Письма о танце и балета

ей и неукоснительно выполнять предписанные ею правила. Словом, они попытаются уверить вас, будто прозябать и чахнуть в тени затмевающих и подавляющих их образцов — есть более славный удел, нежели дать себе труд стать образцом для других.

Господин Дидро преследовал одну цель — совершенство театра. Он хотел вернуть к природе всех актеров, которые от нее отклонились; равным образом, г-н де Каюзак призывал танцовщиков к правде. Но все, что они предлагали, было объявлено ошибочным, ибо все их предложения показались слишком простыми. Никто не пожелал согласиться, что нужно только обладать разумом, чтобы следовать их советам. Кто же признается, что у него недостает чувства? Танцовщик порой может сознаться в том, что у него мало физических сил, но он никогда не проявит подобного чистосердечия, если речь пойдет о бесплодии его воображения. Балетмейстеры с детским простодушием заявят вам, что сочиняют медленно, что им наскучило их ремесло, но не согласятся с тем, что сами, в свою очередь, наскучили зрителям, что они холодны, неповоротливы, однообразны и лишены гения.

Таково, сударь, большинство людей, посвятивших себя театру. Всякий почитает себя совершенством. Не удивительно поэтому, что все те, кто пытался раскрыть им глаза, в конце концов потеряли терпение и даже раскаиваются в своих попытках излечить их.

Сомнение при любых обстоятельствах и в любых состояниях — болезнь неизлечимая. Тщетно

пытаются вернуть искусство к природе, все, как один, отступили от нее, и нет такого манифеста, который заставил бы артистов вернуться под ее знамена и объединиться под флагом правды и простоты. Для них это чужестранное войско, и служба в нем показалась бы им слишком тягостной и трудной, поэтому куда проще утверждать, что г-н Каюзак говорит-де, как литератор, а не как танцовщик, и предлагаемый им жанр балета представляет собой нелепость. По той же причине «Побочный сын» и «Отец семейства» были объявлены пьесами, непригодными для сцены; объявить это, конечно, куда легче, чем попытаться сыграть их; стало быть, актеры правы, а драматурги — глупы, и сочинения их — лишь пустые бредни скучных и ворчливых моралистов, не имеющие ни цены, ни достоинств. Да и откуда бы им взяться, этим достоинствам? Разве найдешь в них разные модные словечки, портретики, эпиграммки, мелкие остроты? Ибо в Париже то и дело возникает мода на бесконечно малое; я помню время, когда только и было разговоров, что о карликах: карликах-актерах, карликах-скри- пачах, карлике-англичанине и карликовой лошадке на ярмарке.

Многим из тех, кто посвятил себя танцу и подвизается в балете, полезно было бы, сударь, иметь достойных наставников, дабы они преподали им все то, что им неведомо и что является неотделимым от их профессии. Большая часть танцовщиков пренебрегает необходимыми знаниями, предаваясь презренной праздности и распутному образу жизни, которые унижают искусство и бесчестят артиста. Это дурное поведение,