Глава 2 роль бессознательных факторов в формировании профессиональных установок у молодых людей.

2.1Бессознательное в трудах представителей глубинной психологии.

Начиная с Декарта и Канта человечество было уверено в том, что прогресс знания, познания зависит от дальнейшего углубления анализа разума – главной способности сознания. При этом предполагалось, что разумная способность суждения не детерминирована никакими внешними обстоятельствами, а содержание суждения всегда может быть прояснено с помощью самого же разума. Можно сказать и по-другому: предполагалось, что содержание сознания прозрачно для себя, в его опыте представлены все влияние, потребности и интересы обладающего сознанием человека. В классической парадигме сознания господствовало убеждение, что человек говорит правду, если говорит то, что знает.

Но уже Спиноза и Маркс обнаружили, что идет скрытая по отношению к самому сознанию его детерминация. «Скрытая» в том смысле, что сознание не знает об этой детерминации, ибо она не представлена в его опыте. Сознание есть знание плюс какие-то состояния психики, которые формируются вне контроля со стороны самосознательного Я в акте взаимодействия психики с внешним миром. Это свидетельствует о том, что психика шире сознания, и в ее пространстве есть содержание, не представленное в сознании. Психическая жизнь, которая совершается без участия сознания, психические явления, состояния и действия, протекающие вне контроля разума, обозначаются понятием бессознательного. Непредставленность в опыте сознания бессознательного создает иллюзию свободы сознания, его самодостаточности и автономности. Эта иллюзия и была основанием учения о сознании в философии классического рационализма, например, Р. Декарта. Если бессознательное существует, то принципиально ошибочно считать, что то, что говорит человек, всегда правда, если он говорит то, что знает. Мыслитель ХХ в. Э. Фромм так выразил эту мысль: «Большая часть того, что реально внутри нас, не осознается, а большая часть того, что осознается, нереально».

Основателем учения о бессознательном считается австрийский врач З. Фрейд. Занимаясь на практике психоанализом, он не просто подтвердил наличие в психике людей бессознательного, но обнаружил, что оно выступает в качестве скрытой причины их сознания и сознательных действий. Другими словами, Фрейд открыл, что сознание его пациентов детерминировано объективными факторами, не представленными в опыте их сознания, а потому бессознательными. Среди этих факторов он особо выделил психологические и биологические потребности, сопровождающиеся неосознанными переживаниями. Открытие Фрейда часто называют третьим (после Коперника и Дарвина) ударом по наивному самолюбию человека, уверенно в критической силе своего разума и его автономности. После работ Фрейда стало ясно, что разум не последняя инстанция в сознании, что содержание разумного мышления определяется какими-то глубинными процессами, происходящими в психике, где человеческое Я не присутствует. Фрейду принадлежат слова о том, что я не является «хозяином в собственном доме», и что сознание человека вынуждено «довольствоваться жалкими сведениями о том, что происходит в душевной жизни бессознательного».

Для всех нас очевидно, что мы сами или другие люди временами «бессознательны» - во сне, в состоянии аффекта или сильного алкогольного опьянения. Мы не осознаем многих наших действий, которые совершаются автоматически; когда мы углубились в чтение, то не слышим музыки, громкого оклика; примеров того, что происходит помимо нашего сознания, множество. Мы можем сказать, что наделенные психикой животные «бессознательны», поскольку они не наделены самосознанием, хотя ведут себя иной раз «разумнее» человека. О бессознательном может писать историк, имеющий в виду то, что участники событий не осознают их смысла, либо то, что некоторые предпосылки мышления и поведения не осознаются представителями того или иного сообщества. Социолог может указать на детерминированные социальными отношениями мотивы поведения, которые не осознаются действующими людьми. Поэтому нужно четко указать тот смысл, в котором Фрейд использовал это понятие.

Объекту, который получил у Фрейда название «бессознательное», давались ранее другие имена – «подсознательное», «комическое сознание» и т.д. Сам он указывал на Липпса, как на источник своего «бессознательного».

Фрейд различал «описательное», и «систематическое» понятие бессознательного. Термин «бессознательное» относится к осмысленным психическим представлениям. Можно называть «бессознательными» и физиологические Процессы, скажем, кровообращения или передачи импульсов по сети нейронов, но тогда это понятие утрачивает всякую специфику – тогда «бессознательными» и все природные явления. Фрейд имел в виду исключительно «бессознательное психическое», подобно тому, как под «сексуальностью» подразумевалось не наличие гормонального аппарата, а влечение – поэтому он писал о «психосексуальности» и противился «дикому психоанализу», то есть упрощенчеству иных своих сторонников, которые сводили все психические трудности пациентов к сексуальной неудовлетворенности.

«Описательное» понятие бессознательного у Фрейда ни так уж расходится с предшествующими концепциями и с воззрениями некоторых «еретиков». Все сторонники «глубинной психологии» согласны в том, что помимо осознаваемых нами психических процессов имеются неосознаваемые – от подпороговых ощущений до «забытого языка» сновидений. В промежутки между нашими ясными и отчетливыми идеями из глубин психики поднимается нечто иное, причем попытки постижения этих представлений часто сталкиваются с сопротивлением – что-то препятствует их входу в сознание. В работе «Психопатология повседневной жизни» Фрейд показывает что в самых банальных ситуациях мы имеем дело с вмешательством бессознательного. С каждым из нас случаются странные вещи, например, мы никак не можем вспомнить имя знакомого человека, забываем значение хорошо известного иностранного слова, куда-то подевали нужную книгу (которую после утомительных поисков обнаруживаем буквально перед самым носом). Разного рода оговорки, описки, очитки и прочие «промахи» не случайны, они детерминированы бессознательными мотивами. В сознание, как и в сновидениях, пытаются войти вытесненные, запретные представления, искажающие нашу память или создающие странный мир сновидений. «Галлюцинации психически больных людей видения мистиков или поэтов, «сны на яву» и мечтания каждого из нас имеют своим истоком работу бессознательного. Все эти явления выходят за пределы сознания, а потому, как писал Фрейд, «мы не имеем права так расширять смысл слова «сознательный», чтобы обозначать им такое сознание, о котором его обладатель ничего не знает. «Уже для описания ряда психических процессов нам требуется поэтому понятие бессознательного психического.

Однако, для психоанализа важно не только описать эти феномены, но также понять их причины, механизм «психического аппарата». «Систематическое понятие бессознательного необходимо нам для того, чтобы объяснять появление именно таких, а не иных «вторжений» бессознательного. Как заметил один из психоаналитиков «первого призыва»: «Теперь понятно, что Фрейд открыл не бессознательное, но ту силу, которая держит нас в своей власти, нам неизвестной, в состоянии несвободы, не давая нам делать, видеть, думать то, что мы хотим делать, видеть и думать. Другими словами, это была динамическая сила бессознательной части нашего психического аппарата, которую открыл Фрейд, а не само бессознательное. Здесь пролегает доктринальное различие между множеством вариантов «глубинной психологии» - они дают различную трактовку этой «динамической силы». На основе одного и того же опыта толкования сновидений или свободных ассоциаций пациентов предлагаются различные картины психической жизни. Суть учения Фрейда сводится к следующим положениям. В человеке спрятана великая сила – «бессознательное», или, как он его называл, Оно. Этой силой управляет и ее распределяет либидо (лат libido – влечение, желание, страсть) – гипотетическая психическая энергия сексуальных влечений. Кроме Оно, в структуре человеческого духовного опыта присутствуют общественные нормы и социальные установки (Сверх-Я), образующее систему социальных фильтров. То, что не пропускается через фильтры Сверх-Я, загоняется в бессознательное, «вытесняется» из сознания, становясь впоследствии причиной серьезных психических расстройств. Одной из таких причин является «эдипов комплекс» - неосознаваемое желание ребенка (мальчика, юноши) убить отца. Бунт против отца и желание быть рядом с матерью или даже обладать ею уходит своими искорками в архаику, когда сыновья сговорились и убили отца – властелина первобытного племени. С тех пор в человеческом духовном опыте наследуется и воспроизводится структура «эдипова комплекса». Этот сексуальный «дефект» - причина многих неврозов.

Фрейд считал, что бессознательное – причина и основа человеческого духовного рабства. По его мнению, врач-психотерапевт обязан помочь больному осознать бессознательное и тем расширить сферу свободы человека, избавить его от власти Она. Фрейд не связывал жестко свободу человека с общественными изменениями. Он исходил из того, что в любом обществе человека можно превратить в самосознающего и свободного, самостоятельного определяющего свою судьбу, если помочь ему осознать его индивидуальное бессознательное.

Открыв в структуре духовного опыта человека три уровня – Сверх-Я (отеческие догмы, традиции, идеалы, совесть и другие ценностные представления, доминирующие в культуре), Оно (бессознательное, инстинкты), Я (сознание), Фрейд пришел к выводу, что чрезмерное давление Сверх-Я создает неполноценную личность, уводит людей в мир иллюзий по поводу возможности чисто социальными «уловками» творить природу человека, подправлять и изменять ее. Оно по мере развития цивилизации вытесняется, но не исчезает. Вытесненные бессознательные инстинкты сравнимы с пороховой бочкой. Чрезмерное давление Сверх-Я как бы провоцирует усиление мощи Оно. В результате человек оказывается заложником сил, не подчиняющихся его «Я». Отсюда и пафос учения Фрейда врача: найти осмысленный баланс Сверх-Я и Оно и тем самым дать возможность «Я» свободно и разумно конструировать самое себя. Пока человек живет в обществе, ему не избавиться от влияния Сверх-Я; аналогично, пока он жив и живо его тело, ему не удастся полностью освободиться от силы инстинктов. Выход – в установлении между ними компромисса. Только в этом случае расширяется пространство человеческой свободы, а следовательно, пространство сознания.

Заявляя, что «человек не хозяин в своем собственном доме», что «интеллект человека бессилен в сравнении с человеческими влечениями», Фрейд не обрекал человека на безнадежность: он требовал от человека и человечества постоянной работы по превращению Оно в Я. «Там, где было Оно, должно стать Я, -таков лейтмотив его учения. Он утверждал, что в конечном итоге разум и сознательный опыт окажутся сильнее Оно.

Если следовать логике учения Фрейда, то укротить буйство бессознательного, Оно, можно только одним способом: усилить Сверх-Я, т.е. репрессивную функцию культуры и тем поставить на пути разрастания непредсказуемого Оно сдерживающие преграды. Иными словами, чтобы Я, сознание укрепили свое положение, нужно создать осмысленный баланс между двумя стихиями, воздействующими на человека и его Я: стихией надындивидуальных норм и установок культуры и стихией бессознательного. В противном случае человечеству грозит опасность опрокинуться в варварство.

В пору, когда к психологии обратился Фрейд, она считалась наукой о сознании. Под ним понималось прямое знание субъектов о том, что происходит в его собственной душе. Именно это знание принималось за незыблемый краеугольный камень психологии. Фрейд, опираясь на свой клинический опыт, его подорвал. Ведь его больные страдали именно от того, что не знали о своих влечениях, о том, что некогда вызвало душевную боль. Лишь подавив контроль сознания (в частности, применив гипноз), удавалось найти следы некогда травмировавших личность событий. В смелом вторжении в дебри бессознательной психики и заключался пионерский шаг Фрейда.

Попытка вывести психику из работы «нервной машины» Фрейду не удалось. Но и добытые в ту эпоху психологические представления были бессильны пролить свет на патологическое поведение людей, лечением которых был повседневно занят Фрейд, ибо эти представления охватывали лишь то, что подвластно сознанию. Фрейд открыл третью альтернативу. Ключ к тайнам душевной жизни он стал искать не в физиологии и не в психологии сознания, а в психологии бессознательного.

Вступив в эту область, он сделал немало ошибочных шагов, предложил немало решений, не выдержавших испытания научными средствами. Но эти заблуждения не должны дать повод пренебречь его новаторскими исканиями.

Работа в клинике требовала применения методических средств, позволяющих проникнуть в скрытые от сознания психические пласты. На первых порах главным и единственным орудием был гипноз. Фрейд не владел им столь мастерски, как Брейер. Неудовлетворенность гипнозом побудила его искать другие средства.

На одно из них Фрейда натолкнул феномен, приобретений в дальнейшем в психоанализе особое значение под именем «трансфера» (перенесения). Общение врача с пациентом приобретало особую эмоциональную окраску, когда этот пациент переносил свои неизжитые бессознательные желания, сохранявшиеся с детских лет, на личность самого врача. Фрейд установил этот факт, наблюдая за одной из пациенток доктора Брейера, которая стала выражать по отношению к последнему чувства страха, любви и другие, некогда испытываемые по отношению к родителям. Брейера это привело в смятение, и он отказался от дальнейшей терапии. Фрейд же, подвергнув это явление изучению, увидел в нем способ разъяснить больному истинные причины его невроза. Установив перенос бессознательных детских влечений с тех лиц, которые некогда их вызывали, на терапевта, последний мог обнажить смысл этих переживаний, довести их до сознания больного, помочь тем самым их изжить, освободиться от них (благодаря тому, что стал понимать, что же его мучает).

Трансфер, вслед за Шпнозоле, выступил как еще один способ проникновения в область подавленных, вытесненных влечений. Но главным терапевтическим средством, изобретенным Фрейдом и ставшим на многие годы «основой ясно» его психоанализа, стали так называемые «свободные ассоциации». Понятие «ассоциации» - один из древнейших. Его можно встретить у Платона и Аристотеля. Подобно тому, как ствол дерева, развиваясь обрастает новыми кольцами, эти понятия, передавая от эпохи к эпохе мудрость веков, обогащались новым содержанием. Закон образования ассоциаций веками считался главным законом психологии. Он гласил, что если какие-либо объекты воспринимаются одновременно или в непосредственной близости, то впоследствии появление одного из них влечет за собой осознание другого. Выяснилось, с какими представлениями ассоциируются у испытуемых различные слова, сколько раз нужно повторить список слов, чтобы между ними возникли связи, позволяющие его целиком либо частично запомнить и т.п. Во всех случаях ставилась задача изучить работу сознания. Фрейд же использовал материал ассоциации в других целях. Он искал в этом материале путь в область неосознаваемых побуждений, намеки на то, что происходит в «кипящем» котле аффектов, влечений. Для этого, полагал он, ассоциации следует вывести из-под контроля сознания. Они должны стать свободными. Так родилась главная процедура психоанализа, его основной технический прием. Пациенту предлагалось, находясь в расслабленном состоянии непринужденно говорить обо всем, что ему приходит в голову, «выплескивать» свои ассоциации, какими бы странными возникающие мысли ни казались. В тех случаях, когда пациент испытывал замешательство, начинал запинаться, повторял несколько раз одно и то же слово, жаловался на то, что не в состоянии припомнить что-либо, Фрейд останавливал на этих реакциях свое внимание, предполагая, что в данном случае его больной, сам того не подозревая, сопротивляется некоторым своим тайным мыслям, притом сопротивляется не умышленно, как бывает в тех случаях, когда человек стремится намеренно что-либо утаить, а неосознанно. Для этого, конечно, должны быть какие-то причины особой, «тормозящей» активности психики. Такая особая, обладающая большой энергией сопротивляемость, открытая Фрейдом в его медицинском опыте, в кропотливом анализе реакций его пациентов, явилась принципиально важным новым словом в понимании устройства человеческой психики. Выявилась удивительная сложность этого устройства, присутствие в его работе особого внутреннего «цензора», котором самому человеку не известно. И тем не менее этот незримый, неосознаваемый самим субъектом цензор бдительно следит за тем, что происходит в сознание, пропуская в него или не пропуская различные мысли и представления. Необычность такого подхода, утвердившегося в психологической науке после Фрейда, очевидна. Вчера в то, что поведение человека находится под надежным контролем сознания, веками считалась неоспоримой. «Находиться под контролем сознания» значило не что иное, как отдавать себе ясный отчет о своих желаниях, побуждениях, стимулах к действию. Осознание усилий, наличие придуманного плана, который регулирует действия, направленные на достижение этой цели, действительно является той решающей особенностью человеческих поступков, которая отличает их от действий остальных живых существ. Из этого, однако, не следует прямолинейный взгляд на человеческую личность как свободную от противоречий между желаемым и должным, между порой несовместимыми влечениями к объектам, имеющим различную привлекательность, и т.п. Обыденная человеческая жизнь полна конфликтов различной степени напряженности, достигающей порой истинного драматизма. Наше сознание – не простой созерцатель этой драмы, безучастный к ее исходу. Оно ее активное «действующее» лицо, которое вынуждено выбирать и накладывать вето, защищать от влечений и мыслей, способных сделать жизнь неспособной и даже погубить личностью. Именно личность как особую психическую целостность, даже при сохранении ее физического существования. Это дает право прийти к важному для понимания учения Фрейда заключению.

Фрейд открыл сложные, конфликтные отношения между сознанием и неосознаваемыми психическими процессами, бурлящие за поверхностью сознание, по которой скользит при самонаблюдении взор субъекта. Сам человек, полагал Фрейд, не имеет перед собой прозрачной, ясной картины сложного устройства собственного внутреннего мира со всеми его подводными течениями, бурями, взрывами. И здесь на помощь призван прийти психоанализ с его методом «свободных ассоциаций». Этот метод позволяет субъекту при помощи психотерапевта осознать свои влечения, хотя и подавленные, но продолжающие «взрывать» поведение, влиять на его ход. На понятии о влечении как моторе и «горючем» всех действий, мыслей, переживаний человека и сосредоточилась напряженная творческая работа Фрейда на протяжении десятилетий.

Деление психики на сознательное и бессознательное является основной предпосылкой психоанализа, и только оно дает ему возможность понять и приобщить науке наблюдающиеся и очень важные патологические процессы в душевной жизни. Иначе говоря, психоанализ не может перенести сущность психического в сознание, но должен рассматривать сознание как качество психического, которое может присоединяться или не присоединяться к другим его качествам.

Центральным и самым спорным пунктом психоанализа является выдвинутая Фрейдом теория инстинктов или влечений. Фрейд свел все многообразие инстинктов к двум основным инстинкту продолжения рода и инстинкту самосохранения, им соответствовали сексуальное влечение и так называемые «инстинкты Я». Через некоторое время он свел вторые к первому. В результате чуть ли не все психические процессы оказались проявлениями основополагающей психической энергии либидо, сексуального влечения.

Хотя сам Фрейд не проводил четкого различия между влечением и инстинктом, он не случайно чаще пользовался первым термином, поскольку влечение, в отличие от чисто физиологического механизма инстинкта, есть некая психическая данность. Мы испытываем какое-нибудь влечение не зная в точности о его причинах; механизм инстинкта становится нам известен в результате объективного познания. Иначе говоря, влечение есть репрезентация биологического процесса в психике, оно лежит между несознательными физиологическими процессами и осознаваемым желанием или волевым актом. Бессознательное выступает как биологически детерминированное основание сознания, но в отличие от чисто природного процесса. Оно наделено смыслом, доступно для интерпретации.

Либидо у Фрейда пластично, оно перемещается от одного объекта к другому и предстает кА совокупность «частичных влечений». Оно распределяется по различным объектам: чем больше достается одним из них, тем меньше этой энергией «нагружены» или «инвестированы» другие; если либидо не притекает к объектам, то энергия скапливается вокруг «Я». Это явление получило у Фрейда название «нарциссизм», определяемый как «застой либидо». Открытие особой нарцисстической стадии развития либидо способствовало тому, что Фрейд отказался от ранее признававшихся им особых инстинктов «Я» наряду с сексуальным влечением. Нарциссическая стадия следует сразу за аутоэротической и предшествует переносу либидо на объекты.

Формирование нашего «Я» начинается с «первичного нарциссизма», характеризуемого как слитость «Я» с «Оно». Младенец еще не проводит четкой границы между собой самим и внешним миром. Наше нынешнее чувство «Я», писал Фрейд, лишь съежившийся остаток какого-то широкого, даже всеобъемлющего чувства, которое соответствовало неотделимости «Я» от внешнего мира. Если мы примем, что это первичное чувство «Я» в той или иной мере сохранилось в душевной жизни многих людей, то его можно признать своего рода спутником более узкого и ограниченного чувства «Я» в зрелом возрасте. Различные случаи психопатологий показывают, что границы между «Я» и «Не – Я» пролагаются иначе, чем у остальных людей: части собственного тела или даже воспоминания, мысли, восприятия кажутся чужими, либо на внешний мир переносится какая-то часть нашего внутреннего мира.

Наше «Я» не есть нечто самоочевидное и изначальное, оно могло конструироваться иначе, оно прошло долгий путь развития и возникло в результате ряда конфликтов, разрывов с прошлым. Человеческая субъективность не существует независимо от влечений, фантазий, аффектов, более того, она есть продукт раскола на сознание и бессознательное в результате вытеснения часта содержания психики. Бессознательные стремления незаметно сопровождают и определяют наши интеллектуальные решения и волевые акты. Нам кажется, что нет ничего более очевидного, чем чувство идентичности, наличия у нас «Я». Мы предполагаем, что это – константа человеческой природы, что у всех других людей имеется такое же «Я». Чаще всего мы не ошибаемся в своих предположениях, пока не сталкиваемся с тем, кого медики характеризуют как «психически больного», или с представителем другой культуры, который неожиданно утверждает, что наше «Я» есть иллюзия, от которой следует освободиться.

Важнейший тезис Фрейда заключается в том, что наша идентичность возникает в процессе индивидуальной жизни в результате идентификации с другими в раннем возрасте, когда мы «интроецируем» свойства других и преобразуем их в собственные черты. Разумное «Я» западной философской традиции если не «подрывается», как того хотели бы иные из последователей Лакана, то во всяком случае «перестает быть хозяином в своем доме».

2.2 Бессознательное в работах современных авторов.

Споры последних десятилетий между сторонниками различных версий психоанализа велись вокруг центральной проблемы – соотношения «Я» и бессознательных влечений. Еще при жизни Фрейда многие его последователи приступили к ревизии метапсихологии, уделяя значительно большее внимание не отношениям «Я» и «Оно», а отношениям «Я – другие». «Я» конституируется в поле социальных отношений, основанием субъективности становятся взаимоотношения с родителями в раннем детстве, начиная с «диады» мать – ребенок.

Американская эго - , и британская школа «объективных отношений» проводили ничуть не меньшую ревизию фрейдизма, чем Хорни, Фромм и Салливан с их «неофрейдизмом». Эго – психологии стали подчеркивать автономность «Я» от влечений. Такие функции, как восприятие, память мышление, языковая деятельность, у них «свободны от конфликтов», и лишь в случае психического расстройства они оказываются в зависимости от бессознательных стремлений. Неврозы возникают не столько из-за конфликтов между «Оно», «Я» и «Сверх Я», сколько в силу неудачной адаптации к социальным отношениям. Сегодня психоаналитики часто характеризуют фрейдовскую теорию неврозов как устаревшую и наивную. Для Фрейда невроз был последствием подавления либидо, тогда как цель терапии заключалась в том, чтобы дать этой энергии выход. Затем он расширил теорию неврозов, и последние стали трактоваться как результат нерешенного конфликта или неудачного компромисса. Ныне психоаналитики значительно чаще говорят об отколе каких-то личностных черт и проекции их вовне. Терапия в таком случае заключается в интеграции личности. Психоаналитик не решает за пациента конфликты, но помогает невротику оптимально пользоваться своими задатками и способностями. Успешная интроекция имеющихся ценностей и образцов поведения стала в эго – психологии одной из важнейших целей психотерапии. За это эго-психологов часто критиковали разного рода «левые» сначала сторонники неофрейдизма и «фрейдо-марксизма», а в последние десятилетия представители структурного психоанализа Лакана, «постструктуралисты», «постмодернисты». Но они проводили еще более радикальную дебиологизацию психоанализа. Британская школа «Объектных отношений» также уделяла основное внимание процессу конституирования эго в отношениях со значимыми другими. Человеческая психика для многих ее представителей вообще работает не по «принципу удовольствия» - на первое место выходят эмоциональные отношения с другими, которые, по существу, формируют и структурируют влечения.

Этот сдвиг к неличностным отношениям характеризует не только психоанализ в биологии организм все чаще рассматривается во взаимосвязи со средой, в течении ХХ столетия в различных науках о человеке происходило смещение внимание с индивида на поле социальных отношений. Метапсихология Фрейда несет на себе следы не только физики и биологии ХІХ века, но и той модели человека, которая восходит к Гоббсу и Локку, к социальному атомизму и либеральному индивидуализму. Рассматривая «Я» Фрейд соотносил его прежде всего с другими внутрипсихическими инстанциями. В современном психоанализе происходит тонкая дифференциация различных областей внешнего мира, на которые направлены «объектные влечения». Психоаналитики сегодня все меньше предаются умозрительным теориям относительно источника влечений, их не занимают «стадии развития либидо», зато они говорят о типичных для данного индивида способах взаимоотношениях с другими людьми. Писихоаналитик изучает даже не реальные отношения, которые интересуют социолога или социального психолога, а фантазии, имаго, схемы воображения, стереотипы восприятия.

Для Фрейда психоанализ был не только орудием терапии, но также верным способом познания причем заболевания. Они отыскивались в бессознательном, а освобождение от симптомов связывалось с самопознанием. Сегодняшний психоаналитик чаще всего вообще не говорит о причинах неврозов, он не претендует на то, что пациент открывает некое реальное событие в прошлом, будь таким событием даже испытанная в детстве фантазия. Произошло смещение от установления «почему» тот или иной аффект возникает у пациента к тому, «что» и «как» он переживает. Лечебное действие вызывает не установление причин и не самопознание, а встреча пациента со своим опытом. Пациент сам приходит к тому или иному «почему» после того, овладевает «что» - содержанием своих актуальных переживаний и конфликтов. Практика психоанализа смещается от гипотетических детских комплексов к актуальным переживаниям во время психоаналитического сеанса. Психоаналитик может строить гипотезы относительно того, что доминирующий у пациента тип взаимоотношений с другими людьми как-то связан с недостаточным вниманием к нему со стороны матери в первые месяцы жизни или со сложностями в идентификации с отцом алкоголиком. Но аналитик совершенно спокойно обходится без широких обобщений о «судьбах влечений».

Современный психоанализ отличается от фрейдовского и в трактовке таких фундаментальных тем, как толкование сновидений и сексуальность. Мы сталкиваемся с явным противоречием между плодотворно развивающийся практикой, со все более операциональными теориями «среднего уровня», в которых учитывается то, что было наработано психологами и социологами за пределами психоанализа, и сохраняющейся архаичной метапсихологией. Это относится к употреблению понятия «бессознательное». В большинстве своем психоаналитики давно им не пользуются в том смысле, в каком его часто употреблял Фрейд, а именно, как нечто субстанциальное, как некое «место». Оно понимается функционально и событийно, как составная часть опыта, которая не входит в сознание, о которой мы не отдаем себе отчета. Причины этого обнаруживаются не только в вытеснении, поскольку имеются разного рода «фильтры», не пропускающие представления в сознание. Фромм указывает, например, на язык, стиль мышления данной культуры, находящий свое наиболее полное выражение в логике. Язык со своей грамматикой и лексикой содержит в себе целостное отношение к жизни, опыт многих поколений. То же самое относится к логике: «Пока личность живет в культуре, в которой не ставится под сомнение аристотелевская логика, чрезвычайно трудно, если вообще возможно, отдавать себе отчет о противоречащем этой логике опыте, который является для нее бессмысленным. Понятно, что «бессознательными» в таком случае оказываются не только вытесненные запретные представления. Сквозь «социальные фильтры» до нашего сознания не доходят самые различные стороны реальности, открытие другими людям. Отношение сознания и бессознательного можно в таком случае представить как отношение потенциально чрезвычайно богатой и пластичной материи, которая отливается в разные формы. Они иногда так закостеневают, что это препятствует дальнейшим трансформациям.

Очень далекий от психоанализа русский мыслитель. П.Д. Успенский, который хорошо знал восточные «пути освобождения», писал об отношениях между «сущностью» или «натура» у малообразованных людей куда шире и богаче, чем не получившая развития личность. «Случаи, когда личность перерастает сущность, часто обнаруживаются среди более культурных людей, и в таких случаях сущность остается в полувзрослом или полуразвитом состоянии». Внешне вполне взрослые люди остаются в плену детских стремлений и помыслов, они не повзрослели эмоционально, у них узкий взгляд на мир, позаимствованный у ближайшего окружения, либо они до сих пор ведут борьбу за самостоятельность своего «Я», которую другие успешно завершили в детстве и юности. Они не осознают того, что иррациональные столкновения с окружающими являются повторением конфликтов с кем-то из родителей, а безумная скука или навязчивый страх связаны с узостью интериоризированных образцов и установок.

Именно с такого рода явлениями сталкиваются психоаналитики, и когда речь идет о «бессознательном», то к нему теперь относят не только вытесненные инцестуозные влечения. Фрейда справедливо считают первопроходцем, поскольку он обнаружил динамические взаимоотношения различных областей психики и назвал скрытую, но мотивирующую наши мысли и действия часть психики «бессознательным». Он дал ряд блестящих описаний того, как в сознание неприметно входят мотивы, о которых мы не отдаем себе отчета. Его систематическая концепция бессознательного была первой и долгое время наиболее влиятельной теорией. Однако к бессознательному он относил в первую очередь подавленные сексуальные влечения, вступающие в конфликт с «цензурой», то есть с нормами и запретами данной культуры. В наше время от столь узкой трактовки бессознательного, а на практике все аналитики сталкиваются с тем, что проблемы их пациентов возникают из-за искаженного видения реальности, проекции на нее скрытых от них самим душевным процессов и т.п. Исцеление происходит вместе с расширением сознания, обогащением опыта самого себя и других людей. То, что раннее не осознавалось, открывается в «инсайде», причем это не только интеллектуальный опыт. «Мышление, рассуждение могут предшествовать акту обнаружения, но сам этот акт всегда является целостным переживанием. Для этого опыта характерны спонтанность и неожиданность, он испытывается целостной личностью. Глаза вдруг открываются, сам человек и мир предстают как бы в ином свете, в иной перспективе. Обычно такому опыту предшествует немалая тревога, а после него возникает новое чувство силы и уверенности в себе. Юнгианец может говорить о процессе индивидуации и слияние эго с Самостью, сторонник Daseinsanalyse использует терминологию «Бытия и времени» Хайдеггера, вроде «аутентичности» и «несокрытости», но речь идет о том же самом расширении сознания, сопровождающемся «новым чувством силы и уверенности в себе». Иные теоретики вообще отвергают «математическое» бессознательное Фрейда, другие, включая и сегодняшних членов Международной психоаналитической ассоциации, сохраняют эту метапсихологию в качестве догмы, но на практике все дальше уходят от первого этапа психоанализа. Фрейдовская трактовка бессознательного принадлежит прошлому психоанализа, но без этого прошлого не было бы настоящего, в том числе и значительно более плодотворных концепций тех, кто пришел в психотерапию после Фрейда и под его влиянием.

Последователи З.Фрейда

По Адлеру, не сексуальные влечения, а чувство неполноценности и необходимость компенсировать дефект занимают центральное место в личности и выступают факторами развития каждого человека. Чувство неполноценности вызывается как органическими- морфологическими и функциональными недостатками органов, аномалиями органов, их функций и др., так и субъективными факторами – ощущением природной слабости, трудностей в социальных отношениях и др. Чувство неполноценности – нормальное чувство, оно – не пассивное состояние, но является стимулом психического развития индивида. Он стремиться преодолеть неполноценность: чем сильнее чувство неполноценности, тем сильнее стремление к его преодолению в форме стремления к превосходству, к власти над окружающей средой. Таким образом, чувство неполноценности уравновешивается стремлением к совершенству, даже к превосходству. Вместе они приводят к образованию бессознательных механизмов компенсации и сверхкомпенсации дефекта.

С чувством неполноценности связана постановка жизненной цели, которая ведет весь поток душевной активности в определенном направлении. Цель вырабатывается индивидуально и задает ту целостную индивидуальную личностную структуру, которую Адлер называет «стилем жизни». Эти важнейшие образования складываются к 4-5 годам. «Стиль жизни» - главная мелодия всех душевных проявлений Я как некой целостности, как личности. Стиль жизни – продукт творчества индивида и отражает его уникальность, неповторимость. В психологии Адлера понятие «стиль жизни» приравнивается к личности, к «Я». Нормальная личность с хорошо развитым социальным интересом хорошо компенсирована. Невротическая личность характеризуется увеличивающимся чувством неполноценности, неразвитым социальным интересом и преувеличенной активной целью к достижению превосходства.

Существуют три группы условий, способствующих появлению чувства неполноценности в раннем детстве. Во-первых, наличие физических недостатков, воспринимаемых как жизненные препятствия. Однако преодоление этих недостатков возможно. Для этого необходимо изменить отношение к дефекту, а также овладеть определенными приемами, необходимыми для работы. Во-вторых, неправильное воспитание, продуктом которого являются изнеженные дети, у которых не возникает чувство собственной ценности, и они встречаются с большими трудностями в установлении взаимопонимания с другими людьми. В-третьих, неправильное воспитание и как результат бессердечные дети, у которых в силу враждебного отношения к другим людям также затрудняется процесс кооперации в обществе. Эти ошибки в воспитании порождают у ребенка сильное чувство неполноценности. С точки зрения Адлера, воспитание в детях упорства и самостоятельности, терпения, отсутствие бессмысленного принуждения, унижения, насмешек, наказаний способствует укреплению у человека веры в свои силы.

К.Г. Юнг: проблема архетипов. В анализе бессознательного К.Юнг пошел дальше З.Фрейда, хотя основные его идеи о том, что структура и физиология мозга не дают никакого объяснения сознательным процессам, что человек не творит психику по своему произволу, он принял. Но если Фрейд создал учение о личном бессознательном, (поверхностном слое) которое включало в себя все содержания, связанные с индивидуальным опытом: главным образом забытые воспоминания, подавленные импульсы и желания, забытые травматические впечатления (зависит от личной истории индивида, его содержание может пробуждаться в снах и фантазиях), то Юнг разработал учение о коллективном бессознательном, представляющем собой властвование объективных первородных состояний психики, которые он назвал архетипами (греч. аrche-начало, tupos-образ , прообраз, первичная форма, образец). Юнг понимал под архетипами изначальные, врожденные психические структуры, которые присутствуют в коллективном (а не только в личном) бессознательном и формируют активность воображение людей. Архетипы лежат в основе общечеловеческой символики, определяют содержание мифов и верований, проявляются в сновидениях и т.д. Архетипы – это система врожденных программ поведения, типических реакций и установок, залегающих в глубинах психической жизни всего человеческого рода. Коллективное бессознательное – это древнейш

В ранних своих работах Юнг строил учение об архетипах по аналогии с учением Канта об априорных формах чувственности и рассудка: архетипы рассматривались как априорные формы любого человеческого опыта, формирующие активность воображения каким-то общим для всех людей способом. Структурируя человеческий опыт сознания, они не имеют никакого отношения к действительному устройству мира ничего не говорят о том, каков мир сам по себе. Непосредственного значения о мире архетипы не несут. Позднее Юнг начинает сомневаться в том, что они не имеют отношения к действительному миру и высказывают гипотезу о том, что архетипы следует рассматривать как какие-то смысловые схемы и модели, присущие одновременно и сознанию и материи. Философское осмысление такого предположения породило исследования, направленные против абсолютизации сведения к оппозиции Я не Я. В гносеологии (теории познания) это привело к отказу признавать дихотомию «субъект – объект» в качестве решающей и необходимой в познавательной деятельности. Если архетипы не просто априорные формы сознания, если они бытийствуют одновременно и на уровне материи и на уровне сознания, то в таком толковании они обнаруживают близость с учением неоплатоников. Но тогда ставится под вопрос вообще вся новоевропейская традиция анализа сознания и возникает насущная потребность обратиться, например, к пониманию сознания Плотином.

Как и Фрейд, Юнг видел опасность, грозящую цивилизации в том случае, если примитивные формы коллективного бессознательного, к которым относятся прежде всего агрессия и жестокость, захлестнут психику людей: «Деликатное и разумное существо может превратиться в маньяка и дикого зверя». Сознание должно держать под контролем возможность стихийного прорыва примитивных форм коллективного бессознательного в психике народов и наций, ибо в противном случае неизбежно возникновение смут, стихийных бунтов и кровавых конфликтов. Но архетипы – это не только негативные врожденные установки и цели группового поведения, они вобрали в себя и весь положительный опыт коллективной жизни человеческого рода. Огромные пласты обыденной жизни наций и народов строится бессознательно, по модели архетипов, а герои сказок, мифов, эпосов и т.д. являют в зримой форме глубинные этические, эстетические и иные архетипические программы.

Сам Юнг считал, что учение о бессознательном заставляет Я усомниться в своем единовластии и вернуться к религии, ибо только религиозный человек свыкается с мыслью, что не является «монархическим владыкой в своем доме», что решает все-таки не он, а Бог, Религиозный человек находится под непосредственным воздействием бессознательного, которое он именует совестью, что учение о бессознательном должно подтолкнуть культуру к переосмыслению того понимания человека, которое родилось в эпоху европейского возрождения.

Гипотеза о существовании коллективного бессознательного принадлежит к числу тех научных идей, которые поначалу остаются чуждыми публике, но затем быстро превращаются в хорошо ей известные и популярные. Хотя у Фрейда бессмысленное выступает по крайней мере метафорически, в качестве действующего субъекта, по сути, оно остается не чем иным, как местом скопления именно вытесненных содержаний, и только потому за ним признается практическое значение. Ясно, что с этой точки зрения бессознательное имеет исключительно личностную природу, хотя с другой стороны, уже Фрейд понимал архаико- мифологический характер бессознательного способа мышления.

Конечно, поверхностные слой бессознательного является в известной степени личностным. Мы называли его личностным бессознательным. Однако этот слой покоится на другом, более глубоком, ведущем свое происхождение и приобретаемом уже не из личного опыта. Этот врожденные более глубокий слой и является так называемым коллективным бессознательным. Я выбрал термин «коллективное», поскольку речь идет о бессознательном, имеющем не индивидуальную, а всеобщую природу. Это означает, что оно включает в себя в противоположность личностной душе, содержания и образы поведения, которые …являются повсюду и у всех индивидов одними и теми же. Другими словами, коллективное бессознательное идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным.

Существование чего-либо в нашей душе признается только в том случае, если в ней присутствуют так или иначе осознаваемые содержания. Мы можем говорить о бессознательном лишь в той мере, в какой способны удостовериться о наличии таких содержаний. В личном бессознательном это по большей части так называемые эмоционально окрашенные комплексы, образующую интимную душевную жизнь личности. Содержанием коллективного бессознательного являются так называемые архетипы.(32)

С.Гроф: опыт столкновения со смертью в структуре сознания. Если Фрейд анализировал личностное бессознательное, а Юнг –коллективное, то С.Гроф, психиатр –психоаналитик, соединил учение об архетипах с пониманием бессознательного как имеющего непосредственную связь с личной биографией индивида. С.Гроф попытался выяснить, что переживали люди в момент своего биологического рождения. Он исследовал не просто бессознательные переживания грудного младенца, чувство его единения с матерью, что делал и Фрейд, а вызывал у пациентов «воспоминание» о тех переживаниях, которые они испытали во внутриутробном состоянии. Опыты показали, что все испытуемые подтвердили в своих «воспоминаниях» наличик какого-то стихийного, не расчлененного на Я не Я состояния психического переживания. Более того, все они при описании этого состояния воспроизводили устойчивую последовательность смены ощущений и переживаний: жизнь в утробе ассоциировалась с покоем и комфортом, родовые схватки они ощущали как неожиданное отделение от первичного органического единства, как жестокую борьбу за жизнь в лоне конвульсивных сокращений матки, после чего наступало ощущение смерти, т.е. полного уничтожения. Но затем почти сразу возникало ощущение физического рождения, которое воспринималось одновременно как физическое и духовное возрождение. В итоге Гроф пришел к выводу, что основные детерминанты сознания находятся глубже тех слоев, которые открыл Фрейд. Для Фрейда источником психических отклонений, страданий и.т.д. являются биографические эпизоды, связанные с травмами в раннем детстве. Для Грофа психика и сознание человека детерминированы самим актом биологического рождения, в котором присутствует опыт столкновения со смертью. Человек при рождении уже испытал умирание, а потому опыт встречи со смертью, залегая глубоко под дальнейшими наслоениями детских впечатлений, неустранимо присутствует в структуре человеческой психики, влияя на содержание сознания.

Открытия Грофа повлияли на осмысление природы сознания, ибо он расширил онтологию человеческого опыта, впустив туда перинатальные (связанные с рождением) переживания. Опыты Грофа позволяют сделать вывод: содержание сознания детерминировано особой архетипической программой, связанной с той травмой, которую любой человек получает при рождении. Акт биологического рождения это архетипическое переживание утраты человеком своего нерасчлененного органического единства с утробой матери, разрыва с таинственной сопричастностью чему-то целому и единому, где нет еще Я, переживание, воспринимаемое как уничтожение, смерть, а затем ощущение некоего «воскрешения», сопровождающегося появлением Я и его возрастающего обособления, разобщения с прежним миром. Именно здесь появляется неизбывное чувство заброшенности одинокого Я в чужой, враждебный мир, здесь кроется причина того, что человек воспринимает Вселенную как равнодушную к нему и даже агрессивную. Акт биологического рождения – это глубинный источник появления онтологической оппозиции Я не Я, которая и легла в основу классической теории познания. Поэтому можно сказать, что в классической парадигме понимания сознания как оппозиции Я не Я нашел свое отражение глубинный архетип.

Исследование бессознательного в учебно-познавательной деятельности проводит в настоящее время Казанский психолог Фисин Ю.М. бессознательное он определяет исходя из тех терминов, которыми обычно обозначается это явление в научной и другой литературе. Это: непроизвольное, самопроизвольное, спонтанное, инстинктивное, необдуманное, ненамеренное, непреднамеренное и т.д. Такой подход к формулировке определений вполне оправдан. Ж. Лакин – французский психолог и лингвист утверждал, что наша речь – это и есть бессознательное ( ). Действительно содержание нашей речи значительно опережает ее обьяснение. Таким образом обобщая термины автор определяет бессознательное как не управляемое т.е не планируемое, не контролируемое со стороны прежде всего воли человека и зачастую не обьяснимое, поскольку совершается им без знания причин вызвавших те или иные действия, состояния, отношения и т.д. но почему «зачастую», а не «полностью»? потому что бессознательным мы называем также действия по привычке, т.е. автоматизмы, происхождение которых можно объяснить. Фисин Ю.М. приводит классификацию бессознательных проявлений личности используя для этого как имеющиеся в научной литературе сведения ( З.Фрейд, К.Юнг, Э.Берн, О. Крокинская и др. ) Так и результаты своих исследований, которые он приводит в русле энергетического подхода. Эта классификация выглядит следующим образом:

1. Нерефлексивные проявления, вызванные причинами, которые еще не познаны.

2. Автоматизмы – действия, которые в результате длительных многократных повторений накопили настолько много энергии, что могут выполняться самопроизвольно, самостоятельно, не требуя никаких волевых усилий.

3. Аффективные – проявляющиеся в условиях сильного психического возбуждения.

4. Ситуативные – совершаемые в условиях когда нет времени на обдумывание, принятие решений.

5. Социально – конформистские – происходящие под действием социально-психологических механизмов : подражания, заражения, группового давления и т.д. (У Юнга это «коллективное бессознательное»).

6. Психические процессы происходящие во сне – когда внешняя энергия трансформируется во внутреннюю.

7. Изменения вызванные ритмами: астрономическими, биологическими, индивидуально-психологическими и др.

8. Действия, поступки и т.д. совершаемые в состоянии сильного опьянения или отравления.

9. Изменения происходящие под действием источников психической энергии – пищи, воздуха, солнечных лучей.

Особое внимание в исследовании бессознательного Фисин Ю.М.уделяет нерефлексивным проявлениям. Что в человеческой деятельности может быть непознаваемым или трудно познаваемым. Автор утверждает, что это прежде всего: 1) жизненно важные виды деятельности от которых зависит само существование человеческой популяции на Земле и ответственные за здоровье человека как соматическое, так и психическое. К таким видам деятельности автор относит: а) репродуктивную деятельность, ведь человек до сих пор не научился управлять рождаемостью, воспроизводством конкретного пола, своими интимными чувствами и др;

б) гендерное поведение;

в) национальные проявления;

г) профориентационные установки;

д) высшие познавательные процессы: инсайт, интуитивное познание, телепатическое, познавательное вдохновение и др;

е) самоотверженные поступки (подвиг).

2) Инстинктивные действия – сформированные в далеком эволюционно-историческом прошлом.

3) Инфантильные образования, отношения, установки и т.д. сформированные в раннем детстве, когда человек еще не осознавал происходящее вокруг и практически не помнит что с ним происходило.

Фисин Ю.М. не проводит жесткой грани между сознательным и бессознательным. В любых проявлениях человеческой психики могут содержаться как сознательные компоненты, так и бессознательные. Сознание по определению автора – это центр самоуправления, работающий на той информации, на тех знаниях, которыми располагает человек о самом себе и окружающей действительности.

Существование бессознательного свидетельствует о том, что природа пока не доверяет человеку полностью управлять своим собственным поведением. Управление наиболее важными аспектами его жизнедеятельности она берет на себя, под свой контроль.

Говоря о профориентационном поведении Фисин Ю.М. утверждает, что доля бессознательного в нем очень велика. Психологическим механизмом формирования профустановок является, по мнению автора взаимодействие врожденных потребностей друг с другом, функционирование энергетических компонентов этих потребностей и влияние внешней окружающей среды. И все это происходит в бессознательном. Когда какая- то деятельность человека приводит к угрозе существования его среды, то он от дальнейшего участия в ней отказывается и переориентирует свои профустановки на более безопасную деятельность.

В прошлом веке технический прогресс достиг апогея. Что привело к двум сверх губительным войнам; к экологической катастрофе навсегда вычеркнувшей с лица Земли многие виды растений, насекомых, животных, уничтожающей самого человека. К созданию ядерного оружия способного в миг уничтожить всю планету. И вот настала пора людям жить в мире, поэтому новое поколение ориентируются на гуманитарную деятельность, в том числе учебно-познавательную. А поскольку угроза существования людей в России, например, исходит еще и от преступности, то среди гуманитарных дисциплин наиболее привлекательными становятся правовые, юридические профессии. Обычно спрос рождает предложения. Поэтому содержание многих творческих произведений: телефильмов, книг художественной литературы носит сейчас преимущественно правовой или криминальный характер, т.е. отражает реальную действительность.

Существует, по мнению автора ,еще и энергетическая основа смены профориентации. Имеется в виду на бессознательном уровне. Если человек длительное время занимается какой-либо деятельностью, то психическая энергия связанная с этой деятельностью у него истощается. В результате чего у него возникают бессознательное желание сменить род занятий, переключиться на ту деятельность, запас энергии у которой ещё не исчерпан. Фисиным Ю.М. были изучены некоторые бессознательные механизмы регуляции учебно-познавательной деятельности учащихся ССУЗ: познавательный всплеск, учебные ритмы, познавательный барьер и др. Исследовались также бессознательные профориентационные установки школьников.

В результате многочисленных эмпирических исследований Фисиным Ю.М. было доказано, что бессознательные проявления формируются под влиянием многочисленных факторов: психологических, физиологических, физических.

Среди психологических ведущую роль, по мнению автора, играют врожденные потребности, эмоции, ассоциации а также установки , образовавшиеся под влиянием длительных внешних воздействий.

Так, было установлено, что причиной массового увлечения молодежи 90-х годов юридическими профессиями служат СМИ, в частности телевидение. На телеэкранах в эти годы доминировали фильмы и телепередачи посвященные судебно-правовой тематике. А дети, молодежь львиную долю своего личного времени обычно проводят у телеэкрана.

Мы предположили, что СМИ сильное воздействие оказывает и на профустановки современной молодежи, в том числе на ориентацию их на технические профессии.

Анализ содержания, хронометраж фильмов посвященных детям и молодежи показывают, что на телеэкранах сейчас много автомобильных гонок, манипуляций с радиоэлектроникой, компьютерами, научно-технической фантастики.

А фактор «влияние родителей» на профессиональные установки детей по видимому не будет играть существенной роли, поскольку многие родители сейчас либо безработные, либо очень часто меняют род занятий.