Явление четырнадцатое

Меркаде один.

Меркаде. Мишонен! Сорок две тысячи да пять тысяч процентов и издержек — итого сорок семь тысяч... Не внесено ни гроша! Ба! Человек, который ничего не стоит сегодня, завтра может стать нам полезным. К тому же я заинтересую некое лицо одним дельцем и выхлопочу Мишонену баронский титул. Постой, постой! Жена моя знакома с одной англичанкой, которая утыкивает себе всю прическу раковинами и водорослями, она дочь пивовара и... Черт возьми, значит, у Мишонена нет определенного местожительства... Не будем осуждать его, бедняжку! Уверен ли я, что у меня через три месяца будет кров? Бедный малый, может быть, и у него, как у меня, был друг! У каждого есть свой Годо, свой Лже-Колумб! А в конце концов... (Осматривается, нет ли кого в комнате.) Годо, ей-ей, принес мне барыша больше, нежели украл.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Меркаде, Тереза, Жюстен и Виржини.

Меркаде(звонит Жюстену). Что ответил Верделен, мой друг Верделен?

Жюстен. Сейчас придет. Он сказал, что ему как раз нужно отдать деньги господину Бредифу.

Меркаде. Устрой-ка, чтоб, прежде чем пойти к Бредифу, он переговорил со мною. Я дал дядюшке Грюмо сто франков, и вряд ли в течение одних суток он смог наврать на сто франков.

Жюстен. Тем более, сударь, что я убедил его, будто он говорит чистую правду.

Меркаде. Кончится тем, что я назначу тебя своим секретарем.

Жюстен. Ах, кабы для этого не требовалась грамота!

Меркаде. Секретарям министров приходится мало писать.

Жюстен. Что же они делают?

Меркаде. Занимаются хозяйством. И говорят в тех случаях, когда начальник их вынужден молчать. Устрой так, чтоб дядюшка Грюмо сказал Верделену, что Бредифа нет дома.

Жюстен уходит.

Меркаде(в сторону). Этот малый — полуфронтэн, ибо в наши дни полные Фронтэны[11] сами становятся господами. Наши нынешние выскочки просто безработные Сганарели[11], поступившие в услужение ко всей Франции. (Терезе.) Ну, что, Тереза?

Тереза. Ах, сударь! Как только я пообещала заплатить, все лавочники так и заулыбались.

Меркаде. Хорошо улыбается тот, кто хорошо торгует. (К Виржини.) Значит, сегодня у нас будет роскошный обед, Виржини?

Виржини. Да, сударь.

Меркаде. А лавочники?

Виржини. Подождут...

Меркаде(в сторону). Она с ними рассчиталась. (Вслух.) Я тебя не забуду. Завтра сведем счеты.

Виржини. Если барышня выйдет замуж, она уж, конечно, вспомнит обо мне.

Меркаде. Ну еще бы! И говорить нечего.

Тереза. А меня, барин?

Меркаде. Ты получишь в мужья одного из будущих чиновников моего Общества страхования от рекрутчины. Но...

Тереза. О сударь, будьте благонадежны. Я знаю, что сказать жениху, чтобы он влюбился без ума, знаю также, как охладить его пыл, чтоб он стал холодным, словно ледышка... В отместку своей последней хозяйке я расстроила ее свадьбу...

Меркаде. Язычки горничных... Это наши домашние журналисты...

Тереза. Что вы, сударь... нам с ними не сравняться талантами... (Уходит.)

Явление второе

Меркаде один; затем Жюстен.

Меркаде. Иметь в нашем положении на своей стороне прислугу — все равно что министру иметь на своей стороне прессу. К счастью, наши слуги боятся, как бы не пропало их жалованье. Все зависит теперь от сомнительной дружбы Верделена, хоть благосостояние его и дело моих рук. Но жаловаться на людскую неблагодарность — то же, что желать сделаться Лютером сердец[12]. Каждый, доживший до сорока лет, обязан знать, что мир населен неблагодарными!.. Я, например, не знаю даже, где они, мои благодетели... Мы с Верделеном отлично понимаем друг друга, — я ему оказывал услуги, а он давал мне взаймы, — но о том, чтобы рассчитаться, не может быть и речи. Однако мне надо выдать Жюли замуж, а для этого надо раздобыть тысячу экю — в любом кармане, в который можно запустить руку. Взломать сердце для того, чтобы взломать кассу, — вот задача!.. Такие трюки удаются лишь женщинам, которых любят.

Жюстен(входит). Господин Верделен сейчас придет.