О природе и сущности искусства
Как известно, первоначально искусство носило синкретический характерв том смысле, чтоне было отделено от ремесла, мастерства, техники(древнегреческое «техне»). Все эти слова фактически обозначали одно и то же. Затем, пройдя не легкий путь, искусство постепенно формируется в качестве относительно самостоятельного и специфического элемента культуры.Искусство выделилось из общественного сознания в качестве особого вида оценочной деятельности человека[4].
Между тем исторические походы к различным концепциям в философии и эстетике оказались далеко не однозначными. В эпоху античности возникает такое понятие, как «мимезис» — (подражание). Так, Гераклит видел в искусстве подражание красоте природы. Платон считал, что искусство подражает предметам, и оно есть лишь их отражение или отражение отраженного. По мнению Демокрита, природа искусства заключается в подражании животным, ибо «наблюдая за действиями животных, насекомых, птиц, люди научились от паука — ткачеству и штопке, от ласточки — постройке домов, от певчих птиц — лебедя и соловья — пению» [7, с. 352]. Аналогичные взгляды присущи Аристотелю, который считал, что каждый человек с детства имеет инстинкт подражания — (он дает этому термину широкое значение, и свободы творчества оно не, сколько не ограничивает) [2, с. 1022], т. е. это то, что наиболее ему присуще от рождения. Изображение этого подражания и приносит всем удовольствие.
Также в античной философии появился термин «катарсис» (греч. katharsis — очищение), используемый для обозначения эстетического воздействия искусства. Теория и практика в пифагорейской школе была направлена на очищение души от вредных и ненужных страстей: таких, как ревность, гнев, страх и т. д. — при помощи музыкальных особенных ладов. Только тогда, когда человек очистит свою душу, он может очистить и свое тело. В том же русле развивались и представления Аристотеля, который обращал внимание на специфическое воздействие музыки, песнопений античных трагедий. Благодаря этому, происходит очищение и облегчение — тот самый катарсис (очищение через страх и сострадание), в процессе чего психика человека испытывает удовольствие.Спустя некоторое время, возникло множество различных интерпретаций термина «катарсис». Под ним понимали очищение от: а) страстей (от чрезмерностей); б) страстей (их устранение); в) возбуждения страстей.Достижение катарсиса должно было привести человека к восстановлению гармонии его духовного мира. Поэтому «катарсис может рассматриваться в качестве завершающей фазы сложного психофизиологического процесса восприятия произведений искусства. Ибо в психике человека происходит разряд эмоций, нервной энергии, «самосгорание» противоположно направленных аффектов. И, наконец, мы учимся у искусства вечным ценностям — Истине, Добру и Красоте. Искусство воспитывает нас, лепит нашу нравственность»[3, с. 161 – 163].
В Новое время И. Кант, обращаясь к искусству, считал, прежде всего, необходимым отличать его от труда ремесленников. В искусстве человек свободно творит и в процессе этой свободной деятельности получает удовольствие. В ремесле же (под ним Кант понимал трудовую деятельность), напротив, человек не испытывает ничего приятного, однако оно необходимо для того, чтобы обустроить свой быт или заработать средства на существование.Анализируя искусство и эстетические явления, немецкий мыслитель отнюдь не связывал их с исторически сложившимися условиями и практикой. В искусстве Кант видел две основных доминанты: первая — это приятное, вторая — прекрасное. Приятное относится к низшей форме художественного творчества, оно имеет самоцель — практическое предназначение. Прекрасное, которое не имеет практического предназначения, служит познавательной деятельности людей на основе суждений.
Г. Гегель, говоря об искусстве, признавал его одной из низших ступеней в познании, тогда как высшей является, конечно же, наука. Именно истина являет собой быть целью познания, в искусстве она предстает нам в виде красоты, которая и есть чувственное выражение идеи. Фактически Гегель был склонен любые явления рассматривать сквозь призму гносеологии.Поэтому неудивительно, что аксиологические факторы для него не имеют самостоятельного значения и подчинены гносеологическим.
Гегель различает искусство и науку следующим образом: в науке отражение содержания происходит в «понятиях», а в искусстве — на основе чувственных «художественных образов», поэтому «логическое теоретическое (понятийное) мышление выше художественного чувственного — (образного)».Сравнение красоты природы и красоты искусства приводит Гегеля к выводу о том, что: а) Красота в природе не совершенна. б) Она лишь есть отражение той самой красоты, которая содержится в абсолютной идее. Отсюда понятно, почему прекрасное в действительности Гегель ставит ниже прекрасного в искусстве. Ибо цель искусства — отражение идеи и духа, а вовсе не самой жизни.
Развитие рассмотренных выше историко-философских взглядов (концепты мимезиса, катарсиса и др.) во многом шло в русле гносеологизаторских представлений, которые наиболее завершенный вид приняли в эстетических представлениях Гегеля.
Революционные демократы ХIХ в. Герцен, Беллинский, Чернышевский и др. полагали, что искусство отражает действительность, оно должно способствовать и служить передовым общественным идеям.Чернышевский утверждал, что «прекрасное — это есть жизнь», а «искусство отражает действительность и прекрасное в искусстве ниже прекрасного в действительности». Тем самым он выдвигает антитезис тезису Гегеля. Позднее Чернышевский дополняет свой тезис следующим высказыванием:«Прекрасное есть жизнь. Ближайшим образом, такая жизнь, которая соответствует нашим представлениям о прекрасном». Он пытается уйти от абстрактных суждений, которые были ранее изложены в его диссертации. Искусство — главный предмет эстетики.
Вследствие того, что искусство является, в первую очередь, проявлением образно-оценочного освоения мира, оно нередко сближалось и частично отождествлялось с другими сферами ценностно-оценочного бытия: моралью, религией, философией и др. Правда, это все же не приводило к растворению искусства в указанных явлениях, чему препятствовала яркая самобытность и социальная специфика искусства. «Максимальное сближение искусства с религией в эпоху средневековья, с этикой в период Просвещения, с философией в ХХ веке не приводило к растворению художественного творчества в иных духовных сферах, — пишет в данной связи О.А. Кривцун.— Причина этого заключается в том, что сама природа искусства не позволяет использовать его язык для «ретрансляции» уже готовых философских или этических идей» [6, с. 295].
Итак, на протяжении всей истории философии мы можем видеть множество взглядов, касающихся различных концепций о природе и сущности искусства. Мыслители постепенно сужали поиски границ этой проблемы. С позиции современной реальности искусство характеризуют как «особую форму общественного сознания и человеческой деятельности, представляющую собой отражение действительности в художественных образах» [5, с. 284]. В то же время природа искусства сложна и многогранна, поэтому вопрос о сущности искусства до сих пор остается открытым.