Глава IV

В душе совершенно незатронутой, у молодой девушки, живущей в уединенном замке, в

деревенской глуши, легкое удивление может перейти в легкий восторг, и, если

появится еще хоть самая незначительная надежда, она породит любовь и

кристаллизацию.

В этом случае любовь привлекает прежде всего своей занимательностью.

Удивлению и надежде сильнейшим образом способствует потребность в любви и в

тоске, свойственная шестнадцатилетнему возрасту. Достаточно известно, что

беспокойство в такие годы есть жажда любви и что отличительным признаком этой

жажды служит отсутствие чрезмерной взыскательности к происхождению напитка,

предложенного случаем.

Перечислим еще раз семь периодов любви; это:

1. Восхищение.

2. Какое наслаждение и т.д.

3. Надежда.

4. Любовь родилась.

5. Первая кристаллизация.

6. Появляются сомнения.

7. Вторая кристаллизация.

Может пройти год между No 1 и No 2.

Месяц - между No 2 и No 3; если надежда не спешит на помощь, человек незаметно

для себя отказывается от No 2, как от чего-то приносящего несчастье.

Мгновение ока - между No 3 и No 4.

Промежутка между No 4 и No 5 нет. Их может разделять только наступившая близость.

Между No 5 и No 6 может пройти несколько дней в зависимости от степени

настойчивости и от склонности человека к дерзанию; промежутка нет между No 6 и 7…

Глава VI

Кристаллизация в любви почти никогда не прекращается. Вот ее история. Пока еще

не наступила близость с любимым существом, налицо кристаллизация воображаемого

разрешения: только воображением вы уверены, что данное достоинство существует в

женщине, которую вы любите. После наступления близости непрерывно возрождающиеся

опасения удается разрешить более действительным образом. Таким образом, счастье

бывает однообразно только в своем источнике. У каждого дня свой особый цветок.

Если любимая женщина уступает испытываемой страсти и, совершая огромную ошибку,

убивает опасения пылкостью своих порывов*, кристаллизация на время

приостанавливается, но, теряя отчасти свою напряженность, то есть свои опасения,

она приобретает прелесть полной непринужденности, безграничного доверия;

сладостная привычка скрадывает все жизненные горести и придает наслаждениям

повышенный интерес. /* Диана де Пуатье в “Принцессе Клевской”./

Если вас покинули, кристаллизация начинается опять, и каждый акт восхищения, вид

каждой формы счастья, которое она может дать и о котором вы уже больше не

помышляли, приводит к мучительной мысли: “Это столь пленительное счастье никогда

уже не вернется ко мне! И я утратила его по собственной вине!” Если вы ищете

счастья в ощущениях иного рода, ваше сердце отказывается воспринять их. Правда,

фантазия ваша рисует реальные картины; она сажает вас на быстрого коня и мчит на

охоту в Девонширские леса*, но вы видите, вы с очевидностью чувствуете, что это

не доставило бы вам ни малейшего удовольствия. Вот оптический обман, который

приводит к выстрелу из пистолета. /* Ибо, если бы вы могли представить себя в

этом счастье, кристаллизация дала бы вашей возлюбленной исключительную

привилегию доставлять вам это счастье./

В игре есть тоже своя кристаллизация, вызванная предполагаемым употреблением

денег, которые вы выиграете.

У ненависти есть своя кристаллизация: стоит лишь появиться надежде на месть, как

снова вспыхивает ненависть.

Если всякое верование, в котором есть что-то противоразумное или недоказанное,

всегда стремится избрать своего главу среди самых неразумных людей, это опять-таки

одно из следствий кристаллизации. Кристаллизация есть даже в математике (вспомним

ньютонианцев 1740 г.), в умах людей, которые не в состоянии в любой момент

представить себе всех звеньев доказательства того, во что они верят.

Чтобы убедиться в этом, проследите судьбу великих немецких философов, бессмертие

которых, провозглашавшееся столько раз, никогда не длилось больше тридцати или

сорока лет…