52. О том, какое значение соответствует уму…

и телу и каким образом эти вещи познаются

Однако телесную субстанцию и ум, или сотворенную мыслящую субстанцию, можно подвести под общее понятие вещи, нуждающейся для своего существования лишь в содействии Бога. Тем не менее субстанцию нельзя изна­чально постичь лишь на том основании, что она — суще­ствующая вещь, ибо непосредственно это на нас не воздей­ствует; однако мы легко постигаем ее по какому-либо ее атрибуту благодаря известной аксиоме, гласящей, что у не­бытия не может быть никаких атрибутов, свойств или ка­честв. На том основании, что мы воспринимаем присут­ствие какого-то атрибута, мы заключаем, что с необходи­мостью существует и какая-то вещь, или субстанция, коей этот атрибут может быть приписан.

53. Каждой субстанции присущ один главный атрибут,

как мышление — уму, а протяженность — телу

И хотя субстанция познается на основании любого ат­рибута, однако каждой субстанции присуще какое-то одно главное свойство, образующее ее природу и сущность, при­чем с этим свойством связаны все остальные. А именно, протяженность в длину, ширину и глубину образует при­роду телесной субстанции, мышление же образует природу субстанции мыслящей. Ведь все прочее, что может быть приписано телу, предполагает протяженность и являет со­бой лишь некий модус протяженной вещи; равным образом всё, что мы усматриваем в уме, являет собой лишь различ­ные модусы мышления. Так, например, фигуру можно мыслить лишь в протяженной вещи, равным образом и дви­жение — лишь в протяженном пространстве; точно так же воображение, чувство, волю можно отнести лишь к мысля­щей вещи. Напротив, протяженность может мыслиться без фигуры и движения, а мышление — без воображения или чувства, и то же самое относится к прочим субстан­циям; всякому внимательному человеку это должно быть ясно.

75. Краткое резюме положений, коим надо

следовать, чтобы правильно философствовать

Итак, для серьезного философствования и разыскания истины всех познаваемых вещей прежде всего следует от­бросить все предрассудки, или, иначе говоря, надо всячески избегать доверяться каким бы то ни было ранее принятым мнениям как истинным без предварительного нового их ис­следования. Далее, нам следует по порядку внимательно пересмотреть имеющиеся у нас понятия, и те из них — в отдельности и все вместе, — кои при таком пересмотре будут признаны ясными и отчетливыми, следует считать истинными. Поступая так, мы прежде всего отметим, что мы существуем, поскольку мы — существа мыслящие; вместе с тем мы поймем, что существует Бог и мы от него зависим, а также что на основе рассмотрения его атрибутов можно исследовать истинность прочих вещей, поскольку он — их причина; наконец, надо отметить, что помимо по­нятий Бога и нашего ума, у нас есть понимание множества положений, имеющих характер вечных истин, таких, как «Ничто не возникает из ничего» и т. д.; у нас есть также понятие некой телесной природы — протяженной, дели­мой, подвижной и т. д.; есть у нас и понятие неких возни­кающих у нас ощущений — таких, как ощущение боли, цвета, вкуса и т. д., хотя пока мы и не знаем, по какой при­чине эти ощущения у нас таким образом возникают. Со­поставляя все это с тем, что мы ранее смутно предполагали, мы приобретем навык образования ясных и отчетливых понятий всех познаваемых вещей. В этих немногих поло­жениях мне видятся главные основы человеческого позна­ния.

Декарт Р. Соч. в 2 т. Т. I. М., 1989. С. 79-87, 260, 314-347.