решить серьезную проблему, связанную с экономикой. Оптимальной представляется ст. 3 Федерального закона об охране окружающей среды, предусматривающая “научно обоснованное сочетание экологических, экономических и социальных интересов человека, общества и государства в целях обеспечения устойчивого развития и благоприятной окружающей среды”. В настоящее время возрастает значение обеспечения реальными гарантиями провозглашенных законодательством прав человека и гражданина на здоровую и благоприятную для жизни окружающую природную среду, на достоверную информацию о ее состоянии и мерах по предупреждению ее загрязнения.

При некоторой декларативности этих положений они лучше предусмотренного в некоторых государствах приоритета экологии над экономикой (что выглядит нереальным) либо временного подчинения экологии экономике вследствие отсталости и неразвитости хозяйства ряда южных стран (что представляется промышленным экстремизмом и свидетельствует о капитуляции природоохранных позиций общества и утере правом своей регулирующей функции).

В условиях исчерпания природных ресурсов, видимости их конца, погружения крупных городов с миллионным населением в выхлопы автомобильных газов, отравленности продуктов питания, радиоактивного заражения местностей, ухудшения питьевой воды благополучие людей сегодня не только, а завтра не столько зависит от материального достатка, сколько от природных слагаемых.

Приходится признавать — экологические затраты в каждый данный момент нагружают экономику, становятся определенным тормозом ее развития и современное экологическое право содействует такому торможению хищнической экономики, но это торможение правом ресурсопотребляющего, затратного механизма, летящего в пропасть деградации окружающей среды. Это если смотреть с сиюминутной точки зрения удовлетворения материальных потребностей, безудержного развития экономики, особенно топливноэнергетического комплекса, получения прибыли за счет добычи минеральных ресурсов.

Если же с точки зрения человека, его благополучия, прав и свобод личности, то они согласно ст. 2 Конституции Российской Федерации являются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита — обязанностью государства. С этих позиций право должно наращивать свои усилия по регулированию и обеспечению достойных природных условий жизни своих граждан, которым нужны естественные блага не менее, чем экономические, а в некоторых регионах с крайне неблагоприятной экологической обстановкой даже более (таковых от 10% по оптимистическим до 15% по пессимистическим подсчетам на территории нашей страны).

Нынешнему и будущим поколениям приходится пересматривать место экологии в системе правового регулирования. И представление об обусловленности права материальными условиями жизни и получает подтверждение, и начинает в области экологии устаревать, как и в других отраслях права видоизменяться: экологическое право должно предвидеть, прогнозировать природоресурсные процессы, упреждать материальное производство — чтобы не опоздать с предупреждением необратимых процессов в природе.

Эта проблема не столько уже теоретическая, сколько практическая: некоторые нефтяные, лесные, атомные лоббисты склонны затушевывать природоохранные проблемы в интересах бизнеса, “грязного” подъема экономики. Регулярное исчезновение некоторых видов живых организмов, т.е. уменьшение биоразнообразия, высыхание Арала и иных водоемов, сгорание и вырубка лесов, озоновые дыры, потепление климата, многовековые последствия Чернобыльской катастрофы, угроза экологического терроризма предполагают необходимость повышения эффективности и обеспечения профилактических задач права в области экологии.

Экологическое законодательство признало и ввело в жизнь такие вынужденные социально-экономической практикой формулы, как “загрязнитель платит”, “презумпция вреда любой хозяйственной деятельности”, “каждый имеет право на благоприятную среду”, которые были немыслимы ранее, пару десятилетий назад. Оказываются ли они эффективными? Не вступили ли они в серьезный конфликт или, наоборот, в содружество с современным уровнем развития техники, общества и экономики? Окончательный ответ даст ХХI в., причем довольно быстро.

§3. Возможности экологического права

Сучетом соображений о понимании и задачах экологического права можно привести два примера правотворчества и законопроектов, заведомо “неправовых”, неэффективных, обусловленных скорее желанием приковать внимание к законодательной инициативе, изобразить движение права вперед вместо самого движения и решения проблемы.

Предлагалось планом законопроектных работ Государственной Думы РФ принять закон об экологическом образовании или о государственной политике в области экологического образования. Существенных правовых норм, регулирующих общественные отношения, в тексте подготовленных проектов не наблюдалось, помимо аналогичных предписаний, содержащихся в Федеральном законе об охране окружающей среды. На общественных слушаниях в Государственной Думе говорилось, что надо “освежить” соответствующие

положения, сдвинуть проблему с места, придать ее решению ускорение. На Всероссийской чрезвычайной конференции по охране природы в 2000 г. был также предложен законопроект об экологической культуре. Аналогичное предложение вносилось на Международной конференции “Законодательство в СНГ: гармонизация в природоохранном аспекте” в 2001 г.

Экологическую проблему, заключающуюся в организации взаимодействия личности, общества, государства, человечества с природой, на данном этапе состояния общественных отношений и регулирующего их законодательства лучше решать путем надлежащей организации правоприменения, обеспечения стимулирования, в том числе экономического, положительного экологического поведения и неотвратимости ответственности во всех случаях экологических правонарушений.

Фетишизация экологического права и его изменений может подменить его применение, реализацию и такие организационные действия, уже предусмотренные им, как государственная поддержка экологических общественных объединений, благотворительной деятельности, общественных инспекций, непрерывного экологического просвещения, повышения экологической квалификации руководящих работников и иных специалистов.

Логично ли готовить законопроекты об экономическом, историческом, юридическом, компьютерном и ином образовании и соответствующей культуре; можно ли экологическую культуру воспитать с помощью закона, не преувеличиваются ли его возможности? Не место ли здесь скорее этическим, моральным регуляторам и иным нормам общественной жизни? Можно, наконец, дополнить при необходимости более общий Федеральный закон “Об образовании”, иные законы, в том числе природоохранные, не увеличивая тем самым и без того безмерное количество (порой в ущерб качеству) федеральных законов.

Вторым примером является предложение о подготовке и принятии закона об экологической политике или об утверждении законом концепции устойчивого развития РФ. Приводится опыт США тридцатилетней давности, где начали с закона о национальной политике в области охраны окружающей среды, а затем перешли к детальному регулированию различных аспектов природопользования, которое эффективно осуществили и провели в жизнь с помощью внедрения экологических судебных исков, свободы экологической информации, доступа к ней граждан и административных процедур по их обеспечению и реализации правовых предписаний.

ВРоссии трудно, урегулировав основной пласт конкретных экологических отношений, возвращаться назад

кформулированию общей экологической политики государства, которая давно в целом определена, осуществляется и проявляется в его экологической функции, в Конституции РФ и десятках природоохранных и природоресурсных законов, указов Президента РФ: отражение экологической политики и функции государства в одном законе сейчас и невозможно и было бы существенным шагом назад.

Обсуждать политику в сфере экологии и недостатки ее проведения, проблемы реализации экологической функции государства, вносить в них коррективы можно и необходимо, но это уже задачи не только и не столько права, призванного отражать, реализовывать политику, конкретно регулировать отношения между физическими и юридическими лицами, сколько философов, политиков, экономистов, политологов, а также и юристов.

Концепция устойчивого (обеспеченного возобновляемыми природными ресурсами) развития страны, человечества, планеты является научной, эколого-экономической доктриной, одобренной на конференциях ООН в Рио де Жанейро в 1992 г. и в Иоганнесбурге в 2002 г., нуждающейся в разъяснении, внедрении, апробации. Многие считают ее передовой философией цивилизации, другие видят в ней дискриминацию, попытку деления стран на развитые, потребляющие и отсталые, добывающие, способ сохранения разрыва между первыми и вторыми.

Однако задачами экологического права, как и иных отраслей права, не является провозглашение концепции, поддержка распространенной, модной точки зрения, хотя правовое регулирование общественно значимых природоохранных отношений должно базироваться на научно обоснованных, в том числе естественнонаучных, концепциях, исходить из них, иначе законы природы взорвут законы, изобретенные и внедренные человеком.

Здесь и кроется принципиальное различие между правовыми и иными социальными нормами в области экологии: право основывается на научном мнении, но не должно навязывать его, даже правильное на данный момент, с помощью обязательных предписаний. Задачами права является регулирование общественных отношений, а не мнений по поводу этих общественно значимых отношений.

Если правовые нормы будут основываться на перспективных, обоснованных научных исследованиях и выводах в области экологии, они — и нормы и выводы — будут более действенными, а если правовые предписания направятся не на регулирование общественных отношений, а на провозглашение мнений, задач, целей, то правовой механизм забуксует, станет холостым. Никчемным станет экологическое право и при опоре на порочные теории либо без учета науки вообще (в том числе науки правотворчества).

Внастоящее время обсуждение роли и возможностей экологического права обусловливается российскими реформами, бурным правотворчеством в области экологии, обострением как экономического, так и (несмотря на падение производства) экологического кризиса, очередным всплеском желаний решать государственные экономические трудности за счет природы и природных условий жизни людей<Бринчук М.М. Перспективы

развития российского экологического законодательства // Законодательство России в ХХI в. М., 2002; Боголюбов С.А. Природа: что мы можем. М.,1987.>.

Проявлений этому немало: реорганизация Минприроды в Госкомитет в 1996 г. и его упразднение в 2000 г.; законодательные попытки снять запрет на ввоз радиоактивных отходов и материалов в целях хранения или захоронения из других государств; осуществление, в том числе на федеральном уровне, в виде исключения проектирования и хозяйственной деятельности, влияющих на состояние окружающей среды, без надлежащего проведения обязательной государственной экологической экспертизы.

Насколько адекватно отреагирует законодательство — будет ли оно в области экологии идеалистичным, метафизичным и тогда не действенным, или практичным, опирающимся на науку и соответствующий организационно-правовой механизм — покажет будущее. Не преувеличивая возможностей формирующегося правового государства и экологического права, целесообразно их видеть и использовать в интересах граждан и создания экологического правопорядка, не допуская отката от предыдущих, находящихся на уровне стандартов мирового сообщества эколого-правовых норм, усиливая государственный и общественный контроль за исполнением правовых природоохранных предписаний.

Вопросы для повторения

1.Что вкладывается в понятия “экология” и “экологическое право”? В чем их значение и универсальность? 2.Какие институты общей теории права имеют наиболее актуальное значение для экологического права и

как они взаимодействуют друг с другом?

3.Есть ли специфика в соотношении экологического права с моралью, экономикой, гражданским обществом в сравнении с другими отраслями права?

4. Каковы недостатки на современном этапе и перспективы дальнейшего совершенствования экологического законодательства?

5.Что значит экологизация отраслей российского законодательства?

Глава XXIV

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО И ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО

§ 1. Общая характеристика современных представлений о соотношении государства и общества

Когда говорят о государстве, очень часто его понимание сводят к обществу. Государство называют особой организацией общества или специфической формой политической организации общества. Связь этих понятий

—государство и общество — бесспорна; отделить одно от другого подчас представляется довольно сложной задачей. Однако знака равенства между государством и обществом поставить нельзя. Государство выступает инструментом, который организует конкретное общество при помощи суверенной публичной власти и специального аппарата.

Из множества разработанных в истории общественно-политической мысли теоретических концепций, раскрывающих механизм взаимодействия государства и общества, особое место занимают классическая либеральная модель, воплощенная в англо-американской политической практике, и этатистская (от франц. etat

—государство), оказавшая наибольшее влияние на политическое развитие европейских государств.

Вклассической либеральной модели взаимодействия государственной власти и общества в качестве первичных, определяющих элементов выступают гражданские права и свободы, а государству отводится роль политического института, выполняющего преимущественно регулятивные функции. Эта англо-американская политическая модель строилась на отстаивании идеи свободы человека и неотъемлемости, неотчуждаемости его естественных прав. Противопоставляя человека (общество) государству, ее сторонники (Т. Гоббс, Т. Джефферсон, Д. Локк, Д. Мильтон, Б. Франклин) цель и предназначение государственной власти видели в обеспечении “всеобщего блага”, всяческой защите интересов человека.

Согласно этатистской концепции государство выступает как целостный социальный организм, как политическое и нравственное целое, как основа функционирования и взаимодействия политического механизма и индивидов. Приверженцы этой так называемой “европейской” модели политического развития (Ж.-Ж. Руссо, Ш. Монтескье, Г.В.Ф. Гегель), несмотря на содержательную неоднородность их учений, считали, что объединение людей в общество, социум возможно исключительно посредством механизма государственной власти.

Если исходить из первой концепции, противопоставление государства и общества кажется естественным, в “европейской” концепции заметно проводится частичное отождествление этих явлений. Собственно отношения “противопоставления-тождества” и характеризуют эти две категории во все время общественно-исторического процесса, когда они рассматриваются в паре.

Практика развития государств в современном мире все больше демонстрирует тенденцию к сближению государства и общества. Наиболее приветствуемыми в характеристике современных государств являются такие черты, которые в должной мере учитывают и обеспечивают интересы общества. Это — приверженность во внешней и внутренней политике демократическим ценностям, таким, как власть народа, господство права, разделение властей, политический и идеологический плюрализм, социальная справедливость и др. В государствах активно развиваются процессы демократизации (вовлечение широких народных масс в решение политических дел), коллективизации (возложение отдельных государственно-управленческих функций на объединения граждан), социализации (установление в государственной практике социальных приоритетов).

Усиление демократических начал обнаруживается не только в том, что государства начинают больше ориентироваться на обеспечение интересов общества, народа, но и в том, что народ выступает “творцом” государства: посредством народного волеизъявления происходит смена партий у власти; на референдумах, плебисцитах решаются принципиальные для государственного развития вопросы, результаты опроса общественного мнения, анкетирования ложатся в основу разработки общенациональных концепций развития; функционируют институты самоуправления народа.

Направление коллективизации в жизни современного государства проявляется, в частности, в том, что на развитии политико-государственных процессов заметно сказывается влияние объединений неполитического характера — профессиональных и иных корпоративных союзов, молодежных, женских организаций, разнообразных неформальных объединений граждан. Государственная власть принимает решения, испытывая известное давление “коллективного элемента”. Он же — “коллективный элемент” — включается в процесс принятия важнейших государственных решений: главы государств специально для этих целей формируют советы из высших должностных лиц государства, наиболее авторитетных и заслуженных граждан (советы при президенте, главе правительства), решение некоторых вопросов государственного ведения на определенных территориях вверяется собранию заслуженных лиц (советы старейшин и т. д.).

Процессы социализации в современных государствах — это не только закрепление в основных законах и конституционных актах определения государства как “социального”, но и приоритетное обеспечение таких направлений социального развития, как гарантированный бесплатный минимум образовательных, медицинских услуг, установление минимального прожиточного уровня и уровня минимальной заработной платы, организация труда и управление трудовыми отношениями.

Государство и общество, конечно, могут быть охарактеризованы как вполне обособленные политические явления современного миропорядка. Государству свойственны определенная внутренняя структурированность, наличие организационных качеств, а также отлаженных механизмов, обеспечивающих необходимую централизацию в управлении. Осуществление государственно-властных функций обеспечивается специально подготовленным бюрократическим аппаратом, ответственным за правильность принимаемых решений, их полезность с точки зрения ближайшей и отдаленной перспектив. В государствах современного мира сочетаются бюрократический (или технократический) способ постановки задач и исполнения принимаемых на государственном уровне решений с принятием самих решений в процессе демократических процедур демократическими институтами. Технократия как явление современной политической жизни указывает на растущую тенденцию привлечения к подготовке и обоснованию принимаемых важнейших государственных решений технических специалистов высшей квалификации, которые часто, будучи членами разнообразных советов при главах государств, главах правительств, имеют больший вес при подготовке решений, чем чиновники или политические деятели.

Вместе с усилением демократических начал в жизни современного государства и общества, возрастанием значения преимущественно регулятивной функции государства демократической тенденцией выступает саморазвивающееся и саморегулирующееся общество. Многие стороны жизни общества не нуждаются в жесткой нормативной регламентации, не требуют установления правовых норм, участие государства в них в силу естественного развития не предполагается. Государство-организатор и государство — социальный арбитр приходят на смену государству-администратору и “государству-дубине”.

Государство-арбитр действует в интересах социальных групп, имеющих наибольшее влияние на население, осуществляет социальную защиту наиболее нуждающихся общественных групп, обеспечивает посредничество в обеспечении развития всего общества, всех его слоев, предупреждая социальное противоборство, сглаживая общественные антагонизмы.

Нынешние прогрессивные тенденции в политическом развитии государств, соответственно современным представлениям об общечеловеческих ценностях, находят воплощение в следовании таким принципам, как:

конституционализм; парламентаризм;

гуманизм во взаимоотношениях человека и государства.

Конституционализм и парламентаризм, кроме того, выступают как важнейшие институты государственности. Содержательно они обозначают две стороны одного явления — участие представителей от