Глава 40

О, дыхание сентября!

Каникулы завершились. Адвокаты вернулись к работе. Суды наполнились служащими. Отсрочки закончились. Истина ждала своего часа!

Тем утром он уехал в костюме, своем единственном, тисненого шелка двойке светло-зеленого цвета, пошитой в одной из банановых республик, и в темном галстуке Выглядел отлично.

— Майк придет к полудню и поведет тебя на прогулку, — сказал Дэнни мне. — Когда вернусь — не знаю.

Майк пришел, и мы с ним недолго погуляли неподалеку от нашего дома. Побыл со мной с часик, скрасив мое одиночество, после чего ушел. Ближе к вечеру вернулся Дэнни. Увидев меня, улыбнулся и весело спросил:

— Мне нужно еще раз знакомить вас? Позади него стояла Зоя!

Я взвился в воздух. Я скакал. Я так и знал! Я знал, что Дэнни разотрет в порошок «близнецов»-подлецов! Мне хотелось кувыркаться. Зоя вернулась!

Это был удивительный день. Мы играли во дворе. Бегали и смеялись. Обнимались и катались по траве. Вместе приготовили обед, сели за наш стол и поели. После обеда Зоя и Дэнни лакомилась мороженым на кухне.

— Ты скоро опять уезжаешь в Европу? — внезапно спросила Зоя.

Дэнни застыл на месте. Легенда сработала хорошо. Зоя все еще верила в нее. Он сидел напротив дочери. — Нет, я больше не поеду в Европу, — ответил он. Лицо Зои просветлело.

— Вот здорово! — воскликнула она. — Значит, я снова могу занять мою комнату?

— Пока, наверное, нет, И пробормотал Дэнни.

Она наморщила лобик и надула губки, стараясь разгадать смысл его слов. Я тоже был озадачен.

— Почему? — спросила она тихо. — Я хочу домой.

— Знаю, дорогая, но адвокаты и судьи должны решить, где тебе жить. Так всегда происходит в семьях, где мама умирает.

— Но ты им скажи, — потребовала девочка. — Просто скажи, что я хочу домой. Мне не нравится там жить. Я хочу жить с тобой и Энцо.

— Все обстоит немного сложнее, — запинаясь, проговорил Дэнни.

— Скажи им — и все! — сердито повторила Зоя. — Скажи!

— Зоя, меня обвиняют в очень нехорошем деле.

— Скажи им!

Один человек утверждает, что я поступил плохо. И хотя ничего такого я не совершал, мне придется идти в суд и доказывать это.

Зоя на мгновение задумалась.

— Бабушка и дедушка?

Меня поразила лазерная точность ее вопроса.

— Не совсем… Нет, не они. Но они… знают.

— Я заставила их слишком сильно любить меня, — мягко произнесла Зоя, глядя на растаявший шарик мороженого. — Мне следовало быть плохой. Нужно было сделать так, чтобы они не захотели жить со мной.

— Нет, дорогая, нет, — вяло запротестовал Дэнни. — Не говори так. Ты — наше солнышко. Будь с ними ласковой. Я все исправлю. Обещаю тебе.

Зоя покачала головой, отводя глаза. Понимая, что беседа закончена, Дэнни взял со стола блюдца с остатками мороженого и пошел мыть посуду. Я сочувствовал им обоим. Особенно Зое, ведь она столкнулась с ситуацией запутанной и сложной, которую не могла постичь в силу отсутствия необходимых знаний и опыта, где столкнулись противоречивые желания тех, кто жил рядом с ней, и они, участники конфликта, бились за свою правоту и превосходство. Зоя, опечаленная, отправилась в свою спальню к оставшимся в доме игрушкам.

Под вечер зазвонил дверной звонок. На пороге стоял Марк Фейн.

— Все, время, — сообщил он.

Дэнни кивнул и позвал Зою.

— Дэннис, мы одержали важную победу, — сказал Марк. — Очень значимую. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Дэнни кивнул, но вид у него был грустный. Как и у Зои.

— Дважды в месяц ты будешь забирать к себе Зою после школы. До начала вечера в воскресенье она будет находиться здесь, — продолжал Марк. — Также каждую среду ты тоже можешь забирать ее из школы, а к восьми вечера привозить к ним. Понял?

— Понял, — отозвался Дэнни.

Марк Фейн посмотрел на Дэнни долгим взглядом и наконец сказал:

— Я горжусь тобой. Не знаю, что происходит у тебя в голове, но противник ты серьезный.

Дэнни глубоко вздохнул.

— Стараюсь, — ответил он.

Марк Фейн забрал Зою. Не успела она вернуться, как ей снова пришлось уезжать. Мне понадобилось время, чтобы уяснить наше положение, но в конце концов я его уяснил. Выходило, что сегодняшний суд, много раз откладывавшийся на несколько месяцев, поскольку адвокаты уезжали к своим семьям на Лопес-Айленд, а судья — на свое ранчо в Клее-Элум, касался только опеки. Я чувствовал себя преданным; все эти служащие в суде не понимали чувств, которым я сегодня стал свидетелем, когда Дэнни и Зоя обедали. Если бы они разбирались в них, они бы сразу прекратили дело, сняли бы с Дэнни все обвинения и вынесли справедливое решение.

Оказывается, мы сделали только первый шаг. Суд аннулировал запрет на свидание Дэнни с дочерью. Он выиграл право на встречи с ней, но она продолжала находиться под опекой «близнецов»-подлецов. Да и уголовное дело по фальшивому обвинению Дэнни в сексуальных домогательствах не прекратили. Ничего не решилось.

И все-таки я видел их, сидящих вместе. Видел, как они смотрели друг на друга и радостно смеялись. Я снова поверил в равновесие во вселенной. Хотя мы успешно преодолели всего лишь первый поворот в длительной изнуряющей гонке, я усмотрел в этом доброе предзнаменование. Дэнни не из тех, кто совершает ошибки. С новыми покрышками и полным баком он бросит вызов любому противнику.