Щапова.типологический метод

Ю. А. Щапова

ЕЩЕ РАЗ О ТИПОЛОГИЧЕСКОМ МЕТОДЕ В АРХЕОЛОГИИ, ТИПАХ И ТИПОЛОГИЯХ

Типологический метод применяют в археологии более столетия. Одного этого достаточно для признания за ним необыкновенной важности и редкой жизнеспособности. Без типологии нельзя себе представить ни одного сколько-нибудь серьезного сочинения по археологии (или претендующего быть таковым). Считается, что из типологического метода выросли типологический анализ, типологическая классификация, так называемые типологическая процедура и конечный типологический разряд (знаменитый КТР); на базе типологии изучают процесс типообразования, периодизацию древностей и т. д.

Вместе с тем основные положения и область применения метода, равно как определение самого понятия "тип", стали предметом специального исследования.

Археологическая типология вызвала острейший интерес благодаря книге JI. C. Клейна [12]. Выход книги помечен 1991 г., но до недавнего времени она оставалась мало известной. Л. С. Клейн совершил казавшееся невероятным, выступив одновременно и апологетом и прокурором археологической типологии.

Автор справедливо утверждает, что многие термины, широко употребляемые в археологии, или не имеют дефиниций вообще или имеют несколько разных. Причин, определивших подобное состояние, видимо, немало: среди них и объективные, и субъективные, и закономерные и случайные, действия которых усиливают местные особенности научного климата, деловых контактов и т. д.

Л. С. Клейн показал в своей книге, что из типологического метода и типологии выросло нечто новое, поглотившее и самый типологический метод и самую археологическую типологию. Автор считает, что это новое с равным основанием можно было бы называть и археологической типологией, и археологической классификацией и даже типологическим методом - хотя эти термины не являются синонимами. Автор полагает, что эти разные названия могли бы одинаково выразить содержание его книги.

Дело здесь не столько в названии, сколько в принципе. Если все три варианта названия, не будучи синонимами, равноправны по отношению к содержанию книги, то должно найти то обобщающее слово, имя существительное, которое корректно обозначало бы содержание научного метода и двух дисциплин и их совместное существование в рамках еще неназванной дисциплины. Содержание этой дисциплины, возможно, совпадает с содержанием книги Л. С. Клейна"Археологическая типология", но такая дисциплина должна быть названа иначе.

Несмотря на богатую эрудицию и свободное владение литературой предмета, все вопросы методологии Л. С. Клейн решает своими силами. Такова специфика традиционного мышления, распространенного в советской археологии.

Кстати, Д. А. Авдусин, который руководил "Типологическим семинаром" на кафедре археологии почти полвека, предлагал каждому студенту попробовать свои силы в умении поставить или сформулировать основные проблемы типологического метода. Такое положение было важным педагогическим приемом и помогало студентам прочно усваивать основы метода. "Свое мнение" о типе, типологии и типологическом методе высказывают почти все, кто считает себя вправе на подобные высказывания.

После выхода книги Л. С. Клейна журнал "Российская археология" в разделе "Дискуссии" опубликовал две статьи [18; 19, с. 93-97]. Обе они интересны новым отношением и новым подходом к методологическим проблемам археологии. Г. Ф. Никитина и А. Н. Гудим-Левкович считают, что их нужно решать в связи с общенаучным опытом, на базе специальных научных теорий, поскольку и личный опыт, и собственно археологические теории оказываются недостаточными.

Заимствование из других наук теорий, подходов и методов вполне оправдано, как полагают науковеды. Подобные заимствования закономерны, плодотворны и объединены термином трансляция идей. В археологии подобная практика широко применялась, особенно в подборе методов археологического исследования. Что касается теорий, то долгое время считалось, что археологическая специфика накладывает очень большие ограничения на теоретические заимствования. Особенно жесткие заслоны были выставлены на пути биологических теорий, поскольку было принято считать, что эволюция и развитие вещей подчиняются социальным, а не естественным или естественно-историческим законам.

Должны были пройти годы для того, чтобы стало возможно использовать без оглядки опыт других наук и общих теорий для понимания проблем, казавшихся присущими только археологии, а на самом деле представляющих собою лишь частный случай общей теории или общенаучной проблемы. Общенаучный опыт содержит немало примеров удачного решения задач, аналогичных тем, что стоят перед археологией, среди которых уточнение содержания терминов "тип" и "типология" - не из числа последних.

Типология - это изучение типа. Следовательно, нужно определить, что такое тип. Слово "тип" имеет в археологии и самостоятельное употребление, но более принято его употребление в сочетании с прилагательным "археологический" или дополнением "вещи".

Тип вещи - объединяет вещи одинаковые по материалу и назначению, однородные по виду, но различающиеся в деталях [5, с. 1676]. Столь свободная дефиниция важного научного понятия строгим критикам представляется недостаточ-

ной, но именно она и дает целостное представление о вещи, об обобщенном ее образе, отстраненном от конкретностей.

Образ - понятие из ряда эмоций и отчасти интуиции. Для изучения предмета необходима рациональная компонента. Соединение образности представлений с аналитической рациональностью и поисковой интуицией придает процессу изучения вещей характер полноты, а его графика приобретает вид уравновешенной триады: ratio-intuitia-emotia [2, с. 81-89]. Бесспорно, что даже самые необходимые перемещения акцентов нарушают гармонию фигуры, что служит косвенным доказательством нарушений, пусть только временных, в исследовательской тактике.

Дефиницию типа можно выразить в иных терминах, например, в биологических, которые объединены в диаграмме Венна [10; 27]. Таких терминов всего пять:родство, сходство, совместность, сосуществование и корреляция. Археологический тип, как становится очевидным, характеризуют через сходство (формы), частичное родство (в материале и технологии) и корреляцию (в последовательных изменениях); что касается совместности (по месту) и сосуществования (по времени), то эти связи учитывают обязательно, но не всегда в четкой и строгой форме. Подобная нечеткость может быть следствием того, что она совпадает с границами археологических культур. Отдельной методики для изучения "надкультурных" типов не существует, хотя подобные типы распространены, как показывает опыт изучения древностей, широко.

Вся пентада связей перечисленных свойств соответствует понятию "биологический вид". Дефиниция этого понятия исчерпывающе аналитическая.

Археологический тип включает, казалось бы, всю пентаду связей - хотя и не в полном, а в усеченном виде. Иными словами, археологический тип не является копией биологического вида. Очевидно, это особое понятие, созданное специально для нужд археологии своего времени, когда древности, объединенные в систему трех веков, в свою очередь, были разделены по месту и времени. Исторически и методологически содержание и область применения термина "археологический тип" были ограничены, и самые ограничения зависели от времени и места, с которыми древности были связаны. Понятие "археологический тип" традиционно используют в той части современной археологии, которая организована по локально-хронологическому принципу. Принадлежность исследуемых древностей к некоторой археологической культуре является вторым условием долголетия понятия "тип".

В связи с этим очевидно, что археологическая типология, действительно, существенно отлична от типологии в ее общенаучном значении [6, с. 1676]. Понятие "тип" в общенаучном смысле располагают на одной из самых высоких степеней абстракции, понятие же "археологический тип", напротив - на низкой [1]. Именно это своеобразие накладывает заметные ограничения на распространение законов общей типологии на типологию археологическую; специфика последней и заставляет, среди прочего, полагаться только на собственные силы.

Неполная ясность дефиниции "археологический тип" стала своего рода силой, которая придала археологической типологии способность к самостоятельному развитию: из нее выросли варианты типологических исследований, и область ее применения была определена по-своему [8; 19].

Выделение типов - одну из главных исследовательских процедур в археологии - иногда называют типологизацией. К ней обращаются всегда, когда древно-

сти нужно упорядочить, известным образом обобщить, отделив частности от общего или особенного.

Этот процесс сопровождается неизбежной потерей информации, но на это исследователи идут сознательно, поскольку типологизация - один из немногих известных способов группировки и обобщения информации. Последние представляют собой эмпирический путь поиска типа, и типологизация - это исследовательский прием, один из путей отыскания типа или типов в условиях полной неизвестности. Несмотря на кажущуюся очевидность и простоту, этот путь не самый надежный, поскольку эмпирические данные обычно ограничены, а уверенность в их полноте есть не всегда. В таких условиях понятие "тип" - это результат свертывания начальной информации, результат ее обработки, необязательная и неопределенная условность.

Археологическая типология, построенная подобным образом, может соответствовать только ограниченному, рассматриваемому в данный момент массиву данных. Очевидно, что именно поэтому каждый исследователь всякий раз строит свою новую типологию изучаемых вещей, поскольку, располагая иной информацией, он рассчитывает получить (и действительно получает) иные результаты обобщения.

Разные типологии, даже в тех случаях, когда они построены одинаково, редко соотносят друг с другом. Правда, некоторые типы были определены очень удачно и представления о них приобрели широкое распространение. В большинстве своем такие археологические типы относятся преимущественно к ранним археологическим эпохам. Нужно думать, что в этих случаях идея типа получила правильное выражение, и представление о типе-образце было найдено точно. Однако даже такие типы далеко не всегда соответствуют представлениям о принадлежности рассматриваемых вещей к данному типу.

Индивидуальный подход к типологии делает отдельные частные типологии мало сопоставимыми между собой и тем более недостаточными для создания общей типологии, которая, считают одни, невозможна [8, с. 71-80], а другие - не нужна [7]. Очевидно, что, опираясь только на эмпирику, трудно обрести правильную научную ориентацию.

Термины и понятия "тип" и "типология" используют не только в археологии [7; 1; 20]. В биологии их относят к числу фундаментальных понятий; в других науках, в частности литературоведении, экономике, истории культуры и т. д., им придано меньшее значение, чем в биологии, но используют их строже, чем в археологии [21].

Рассмотрим понятие "тип", исходя из исходного значения самого греческого слова: typ, typos. Оно соответствует слову "образец", о чем можно справиться в любом словаре.

Полагая что тип - это образец, мы можем выявить отношения, которые существуют между образцом и теми вещами, которые ему следуют. В этом случае образец, он же тип, является идеальной моделью, своего рода фасоном. Материальное или конкретное воплощение модели допускает некоторые вольности и отклонения, но в известных пределах, внутри которых образец легко узнать; за ними образец может остаться неузнанным [9, с. 31-35]. Мера соответствия модели и ее воплощения зависит от многих материальных и нематериальных причин

и условий, среди которых могут быть названы и соответствие модели ценностным ориентациям, умению и мастерству изготовителей, материально-техническим условиям эпохи и т. д. Иными словами: в типе должна быть неизменяемая неподвижная часть, основа, ядро, центр, своего рода инвариант. Часть, которую можно менять, можно было бы считать подвижной. Тип, как справедливо полагал Г. А. Федоров-Давыдов, состоит из ядра, статистически устойчивого и определенного, и из периферии, статистически менее устойчивой и менее определенной [22].

Понятие "тип", соотнесенное с представлением об образце, имеет одновременно двух адресатов. Первый - изготовитель изделия, второй - его потребитель, которые сосуществуют, они синхронны. Оба адресата - это индивидуумы, воспринимающие конкретное воплощение типа, его индивидуальное, частное (в философском понимании предмета).

Понятие "тип" широко используют, изучая конкретное воплощение типа, с целью найти его ядро, или основу. Поиск ядра типа, как всякий научный поиск, должен иметь достаточное статистическое и методологическое обоснование. В этой связи программное обеспечение FUZZYCLASS как бы завершает эту статистически-вероятностную линию развития представлений о типе и типологии в свете теории размытых множеств [3].

Для поиска типа нужна статистически представительная серия вещей, принадлежащих к одному типу, минимум которой - 30 наблюдений, оптимум - 100 [14, с. 286-290]. Учитывая возможности, предоставляемые микростатистикой, для верной типологизации необходима некоторая серия вещей, минимальный размер которой может быть указан. Меньшее число однородных вещей может оказаться недостаточным для выявления типов. При нехватке данных в качестве типа могут быть представлены все образцы комплекса, среди которых могут быть и типичные, и уникальные.

Для так называемого вхождения в готовую типологию, для отнесения каждой отдельной вещи к типу, установленному ранее, количественных ограничений нет. Отсюда следует вывод, что общая археологическая типология была бы полезной. В настоящее время такой типологии нет, как нет и теоретических обоснований и специалистов, желающих заниматься делом, имеющим невысокий рейтинг.

Вернемся к археологической номенклатуре. Она иерархична; напомню ее составляющие: категория, группа (по материалу), отдел и тип (характеристика формы на высоких уровнях). Хорошо разработанная биологическая номенклатура тоже иерархична. Кроме деления на растения и животных, со времен К. Линнея, живое разделяют на типы, классы, отряды, семейства, роды и виды. Останавливаясь на уровне вида, К. Линней полагал, что активность природы на этом заканчивается. Более дробное деление на подвиды, разновидности, сорта, породы и т. д., он считал результатом деятельности человека [16, с. 212].

Каждая вещь, изготовленная в древности - это всегда результат деятельности человека, поэтому деление вида на подвиды, разновидности и т. д. оправдано и целесообразно, особенно в тех случаях, когда изучают собственно воплощение идеи, конкретно-практическую деятельность отдельного человека. В тех случаях, когда деятельность изучают в масштабе более крупном, подобная дробность деления может стать излишней.

Вероятно, доверясь опыту К. Линнея, следовало бы признать целесообразным деление мира вещей до уровня вида.

Для разделения живого на типы биологи использовали сочетания основных функциональных систем: размножения, пищеварения, дыхания, кровообращения, управления (нервная система). В итоге была создана иерархия типов живого.

Функциональные системы могли бы лежать и в основе объединения древних вещей в типы, соответствующие высшему уровню иерархии. Действительно, древности давно разделены: как нечто отдельное рассматривают орудия труда, оружие, утварь, украшения; отдельно описывают и изучают жилища, культовые постройки, оборонительные сооружения, транспортные средства и т. д.

Такое разделение является отдаленным подобием деления неживого рукотворного мира на типы в общенаучном значении. Подобное деление можно было бы считать наиболее общим и располагать его на одном из высоких уровней упорядочивания, систематизации и типологии. В таком делении легко увидеть не только функциональные различия, в нем выражены и другие критерии и соображения, в том числе из области здравого смысла, апелляцию к которому можно часто слышать на самых разных уровнях, включая государственную политику. Однако давно известно: здравый смысл - это "метафизический образ мышления, хотя[он] является правомерным и необходимым в известных областях, более или менее обширных, смотря по характеру предмета, рано или поздно он достигает тех пределов, за которыми становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях" [28].

Слово "тип" в сочетании с определением "археологический" в археологической терминосистеме помещено на одном из низких уровней иерархии. Общенаучное понимание термина "тип" требует иной терминосистемы, в которой тип должен располагаться на одном из высоких мест.

Терминосистема, созданная в биологии, включает в себя (по нисходящей) шесть терминов: тип—класс—отряд—семейство—род—вид.

Более распространен ряд, в котором нет объединения "отряд". Как показывает опыт составления программ нормированного описания древностей, для таких нужд пятичленное деление оказывается достаточным [3; 13; 24].

В функциональной систематике, объемлющей мир материалов, машин, изделий и технологий, предусмотрено 6 уровней деления [4].

Типы древностей делят на части разной глубины и объема. Наиболее крупные, например орудия, в зависимости от свойств клинка можно называть классами. Среди проникающих орудий (и оружия) 3 класса: рубящих, колющих и режущих. Класс рубящих включает такие семейства, как топоры, тесла, кельты, пальштабы, мотыги, лопаты как и т. д. Признав сложность конструкции основой для продолжения деления, семейство топоры, например, можно разделить на роды и т. д.

Сложность конструкции, характеризующая сосуды и не зависящая от материала и технологии, дает основание рассчитать число конструктивных классов: по расчету их 128 [25, с. 21]. Мы не обсуждаем, много это или мало, поскольку от прибавления к основе 7-ми конструктивных элементов, взятых в разных сочетаниях, получится именно столько.

Дальнейшее разделение сосудов на менее крупные единицы (объединения) можно производить с учетом дополнительных признаков. Например, программа

изучения морфологии сосудов предполагает последовательное описание отдельно каждого конструктивного элемента. Выберем из программ описания сосудов часть, предназначенную для описания тулова, полагая тулово главным элементом. Первый столбец объемлет семейство сосудов округлых, граненых, фигурных и т. д. Второй столбец - сосуды круглые, овальные, конические, биконические, далее антропоморфные, зооморфные и т. д. Для установления вида, возможно, потребуются другие признаки ли характеристики. Предстоят долгая дискуссия и сложная работа, но возможная перспектива очевидна, как мне представляется, уже сейчас.

Хотела бы обратить внимание, что всякие попытки сопоставить археологический тип с новой номенклатурой не имеют перспективы. Нужно согласиться и признать, что в археологии могут существовать разные типологии, которые не только по-разному построены, но и предназначены для решения разных задач. Нужно признать, что типология традиционная и предлагаемая нами - это две разные типологии и две разные терминосистемы и что они обе, как представляется, имеют право на существование.

Традиционная терминосистема соответствует археологической типологии, которая отражает следование типу, принимаемому за образец. Построение такой типологии представляет собой поиск этого самого образца и выявление - в условиях ограниченной информации - правил следования ему.

Можно утверждать, что появление образца - это исторический момент в развитии древнего производства. Создание образца - это создание некоторого порядка в производственной деятельности, которой до этого момента могла быть свойственна, можно думать, почти неограниченная свобода, которая в свою очередь могла бы граничить с хаосом. Появление порядка — условие развития системы, в нашем случае производственной. Вместе с тем, один из законов термодинамики гласит, что хаос сильнее порядка, что для поддержания порядка необходимы усилия большие, чем для его разрушения. Соглашаясь с таким утверждением, нужно искать те меры, которые древние прилагали для поддержания порядка. Не представляя их реально, тем не менее можно предполагать, что эти меры были и поощрительными, и карательными. Возможно, археологическую типологию можно было бы рассмотреть и в этом аспекте, но для этого необходима дополнительная работа в новом для археологии направлении.

Однако и в настоящий момент можно сделать некоторые заключения, касающиеся значения найденного образца. Например, наличие образца предполагает обязательное его использование в производственном обучении. Наличие образца и соответствующее отношение к нему делает актуальным стремление к его лучшему воплощению [23, с. 21-39; 26]. Образец позволяет сосредоточиться на эстетике производства, на удовлетворении не только потребностей, но и чувства прекрасного, столь свойственного человеку.

Если говорить в терминах технетики, то создание образца есть создание своего рода документа, в котором зафиксирована техническая и всякая иная информация, обеспечивающая воспроизведение образца. Может быть впервые с появлением образца возникает проблема традиций и инноваций, проблема рутинной и творческой компоненты в производстве и т. д. Обе эти компоненты в разной мере обеспечивают эволюцию и технический прогресс [15].