III. "сто тысяч почему"

Все это так... Но этим не должно заслоняться от нас основное

стремление детского разума овладеть наибольшим количеством знаний,

необходимых для правильной ориентации в мире.

Какой бы неустойчивой и шаткой ни казалась нам (особенно в первые

годы) умственная жизнь ребенка, мы все же не должны забывать, что ребенок

от двух до пяти - самое пытливое существо на земле и что большинство

вопросов, с которыми он обращается к нам, вызвано насущной потребностью его

неутомимого мозга возможно скорее постичь окружающее.

Главное отличие человека от всех, даже высших, животных заключается в

том, что животные, встречаясь с каким-нибудь жизненным фактом, никогда не

спросят себя, почему этот факт существует.

Вопросы "почему?", "отчего?" возникают лишь в уме у человека.

"Желание узнать причины, как что делается возле нас, совершенно

естественно человеку в каждый возраст, - утверждает А.И.Герцен в своих

"Разговорах с детьми". - Это всякий испытал на себе. Кому не приходило в

голову в ребячестве, отчего дождь идет, отчего трава растет, отчего иногда

месяц бывает полный, а иногда видна одна закраинка его, отчего рыба в воде

может жить, а кошка не может?.. Людям так свойственно добираться до причины

всего, что делается около них, что они лучше любят выдумывать вздорную

причину, когда настоящей не знают, чем оставить ее в покое и не заниматься

ею.

Такого любопытства - знать, что и как делается, - звери не имеют.

Зверь бегает по полю, ест, коли что попадется по вкусу, но никогда не

подумает, почему он бегает и отчего он может бегать, откуда взялся съестной

припас, который он ест. А люди всем этим заботятся"*.

______________

* А.И.Герцен, Разговоры с детьми, Собр. соч. в 30-ти томах, т. XIV, М.

1958, стр. 206.

Больше всего люди "заботятся" этим в ребячестве. С возрастом

пытливость угасает, особенно у тех, кто привык думать и жить по инерции...

Не то ребенок - в возрасте от двух до пяти.

Вот стенографическая запись вопросов, заданных с пулеметною скоростью

одним четырехлетним мальчуганом отцу в течение двух с половиной минут.

- А куда летит дым?

- А медведи носят брошки?

- А кто качает деревья?

- А можно достать такую большую газету, чтобы завернуть живого

верблюда?

- А осьминог из икры вылупляется или он молокососный?

- А куры хожут без калош?

И вот вопросы другого ребенка:

- Как небо получилось?

- Как солнце получилось?

- Отчего луна такая ламповая?

- Кто делает клопов?*

______________

* К.Рождественская, Особенности детского восприятия. Журнал "Детская

литература", 1940, ь 5, стр. 10.

Иногда эти вопросы следуют один за другим более замедленным темпом. В

неизданном дневнике Ф.Вигдоровой приводятся такие вопросы ее пятилетней

дочери:

"Кто такой гигант? - А гигант может поместиться в нашей комнате? - А

если встанет на четвереньки? - А гиганты ходят в одежде или голые? - А что

гиганты кушают? - Они добрые или нет? - А может один гигант убить всех

фашистов?

Все это не сразу, а порознь. Значит, голова продолжает работать,

раздумывать".

Машенька о радио:

- А как же туда дяди и тети с музыкой влезли?

И о телефоне:

- Папа, когда я с тобой говорила по телефону, как же ты туда, в

трубочку, забрался?

Мне сообщают о трехлетнем мальчугане, который задал такой же вопрос.

Его тетка, физик по образованию, тотчас же принялась объяснять ему

устройство телефонного аппарата.

Он внимательно слушал ее, но после всех объяснений спросил:

- А как же папа оттуда вылез?

- Кто сделал дырки в носу?

- И почему у одних только мамов есть молоко для маленьких, а у папов

нет?

Гораздо реже, чем "отчего?" и "почему?", ребенок задает вопрос:

"зачем?" Но все же задает его с горячим упорством.

К трем годам - порою даже раньше - он проникается твердой

уверенностью, что все окружающее существует не "просто так", а для

какой-нибудь точно обозначенной цели, - главным образом для удовлетворения

его собственных нужд и потребностей. Корова - чтобы давать ему молоко,

яблоня, чтобы снабжать его яблоками, тетя Зина, чтобы по праздникам угощать

его тортом. Когда же целесообразность окружающих его людей и предметов

остается непонятной ему, он видит здесь нарушение строго установленных

законов природы и заявляет протест:

- Мама, зачем это в каждую черешню кладут косточку? Ведь косточки все

равно надо выбрасывать.

- Зачем снег на крыше? Ведь по крыше не катаются ни на лыжах, ни в

санках!

- Ну хорошо: в Зоопарке звери нужны. А зачем в лесу звери? Только

лишняя трата людей и лишний испуг.

Иногда вопросы "для чего?" и "зачем?" возникают у малых детей в самых

неожиданных случаях.

Трехлетняя Верочка от кого-то услышала, что не следует вставать с

левой ноги, и решила всегда вставать с правой. Но запомнить, где левая

нога, а где правая, было не так-то легко, и Вера не раз ошибалась. Эти

ошибки очень огорчали ее. В конце концов она чуть не со слезами

воскликнула:

- И зачем это приделали левую ногу?

У Чехова есть крохотный рассказ "Гриша", где собрано столько

наблюдений над малым ребенком, сколько иной профессиональный психолог не

сделает за всю свою жизнь. Гриша (двух лет восьми месяцев), как и всякий

человек его возраста, задает себе вопросы "почему?" и "зачем?" по поводу

многих предметов и лиц, причем считает их существование оправданным лишь в

той мере, в какой они служат ему. Так, по его убеждению, часы в столовой

нужны исключительно для того, чтобы махать маятником и звонить. Еще больше

оправдано существование няни и мамы:

"Они одевают Гришу, кормят и укладывают его спать, но для чего

существует папа - неизвестно"*.

______________

* А.П.Чехов, Собр. соч. в 12-ти томах, т. 4, М. 1955, стр. 188.

С возрастом познавательные интересы ребенка все более утрачивают свою

неустойчивость, и уже к пяти-шести годам он начинает серьезнейшим образом

относиться к материалу своей интеллектуальной работы.

Очень убедительно говорится об этом в письме, которое написала мне из

города Пушкина юная мать, Нина Васильева, о своем четырехлетнем Николке:

"...Он настойчиво расспрашивает меня, что такое война, что такое

граница, какие народы живут за границей, кто с кем воевал и с кем дружно

жил, с кем собирается воевать и что побуждает к войне тех или других и т.п.

Отбою нет: так настойчиво, точно хочет заучить.

Я часто отказываюсь отвечать ему, потому что не знаю, как примениться

к четырехлетнему уму; он раздражается и даже начинает презирать меня за

незнание.

- Как устроен водопровод, паровой котел, трактор, автомобиль,

электрическое освещение, что такое гроза, откуда берутся реки, как охотятся

на диких зверей, на каждый вид в отдельности, отчего заводятся в утробе

матери детеныши - "от пищи, что ли?" - подробно о птицах, о жителях прудов,

где мы копаемся сачком, - вот его вопросы, они исходят исключительно от

него самого без всякого толчка с моей стороны, и все они трактовались еще в

прошлом году, когда ему было три года.

Часто я отвечаю ему в духе: "Вырастешь, Саша, узнаешь", - как у

Некрасова. Он серьезнейшим образом, очень продуманно говорит:

- Не будешь мне отвечать, я буду глупый; а если ты не будешь

отказываться мне объяснять, тогда, мама, я буду все умнее и умнее..."

Не всякий ребенок способен так отчетливо и внятно мотивировать

требования, которые он предъявляет ко взрослым, но всякий предъявляет их с

такой же настойчивостью.

Эти требования четырехлетний Сережа лаконически выразил в таком

обращении к маме:

- Я почемучка, а ты потомучка!

И те взрослые, которые брезгливо отмахиваются от "докучных" вопросов

ребенка, совершают непоправимо жестокое дело: они насильно задерживают его

умственный рост, тормозят его духовное развитие. Правда, в жизни ребенка

бывают периоды, когда он буквально замучивает своих бабок, отцов, матерей

бесконечными "почему" и "зачем", но чего бы стоило наше уважение к ребенку,

если бы мы ради личных удобств лишили его необходимейшей умственной пищи?

"Есть детский возраст, - пишет Борис Житков, - это между 4-мя и 6-ю

годами, когда дети неотступно, просто автоматически, кажется, на каждое

слово взрослых отвечают, как маньяки, как одержимые: почему?

- Птичка летает, птичка порхает! - пробует отвлечь их взрослый.

Но ребенок неукоснительно спрашивает:

- Почему порхает?

Даже "серенький козлик" не утешает, сейчас же вопрос:

- Почему серенький?

Но не только "почему серенький?" - вопросы ставят родителям прямо

деловые, конкретные вопросы. Тут у родителей часто не хватает сведений, а

тогда чаще не хватает смелости ответить: "Не знаю. Погоди, справлюсь,

скажу".

Родители в таких случаях зачастую врут.

Врут из двух соображений: во-первых, чтобы отстать от надоедливого

"почемучки", и, во-вторых, чтобы не потерять авторитета всезнайства.

Вопросы ребят самые универсальные; нужно, конечно, быть энциклопедистом,

чтобы на все эти вопросы дать ответы, а зачастую и быть философом. Какая уж

там энциклопедия и философия, когда трое на все голоса пристают и за юбку

дергают! И родители волей-неволей брякают, что в ум взбредет. Но слово

родителей - авторитет. И вот над авторитетной санкцией размышляют жадные

умы.

Часто ни разу в жизни не придется больше поставить этот вопрос, и,

право, на всю жизнь западет это раздраженно брошенное слово, и кто знает,

когда оно выплывет и окажет незримое свое действие в поступках взрослого

человека...

Взрослый давно забросил эти "почему": то ли устав спрашивать, то ли

отчаявшись получить исчерпывающий ответ. Но ребенок, раз поверив в ум и

знания взрослых, не отстает и спрашивает:

- А почему глиняный?

А взрослый отвечает что попало, в надежде: вырастет - сам поймет, в

чем дело, когда поумнеет. А этот маленький, от которого он отмахивается

авторитетной глупостью, не глупей его. Его ум еще не засорен и жадней к

знанию"*.

______________

* Жизнь и творчество Б.С.Житкова, М. 1955, стр. 385-386.

Но, разумеется, далеко не все родители отвечают что попало.

Чувство своей социальной ответственности за правильное воспитание

ребенка заставляет многих матерей и отцов усиленно заниматься

самообразованием - специально для того, чтобы исподволь подготовиться к

неизбежным вопросам четырехлетних мыслителей.

"Надо признаться, что у меня часто не хватает знаний, чтобы ответить

на ряд вопросов детей, - пишет одна мать в стенгазете детского сада. - Те

элементарные сведения, которые я получила в школе в области естествознания,

биологии, не всегда достаточны, наполовину забыты, а ведь вопросы ребят

бывают очень разнообразны... Отвечать на эти вопросы надо, и надо ответить

так, чтобы ребенок понял... И вот приходится ходить в планетарий, брать

книжку "Правда о небе", браться за ботанику, зоологию..."*

______________

* Э.И.Залкинд, Как отвечать на вопросы детей. Сборник "Воспитание

ребенка в семье", М. 1950, стр. 230.

Наш воспитательский долг - не только отвечать малышам на их

бесконечные вопросы, но и активно пробуждать их пытливость, чтобы число

этих вопросов росло. Нужно ли говорить, что из года в год, а порою из

месяца в месяц эти вопросы становятся все содержательнее?

Отсюда, конечно, не следует, что мы должны сразу перегружать детский

мозг всей своей тяжеловесной эрудицией. "Толково ответить на вопрос

ребенка, - писал Горький, - большое искусство, оно требует осторожности".

Наши ответы на вопросы детей должны быть строго дозированы. Ведь дети

совсем не требуют от нас, чтобы мы раскрывали перед ними всю истину - всю

до конца, во всей ее сложности и глубине. Вот один из многих примеров,

которые ежедневно убеждают нас в этом.

- Мама, как едет трамвай?

- По проводам идет ток. Мотор начинает работать, вертит колесики,

трамвай едет.

- Нет, не так.

- А как же?

- А вот как: динь, динь, динь, ж-ж-ж-ж!

По наблюдениям советских педагогов, "даже дети дошкольного возраста не

всегда своими вопросами стараются добиться настоящей, доподлинной причины

того или другого явления, объяснение которого можно дать только в научной

форме, недоступной ребенку".

Детям понятны главным образом поверхностные, внешние связи между

явлениями природы. Поэтому ребенок удовлетворяется иногда простой

аналогией, ссылкой на пример"*.

______________

* Э.И.Залкинд, Как отвечать на вопросы детей. Сборник "Воспитание

ребенка в семье", М. 1950, стр. 225-226.