- - 1997

сохранившиеся путем переживания, степень культуры и т. п.; и, без сомнения, множество кооперирующих причин порождают различные отклонения, несколько ограничивающие полученный нами вывод. Но в общем мы найдем, что он по существу верен.

XI. Положение Детей

§330. Положение ребенка первобытного человека сходно с положением детеныша животного, например медвежонка. Здесь нет ни нравственной обязанности, ни нравственной узды: существует только ничем не стесняемая возможность вскормить, бросить или уничтожить ребенка сообразно

сприливом любви или порывом гнева. Подобно тому как обращение мужчин с женщинами не может перейти известной степени суровости, не вызывая исчезновения самого племени, так и здесь племя должно исчезнуть, если любовь к потомству не будет достаточно сильна.

§331. Среди людей отношение взрослых индивидов к детям начинает принимать высшие формы под влиянием следующих желаний: во-первых, иметь помощника для сражения с врагами; во-вторых, приготовить мстителя за полученные обиды; наконец в-третьих, оставить после себя человека, который позаботился бы о нашем благоденствии после смерти. Все эти мотивы усиливают права детей мужского пола, но не женского. А это еще раз указывает на связь воинственности мужчин и низкого положения женщин.

§332. Какое отношение существует между положением детей и формой общественной организации? При очень воинственном типе дети занимают крайне подчиненное положение, причем положение девочек бывает еще ниже, чем положение мальчиков; но пропорционально тому, как тип становится невоинственным, не только права детей начинают более признаваться, но также права мальчиков и девочек уравниваются.

§333. Факты, подобные этим, полученные у нецивилизованных и полуцивилизованных рас, наблюдаются и среди тех обществ, которые, пройдя через патриархальную форму домашнего и общественного правительства, превратились в большие народы. Будут ли это Туранцы, Семиты или Арийцы, повсюду мы видим ту же связь между политическим абсолютизмом и абсолютизмом домашним.

§334. Если затем мы сравним раннее состояние ныне существующих европейских народов, характеризовавшееся постоянной военной деятельностью, с их позднейшим состоянием, отличающимся уменьшением постоянства и повсеместности войн и разрастанием индустриализма, то заметим различия, имеющие подобное же значение.

§335. Как и можно было заранее предвидеть, ряд изменений в положении детей параллелен ряду изменений в положении женщин.

XII. Прошедшее и Будущее Домашних отношений

§ 336. Большинство читателей уже заметило, что главные выводы, к которым мы пришли, таковы, какими они и должны быть согласно учению

310

об эволюции. Не говоря уже о большей связности, определенности и сложности домашних и общественных порядков среди более передовых обществ, мы находим, что у этих обществ примирение интересов вида, родителей и детей пошло еще дальше, что совершенно согласно с общим ходом эволюции. Мало того, было показано, что те более высокие формы отношений полов друг к другу и к детям, которые сопровождали социальную эволюцию, сделались возможными благодаря более высокому развитию ума и чувства, которое в свою очередь явилось следствием практики и приемов, присущих прогрессивному общественному устройству.

§337. Прогрессивный переход от самых низших социальных групп, едва достойных названия общества, к группам, обладающим большей величиной или более сложной структурой, или тем и другим, предполагает возрастание кооперации, которая может быть или принудительной, или добровольной, или частью добровольной, частью принудительной. Мы видели, что военный режим предполагает господство принудительной кооперации,

арежим промышленный предполагает господство добровольной коопераций. Здесь мы только заметим, что можно дедуктивно сделать очевидной ту истину, которую мы нашли индуктивным путем и которая состоит в том, что домашние отношения всегда соответствуют тем общественным отношениям, которым они сопутствуют.

§338. Какое предположение можно сделать относительно будущего домашних отношений? Принимая, что среди цивилизованных наций индустриализм будет возрастать, а милитаризм убывать, мы сведем вопрос к следующему: каковы те домашние отношения, которые, вероятно, будут существовать при полном торжестве индустриализма?

§339. Общества, которые из поколения в поколение производят достаточное количество индивидов, физические, нравственные и умственные качества которых лучше всего соответствуют данным требованиям, должны сделаться господствующими обществами и должны стремиться заместить собой другие общества путем спокойного процесса промышленной конкуренции. Следовательно, должно совершиться распространение таких супружеских отношений, которые в наибольшей мере благоприятствуют достижению этого результата; при этом господствующие чувства и идеи претерпят такие изменения, соответствующие требованиям этих отношений, что всякие другие отношения будут осуждаться как безнравственные. Очевидно, что моногамная форма половых отношений есть окончательная форма, и всякие изменения, возникновение которых можно предсказать, должны быть направлены на дополнение и расширение ее.

§340. Если, продолжая руководствоваться наблюдением хода эволюции в прошлом, мы спросим себя, каких изменений положения женщин можно ожидать в будущем, то ответ должен быть таков: должно произойти дальнейшее приближение к уравниванию положения обоих полов. При упадке милитаризма и возрастании индустриализма, при упадке принудительной кооперации и возрастании добровольной кооперации, при усилении сознания личных прав и сопутствующем этому уважении к личным правам других — должно произойти уменьшение политической и домашней не-

311

правоспособности женщин, пока не останется только такое ограничение прав, которое вытекает из различия строения полов. Делать более частные выводы было бы рискованно.

§341. Нельзя делать особенно специальных выводов относительно будущих изменений положения детей. Все, что ведет к наибольшему благополучию потомства, должно более и более устанавливаться среди общества, ибо дети худших родителей, воспитываемые худшими способами, будут постоянно замещаться детьми лучших родителей, воспитываемыми лучшими способами.

§342. Нам нужно рассмотреть еще одну сторону домашней эволюции. Забота детей о родителях, это наиболее позднее по своему появлению звено, связывающее семью воедино, имеет в будущем наиболее места для своего возрастания. С повышением умственного и нравственного уровня среди людей последние дни жизни будут облегчены благодаря большим заботам детей, которые таким образом отблагодарят за большие заботы родителей во время их младенчества.

ГЛАВА XXI

ОБРЯДОВЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ

Приводится описание естественной истории того вида правительства, которое имеет общий корень с другими видами, но мало-помалу отделилось от них и служит дополнением к ним, регулируя второстепенные деятельности

I.Обряд вообще

§343 Если, не обращая внимания на поведение чисто личного характера, мы займемся тем видом поведения, которое предполагает прямые

отношения с другими лицами; если затем под словом «правительство»

мы будем понимать всякий контроль над этим поведением, откуда бы он ни возникал, тогда мы должны будем сказать, что самый ранний вид правительства, вместе с тем и самый общий вид его, и такой вид, который постоянно вновь самопроизвольно возникает, есть правительство обрядовых правил. Более того, этот вид правительства не только предшествовал всем остальным видам, не только всегда и везде более других приближался к пользованию всеобъемлющим влиянием, но, сверх того, всегда принимал и теперь принимает наибольшее участие в регулировании жизни людей.

312

§ 344. Видоизмененные формы деятельности, обнаруживаемые людьми вследствие присутствия других людей, образуют тот сравнительно неопределенный контроль, из которого развились другие более определенные формы контроля и в котором они постоянно находятся; это утверждение кажется странным главным образом потому, что при изучении менее развитых обществ мы привносим наши развитые концепции закона и религии. Под влиянием этих концепций мы не замечаем, что то, что мы считаем существенной частью духовных и светских правил, было первоначально второстепенной их частью, а что существенная часть состояла в обрядовых правилах. Первенство (во времени) обрядового регулирования доказывается тем, что его начало можно отыскать среди существ, стоящих ниже человека; оно имеется у дикарей, лишенных всякого другого вида правительства; оно часто достигает высокого развития там, где другие виды управления малоразвиты; оно постоянно вновь самопроизвольно возникает среди индивидов в обществах; наконец, оно охватывает наиболее определенные ограничения, налагаемые государством и церковью. Политические и религиозные регулирования первоначально были немногим более, чем системами обряда, имеющими своим предметом известных лиц, живых или умерших; кодекс законов, присоединенный к одним, и нравственный кодекс, присоединенный к другим, возникли позднее.

§345. Применяя тот принцип, что сделавшиеся несходными продукты эволюции обнаруживают свое сходство благодаря тому, что каждый из них удерживает известные черты, принадлежащие общему корню, из которого все они развились, мы можем заключить, что если различные виды контроля — гражданский, религиозный и общественный имеют общие черты, то эти черты, будучи древнее дифференцированных видов контроля, должны были принадлежать первобытному контролю, из которого развились новые виды контроля. Следовательно, обряды должны обладать самой глубокой древностью, ибо все дифференцированные виды контроля обладают ими

§346. Обыкновенно полагают, что те формы поведения, которые образуют обряд, приняты сознательно для выражения почтения или уважения. Однако, на самом деле, они возникли не вследствие предписания или соглашения (что предполагало бы уже установившуюся организацию, необходимую для того, чтобы создать правило и принудить повиноваться ему), но путем видоизменения действий, совершавшихся для достижения личных целей; они возникают из индивидуального поведения ранее образования общественных порядков, контролирующих это поведение. Их. по-видимому, символический характер есть следствие их переживания при изменившихся обстоятельствах. Лизание руки есть обыкновенный способ выражения привязанности со стороны собаки; а если мы вспомним, как остро должно быть у нее чувство обоняния, при помощи которого собака находит след своего хозяина, то мы едва ли усомнимся, что ее вкусовое чувство испытывает при лизании некоторые ощущения, ассоциированые с теми удовольствиями удовлетворенной привязанности, которые возникают вследствие присутствия ее хозяина. Так как поцелуй есть явление, общее для многих несходных и далеко друг от друга живущих народов, то мы можем заключить,

313

что он возник совершенно таким же образом, как и аналогичные действия низших существ. Каков косвенный результат этого? Из поцелуя как естественного знака привязанности возникает и тот поцелуй, который, обнаруживая внешние признаки привязанности, доставляет удовольствие тем, кого целуют, и благодаря этому располагает их в пользу целующего. Отсюда — целование ног, рук и одежды как часть церемониала. Один пример хорошо уяснит то, каким образом обряды возникают гораздо в большей степени путем естественной последовательности, чем путем умышленной символизации. Каким произвольным ни покажется употребление зеленых веток в знак мира, если мы станем рассматривать этот обычай только в его позднейших формах, однако, если мы проследим его происхождение, то увидим, что в нем нет ничего произвольного. Рассказы путешественников знакомят нас с тем фактом, что снятие оружия приближающимися чужеземцами совершается для выражения миролюбивых намерений. Очевидно, что этим действием они отрицают существование у них враждебных намерений. Но как указать на отсутствие оружия в тех случаях, когда расстояние так велико, что оружие, если бы оно даже и имелось, не было бы заметно? Весьма просто: нужно нести в руках какой-нибудь другой заметный предмет; а для этой цели ветка, покрытая листьями, является наиболее подходящей и наиболее общедоступной вещью. Таким образом, зеленая ветка первоначально служила знаком того, что приближающийся иностранец не враг. Впоследствии употребление ее соединилось с другими знаками дружелюбия. Оно сохранилось и тогда, когда умилостивление перешло в выражение подчинения. И таким образом оно вошло в состав разных действий, выражающих почтение и поклонение.

§ 347. Что обрядовое правительство имеет свою организацию совершенно так же, как имеют ее правительства политическое и церковное, на этот факт обыкновенно не обращали внимания вследствие того, что последние две организации развились, а первая пришла в упадок, по крайней мере в тех обществах, которые достигли такой стадии развития, на которой социальные явления становятся предметом размышления. Первоначально лица, заведовавшие обрядами, выражавшими политическое подчинение, имели только второстепенное значение сравнительно с теми лицами, которые заведовали религиозными обрядами, и обе должности были однотипными. К какому бы классу они ни принадлежали, эти должностные лица заведовали умилостивительными действиями: в одном случае умилостивляли видимого правителя, а в другом — правителя, который уже более невидим. И те и другие суть исполнители и регулировщики обрядов поклонения: поклонения живому властителю и поклонения властителю умершему. При развитом состоянии нашего общества различие божественного и человеческого достигло такой значительной степени, что вышесказанное покажется едва вероятным. Но, возвращаясь назад к тем временам, когда свойства, приписываемые божеству, все менее и менее отличались от свойств человека, и дойдя наконец до того раннего периода, когда другое я умершего человека, рассматриваемое безразлично и как призрак (§ 51), и как божество, ничем не отличается при своем появлении от живого человека, мы не можем не заме-

314

тить существенного сходства между деятельностью тех, которые прислуживают умершему правителю, и деятельностью тех, которые прислуживают правителю, занявшему место первого. Это может все еще показаться странным в нашем утверждении однотипности этих отправлений, если мы вспомним, что во многих древних обществах живые властители были предметом буквально такого же поклонения, как и властители умершие. Обрядовая организация пришла в упадок только тогда, когда церковная и политическая организации, развивающие более определенный и более подробный контроль, захватили ее отправления.

§348. Имея постоянно в виду эти общие соображения, рассмотрим теперь отдельные составные элементы обрядового правления.

II.Трофеи

§349. В первобытном состоянии люди почитались пропорционально своей храбрости: в одном месте они ценились соответственно числу отрубленных голов, которые они могли показать; в другом месте — соответственно числу добытых челюстных костей; в третьем, — соответственно числу скальпов. Читая, что в некоторых местах общественное положение человека определяется количеством этих доказательств его личного превосходства, мы понимаем, каким образом они дают начало регулятивному влиянию, обнаруживающемуся в общественных сношениях. Из чего состоят эти трофеи?

§350. Из всех частей тела убитого голова отрезается чаще всего, вероятно, потому, что она служит самым несомненным доказательством победы. Этот обычай брать головы в качестве трофеев, очевидно, усиливает политическую власть. Он указывает на такие свойства обладателя трофеев, которые вызывают среди врагов страх, а среди подданных— повиновение. Приношение голов как умилостивительной жертвы мертвым показывает, что оно было одним из элементов священных обрядов. Что подобные трофеи имеют значение в общественных отношениях, видно из тех многочисленных случаев, когда индивидуальная и семейная гордость бывает пропорциональна числу добытых голов.

§351. Обладание головой врага соединено с некоторыми неудобствами вследствие ее величины; когда возвращение домой бывает продолжительным, то возникает вопрос: нельзя ли для доказательства того, что враг убит, принести только часть головы? Дикарь приходит к заключению, что это возможно, и поступает соответствующим образом. Легко отделить от головы челюсти, зубы, уши и носы, поэтому они служат трофеями у многих народов.

§352. Вся кожа целиком может служить трофеем, но обыкновенно для этого пользуются какой-нибудь небольшой частью ее. Необходимо только, чтобы это была такая часть, которая на всем теле находится в единственном числе. Отсюда возникает обычай брать кожу со всей головы или только ту часть кожи, которая покрывает темя: обычай скальпирования.

Внекоторых случаях довольствуются даже только волосами врага.

§353. Из других легко переносимых частей тела, которые приносятся домой для доказательства победы, нужно прежде всего упомянуть о руках

315

и ногах. Мы имеем право полагать, что только одна какая-нибудь рука или нога, правая или левая, могла считаться трофеем, ибо в противном случае трофей от одного врага мог выдаваться за трофей от двух убитых врагов. Нужно еще упомянуть о трофее другого рода — о трофее фаллическом.

§354. Существует еще посторонний мотив для добывания трофеев, мотив, влияние которого присоединяется к влиянию непосредственного мотива. Первобытное верование, что дух каждого человека разлит по всему его телу и что обладание какой-нибудь частью тела другого человека приводит

кобладанию частью его духа, а следовательно, ко власти над его духом, приводит первобытного человека к убеждению, что он может получить власть над призраком (ghost) своего врага, обращаясь дурно с той частью тела этого врага, которая осталась у него в качестве трофея.

§355. Вражда и обиды, являющиеся следствием ее, возбуждают в первобытном человеке одинаковые чувства, все равно, будет ли обидчик его соплеменником или нет: он не отличает врага от преступника. Отсюда и одинаковое обращение с ними: от обоих он берет трофеи и публично выставляет.

§356. Мы должны отметить еще одну общую истину. Взятие трофеев имеет прямую связь с воинственным строем общества. Оно развивается с увеличением воинственности и уменьшается с развитием индустриализма. Однако главное значение обычая брать трофеи нужно еще указать. Причина, почему мы занимаемся здесь этим обычаем, хотя он едва ли может быть назван обрядом, заключается в том, что он дает нам ключ к пониманию многочисленных обрядов, господствующих на всем земном шаре между нецивилизованными и полуцивилизованными народами. Из обычая отрезать часть тела у умершего возник обычай отрезать части тела у живого.

III.Изуродования

§357. Мы имеем многочисленные и разнообразные доказательства того, что изуродование живых людей было следствием обычая брать трофеи

уубитых. Взятие трофея указывает на победу, одержанную над убитым, а возникшее отсюда отрезание части тела у пленника указывает на его порабощение. В конце концов, добровольное приношение части своего тела начинает служить выражением подчинения и становится умилостивительным обрядом. Отметим различные виды изуродования и способы, путем которых они входят в три формы контроля: политический, религиозный и общественный.

§358. У побежденного врага можно взять в качестве трофея одну из его рук: но это так сильно уменьшает его ценность как раба, что вполне естественно предпочитают брать какой-нибудь другой трофей. Отсюда обычай отрезать пальцы на руках или на ногах и предлагать их в качестве умилостивительного приношения живым правителям, а врагам, изуродованным подобным образом, позволяют жить в качестве рабов. Во многих местах существует обычай умилостивлять мертвых принесением пальцев или их частей. Жертвоприношение духу умершего родственника или умершего вождя иногда превращается в жертвоприношение великому духу или божеству.

316

§359. Носы тоже были в числе трофеев, добываемых от убитых врагов; лишение носа было уделом пленников, рабов и некоторых преступников. Отрезанные уши первоначально приносились с поля битвы, а под конец стали резать уши у пленников, преступников и рабов; существуют народы,

укоторых проколотые уши служат приметой слуг и вообще лиц подчиненных

§360. Челюсти и зубы также служат трофеями. В некоторых случаях зубы выбиваются для умилостивления умершего вождя, а во многих других случаях они выбиваются жрецом при quasi-религиозном обряде.

§361. Возникновение класса людей, рожденных в рабстве, совершенно естественно приводит к тому, что перестают применять тяжелые изуродования для обозначения рабского состояния. Можно заключить, что наименее тяжкие изуродования сделаются наиболее общепринятыми. Повидимому, таково самое основательное объяснение того факта, что обрезание волос является наиболее распространенным видом изуродования. Отсюда порабощенные имеют остриженные головы, отрезанные локоны подносятся подданными своему вождю; иногда подобное подношение требуется как знак подчинения; в других местах подданные жертвуют для правителей свои бороды; таким образом, неостриженные волосы являются знаком известного положения. У многих народов волосы приносятся в жертву для умилостивления теней умерших родственников; целые племена отрезают волосы при смерти своих вождей или королей; этот обряд употребляется также для выражения покорности богам. Иногда волосы подносятся высшим лицам в знак почтения; подобные подношения распространяются

ина других лиц.

§362. То же самое нужно сказать и об изуродованиях в половой сфере; здесь применяется тот же обычай брать известные части и от убитых врагов,

иот живых пленников и подносить их правителям и богам.

§363. Пускание себе крови является составным элементом многих обрядов, выражающих подчинение; начало этого обряда, быть может, лежит отчасти в каннибализме, но более широкое распространение его основывается на обычае предлагать друг другу свою кровь для доказательства своей верности. Этот обряд совершается для умилостивления теней умерших и богов, а иногда для выражения преданности живым людям.

§364. Следы, остающиеся от ран, естественно дают начало аналогичному процессу. Первоначально неопределенные по своему месту и форме, затем получившие определенный характер путем обычая и, наконец, сделавшиеся иногда украшениями, эти залеченные раны сначала были уделом только родственников умершего человека, затем — всех почитателей человека, бывшего страшным при жизни; наконец они стали знаком, выражающим подчинение умершему правителю или богу, благодаря чему превратились в племенной или национальный знак.

§365. Во всем мире шрамы, явившиеся следствием ран, полученных

вбитве, служили предметом почтения и выставлялись напоказ с гордостью, и есть данные утверждать, что сильное желание приобрести уважение побуждало иногда делать себе шрамы искусственно. В некоторых случаях знаки на коже сделались почетными отличиями, а иногда — признаками ранга.

317

§366. Существует еще вторичный мотив для изуродования, аналогичный вторичному мотиву, побуждающему взять трофей. Как дикарь, сохраняющий часть тела, отрезанную от того, кого он поработил, так и сам этот порабощенный человек — оба верят, что обладатель отрезанной частью может причинять вред тому, от кого эта часть отрезана.

§367. Возникнув из обычая брать трофеи и развившись параллельно

сразвитием военного типа, обычай изуродования должен приходить в упадок по мере того, как общества, сплоченные путем завоеваний, становятся менее воинственными, и он должен исчезать, когда промышленный тип развивается. Доказательством того, что это действительно так и бывает, может служить история европейских народов. Весьма знаменательным является то, что в нашем (английском) собственном обществе, в котором промышленный тип достиг известного господства, те легкие изуродования, которые еще существуют, связаны с той регулятивной частью организации, которая унаследована от воинственного строя: ибо сохранились только татуирование у матросов, наложение клейма на дезертиров (до недавнего времени) и обстригание головы преступников.

IV. Подарки

§368. Приношения, которые первобытный человек самопроизвольно подносил тому, чьего благорасположения он заискивал, становятся, по мере развития общества, причиной возникновения разных обычаев. Отметив связь между изуродованиями и подарками (связь между приношением части своего тела и приношением, взамен этого, какой-нибудь вещи), перейдем

крассмотрению различных видов дарений как обряда и вытекающих отсюда общественных порядков.

§369. Первоначально значение главы общества, мало отличавшегося от остальных людей, не было настолько велико, чтобы считать поднесение подарков нормальным обрядом. Только в сложных обществах, образованных путем покорения многих племен каким-нибудь племенем-завоевателем, образуется правящий класс, в достаточной степени отличающийся от остального общества и достаточно могущественный, чтобы внушить достодолжное почтение.

§370. Одновременно с этим развивается другая, более расширенная форма. Там, где одновременно со второстепенными правителями существует и главный правитель, он умилостивляется как народом вообще, так и подчиненными правителями.

§371. Умилостивительные дары, бывшие первоначально добровольными и исключительными, сделались по мере усиления власти менее добровольными и более общими, наконец превратились во всеобщую и обязательную контрибуцию — в установленную дань. Когда ценности получили большую определенность, то, ввиду большого удобства денежного обращения, дань превратилась в денежный налог.

318

§ 372. Уплата определенной суммы за известную службу сделалась теперь таким обыденным явлением, что мы склонны думать, будто подобный обычай существовал всегда. Однако первоначально второстепенные правители, не получая поддержки от главы общества, должны были сами заботиться о своем поддержании. А так как их положение давало им возможность вредить или помогать людям, стоящим ниже их, и так как весьма часто только при их помощи можно было добраться до главного правителя, то, очевидно, для умилостивления их существовали столь же сильные мотивы, как и для умилостивления самого главы общества. Таково происхождении доходов служащих лиц.

§ 373. Приношение пищи и т. п., которую помещали на могиле умершего человека, чтобы угодить его тени, превратилось в более обильные и часто повторяемые приношения на гробницы выдающихся людей и, наконец, стало жертвоприношениями на алтаре богов. Приношение еды, питья и одежд, которое первоначально считалось способным вызвать благорасположение вследствие своей действительной полезности, сделалось впоследствии одним из способов выражения преданности. Отсюда поднесение даров превращается в акт поклонения, значение которого совершенно не зависит от ценности подарка; но вместе с тем эти подарки, обеспечивая содержание духовенству, дают возможность существования людям, специально занятым поддержанием культа. Из жертвоприношений возникают церковные доходы.

§374. Мы приходим к замечательному выводу. Подобно тому как дары, подносимые правителю, в конце концов превращаются в государственный доход, так и дары, подносимые божеству, превращаются в церковный доход. От таких порядков, когда дары, подносимые сверхъестественному существу, делятся между ним и теми, кто поклоняется ему, и от таких порядков, когда в потреблении этих даров принимают участие только знахари или жрецы, существует незаметный переход к таким порядкам, когда жреческое сословие совершенно содержится за счет приношений, как это бывает, например, у Дагомейцев, где «те, которые заботятся о душах», не получают правильно установленной платы, а живут приношением молящихся». (Mission to Gelele, К. F Burton, 1864, II, p. 151) Таким образом, мы опять видим, как обрядовый контроль предшествует контролям политическому и церковному; ибо из действий, порождаемых первым, в конце концов возникают фонды, поддерживающие последние

§375. До сих пор мы не обращали внимания на подарки, даваемые высшими низшим. Когда могущество политического главы развивается до такой степени, что он начинает считаться собственником всех предметов, то возникает, наконец, такое положение вещей, при котором он считает нужным отдать назад часть того, что он монополизировал. Эти пожалования, делаемые правителем, в конце концов превращаются в жалованье

§376. Из истории европейских народов мы можем видеть, каким образом поднесение подарков, превратившееся в обряд первоначально вследствие страха перед верховным правителем, затем получившее большую

319