установлено, от чьего удара погиб раб, то он (нанесший этот удар) отвечает за то, что убил (по закону Аквилия); если это не обнаружено, то, как говорил Юлиан, все отвечают за то, что убили, и если иск предъявлен к одному, то другие не освобождаются… Цельс пишет, что если один нанёс смертельную рану, другой же потом убил раба, то первый преследуется по закону не как убийца, но как нанесший рану, ибо пострадавший умер от другой раны, а второй подлежит закону как убийца. Так думал Марцелл, и это вероятнее всего» (D. 9. 2. 11. § 2, 3).

Статья CXLVIII, 148 Каролины считала всех членов союза «взаимными подстрекателями» и таким образом делало всех их ответственными за всю совокупность последствия, либо наказывало само соглашение, как покушение на преступление: «Если несколько лиц помогают и содействуют друг другу с заранее обдуманным намерением и злым умыслом сообща убить кого-нибудь, то виновные должны быть подвергнуты смертной казни. Если же несколько лиц, случайно оказавшись вместе в какой-либо стычке или схватке, помогают друг к другу и кто-нибудь будет вследствие этого убит без достаточного повода, то тот из них, кто будет опознан как истинный виновник, от руки которого приключилось лишение жизни, должен быть осуждён как нанесший смертельный удар к отсечению головы мечом. Но если лишённый жизни получил опасные, заведомо смертельные удары от нескольких лиц и невозможно доказать, от чьей именно руки и удара он умер, то все наносившие, как выше указано, раны должны быть приговорены к смертной казни как нанесшие смертельные удары. Но по поводу наказания других соучастников. пособников, исполнителей, чьей рукой лишённый жизни был ранен несмертельно, а также если кто-либо при беспорядках и в драке будет лишён жизни и невозможно узнать о том, кем он был ранен, … судьи должны запросить совет у законоведов». В Каролине помощь, оказанная в момент совершения преступления, наказывалась так же, как и исполнение. Помощь, оказанная до совершения преступления, предоставлением оружия, дома, слуги наказывалась в меньшей степени, чем исполнение.

Как вид соучастия рассматривалась прикосновенность к преступлению. Прикосновенные, стоя вне преступления, только стороною касаются его, ибо оно возможно только после совершения деяния. В праве различают три вида прикосновенности: укрывательство, попустительство или невоспрепятствование и недонесение о совершившемся преступлении. Законодатель, руководствуясь практическими соображениями и не вдаваясь в подробности, облагал почти равными наказаниями всех, так или иначе содействовавших нарушению закона, в том числе и лиц прикосновенных по правилу: не тот лишь вор, кто крадёт, а и тот, кто краденое принимает.

Укрывательство могло быть различных видов: самого преступника, следов преступного деяния, вещей, добытых вором преступным путем. Укрывательство беглых преступников рассматривалось как соучастие в преступлении главного исполнителя и обложено одинаковым наказанием. Заранее не обещанное укрывательство преступников и краденых вещей по ремеслу наказывалось наравне с участием в преступлении. Укрыватели наказывались одинаково, как и главные исполнители, по крайней мере, по тяжким преступлениям. Укрыватель краденых вещей уравнивался с вором и не было известно самостоятельное преступление укрывательство вещей. Так, Саксонское зерцало устанавливало: «Кто хранит краденое или награбленное или оказывает этому помощь, и, если он будет изобличён в этом, его следует наказать, как тех (как совершивших кражу и грабёж)» (II. 13. § 6). Даже родство не исключало виновность укрывательства. Каролина не упоминала об укрывательстве, но приводила в статье 40 в числе оснований, возбуждающих подозрение против тех, кто «помогает разбойникам или ворам», и тот случай, когда «кто-нибудь возьмёт добытое грабежом или украденное добро или часть его». Об укрывателях по ремеслу старонемецкая пословица гласила: «Укрыватель также преступен как и сам вор». В древнерусском праве становщики и пристаносодержатели воров и разбойников всегда карались наравне с главными исполнителями: «не будь прятчиков, не было бы и воров», - говорила русская пословица.

Попустительство выражалось в невоспрепятствовании самому совершению преступного деяния; в неизвещении лица, которому грозила опасность; в недонесении властям о готовящемся преступлении. В попустительстве карается нарушение общегосударственной обязанности граждан содействовать власти в предупреждении и пресечении преступлений. Попустительство, особенно выразившееся в недонесении о злоумышляемом преступлении, наказывались, по крайней мере, в тяжких преступлениях, или одинаковым, или чуть меньшим наказанием, с самим исполнителем. Воспрепятствование совершению преступления, хотя бы и доносом, возводилось в обязанность, равную с обязанностью быть свидетелем, отбывать военную службу, платить налоги.

Недонесение (недоносительство) есть недонесение властям о содеянном преступлении. Недонесение по тяжким преступлениям наказывалось как оконченное преступление. Недонесение о государственном преступлении каралось смертной казнью. Например, при короле Генрихе IV во Франции в 1603 г. был казнён королевский повар за то, что он не донёс о сделанном ему предложении отравить короля, хотя было доказано, что он это предложение отверг. В этом отношении не делалось изъятия для ближайших родственников преступника: жены, детей, отца, матери, братьев, ибо, считалось, что замыслы преступника лучше всего известны его семье и родне.

Необходимая оборона

В период мести не могло существовать необходимой обороны как особого юридического института, потому что месть, как более обширное понятие, включала в себя и право необходимой обороны. Кто имеет право мстить, тот может и обороняться. Необходимая оборона является защитой от преступного нападения, а месть карает уже совершённое преступление. Только с уничтожением кровной мести могла развиться необходимая оборона как отражение противозаконного нападения путём причинения вреда нападающему.

Необходимая оборона появляется с укреплением государственной власти, которая, борясь с самоуправством, стесняла право на необходимую оборону во вред естественному праву на самозащиту. В западноевропейском праве заметно было стремление излишне сузить право необходимой обороны. В число условий необходимой обороны вводилась неотвратимость опасности другими средствами - призывом на помощь, бегством. Не допускалась оборона при возможности избежать нападения бегством. Такого рода стеснения помогает противозаконным посягательствам и приучает граждан к трусости. При этом требовалось равенство оружия, запрещалось против невооружённого защищаться вооружённой силой. Защищаться оружием разрешалось, если только нападающий был сильнее. Обороняющийся должен был немедленно сообщить властям о происшедшем убийстве. Правомерность необходимой обороны должен был доказывать сам оборонявшийся, а неправомерность влекла за собой наказание.

Каролина разрешала необходимую оборону лишь для спасения жизни и телесной неприкосновенности и рассматривала её как случай ненаказуемого убийства. (ст. 139-145, 150). Она не предусматривала права защищать силой имущество, честь, достоинство.

Государственная власть зашла слишком далеко в ограничении пределов необходимой обороны. Это объяснялось тем, что государственная власть в самостоятельной защите прав усматривала пережиток старого порядка частной мести и расправы. На необходимую оборону смотрели как на уступку со стороны государства, как на привилегию защищать свои права. Это объясняется крайней обратной реакцией, ответом на юридическое самоуправство периода кровной мести.

Все эти излишние ограничения русскому уголовному праву Московского государства были неизвестны. По Соборному уложению 1649 г. не требовалось соразмерности средств обороны с целями нападения. Например, если кто, в присутствии суда, поссорясь с соперником, начнет его бить, а тот, обороняясь, его убьёт, то не подлежит наказанию. Убийство допускалось при обороне, как жизни, так и имущества: позволялось убить вора с поличным в своем доме и во время погони за ним, когда вор начнет драться. Если кто, поймав вора, станет его пытать, то должен будет заплатить вору штраф за бесчестье и увечье. Женщина, которую преступник хотел изнасиловать, имеет право убить преступника.

Более того, Соборное уложение предоставляло право хозяину сжатого в поле хлеба убить вора, если он, застигнутый в поле, не дает себя связать. С точки зрения современного права это будет превышением пределов необходимой обороны, так как вора нет необходимости преследовать с точки зрения обороны, если он, оставив взятые вещи, убежал. В Московском государстве всякий обязан был оказывать другому помощь в случае опасности. Кто слышал зов на помощь и не пошел помогать, наказывался битьём кнутом нещадно. Кто не помогал ловить воров и разбойников и сам их не ловил - наказывался штрафом. Можно ли спасать своё старое пальто, если захотят стянуть с тебя, за счёт причинения вреда здоровью и даже самой жизни нападающего? В Воинском уставе 1716 г. под немецким влиянием право необходимой обороны опутывается множеством ограничений, не существовавших прежде.

Классификация преступлений

Важные изменения произошли в классификации преступлений. С развитием государства возникают и развиваются новые общественные интересы, которые, наравне с интересами частных лиц, требуют уголовной защиты. Приоритет интересов государства и церкви над интересами личности вызвал чрезмерное развитие трёх категорий преступления: против религии, против нравственности и против государства. В период абсолютизма XVI-XVIII вв. в судебной практике сложилось деление преступлений на три группы: 1) против религии и нравственности; 2) против величества (государства); 3) против частных лиц.

Преступления против религии

Государство считало себя обязанным выступить на защиту Бога, христианского вероучения (католического, лютеранского, англиканского, кальвинистского и т. п.), господствующей церкви. Этим стремлением определялся тот широкий перечень религиозных преступлений, который существовал в законодательстве средних веков. Среди преступлений против религии выделялось богохульство - оскорбление, поношение Бога, Богородицы, ангелов, святых посредством выражающих презрение к ним слов (например, приписывание Божеству свойств, ему не принадлежащих, или отрицание свойств, ему принадлежащих, например, утверждение, что Бог не всемогущ, не справедлив и т. п.) действий или изображений.

Богохульство рассматривалось как деяние, непосредственное оскорбляющее Бога, вызывающее его справедливый гнев, который, не будучи погашен наказанием, разражается над страной всевозможными бедствиями - голодом, войнами, болезнями и т. п. Интересно, что указы германского императора и французских королей о богохульстве приводили одинаковые основания для наказуемости богохульства - божественный гнев и проистекающие из-за него бедствия для страны, то есть стояли на точке зрения Новеллы 77 императора Юстиниана. Наказания за богохульство были разнообразны: от штрафа до смертной казни и тяжких телесных повреждений. Например, Каролина за богохульство назначала смертную казнь, телесные и членовредительские наказания (§ CVI, 106). К членовредительским наказаниям за богохульство относились прокалывание, прорез, прогвоздение, отрезание языка. Австрийская «Терезиана» 1768 г. за непосредственное богохульство, относящееся прямо к самому Богу, назначала смертную казнь через сожжение, за остальные случаи богохульства - менее жестокие виды смертной казни или телесные наказания.

Среди преступлений против религии видное место занимали святотатство и нарушение богослужения. Святотатство - похищение церковных вещей. При похищении имущества церкви нарушалась святость места.

Каролина за похищение дароносицы со святыми дарами устанавливала смертную казнь посредством сожжения (§ 172). Похищение золотых или серебряных сосудов, ценность которых достигала суммы крупного воровства, а также вторжение со взломом или влезанием в церковь - смертной казнью, вид которой определялся по усмотрению судьи (§ 172). Прочие виды кражи наказывались усиленными наказаниями, положенными за нецерковные кражи (§ 173, 174). Нарушение богослужения наказывалось изгнанием или телесным наказанием, а в случае, когда нарушение богослужения соединялось с причинением оскорбления действием священнослужителям, - смертной казнью.

Менее важными религиозным преступлением было нарушение требований религии, как-то нарушение святости воскресений и праздников танцами или торговлей, нарушение постов и т. д.

Ересь. Инквизиция

Среди посягательств на веру и церковь первенствующую роль играла ересь. Ересь - есть особое вероучение, отступление от правильного учения церкви; открытое и упорное исповедание учения, уклоняющегося от догмы церкви. Поскольку всякая ересь объявляет себя истинной верой, вопрос о ересях в истории церкви решался Соборами, а не отдельными богословами. Согласно каноническому праву éресь - это «ошибочное, преднамеренное и последовательное противодействие истине, официально установленной церковью». Отступниками от веры - еретикáми признавались те, кто исповедуя мнения, противоречащие учению церкви, проповедовал или сообщал другим в форме слова или письма. Они собственное мнение выдавали за «учение Христа». Средством обнаружения еретических заблуждений может быть не только устная речь или сочинение, но также известные поступки, из которых можно сделать заключение о религиозных заблуждениях человека, например, несоблюдение поста.

Католическая церковь считала ересью отступление от учения католической церкви ²³. В глазах правоверных католиков реформация XVI в. была ничем иным, как грандиозной ересью, захватившей чересчур обширные территории и чересчур многочисленные массы населения и поэтому признанной имеющей право на существование. Протестантские конфессии (лютеранство, кальвинизм, англиканство и др.) ересью считали отступление от собственного вероучения. Например, в Англии XVI в. реформация привела к установлению государственной англиканской церкви и в качестве гонимых за ересь оказались католики и представители иных протестантских вероисповеданий: пуритане, кальвинисты, пресвитериане и др.

В средние века и до конца XVIII в. государство поддерживало господствующую христианскую церковь, как католическую, так и протестантскую. Это означало право исключительной пропаганды догматов господствующей церкви, которые она объявляла единственно истинными. При этом обе церкви проявляли крайнюю нетерпимость к уклонениям от учения господствующей церкви. В результате религиозных войн, которые возникли благодаря реформации, в конце концов был признан лишь ограниченный принцип: чье царство, того и религия. На основании этого принципа признавалась правомерность существования в Европе государств, исповедующих различные христианские вероисповедания, но население каждого из них должно было исповедовать ту же религию и иметь те же верования, как и его король.

Инквизиторы считали, что еретúк был орудием сатаны в его вечной борьбе против Бога (см. с…..). Еретикú в глазах инквизиторов были прямыми, реальными воплощениями сатанинского начала, кровными врагами самого Бога. Именно в силу представления об их одержимости дьяволом еретиков считали нужным пытать и сжигать на кострах, ибо иные способы убийства как бы не могли уничтожить поселившееся в еретиках сатанинское начало. Сожжение как казнь преступников против религии прямо признавалась подобием адского огня, предназначенного для мучения грешников.

Дела о ересях находились в юрисдикции специального чрезвычайного церковного суда - инквизиции, который осуществлял следствие и суд по отношению к еретикáм. Приговор должен был приводиться в исполнение светской королевской властью. Все еретики должны были отлучаться от церкви и передаваться светским властям для того, чтобы их сожгли живыми, так как «церковь чуждается пролития крови». В XIII веке во всех западных государствах законами были установлены за ересь смертная казнь и конфискация имущества. Сжигание на костре «служители божественной юстиции» - инквизиторы относили к числу наиболее гуманных (бескровных) видов наказания. Если обвиняемый в ереси был готов поклясться под пыткой или иным давлением, что будет придерживаться догм католицизма, то ему следовало сохранить жизнь, назначить, как правило, пожизненное тюремное заключение. Имущество еретика конфисковывалось, еретические книги сжигались, дома разрушались, а на их место свозились нечистоты.

Еретик отрицает один или несколько догматов господствующей церкви. При отрицательном отношении не к отдельным истинам церкви, а отрицание их во всей их полноте образовывали уже не ересь, а вероотступничество, отпадение от церкви - апостасию. Ересь, доведённая до полного отрицания христианской религии, именовалась апостасией, то есть полным отпадением от христианства, с чем обыкновенно связывался переход в какую-либо иную религию: иудейство или язычество. По каноническому праву для состава апостасии признавалось достаточным одного добровольного участия в культе иноверной религии, хотя участвующий и не имел намерения отпасть от католической церкви и не разделял учений того религиозного общества, в культе которого он участвовал.

В V-X вв. не было гонений за веру, не было преследования ересей, так как католическая церковь безраздельно господствовала над умами древних германцев, которые жили натуральным хозяйством в дремучих сельских медвежьих углах. Но в XI-XII вв. происходит возрождение городов, торговли. Многие люди (горожане, купцы, рыцари) не могли уже верить, не размышляя, как их предки. Их терзали сомнения: почему в мире, созданном Всемогущим Богом, столько зла и неправды?

От католических пастырей своих они при этом не получали по большей части никаких ответов на волновавшие их новые религиозные вопросы. У большинства священников едва хватало образования на то, чтобы сносно справляться с ритуалом богослужения, которое проходило на непонятном для народа и самих пастырей латинском языке. Эти пастыри к тому же часто не являлись для верующих образцом христианских добродетелей смирения, бескорыстия, целомудрия, любви к ближнему. Поэтому в светском обществе появились критики католической церкви, которые по-своему толковали Библию, смущая верующих. Именно с XI в. в Европе стали распространяться ереси. Католическая церковь на вызов еретиков ответила созданием новой церковной науки - схоластики, народно-воспитательной организации - нищенствующих орденов доминиканцев и францисканцев и чрезвычайного церковного суда - инквизиции.

Католическая церковь создает новую церковную науку - схоластику, науку о Боге, рациональную теологию (богословие). Истины веры доказываются не только Священным Писанием и трудами отцов церкви, но и разумом, рациональными аргументами. «С гордостью церковь могла теперь говорить еретикам, что, восставая против её учений, они отказываются не только от звания христиан, как ослушники священного авторитета, но даже от звания разумных существ, ибо истинный разум сам требует того же, чему учат Откровение и авторитеты» ³⁹.

Церковь создает также новую народно-воспитательную организацию - нищенствующие ордена доминикáнцев и францискáнцев, которые были так названы по имени основателей святых Доминика и Франциска. Эти ордена смогли возвратить римско-католической церкви утерянные было симпатии народных масс. Служители этих орденов, подражая простому образу жизни Христа и апостолов, приняли обет бедности, то есть должны были не иметь собственность (истинный христианин мог иметь пищу, одежду, кров и книги религиозного содержания, но всякая другая собственность строго запрещалась в этих орденах), странствовать пешком и проповедовать веру (до них дело проповеди было совершенно заброшено), обращать в христианскую веру грешников и неверных, будить заснувшую совесть, помогать больным и бедным. Они работали и в больницах во время эпидемии чумы. Нищенствующие монахи безвозмездно делали то, чего не делала католическая церковь за огромные привилегии и несметные богатства.

Эти искренние подвижники веры показали народу пример христианского смирения, терпения и любви к ближнему. «Странствующие пешком по всей Европе под палящими лучами солнца или под холодным ветром, отвергающие подаяние деньгами, с благодарностью принимающие чёрствый кусок хлеба, часто переносящие голод с молчаливым смирением перед волей Бога, не заботящиеся о завтрашнем дне, неустанно занятые делом спасения душ от когтей сатаны, стремящиеся поднять человека над мелочными дрязгами повседневной жизни, всегда приходящие на помощь людям в их слабостях и вносящие в их мрачную душу небесный свет, - вот в таком виде предстали первые доминиканцы и францисканцы перед людьми, привыкшими видеть в духовном лице человека суетного, алчного, чувственного, думающего только об удовлетворении своих желаний. И нет ничего удивительного, что подобное явление в значительной степени содействовало возрождению в людях веры в христианство, столь сильно пошатнувшееся» ⁴⁰.

И, наконец, церковь создала новый церковно-полицейский институт инквизицию, которая репрессивными средствами справлялась с теми из отщепенцев, отступников от католической церкви, на кого не оказывали достаточного действия ни доводы рациональной теологии, ни нравственные увещевания последователей Доминика и Франциска. При этом главными деятелями, как в схоластической науке, так и в инквизиционных трибуналах оказывались члены тех же нищенствующих орденов.

Дела о ересях были изъяты из юрисдикции епископов и переданы римскими папами в 1232 г. чрезвычайным судам - инквизиции. Преследование еретиков поручалось монахам доминиканского ордена, которые обладали хорошей репутацией, жизненным опытом и богословским образованием, которое было особенно необходимым для того, чтобы различать виды ересей и разоблачать заподозренных притворяющихся добрыми католиками еретиков. Инквизиторы назначались папой и подчинялись только ему. Они не покидали область, пока ересь не была искоренена. Их штаб-квартирами становились местные доминиканские и иногда францисканские монастыри.

Инквизиция возникла из-за того, что католическая церковь постепенно теряла верующих. Всё население области под страхом отлучения от церкви обязано было доносить инквизиторам на лиц, на которых у них есть малейшее подозрение в отступничестве от веры. Подозреваемыми считались те, которые превратно говорили о таинствах и церкви или вообще в своём поведении и нравах чем-нибудь отличались от добрых католиков. От обязанности доносить не освобождало и родство: муж должен был доносить на жену и жена на мужа, родители должны были доносить на детей и дети на родителей. Доносчику обеспечивалась полная тайна его имени, и обещалось трёхгодовое отпущение грехов.

В делах о ересях имена свидетелей сохранялись в тайне от обвиняемого. Вследствие этого он лишался возможности отводить свидетелей и участвовать в очных ставках с ними. Взяв подозрительное лицо под стражу, инквизитор вручал подсудимому в виде обвинительного акта выдержки из сделанных на него доносов и предлагал, не спрашивая об именах доносчиков, давать свои объяснения по существу дела. В случае если такие объяснения в глазах судьи оказывались недостаточными, он для раскрытия всей истины прибегал к пыткам. Как средство обнаружения ереси пытки были разрешены папой Иннокентием IV в 1257 г. Эти разрешения подтверждались последующими папами, пока не были запрещены папой Пием VII в 1816 г. Пытка получила широкое применение в делах этого рода. В целях сохранения тайны процесса духовенство стало исполнять пытки само, не обращаясь к светским властям.

По делам о ересях виновный мог быть присужден не только к церковным (дисциплинарным) взысканиям, но и к уголовным наказаниям. Признание в ереси обрекало на пожизненное заключение. Отрицание вины вело на костер. Сжигание на костре «служители божественной юстиции» - инквизиторы относили к числу наиболее гуманных (бескровных) видов наказания. При наличии смягчающих обстоятельств приговорённых к сожжению заживо предварительно милостиво подвергали удушению.

Как же совместить репрессии инквизиции с учением Христа? Ведь Христос требовал милосердия, любви и снисхождения к ближнему. Бог христианский есть Бог любви и милосердия, желающий не мести и смерти грешника, а исправления и жизни падшего человека. Руководящей мыслью церковных наказаний была задача исправления: «Строгость наказания должна быть целительным средством для того, чтобы исправить злодея и привести его к добру», - говорил Декрет Грациана.

Церковные наказания носили не столько физический, сколько моральный характер: богоугодные дела, покаяние в виде поста, молитвы и раздачи милостыни, заточение в монастыре, отлучение - отстранение на всю жизнь или на время от церковного общения. Отлучённые от церкви не могли занимать судебную должность, не могли жаловаться в суд, ни быть свидетелем на суде, не могли делать завещания, ни получать наследства. Имущество же отлучённых от церкви подвергалось конфискации. Убийство отлучённого, совершённое из религиозной ревности, не считалось за преступление.

Инквизиторы полагали, что их карательная деятельность оправдана словами Христа о грешнике, которому лучше бы повесить мельничный жернов на шею и утопить во глубине морской: «Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской... Горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф. 18, 6). Выражение «соблазнить» значит побуждать к греху. Но имел ли Христос в виду, что как раз данный инквизитор должен вешать этот жернов? Есть ли слова Христа призыв к действию или всего лишь предостережение? Для оправдания ли репрессий сказал это Христос?

Еретики в глазах инквизиторов были прямыми, реальными воплощениями сатанинского начала, кровными врагами самого Бога. Именно в силу представления об их одержимости дьяволом еретиков считали нужным пытать и сжигать на кострах, ибо иные способы убийства как бы не могли уничтожить поселившееся в еретиках сатанинское начало. Сожжение как казнь преступников против религии прямо признавалась подобием адского огня, предназначенного для мучения грешников. Также было дано буквальное толкование следующего места Священного писания (Евангелие от Иоанна): «Кто не пребудет во мне (т.е. в католической церкви), извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь; и они сгорают».

Один из величайших учителей католической церкви Фома Аквинский (1227-1274) стал высшим авторитетом монашеского ордена доминиканцев, взявшего дело инквизиции в свои руки, и в своем главном труде «Сумма теологии» дал следующее обоснование абсолютной необходимости казни еретиков. Ересь считалась более тяжким преступлением, чем делание фальшивой монеты или даже убийство. За подделку монеты грозит строгое наказание смертью. Но это только посягательство на материальные блага. Как же не преследовать со всей строгостью ересь, которая есть посягательство на самую душу. Извращать религию, от которой зависит жизнь вечная, гораздо более тяжкое преступление, чем подделывать монету. Поэтому еретики подлежат смертной казни.

Церковь сначала должна подействовать на еретиков увещеванием. Но, если обнаруживается упорство, надо предать их в руки светской власти для исполнения смертного приговора. Это, может быть, тяжело, но, безусловно, необходимо. Церковь обязана заботиться о своей пастве. Потеряв надежду спасти одних, она должна предупредить гибель других. Гниющие члены должны быть отсечены, паршивая овца должна быть удалена от стада, чтобы весь дом, всё тело и всё стадо не подверглось заразе, порче, загниванию и гибели. Лучше казнить вместе с еретиками и смешанных с ними правоверных католиков, чем допустить еретикам избегнуть казни: Бог сам на небе легко узнает своих.

Какой страшный пожар разгорелся из-за ереси Ария, а ведь этого не было бы, если бы своевременно погашена была искра. Фома имел в виду, что один из известнейших в истории церкви еретиков, Арий, был на первом вселенском соборе 325 г. осужден не на казнь, а на изгнание. Впоследствии он сумел привлечь к себе множество сторонников, в результате чего арианская ересь широко распространилась и просуществовала более трёх столетий.

Тысячами еретики отправлялись на костер инквизиции. Одна только испанская инквизиция сожгла около 30 тысяч еретиков. В прекрасной Франции 24 августа 1572 г. в Париже за одну ночь католики зверски убили более трёх тысяч гугенотов - только за то, что они принадлежали к протестантству, а не к католицизму. Затем в течение двух недель во Франции погибло около 30 тысяч протестантов. Страшная резня вынудила гугенотов защищаться. Четыре гугенотские войны разрывали Францию на части, вплоть до 1598 г. Гугенотские войны унесли до 100 тысяч человек. В XVII - XVIII веках стони тысяч гугенотов вынуждены были эмигрировать из католической Франции. В Германии во время Тридцатилетней войны (1618-1648) между католическим императором и протестантскими князьями при иностранном вмешательстве было уничтожено около сорока процентов населения. Дело доходило до того, что в Ганновере власти официально разрешили торговлю мясом людей, умерших от голода, а в некоторых областях христианской Германии было разрешено многожёнство для восстановления людских потерь.

В 1568 г. инквизиция осудила на смерть всех жителей Нидерландов, как впавших в ересь, за исключением поименно указанных. На основании этого приговора казнено было 25 тыс. человек. Ревностный католик, король Испании Филипп II, в состав которой входили тогда Нидерланды, любил повторять, что он предпочитает иметь разорённое государство на пользу Богу и королю, нежели цветущее на пользу дьяволу и слугам его, еретикам.