Миф как единство прошлого и современного

Мифы повествуют о событиях, которые когда-то были, когда-то произошли. События чередуются, герои рождаются и умирают. Боги тоже рождаются или как-то появляются, но живут вечно. Мифы обладали свойством диахронии, сменой времени, о котором повествовалось. Но миф - не история, которая когда-то произошла и стала всего лишь прошлым. Для мифологического сознания собы­тия мифа - это настоящие, действительные события, которые происходят и существуют всегда. Миф обладал свойством синхро­нии, т.е. события в мифе происходят сейчас, поскольку они явля­ются содержанием мифологического сознания. Поэтому события в мифе переживались как реальные, происходившие с самим челове­ком. Человек жил событиями мифа, и они были его прошлым, настоящим и будущим одновременно. Это проявлялось в том, что человек действовал, совершал обряды, оживотворял мифы. В жизни древних людей не только сами обряды, песни или танцы были посвя­щены мифическим событиям, но и изобретение обрядов, песен или музыкальных инструментов приписывалось героям мифов.

Современные мифы

Наш век стал веком нового мировоззрения и сознания. Как бы сжались, сдвинулись и сделались зримыми границы мира, он стал единым, с общей судьбой и общим будущим, которое все же оста­ется неясным. Но и взгляд на предшествующую историю изме­нился, она уже не воспринимается лишь прошлым. Человечество оказалось единым не только в пространстве, но и во времени сво­его бытия. Все в истории кажется знакомым и понятным, все, что в ней было, существует и сегодня в виде неразрешимых проблем, которые есть и будут. Последовательность в истории превращается в одновременность, и люди разных времен оказываются современ­никами перед лицом одних и тех же проблем. Это совмещение диахронического и синхронического аспектов в мышлении XX в. является характерным свойством именно мифологического мышления.

Мифотворчество в XX в. становится весьма распространенным. И это закономерно. Ведь мифологическое мышление как характерная особенность духовной культуры этого века нуждается все в новых и новых мифах. В мифологии человек массы узнает себя, и только миф удовлетворяет его любознательность, его потребности в познании.

Не случайно в нынешнем столетии наблюдается сознательное обращение многих писателей к мифологии (Дж. Джойс, Г. Гессе, Ф. Кафка, Т. Манн, Г. Маркес, У. Фолкнер и др.). Характерно, что это не искажает изображения действительной жизни, а служит проникновению в ее глубины, становится предвидением многих событий и коллизий. Мифотворчество - это конструирование образов, и оно оказывается реалистическим искусством, поскольку искусственен и сконструирован сам мир людей XX в.

Например, Ф. Кафка определял свой метод как "охоту за кон­струкциями", и все возникало перед ним в виде конструкции. В своих новеллах и притчах он изображал самые фантастические пре­вращения и ситуации, и удивительно то, что они воспринимаются как описание реальных, а не вымышленных событий. Именно Кафка в самом начале нашего века предсказал концлагеря, репрес­сии и судилища, бесчеловечность и беззаконие, ставшие к середине века обычным явлением во многих обществах. Он изображал все это как вполне обычные и будничные явления жизни, и это было самым, пожалуй, пугающим и отталкивающим, самым невозмож­ным в его мифотворчестве. Но именно самое пугающее и отталкивающее, самое невозможное оказалось два-три десятилетия спустя реальным и таким, каким оно было в произведениях Кафки - естественным и будничным.

Не меньше мифотворчества существует и в науке XX в. X.Юкава, сравнивая в своей лекции особенности обучения в годы его юности с подготовкой ученого в 70-е годы, не без грусти отмечал, что ско­рее всего не смог бы поступить в университет, не пройдя школы "кошмарной дрессировки". Он вспоминал свободное и образное мышление, которое было присуще физикам "героической эпохи". Создал же когда-то Максвелл информационного демона, Эйнштейн - играющего в кости Господа, Шредингер - готового умереть в экс­периментальной установке кота. Как похожа "героическая эпоха" физики на героическую эпоху древности, когда, согласно мифологи­ческому воззрению, творили герои, бывшие почти как боги. В тиши лабораторий и кабинетов ученые-одиночки и небольшие сообщества ученых с помощью собственной фантазии открывали и создавали невиданный и никем не видимый мир, который стал объектом исследования для последующих поколений "эпохи людей". Создан­ный в "героическую эпоху" физики мир элементарных частиц, кос­могонических процессов играл для последующих поколений физи­ков такую же роль, какую в древности играла мифология.

Следовательно, литература и наука в эпоху мифологизации сознания общества сами становятся мифотворческими силами. Гра­ницы между реальностью и вымыслом стираются. Идеи и образы творцов-одиночек, становясь достоянием массового сознания, превра­щаются в движущие силы общества, которые в буквальном смысле его преобразуют. Это особенно проявляется в сфере идеологии.

Идеология - это система понятий и идей, отражающих в конечном счете классовое содержание общественного сознания. Будучи классовой, идеология является формой коллективного созна­ния. В доклассовом обществе в роли идеологии выступала мифоло­гия. С разделением общества на классы начинается критическое отношение к мифам, что, собственно, служит началом идеологии в современном смысле этого слова. С тех пор идеологические воззре­ния каждого класса объявлялись представителями противоборству­ющего класса мифологическими. В свою очередь, приходящие на смену старым идеологические воззрения нового класса объявлялись прогрессивными и научными. Но это значит, что любая идеология начинает свою родословную в мифологии. От мифологии как формы первобытного сознания современная идеология отличается систематизированностью, что является результатом усилий мыслителей и теоретиков. При этом нельзя забывать, что сами усилия определя­ются интересами класса, поскольку любая идеология существует именно как выражение этих интересов и в отрыве от них она тот­час же обнаруживает свою несостоятельность. По этой причине научная истина зачастую подменяется в идеологии классовым инте­ресом, для чего иногда возрождаются древние национальные мифы.

Например, немецкий нацизм возрождал и использовал древнегерманские языческие мифы, а также создавал новые. В идеологии, как и в мифологии, большое значение имеет символика, всевоз­можные авторитеты и ритуальные действия.

Близость идеологии и мифологии наиболее ярко проявляется в области политики. Это отмечают многие исследования мифов. Политические социальные институты, в руках которых находятся, как правило, средства массовой коммуникации, воздействуют на массовое сознание с целью оправдать любой ценой собственные действия и существующий политический режим. Для этого во внутренней политике формируются соответствующие представления о положении в экономике, в общественной жизни, о расста­новке политических сил и т.д. Скажем, в нашем обществе десяти­летиями насаждался миф об изначально доброй природе социалис­тического государства, которое по-отечески заботится о нуждах народа, миф о мудрых правителях, знающих и понимающих свой народ, о партии-рулевом, которая видит дальше, чем все остальное общество. По этой причине сформировалось совершенно преврат­ное представление, согласно которому не народ содержит государ­ство, а государство и партия своими заботами сохраняют жизнь народа. Много мифов возникало в области культуры, здравоохране­ния, просвещения. Например, в педагогике существовали мифы о безграничных возможностях воспитательных воздействий, о подат­ливости и внушаемости личности в процессе обучения и т.д.

Не меньше мифотворчества было в области внешней политики. Так, создавались образы государств-врагов, которым присуще изна­чальное стремление разрушить мирные завоевания советского народа, и образы государств-друзей, которым по природе присуща любовь к этим завоеваниям. Воспитывались и соответствующие чувства: подозрительность и ненависть, доверие и любовь к странам и народам. К внешней политике вообще формировалось особо поч­тительное отношение. Знание внешнеполитических проблем оце­нивалось как признак высшей культурности. Это проявилось в высокой популярности лекторов-международников и в том, что потребность в лекциях по международному положению была, как правило, намного выше, чем в лекциях о внутреннем положении страны. Считалось, что внутренние проблемы в нашей стране в основном определяются внешней политикой, и подобное мнение насаждалось искусственно, поскольку посредством его легко было объяснять явные просчеты во внутренней политике партии и правительства, а также отвлекать сознание масс от непо­средственно жизненных вопросов и трудностей.

Конечно, мифологизация присуща политической идеологии как форме общественного сознания в целом, а не только идеологии того или иного класса. В любом обществе политика рассматривает­ся как моделирование и конструирование действительности, будь то внутренняя или внешняя жизнь страны, но именно в этой роли и выступала мифология. Политика как мифология классовых обще­ств отличается от первобытной мифологии многообразием своего содержания, что определяется различиями классовых интересов. Первобытная мифология как идеология доклассового общества по своему содержанию схожа у различных народов, т.е. близка к выражению общечеловеческих интересов. Поэтому общее направ­ление развития современной политики, в которой провозглашается приоритет общечеловеческих ценностей, можно рассматривать как возрождение мифологии в ее исходном значении. Этому способст­вуют и разрушение классовой структуры многих обществ, появле­ние более простого деления их на интеллигенцию и народные массы. Именно интеллигенция, которая всегда стремилась выражать не интересы того или иного класса, а выступать во имя "человека вообще", станет инициатором возрождения мифологии в мировой политике и возьмет на себя мифотворческую роль. Это не означает буквального возрождения древних мифов. Просто политике нужно будет учиться заново. К. Маркс писал когда-то, что, если невозмож­но предотвратить дипломатическую деятельность правительств, рабочий класс обязан объединиться для ее разоблачения и доби­ваться того, чтобы простые законы нравственности и справедливо­сти, которыми должны руководствоваться в своих взаимоотноше­ниях частные лица, стали законами в отношениях между народами. В новой политической мифологии, охватывающей сегодня между­народные сообщества, будет восстановлена роль личностного виде­ния, противостоящего коллективному сознанию.

С развитием политической идеологии возникают утопические проекты преобра­зования общества, авторами которых выступают отдельные личности. Утопии не только изображали в ином времени "золотой век", от­нося его, в противовес мифологии, в будущее, а не в прошлое. Утопии были и остаются самыми настоящими мифами в области поли­тической идеологии, концентрированным выражением политического мифотворчества. Ведь и политика в целом направлена на достижение "золотого века" в будущем времени, но она является областью бессознательного творчества, в то время как утопии создавались впол­не сознательно как протест против стихийности и бессознательности.

Если первобытные художники изображали реальность в проти­вовес идеальности мифов, то авторы утопий изображали некую идеальность в противовес реальности политической жизни, жизни общества в целом. Утопии основаны на схематическом понимании развития культуры и, как правило, склонны к эсхатологии, к пред­ставлению о завершении исторического процесса. И это естествен­но, поскольку авторы утопий стремятся противопоставить стихий­ности и бессознательности именно рационализм, который не может не содержать в себе представлений о неизбежности смерти. Это ограничивает возможности утопий стать реальностью и тем са­мым утратить значение мифов. И все же общая тенденция такова, что утопии становятся все более массовыми, и утопические проек­ты превращаются в дело многих, которых не удовлетворяет какое-либо одно представление о будущем. Каждый человек, развиваясь как личность, стремится выработать собственное представление о будущем, иметь свою, "личную", утопию.

Культура будущего - это сознательное коллективное творче­ство, в процессе которого каждый человек обретет себя как сво­бодную личность. Сегодня подобный взгляд еще кажется утопией, мифом. Но обретение личной свободы каждым человеком создает предпосылки к тому, чтобы вся прошлая история была осознана как миф и предыстория. О реальности такого положения свиде­тельствует тот факт, что на всем протяжении истории рождались мыслители, призывавшие людей отказаться от переустройства общества по одному и тому же плану, от одной на всех утопии и направить свои творческие усилия на саморазвитие, на создание мира в себе. Среди этих мыслителей были Будда и Сократ, Кант и Гете, Достоевский и Толстой. Их призывы и по сей день воспри­нимаются как утопия. И сегодня можно столкнуться с мнением, что самое существование Будды или, скажем, Иисуса Христа явля­ется вымыслом, мифом.

Этих мыслителей можно считать утопистами лишь при том усло­вии, что все попытки перекроить общество по единому образцу или создать новое общество являются не утопичными, а вполне реалистичными, если вслед за Беранже воздавать почести тем, кто навевает "человечеству сон золотой". Действительно: в истории мысли многие утопические проекты, которые впоследствии оказы­вались лишь "сном золотым", их авторам и современникам каза­лись весьма реалистичными. Так было и со всей первобытной мифологией, о чем мы уже упоминали: у ее носителей, т.е. людей первобытных веков, реальность событий, которые описывались в мифах, не вызывала сомнения. С точки зрения людей, восприни­мавших миф как реальность, призывы отдельных мыслителей к освобождению от плена мифологического мышления являются уто­пическими призывами, а их вера в реальность духовного, внутрен­него мира личности в свою очередь объявлялась мифологической. Здесь, следовательно, не уйти от одного из главных, возможно, воп­росов не только мифологии как науки: существует ли объективный критерий для различе­ния мифа и реальности? Человек не может быть без "золотых снов", вымыслов, иллюзий, что и составляет его особенность как человека. Но это значит, что "очищенный" от мифов человек пред­ставляет собой всего лишь животное. Так ли это? Не является ли и такое утверждение всего лишь мифом? Гете говорил, что все в этом мире есть символ. Продолжим его мысль и скажем по анало­гии: все в этом мире есть миф. Но если быть последовательным, то придется признать, что и высказанная нами мысль является малень­ким мифом, иллюзией. Это значит, что не все в мире есть миф, существует в нем и кое-что реальное.

Реально то, что мы с вами решаем данную проблему, что жела­ем осознать себя сами, а не при помощи навязанных кем-то реше­ний. С этого и начинается реальность человеческого существования. Такой опыт самосознания и самочувствования необходим каждому, поскольку в нем человек обретает самого себя.