Вопрос 2. Динамика научного знания. Эволюции и революции
в истории науки
(продолжительность – 30 минут)
Термин «динамика науки» имеет три основных значения. Во-первых, это процесс развития, исторической эволюции науки. Во-вторых, закономерности, управляющие этим процессом, иными словами, логика роста научного знания. В-третьих, так именуется раздел философии науки, нацеленный на открытие и исследование этих закономерностей.
Проблемное поле, изучаемое динамикой науки, составляют вопросы о причинах и факторах, способствовавших зарождению науки, о соотношении традиций и новаций в истории науки, о природе научных революций, о влиянии социальных и личностных факторов на развитие науки, об основных моделях роста науки. Мы рассмотрим лишь некоторые из них: генезис науки, модели роста научного знания, сущность и виды научных революций, причины их появления и роль в развитии науки.
Среди науковедов не существует общего согласия по вопросу о возникновении науки: одни считают, что она появилась вместе с Homo sapiens’ом, другие полагают местом рождения науки Древнюю Грецию, третьи относят появление науки к 17-му веку, а чётвёртые доказывают, что подлинная наука ещё даже не родилась5. На наш взгляд, наиболее убедительной представляется вторая точка зрения, поскольку именно древние греки впервые стали доказывать (а не просто использовать) знание6. Действительно, ни вавилоняне, ни египтяне не стремились к точному, строгому, доказательному знанию, оно не было для них самоценностью, а лишь инструментом для решения практических проблем, связанных с измерением земельных наделов, определением сроков сельскохозяйственных работ. Отсюда – приближённый, рецептурный характер древневосточной мудрости, не знавшей ни методов обоснования знания, ни приёмов построения теорий.
Классическим воплощением греческой науки стали геометрия Евклида и астрономия Птолемея, отличавшиеся строгостью, доказательностью, а не только практической эффективностью. Какие же факторы способствовали появлению науки именно в Древней Греции? Исследователи обычно отмечают, прежде всего, возникшие при рабовладении отделение умственного труда от физического, породившее прослойку состоятельных людей, обладавших досугом для научных изысканий, и демократическое устройство полисов, при котором стал возможен свободный обмен мнениями, взаимная критика. Демократия детерминировала рождение ораторского искусства, в недрах которого оттачивались приёмы логической аргументации, систематизированные Аристотелем в логических трактатах и перенесённые в лоно научных исследований. На наш взгляд, необходимо отметить и роль такой важной черты античной культуры, как агональность (состязательность). Греки соревновались всегда и везде, начиная со спортивных состязаний и заканчивая драматургией, музыкой, поэзией и даже винопитием. Неудивительно, что мотивация первенства, достижения успеха, почёта, славы оказалась важным стимулом и деятельности учёных. С другой стороны, высокий престиж науки как в Древней Греции, так и в эллинистических государствах (прежде всего, в империи Птолемеев, создавших в Александрии поистине центр всей древней науки) был не только связан с пониманием властителями практической пользы науки, но и с эллинским идеалом гармонично развитой личности, совмещавшим физическое совершенство с высокой духовностью.
Качественно новый виток в развитии науки произошёл в 17 веке. Это время рождения западноевропейского экспериментального естествознания, утвердившего идею испытания природы, авторитет опытных данных в противовес или, скорее, в дополнение умозрительной интенции как античной, так и средневековой науки. Симптоматично, что если над входом в платоновскую академию в Афинах красовался лозунг «Не геометр да не войдёт», то девизом Лондонского королевского общества естествоиспытателей, созданного в 1660 году, стала фраза «Ничего словами», высеченная на его гербе и означавшая, что на заседаниях Общества не должны рассматриваться логические конструкции, а должны демонстрироваться эксперименты7.
Современная наука продолжает традиции и Эллады, и новоевропейской науки: для неё остаются незыблемыми стремление к строгости, доказательности, системности, опытной апробируемости знания. Но от своих «предшественниц» современная наука отличается масштабностью8, доминирующим положением в духовной культуре, неразрывной связью с формами общественной практики, которые она обеспечивает адекватной и полезной информацией.
По вопросу о закономерностях развития науки существует две основные точки зрения, две главные модели роста научного знания: кумулятивистская и анти-кумулятивистская. Первая позиция была обоснована в конце 19-го – начале 20-го века в работах О. Конта, Г. Спенсера, Э. Маха, П. Дюгема. Вторая стала развиваться и завоевывать доминирующие позиции с середины 20-го века благодаря, прежде всего, Т. Куну и И. Лакатосу. Остановимся на основном содержание этих моделей.
В кумулятивистской9 модели история науки трактуется как прогрессивное, постепенное, непрерывное накопление всё более точных и глубоких знаний. Здесь наука похожа на здание, которое строится этаж за этажом каждым новым поколением учёных, причём ни уже построенные этажи, ни тем более фундамент не перестраиваются. В соответствии с принципом непрерывности, Э. Мах утверждал, что каждый последующий шаг в науке можно сделать, лишь опираясь на предыдущие достижения. Тем самым он принижал значимость новаций, рассматривая их как всецело детерминированные предшествующими исследованиями. Отсюда вытекает признание качественной однородности науки на протяжении всей её истории. Сходных взглядов придерживался и П. Дюгем, полагавший, что «как и природа, наука не делает резких скачков».
Сторонники анти-кумулятивистких моделей рассматривают развитие науки как чередование эволюционных и революционных (кризисных) этапов, последние приводят к радикальным изменениям в науке, в частности, пересмотру научной картины мира, изменению методов исследования, смене стандартов рациональности. Наиболее последовательно и бескомпромиссно такое понимание динамики науки защищал американский историк науки, философ-постпозитивист Томас Кун (1922-1995), чья книга «Структура научных революций» (1962) вызвала бурные дискуссии не только на Западе, но и в Советском Союзе.
Центральное место в методологической концепции Куна занимает понятие парадигмы10, которое он первоначально определил как «признанное всеми научное достижение, которое в течение определённого времени даёт научному сообществу модель постановки проблем и их решений»11. Впоследствии это понятие неоднократно уточнялось. Так в 1969 году в дополнении к «Структуре научных революций» Кун выделил два смысла слова: парадигма -- это, во-первых, «вся совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т. д., которая характерна для членов данного сообщества», и, во-вторых, «конкретные решения головоломок», выполняющие функцию моделей или примеров, как один из видов элементов этой совокупности12. В настоящее время термин «парадигма» стал очень популярен и поэтому трактуется по-разному, но обычно под парадигмой понимают одну или несколько фундаментальных теорий, задающих как видение объекта, так и способы его исследования13.
Период господства парадигмы Кун называет «нормальной наукой»: в это время наука развивается кумулятивно, учёные заняты решением актуальных задач по стандартным образцам и методикам, или, говоря словами самого Куна, «наведением порядка». Но рано или поздно в ходе этих занятий вдруг возникают аномалии, т.е. открываются явления, которые парадигма объяснить не может. Если аномалии начинают множиться, тогда возникает кризис как ситуация неуверенности, «брожения умов», и учёные начинают выдвигать теории, альтернативные господствующей парадигме. Таким образом, от «нормального» состояния наука переходит к «экстраординарному».
Все кризисы, по Куну, могут закончиться одним их трёх исходов: либо аномалия будет преодолена на основе старой парадигмы за счёт её модификации, либо проблема будет отставлена в сторону до лучших времён, либо, наконец, появится «новый претендент на место парадигмы». Именно третий вариант приводит к научной революции, т.е. к относительно быстрой, длящейся обычно 10-20 лет, смене старой парадигмы на новую.
Кун определяет научные революции как «некумулятивные эпизоды развития науки, во время которых старая парадигма замещается целиком или частично новой парадигмой, несовместимой со старой»14. Несовместимость связана с тем, что новая парадигма производит радикальную реконструкцию научной области, связанную с изменением основных понятий, методов, практических приложений, нередко эта перестройка затрагивает фундаментальные представления картины мира. Именно за тезис о несовместимости старой и новой парадигм Куна критиковали больше всего и эту критику нельзя не признать справедливой.
Следует отметить, что сегодня термин «научная революция» понимается более широко, чем его трактовал Т. Кун. Если для последнего революция является результатом кризиса в науке, а её итогом оказывается построение новой фундаментальной теории, то, по мнению М.А. Розова, некоторые революции могут возникать без предшествующего кризиса и не приводить к созданию новых фундаментальных теорий. К числу подобных новаций он относит революции, связанные с внедрением новых методов исследования и с открытием новых миров15. Например, появление микроскопа революционизировало биологию, радиотелескопа – астрономию, методов аэрофотосъёмки – археологию. Иногда к революционным изменениям приводит заимствование методов и приборов одними науками у других, в частности, использование микроскопа привело во второй половине 19 столетия к фундаментальным изменениям в петрографии, а применение с 30-х годов 20-го века математических методов существенно изменило стандарты исследовательской работы в социологии и психологии. Открытие новых миров нередко приводит к появлению новых научных дисциплин, что также можно квалифицировать как революцию. Так открытие в конце 19-го – начале 20-го века мира вирусов детерминировало создание вирусологии. Другие примеры – открытие других галактик (У. Гершель, конец 18 в.), открытие доисторического прошлого человечества (Л. Морган, кон. 19 в.), открытие мира элементарных частиц (Дж. Томсон, кон. 19.), открытие бессознательного (З. Фрейд, кон. 19 – нач. 20 вв.).
Научные революции разделяются сегодня на локальные (частнонаучные) и универсальные (общенаучные). К последним относят фундаментальные новации в физической картине мира, поскольку именно физика «ответственна» за общие принципы мироустройства, продуцирует знания о сущности мироздания как на микро-, так и на макроуровне; к локальным относят радикальные новации во всех остальных науках.
В целом, научные революции рассматриваются сегодня как важнейший вид новаций, отличающиеся широким влиянием не только на науку, но и на общественное сознание, связанные с сущностными изменениями в научной картине мира, в представлениях о мире и человеке, с утверждением новых стандартов рациональности, идеалов и норм научного исследования, с перестройкой стиля мышления учёных.
ВЫВОДЫ по 2 вопросу:
1. Наука зарождается в Древней Греции, где впервые стали доказывать и обосновывать знания. Первыми научными теориями стала геометрия Евклида и астрономия Птолемея.
2. В вопросе о развитии науки существуют две противоположные точки зрения: кумулятивизм и антикумулятивизм. Сторонники кумулятивистских моделей развития науки (П. Дюгем, Э. Мах) настаивают, что наука не делает скачков, развивается постепенно путем поступательного накопления все более точных знаний. Сторонники антикумулятивистких моделей (Т. Кун, И. Лакатос) полагают, что в развитии науки чередуются эволюционные и революционные периоды.
3. Научные революции – это периоды краткосрочной коренной ломки научной картины мира в той или иной науке, когда одна парадигма (господствующая теория) заменяется другой, более прогрессивной.
4. Сегодня научные революции связываются не только с радикальной сменой парадигм, но и с открытием новых миров и созданием новых методов исследования.